Поэзия английского романтизма XIX века - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 6
3. Зыблются Тени Пророчества по озерам и рекам, взывают через Атлантику: Разрушь темницу, о Франция!
4. Золотая Испания, рви оковы ветхого Рима!
5. И ты, о Рим, брось ключи свои в бездну, да канут в вечность.
6. Зарыдай и склони почтенную седину.
7. Ибо новорожденный ужас взяла Женственность в слабые руки и указала:
8. На бескрайних нагорьях сиянья, за океаном — новорожденное пламя восстало пред оком алчного короля.
9. В хмурых снегах и грозных виденьях вороньи крылья взвились над пучиной.
10. Но рука с занесенным копьем горит, рухнул щит; взметнулась рука алчности к вспыхнувшим волосам и отбросила в звездную ночь новорожденное диво.
11. Пламя, пламя с небес!
12. Ввысь, ввысь глядите! Увидь, что творится в мире, о горожанин Лондона! Брось считать золотые монеты, о Иудей, вернись к библейскому ладану и вину! О Африканец! О черный Африканец! (Лети, крылатая мысль, расширь ему разум.)
13. Руки и волосы в пламени, словно вечернее солнце, скрылись в западном море.
14. Нарушен вечный сон древней стихии, с ревом она уносится прочь:
15. Рухнул алчный король, тщетно крыльями бил он; седые его советники, грозные воины, дрогнувшие ветераны средь шлемов, щитов, колесниц, коней, слонов и знамен, крепостей, луков и стрел
16. Мечутся, падают, гибнут! Погребены под руинами в подземельях Уртоны;
17. Всю ночь под руинами; иссякло мрачное пламя, толпятся они вкруг угрюмого Короля.
18. В огне и громе ведет он орды бесплодной пустыней, провозглашает десять вороньих заповедей, но в черном унынии из-под век косится он на восток,
19. Где в златопером облачке утра сын пламени
20. Разгоняет тучи, исчерченные проклятьями, воздвигает столп закона на прахе, выпускает из подземелий ночи коней вечности и возглашает:
ИМПЕРИЯ УМЕРЛА! ОТНЫНЕ СГИНУТ И ЛЕВ И ВОЛК!
Припев
О Жрецы вороньего утра, теперь чернота ваша не смертоносна, не хулите ж сынов веселья! О приемные братья Во́рона, — вас он, тиран, именует свободными, — не воздвигайте стен, не скрывайте крышами небеса! О бледный церковный разврат, сойди с пути вольных желаний девства!
Ибо все живое Священно.
1790–1793.
ВИДЕНИЯ ДЩЕРЕЙ АЛЬБИОНАПеревод А. Сергеева
[21]
У. Блейк. Видение Дщерей Альбиона.
Титульный лист поэмы. 1793 г.
Расскрашенная гравюра на металле.
Глаз видит больше, чем Сердце знает.Смысл
Я полюбила Теотормона[22]И не стыдилась, что люблю;Я трепетала в страхе девичьемИ пряталась в долине Левты[23].Я сорвала цветок над ЛевтоюИ в путь пустилась из долины;Но грозный гром одежду девичьюУдаром надвое рассек.Видения
Рыдают в рабстве Дщери Альбиона, стон их слышенВ долинах и в горах; к Америке летят их вздохи:Там безутешная душа Америки Утуна[24]Бродила по долине Левты и себе в отрадуЦветок искала и, найдя, спросила Маргаритку:— Скажи, цветок иль нимфа ты? То вижу я цветок,То нимфу.[25] Разлучу ль тебя с твоим росистым ложем?Златая нимфа ей в ответ — Сорви меня, Утуна!Другой цветок взрастет взамен меня: душа блаженстваБессмертна. — И укрылась нимфа в венчике златом.Утуна сорвала цветок, сказав: — Ты разлучиласьС росистым ложем — так сияй же на моей груди:С тобой мне весело спешить, куда влечет душа.И полетела на волнах крылатого блаженства,Над царством Теотормона пустилась в быстрый путь.Но громом Бро́мион[26] сразил ее; она упалаНа ложе бурное его и воплем гром пронзила.Воззвал глумливый Бромион: — Взгляни, в моих объятьях —Блудница, и хранят ее ревнивые дельфины!Твоя Америка — моя, мои твой юг и север,И выжжено мое тавро на черных детях солнца.Они не ропщут и покорны моему бичу,Их дочери дрожат меня и уступают силе.Бери мою наложницу, храни мое дитя —Ты через девять месяцев его получишь в дар!