Он повернулся к остальным бандитам и кивнул им. А затем, бросив злобный взгляд на Зака, он увел их прочь, и они исчезли из поля зрения.
Волонтеры молчали, глядя Нтоле вслед. Маркус повернулся к Заку.
— Джей, это было поразительно… — он не мог подобрать слово.
— Глупо?
Они повернулись, Беа стояла в десяти метрах от них. В этот раз она не могла говорить.
— Тебя могли убить, — сказала Тилли. — Как… как ты посмел не сказать нам, что задумал?
— Я думал, вы хотели избавиться от Нтоле…
— Своими методами. Мы — не идиоты, Джей.
— Тилли права, — сказал Маркус. — Это не игра. Нтоле и его люди опасны, — он кивнул на оружие. — Как и это. Тебе лучше пойти в лагерь. Нам нужны рядом люди, которым можно доверять. И, Малек, у меня было о тебе мнение куда лучше…
Малек не знал, что делать.
Зак посмотрел на каждого волонтера по очереди. Их лица были серьезными. Они были согласны со словами Маркуса. Он почувствовал, как его лицо покраснело от смущения. Когда он разоружил Нтоле, он чувствовал себя умным. Теперь он чувствовал себя ужасно глупо. Хуже, он внезапно увидел своих Ангелов-Хранителей, на их лицах было разочарование. Это задело его сильнее всего. Он повернулся к Малеку.
— Давай, — тихо сказал он, — избавимся от этих АК.
Малек мог нести только одно оружие из-за своей руки. Оставшиеся три должен был унести Зак. Он повесил по одному на плечо, третий автомат сжал обеими руками. Пока они шли мимо, жители деревни нервно пятились. Зак видел, что Малек чувствовал себя очень неуютно с оружием. Он держал его слегка вытянутой рукой, будто это была змея. И прошло целых пять минут, прежде чем он вообще заговорил:
— Они правы, — сказал он, пока они шли по длинной пыльной тропе между деревней и пирсом. — Тебя могли убить.
— Риск был продуман, — ответил Зак, стараясь казаться небрежным. — Иногда нужно…
— Нет! — глаза Малека горели. — Ты не понимаешь. Беа тоже права. Это было очень глупо.
— Малек, я…
— Если бы я знал, что ты это сделаешь, я бы не помог. Думаешь, мы хотим видеть больше кровопролития в Анголе? Что бы это значило, если бы ангольский бандит застрелил английского мальчика? Думаешь, ты просто рисковал своей жизнью? Войны начинались из-за меньшего, Джей. Возможно, если бы ты видел младенцев, убитых вражескими войсками, ты не рисковал бы со своей детской игрой в русскую рулетку.
Они шли молча.
— Прости, — сказал Зак, наконец. — Я не подумал.
Но Малек не ответил.
У пирса Зак увидел три рыбацкие лодки, уплывающие в море из гавани слева. Некоторые дети стояли у воды, плескались и махали рыбакам. Увидев Зака, Малека и оружие, они тоже притихли. Они стояли по щиколотку в морской воде и смотрели, как они шагают до конца пирса.
Малек бросил оружие первым, выбросил его как можно дальше своей здоровой рукой. Он не стал стоять и смотреть, как быстро затонул АК-47. Бросив мрачный взгляд на Зака, он поспешил к берегу. Зак смотрел ему вслед. Ему казалось, что он только что потерял друга.
— Идиот, — прошептал он. Но он говорил с собой, а не с Малеком. Он швырнул в море автоматы по одному, а за ними и патроны. Автоматы вращались, как бумеранги, но не возвращались. Упав в воду, они затонули и исчезли.
Зак сел в конце пирса. Остановить Нтоле и его людей казалось хорошей идеей. Но Малек был прав. Зак не обдумал это как следует. Он вспомнил слова Майкла пару дней назад. «Ты должен выполнить операцию быстро и эффективно, а не исправлять ошибки Западной Африки». Одно дело проходить тренировку на Скале Святого Петра; совсем другое — применять тренировку на практике. Он понял, что ничего не значило то, что он владел всеми видами оружия, известными современным вооруженным силам. То, что он был подготовлен так хорошо, как любой спецназовец, ничего не значило. Было бесполезно иметь навыки, если не знать подходящего времени, чтобы их применить.
