— Кто ты?
Лицо Зака жгло. Он ощущал, как рана от кольца Акосты открылась, кровь потекла по его щеке. Но почему-то это выглядело не так уж плохо. Он заставил себя открыть глаза и посмотрел вверх. Шкипер все еще стоял над ним, и, несмотря на затуманенность и боль, Зак что-то увидел на его лице. Не панику, а беспокойство. Сомнения. Зак понял, что капитан бросил в пленника все, что у него было. Он полностью ожидал, что Зак к этому моменту будет говорить. Что сказал Карлович? Если его злить, он будет умолять о смерти…
Только Зак не умолял о смерти. И что бы Акоста ни делал сейчас, это не могло быть хуже, чем то, что он только что перенес. Верно?
— КТО ТЫ? — прорычал шкипер.
— Джейсон Коул, — прошептал он.
Он не видел ярости на лице el capitán. Но он это чувствовал. Шкипер ударил его по лицу вдвое сильнее.
Зак даже не находился в сознании достаточно долго, чтобы почувствовать боль. Тьма окружила его, он потерял сознание на полу моста.
16
СИГНАЛ БЕДСТВИЯ
Суббота, 02.20 по западноафриканскому времени
Дальше Зак помнил, как проснулся, уставший, и снова потерял сознание. И снова. Часы для восстановления тела от пыток. И когда он проснулся и понял, что было вокруг, было темно. Он лежал на спине на твердом полу. Он сонно вытянул правую руку. Его пальцы задели основание койки. Он полминуты понимал, что вернулся в маленькую каюту. Как давно он был тут?
Потребовались все силы, чтобы сесть. Целую минуту он сидел неподвижно в темноте. Казалось, его кожу стерли наждачной бумагой. У него болели легкие и мышцы. Порезы на лице пульсировали, а горло настолько пересохло от соли и обезвоживания, что болело. Он был в ужасном состоянии.
Но, по крайней мере, он был еще жив. После всего, что ему пришлось пережить с тех пор, как он попал на корабль, это было что-то. Другое дело, как долго он проживет. Ему нужна была помощь. Группа волонтеров наверняка уже объявила его и Беа пропавшими без вести, но это было слабым утешением. Как сказал Майкл, море большое, а корабли маленькие. Более того, из-за его действий палец подозревать будут Нтоле, а не «Меркантиль». Нет, теперь, когда море успокоилось, и корабль больше не качался, он мог попытаться вернуться к первоначальному плану: заставить капитана подать сигнал бедствия.
Он скривился, когда поднялся, и ему пришлось в темноте врезаться в стену, чтобы устоять на ногах. Глубоко дыша, он ждал, пока тошнота отступит. Затем он устремился к выключателю света и включил его. Свечение лампочки обожгло его глаза. Ему пришлось держать глаза закрытыми в течение тридцати секунд, прежде чем он смог подумать о том, чтобы полностью их открыть.
На столе стояла тарелка с едой. Также была бутылка с водой, но она упала на пол и укатилась в дальний конец. Зак бросился туда, отвинтил крышку и выпил половину драгоценной жидкости за один прием. Он обратил внимание на еду. Это было лишь несколько клочков жирного, хрящеватого мяса, и на вкус было отвратительно, но он знал, что ему нужно было откуда-то получить немного энергии, и затолкал эту гадость себе в горло, прежде чем допить остаток воды.
Комната была такой, какой до этого. Сложенный и разорванный плакат безопасности валялся на полу. Очевидно, никто из членов экипажа не удосужился осмотреть комнату — или они не поняли, почему он разрезал ламинированный плакат. Зак порылся под матрасом в поисках кусочка размером с кредитную карту и подошел к двери.
Он ощупал кончиками пальцев левой руки раму. Брешь между ней и дверью была очень узкой. Он осторожно просунул короткий край своей пластиковой карты в щель и направил ее вниз, пока не почувствовал защелку. Когда пластик прижался к ней, он ловко стал двигать самодельной карточкой у изогнутого края защелки. Через несколько секунд он почувствовал, как защелка отходит от рамы.
А потом внезапно дверь открылась внутрь, при этом слегка скрипнув.
Зак глубоко вдохнул и вышел в коридор. Он осмотрел дверь. Защелка можно было управлять снаружи. Это означало, что он мог закрыть дверь сейчас и смочь вернуться.