Но потрясенный Теотормон отгоняет бурю,И волны темной ревности спешат к прелюбодею.Спиной к спине в пещерах Бромиона страх и срам.Пред входом, слезы затаив, упорный Теотормон;У ног его, как волны на пустынном берегу,Вскипают голоса рабов; их продают за деньги,В монашеские норы загнала их злая похоть —Ее, как лаву, непрестанно изрыгают горы.Утуна слез не льет, не может: слезы в ней иссякли;Но тело снежное ее трепещет от стенаний,Она к себе скликает Теотормоновых птиц:— Ко мне, Орлы, владыки звонких токов неба!Когтями рвите грудь мою и обнажите душу,Чтоб образ Теотормона запечатлелся в сердце.Орлы слетелись и когтили жалобную жертву;Сурово улыбнулся Теотормон, и УтунаВ душе своей запечатлела горькую улыбку —Так солнце после бури отражается в реке.Вздыхают Дщери Альбиона, слыша стон Утуны.— Зачем рыдает у пещер мой грозный Теотормон,Зачем душа Утуны тщетно молит о спасенье?Восстань, о Теотормон, ибо деревенский песЗалаял пред рассветом, соловей окончил песню,И жаворонок шелестит во ржи, и возвратилсяС добычею Орел, и поднял клюв к востоку,И стряхивает прах с бессмертных крыльев, и зоветМедлительное солнце. Пробудись, мой Теотормон,Меня пятнала тьма, но ночь прошла, и я чиста.Мне говорят, что только ночь и день могу я видеть,Что пять моих убогих чувств мою замкнули душуИ заключили в тесный круг мой беспредельный разум,А сердца моего горящий шар низвергли в Бездну:Мне говорят, что я навек отторжена от жизни,Что утром для меня восходит туча, а не солнце,И вечером ступаю я не к ночи, а к могиле:Мой Теотормон мне не внемлет! Для его душиЧто свет — что тьма: ночь вздохов или утро свежих слез.Лишь Бромион с усмешкой слышит мой унылый стон.Что заставляет кур бежать от ястребиной злобы?Что заставляет голубей искать дорогу к дому,А пчел роиться в улье? Разве мыши и лягушкиНе обладают зрением и слухом? Отчего жеИх нравы, обиталища и радости различны?И отчего осел упрям, и отчего верблюдПокорен человеку? Оттого ли, что у нихЕсть зренье, осязанье, обонянье, слух и вкус?Нет, ибо тем же наделен равно и тигр и волк.Спроси червей о тайне гроба, отчего ониЖивут среди костей? Спроси коварную змею,Откуда в ней смертельный яд; затем орла спроси,Зачем он любит высь и солнце; и тогда открой мнеИздревле затаившиеся мысли человека.Когда бы Теотормон обратил ко мне свой взор,Я не стенала бы весь день, всю ночь бы не стенала.Да есть ли грех на мне, когда во мне твой чистый образ?Всех слаще — плод, в котором червь; душа, в которой горе;Ягненок, на котором дым костра; и яркий лебедьУ красных берегов реки бессмертья. Я омылаКрыла свои и тороплюсь прильнуть к твоей груди.Прервал свое молчанье Теотормон и ответил:— Скажи, что значат свет и тьма в земной юдоли горя?И что такое мысль и какова ее природа?И что такое радость, где она, в каких садах?В каких потоках скорбь струится, на какие горыУпала тень тоски и где влачат свой век страдальцы,Кого дурман трудов спасает от самоубийства?Скажи, кем зиждется забытая до срока мысль,И где живет былая радость и минувшая любовь?Когда они вернутся к нам, и сгинет мрак забвенья,И я смогу перенестись сквозь время и пространствоИ облегчить сегодняшнюю боль, и мрак, и горе?Куда ты улетаешь, мысль, в какой далекий край,И если возвратишься в этот бедствующий мир,Что принесешь ты на крылах — росу, бальзам и медИль яд из водяных пустынь, из вражеских очей?Тут Бромион сотряс свои пещеры грозным криком:— Ты видишь древние деревья и на них плоды —Узнай же, что деревья и плоды произрастаютДля чувств, не ведомых поднесь; что под всесильной линзойПредвидятся в иных мирах, морях и небесахТакие твари, о каких не мыслил открыватель.Знай: войны на земле ведут не только огнь и меч;Знай: бедствия несут не только нищета и скорбь,Равно как счастье — не одни богатство и довольство!