Он вспомнил свою первую миссию и худое, серьезное лицо Круза Мартинеза, сына самого разыскиваемого наркодилера в Южной Америке. За те несколько дней, что он знал его, Круз и Зак подружились. Хотя они были из противоположных сторон мира и из разных слоев общества, они стали близкими. Зак помог Крузу постоять за себя, и Круз ему доверял. Он никогда не забудет выражение лица юноши, когда Габс выстрелила в череп его отца. Боль предательства. Взгляд, полный ненависти. То, как он поклялся отомстить.
Зак понял, что терять друзей — это то, к чему он должен привыкнуть.
Он хотел, чтобы Раф и Габс были здесь. Он внезапно почувствовал себя очень одиноко, застрявший в этом странном грозном месте за тысячи миль от дома. Где бы ни был дом. Он поймал себя на мысли об Элли. Ему было интересно, что она сейчас делала. Оплакивала ли все еще его. Половина его надеялась на это. Другая половина надеялась, что она жила дальше.
Зак смотрел на море.
И смотрел.
Он сидел так двадцать минут, когда понял, на что смотрел.
На горизонте появился корабль. Казалось, это был мираж. Это могла быть еще одна рыбацкая лодка. Но через пятнадцать минут стало ясно, что это был более крупный корабль, чем все, что он видел в Лобамбо до сих пор. И он плыл в этом направлении.
Зак услышал шаги. Он оглянулся и увидел, что дети, игравшие в воде — пятеро из них — были позади него. По выражению их лиц он понял, что такое большое судно здесь было диковинкой.
Через полчаса он был достаточно близко, чтобы Зак увидел черный корпус и белые перила. Он видел, что по бокам вылетали струи воды. Он не знал, для чего они нужны, и они пропали, когда корабль был в 500 метрах от берега. Зак мог различить только две разговаривающие на палубе фигуры, но никого больше. И когда корабль попал в гавань рядом с пристанью в пятидесяти метрах от позиции Зака - он выглядел слишком большим для этого маленького порта, но не сел на мель в глубокой естественной гавани — он ясно увидел название судна, написанное большими белыми буквами вдоль корпуса.
«Меркантиль».
Цель Агента 21 прибыла.
11
EL CAPITÁN
11.30 по западноафриканскому времени
Шкипер торгового судна «Меркантиль» смотрел на приближение берега.
Его звали Антонио Акоста, но члены экипажа звали его el capitán. Не из уважения, а от страха. Их капитан был жестоким. У него была смуглая кожа и соединяющиеся брови. Он стоял во главе корабля, его голая грудь была влажной от пота и брызг. Его кожа была такой же жесткой, как и кожаные ботинки, которые он носил. Он посмотрел влево. Группа бамбино сидела на соседнем пирсе и смотрела, как «Меркантиль» причаливает. Просто дети. Ему не нужно было о них беспокоиться.
Он почувствовал кого-то позади себя.
— Что такое? — спросил он по-английски с очень сильным испанским акцентом. Его команда была со всего мира. Английский был их общим языком.
— Люди хотят знать, сколько мы пробудем в гавани, капитан. Они давно в море. Они хотят побывать на суше. Что-нибудь выпить…
— Никто не покинет корабль.
— Но, капитан…
Шкипер обернулся. Первый помощник Антонио, Карлович, не был слабаком. Он приехал из Грузии, но разыскивался в этой стране за преступления, о которых никогда не говорил. У него была бритая голова и линия пирсинга вдоль левой брови. Проколы почти всегда сочились, зараженные. Похоже, его это не беспокоило, и Антонио подозревал, что он держал их в таком виде, чтобы выглядеть грозно.
— Никто не покинет корабль, — повторил он.
Он видел, что Карловичу не нравилось, когда ему указывали, что делать. Лицо первого помощника передернулось. Он собирался спорить. Это было очевидно.