Людей не было. Темно. Он понял, что понятия не имел, который час — или какой был день. Невозможно было сказать, как долго он был без сознания. Он закрыл за собой дверь и какое-то время молча стоял, внимательно прислушиваясь. Он мог слышать только тихий гул машинного отделения в коридоре справа от него. Кроме этого — ничего.
Он повернулся к соседней комнате. Комната Беа. Он прижался ухом к двери. Звуков не было. В ее комнате была такая же защелка снаружи. Заку было бы легко войти, но кое-что остановило его.
Он вспомнил, как видел Беа в ночном видении на конце пирса.
Беа предупредила «Черного Волка» о его присутствии на корабле.
А потом было странное сообщение с азбукой Морзе, которое она стучала по стене между их комнатами.
Что-то с ней было не так. Если она узнает, что он сбежал, сообщит ли похитителям? Но если она не была врагом, как он мог не помочь ей, несмотря на то, что она раздражала? Он решил тихо пройти мимо ее двери. Если он хотел выполнить свой план, чтобы заставить капитана подать сигнал бедствия, ему нужно было остаться незамеченным; и если это сработает, а Беа невиновна, сигнал бедствия поможет и ей.
Через минуту он был на палубе, прошел через корабль, никого не встретив. Снова было темно. Зак понял, что он, должно быть, был без сознания целый день. Дул ветер. Это заставило его задрожать, его волосы развевались, но он понял, что это было вызвано только поступательным движением корабля. Из корпуса лодки Зак увидел мощные струи воды, хлынувшие в море. Он вспомнил, как впервые увидел «Меркантиль», плывущий к Лобамбо. Тогда он тоже стрелял струями воды. Зак все еще не знал, для чего они нужны.
Светила луна. Она была очень яркой, отражалась на почти неподвижном океане дальше бьющих струй. Зак чувствовал себя так, словно он был в миллионе миль от шторма и ужаса, которые пережил прошлой ночью. Но он также чувствовал себя в миллионе миль от безопасности. Он хотел иметь хотя бы свой айфон, но нет: у него не было средств связи. Он был один. Звука «Меркантиля», бороздящего воду, было достаточно, чтобы он задрожал. Уголком разума он задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь снова вспомнить о море, не вспомнив о своем ужасном испытании.
А пока ему пришлось выбросить это воспоминание из головы. Ему нужно было работать.
Зак продолжал прижиматься спиной к корпусу корабля, двигаясь к корме. Каждые пять метров он останавливался и прислушивался. Он ничего не слышал, кроме того, как корабль бороздил воду. Однако он пробыл на палубе примерно тридцать секунд, когда что-то помешало ему видеть луну.
Он замер и посмотрел в небо. Снова показалась луна, но Зак заметил, что что-то плывет поблизости. Что-то большое. Он прищурился в темноте и увидел огромную тень, движущуюся вдоль корабля. Это была огромная птица с крыльями размером с динозавра. И, паря в воздухе, она издала громкий, одинокий крик, который, казалось, заполнил пустое небо вокруг.
— Альбатрос, — пробормотал Зак. Он еще не видел из этих огромных редких птиц. Но читал о них в школе. Легенда гласила, что встретить их в море было неудачей. Конечно, его удача не могла быть хуже…
Он оставил альбатроса в полете и продолжил путь к корме корабля. Через десять метров он миновал спасательную шлюпку. Она лежала на палубе, прикрепленная к основному корпусу «Меркантиля» огромной стрелой, похожей на кран. Судя по всему, стрелой управляла панель управления на палубе, состоящая из замочной скважины и большой красной кнопки, хотя Зак предположил, что им можно было управлять и изнутри спасательной шлюпки в случае возникновения чрезвычайной ситуации. В задней части лодки был огромный подвесной мотор — намного больше, чем тот, который Габс использовала на лодке в Скапа-Флоу. Лодка была накрыта толстым брезентом, и на нем все еще осталась лужа соленой воды, которая, как предположил Зак, осталась после вчерашнего шторма. Заку подумывал спастись на этой шлюпке, но он знал, что броситься в середину океана без каких-либо средств навигации к суше было бы самоубийством. Лучше довериться своей удаче здесь, в лапах «Черного Волка», чем медленно погибнуть от обезвоживания, солнца или утопления.