Пойми же: не один закон для льва и для осла;Нет вечного огня, равно как вечных нет цепей,Способных призрак жизни отрешить от вечной жизни!В молчании Утуна протомилась день и ночь;Когда же вновь настал рассвет, то вновь она взмолилась.Вздыхают Дщери Альбиона, слыша стон Утуны.— О Уризен, творец людей,[27] небес немудрый Демон,Вотще ты людям дал свой образ: поглощают слезы Их радость! Разве ты не породил иную радость —Святую, безграничную, бессмертную Любовь?Но разве алчный рот скупца не презирает щедрость?И разве узкий глаз не отвергает бескорыстья?Возьмешь ли ты в советчики мартышку? Дашь ли детямВ учители собаку? Не одной и той же страстьюПодвигнуты и те, кто отгоняет жалких нищих,И те, кто отвращается от злых ростовщиков.О, разве щедрый на дары поймет восторг торговца?И разве горожанин знает муки земледельца?И разве с ними схож тупой наемник с барабаном —Он превращает ниву в пустошь и, горланит песни!Какие разные у всех миры, глаза и уши!Как смеет пастор требовать даров у хлебопашца,В какие сети и силки он ловит прихожан,Как в души их вливает отвлеченные понятьяИ загоняет в дебри одиночества и страха —И строит храмы и дворцы, достойные царей!Каким заклятьем юную неопытную девуОн сочетает с ненавистной старостью? Должна льВ цепях усталой похоти она прожить всю жизньИ мертвенными ледяными думами завешиватьПрозрачный небосвод своей весны, сходить с ума,И вянущие плечи подставлять бичам зимы,И по ночам кружиться в колесе притворной страсти,И с отвращением рождать незрелых, нежеланныхДетей, подобных серафимам, но в людском обличье.Нечистым семенем они зачаты ради смерти —Как им любить родителей, как им ценить свой труд,Когда в их робкие глаза вонзились стрелы дня?Скулит ли кит голодным псом у твоего порога?Вдыхая воды океана, может ли он чуятьДобычу высоко в горах, и так же ли, как ворон,Он видит облака и, как стервятник, мерит небо?Паук плетет ли паутину над гнездом орла?При виде полных закромов порадуется ль муха?Нужна ль орлу земля и все подземные богатства?Зато их знает крот, о них тебе расскажет червь —Не он ли воздвигает столп над рыхлой почвой тленьяИ вечный свой дворец в несытых челюстях могил?Не на пороге ль гроба надпись: «Человек, познайБлаженство и верни себе младенческую радость!»Младенчество! Бесстрашное, счастливое, святое,Ты жадно жаждешь радостей и льнешь к груди блаженства.Невинность! Честная, открытая, ты страстно ищешьВосторгов утра и вкушаешь девственное счастье.Кто научил стыдливости дитя ночного сна?Проснувшись, не предашь ли ты свои простые тайны,Иль вовсе не проснешься ты, когда спадет завеса?Тогда ты выйдешь в мир суровой лицемерной девой,И девственную радость будешь уловлять силками,И заклеймишь ее блудницей, и продашь за деньгиВ ночи, в молчании, без шепота, в притворном сне.Святые звезды и высокие мечты взираютНа дымный пламень, вспыхнувший однажды чистым утром.О Теотормон, ты ли жаждешь скромности поддельной,Искусного, опасливого, злого лицедейства?Коль так, твоя Утуна — шлюха, девственная радость —Распутница, а сам ты, Теотормон, — бред безумца.Ужель я — хитрая рабыня набожной корысти?Нет, я не такова: я дева и лечу мечтамиНавстречу радости и счастью. На восходе солнцаОткрытые глаза мои в согласии счастливом,А вечером, усталая, я нахожу отрадуНа тихом берегу реки в покое и приволье.О, миг восторга! Миг восторга! Вожделеет дева,Чтоб юноша ей чрево пробудил для наслажденьяВ укромной тишине, — иначе юность под замкомРазучится рождать детей и мыслить милый обликВ тени стыдливых занавесей на немой подушке.Зачем ты ищешь благочестья? Разве в нем наградаЗа годы воздержания и самоотрицанья?Ты презираешь грубость плоти и зовешь к безбрачью,В котором тьма пронизана роением желаний?Будь проклят, Породитель гнусной Ревности! За чтоНа Теотормона ты наложил свое проклятье?