Голоса.
Зак обернулся. Он смутно различил две фигуры в носовой части палубы. Он не медлил. Брезент на верхней части спасательной шлюпки был привязан тонкой веревкой, протянутой через дырочки на расстоянии примерно тридцати сантиметров друг от друга. Он направился к дальнему борту лодки, где прохожие с меньшей вероятностью увидели бы, что он ослабил трос, откинул брезент и забрался внутрь спасательной шлюпки, вернув брезент на место изнутри лодки. Он услышал, как над ним плескалась лужа воды, и ждал несколько мучительных секунд, пока она не успокоилась.
Внутри шлюпки было темно и довольно сыро, несмотря на брезент. Зак снова не обращал внимания на воду, просачивающуюся в его покрытую солью одежду. Еще один крик альбатроса пронзил воздух. Через пять секунд после этого он снова смог слышать голоса:
— Я хочу пристрелить эту глупую птицу, — Зак узнал голос друга Баркера. Он звучал кисло и недовольно.
— Если ты это сделаешь, то ты глупец, — вторым человеком был Эдуардо, который отвел Зака в машинное отделение, чтобы забрать бомбу. — Капитан суеверно относится к таким вещам. Выстрелишь в альбатроса, и он сделает то же самое.
— Это всего лишь птица, — пробормотал первый мужчина. — Я бы хотел сбить ее и убить того ребенка, если на то пошло. Я не понимаю, почему шкипер сохраняет ему жизнь.
— Думаю, мы скоро узнаем, — ответил Эдуардо. — До встречи осталось меньше суток. Все, что нам нужно сделать, это сидеть и смотреть.
— Будто el capitán даст нам сидеть сложа руки! У него водометы, чтобы пираты не взошли на корабль. Почему мы должны продолжать патрулировать палубу? Никто не сможет напасть на нас, если так продолжится…
И с этим голоса стихли.
Завтра встреча… Какая встреча? Зак почти забыл об алмазах. Должна произойти какая-то передача? Возможно, у него еще был шанс разбить планы «Черного Волка».
Или, возможно, ему следует просто подумать о собственной безопасности…
Он молча ждал в темноте спасательной шлюпки и выбрался только через полминуты, когда его острый слух сказал ему, что все чисто. За пределами спасательной шлюпки он осмотрел палубу. Никого не было. Эдуардо и компания, вероятно, обходили корабль. Он подсчитал, что у него осталось около пяти минут, прежде чем они снова появятся на его месте. Он продолжил путь к корме.
В пяти метрах от спасательной шлюпки он увидел слева белый металлический сундук. Он остановился, снова проверил, нет ли членов экипажа, и открыл его.
Зак не мог толком видеть содержимое этого сундука, поэтому ему приходилось кончиками пальцев ощущать, что внутри. Он был набит чем-то мягким и сухим. Зак нащупал тонкие полоски шпагата, прикрепленные друг к другу крест-накрест. Сеть, понял он. Целый моток. Для чего? Невод на рыбалку? Хотя вряд ли это была рыбацкая лодка. Это не имело значения. Эта сеть бечевки натолкнула его на мысль.
Сеть была намного тяжелее, чем выглядела, понял Зак, погрузившись руками в сундук и пытаясь вытащить ее. На палубу вывалился моток около кубометра. Ему пришлось тащить ее за собой. Сеть шуршала на металлической палубе, звук казался Заку ужасно громким, хотя на самом деле это был лишь шепот. Он сохранял бдительность, продолжая двигаться к корме, останавливаясь через каждые несколько метров, чтобы убедиться, что все в порядке, прежде чем продолжить.
Корма палуба «Меркантиля» представляла собой открытую площадку примерно пятнадцати метров шириной и десяти глубиной. Грохот корабля, движущегося по воде, здесь был громче. Зак понял, что это произошло потому, что механизмы, приводившие в движение корабль, были расположены в корме. Он стоял в углу кормовой палубы, проверяя, нет ли опасности, прежде чем протащить сеть к перилам в задней части корабля.
Зак посмотрел на воду. Он видел бурлящую пену океана, которую взбивали двигатели корабля. Затем он снова посмотрел на свою сеть. Если бы он смог запутать ею штурвал, двигатели корабля отключились бы. Шкиперу придется позвать на помощь.