Пока мои сияющие плечи не померкли —Я — тень, рыдающая у границ небытия.И я зову: Любовь! Любовь! Счастливая Любовь,Счастливая, свободная, как ветер на вершинах!Не ты, Любовь, туманишь ночь — сомненьем, день — слезами,Не ты сетями старости неволишь человека,И он уже не видит плод, висящий перед ним.Не ты, но Себялюбие, скелет с горящим взором,Ревнивый сторож над чужим холодным брачным ложем.Но дев нежносеребряных и жаркозолотыхВ силки из шелка или в западни из бирюзыУтуна для любимого уловит, и сама,Счастливая, увидит их счастливое соитье,Их прихотливую игру с тобой, мой Теотормон.Горя желаньем, словно первый алый луч рассвета,Утуна будет созерцать чужой восторг, и РевностьНе омрачит ей, бескорыстной, небеса Любви.Сойдет ли солнце в праздничных одеждах в подземелье,Где скряга прячет золото? Опустится ли тучкаНа каменный порог его? Увидит ли злодушныйЛучи добра, что расширяют очи состраданья,Или, как вол, пойдет он по привычной борозде?Ужели благотворные лучи бессильны противСовы, Летучей Мыши, Тигра и Владыки Ночи?Морская птица прячется в ненастном зимнем ветре,Змея к себе приманивает золото и жемчуг,А злаки, звери, птицы, люди вечно жаждут счастья.Восстаньте ж и зачните песнь младенческому счастью!Восстаньте ж для блаженства, ибо все живое свято!Так стонет дева каждым утром, ибо ТеотормонНапрасно спорит с грозными тенями океана.Вздыхают Дщери Альбиона, слыша стон Утуны.1793
СТИХОТВОРЕНИЯ
ИЗ КНИГИ «ПОЭТИЧЕСКИЕ НАБРОСКИ»
[28]
ПесняПеревод С. Маршака
В полях порхая и кружась,Как был я счастлив в блеске дня,Пока любви прекрасный князьНе кинул взора на меня.Мне в кудри лилии он вплел,Украсил розами чело,В свои сады меня повел,Где столько тайных нег цвело.Восторг мой Феб[29] воспламенил,И, упоенный, стал я петь…А он меж тем меня пленил,Раскинув шелковую сеть.Мой князь со мной играет зло.Когда пою я перед ним,Он расправляет мне крылоИ рабством тешится моим.К музамПеревод В. Потаповой
На склонах Иды[30] затененных,В чертогах, что Восток воздвиг,[31] —В покоях, солнцем напоенных,Где песнопений смолк язык,Вы обретаетесь, богини,Иль в небесах, среди миров?Иль в тех слоях, где воздух синийРождает музыку ветро́в?Или под лоном вод зеркальныхВы, девять богоравных дев,Средь рощ коралла, скал хрустальных,Сошлись, поэзию презрев?Как вы могли забыть о чуднойЛюбви к певцам ушедших лет?Ослабли струны, звуки скудны,Нот мало, искренности нет!Король ГвинБалладаПеревод С. Маршака
[32]
Внемлите песне, короли!Когда норвежец ГвинНародов северной землиБыл грозный властелин,В его владеньях нищетуОбкрадывала знать.Овцу последнюю — и туСтаралась отобрать.«Не кормит нищая земляБольных детей и жен.Долой тирана-короля.Пускай покинет трон!»Проснулся Го́рдред[33] между скал,Тирана лютый враг,И над землей затрепеталЕго мятежный стяг.За ним идут сыны войныЛавиною сплошной,Как львы, сильны и голодны,На промысел ночной.Через холмы их путь лежит,Их клич несется ввысь.Оружья лязг и дробь копытВ единый гул слились.Идет толпа детей и женИз сел и деревень,И яростью звучит их стонВ железный зимний день.Звучит их стон, как волчий вой.В ответ гудит земля.Народ идет за головойТирана-короля.От башни к башне мчится вестьПо всей большой стране:«Твоих противников не счесть.Готовься, Гвин, к войне!»Норвежец щит подъемлет свойИ витязей зовет,Подобных туче грозовой,В которой гром живет.Как плиты, что стоймя стоятНа кладбище немом,Стоит бойцов безмолвный рядПред грозным королем.Они стоят пред королем,Недвижны, как гранит,Но вот один взмахнул копьем,И сталь о сталь звенит.Оставил земледелец плуг,Рабочий — молоток,Сменил свирель свою пастухНа боевой рожок.Король войска свои ведет,Как грозный призрак тьмы,Как ночь, которая несетДыхание чумы.И колесницы и войскаИдут за королем,Как грозовые облака,Скрывающие гром.— Остановитесь! — молвил ГвинИ указал вперед. —Смотрите, Гордред-исполинНавстречу нам идет!..Стоят два войска, как весы,Послушные судьбе.Король, последние часыОтпущены тебе.Настало время — и сошлисьЗаклятых два врага,И конница взметает ввысьСыпучие снега.Вся содрогается земляОт грохота шагов.Людская кровь поит поля —И нет ей берегов.Летают голод и нуждаНад грудой мертвых тел.Как много горя и трудаДля тех, кто уцелел!Король полки бросает в бой.Сверкают их мечиЛучом кометы огневой,Блуждающей в ночи.Живые падают во прах,Как под серпом жнецов.Другие бьются на костяхБессчетных мертвецов.Вот конь под всадником убит.И падают, звеня,Конь на коня, и щит на щит,И на броню броня.Устал кровавый бог войны.Он сам от крови пьян.Смердящий пар с полей страныВосходит, как туман.О, что ответят короли,Представ на Страшный суд,За души тех, что из землиО мести вопиют!Не две хвостатые звездыСтолкнулись меж собой,Рассыпав звезды, как плодыИз чаши голубой.То Гордред, горный исполин,Шагая по телам,Настиг врага — и рухнул Гвин,Разрублен пополам.Исчезло воинство его.Кто мог, живым ушел.А кто остался, на тогоКосматый сел орел.А реки кровь и снег с полейУмчали в океан,Чтобы оплакал сыновейБурливый великан.СТИХИ ИЗ «ОСТРОВА НА ЛУНЕ»
[34]
«Быть иль не быть, вот в чем…»Перевод В. Топорова
Быть иль не быть, вот в чемВопрос, таким сычом,Как сэр И́саак Нью́тон?Как доктор Соут? Как Локк?Как враль и демагог?— Но мне милее Са́ттон!Построил Саттон домБолезнью и трудомИзмученным созданьям,Поэтому воздамЕго благим трудам,Его святым стараньям.Плюя на пустомель,Он вывернул кошель,Решив не поскупиться,Чтоб дружная артельВ жарищу и в метельЗнай строила больницу.Там — тридцать шесть палат,А окон там — трикрат;Но все еще звенелоВ его казне — и вотОтвод для нечистотОн воздвигает смело!Что ж, разве он не мил?И разве не затмилВас, сэр Исаак Ньютон,Вас, доктор Соут, вас, Локк,Вас, враль и демагог, —Благотворитель Саттон?«Предоставь меня печали!..»Перевод В. Потаповой
Предоставь меня печали!Я, истаяв, не умру.Стану духом я — и только! —Хоть мне плоть и по нутру.Без дорог блуждая, кто-тоЗдесь, в лесах, повитых тьмой,Тень мою приметит ночьюИ услышит голос мой.ПЕСНИ НЕВИННОСТИ И ОПЫТА, ПОКАЗЫВАЮЩИЕ ДВА ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ СОСТОЯНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДУШИ
ПЕСНИ НЕВИННОСТИ
[35]
ВступлениеПеревод С. Маршака
Дул я в звонкую свирель.Вдруг на тучке в вышинеЯ увидел колыбель,И дитя сказало мне:— Милый путник, не спеши.Можешь песню мне сыграть? —Я сыграл от всей души,А потом сыграл опять.— Кинь счастливый свой тростник.Ту же песню сам пропой! —Молвил мальчик и поникБелокурой головой.— Запиши для всех, певец,То, что пел ты для меня! —Крикнул мальчик, наконец,И растаял в блеске дня.Я перо из тростникаВ то же утро смастерил,Взял воды из родникаИ землею замутил.И, раскрыв свою тетрадь,Сел писать я для того,Чтобы детям передатьРадость сердца моего!СонПеревод С. Маршака
Сон узор сплетает свойУ меня над головой.Вижу: в травах меж сетейЗаблудился муравей.Грустен, робок, одинок,Обхватил он стебелек.И, тревожась и скорбя,Говорил он про себя:— Мураши мои одни.Дома ждут меня они.Поглядят во мрак ночнойИ в слезах бегут домой!Пожалел я бедняка.Вдруг увидел светляка.— Чей, — спросил он, — тяжкий стонНарушает летний сон?Выслан я с огнем вперед.Жук за мной летит в обход.Следуй до дому за ним —Будешь цел и невредим!Заблудшая дочьПеревод В. Макушевича
Днесь провижу я:Сон стряхнет земля(В глубине душиЭхо запиши),Чтобы наконецНайден был ТворецИ в пустыне садПосле всех утрат.В дальней той стране,Где нет конца весне,Девочка лежитЛет семи на вид.Лика долго шла.Птицам нет числа.Голоса в глушиДивно хороши.«Слышу в тишине:Плачут обо мнеИ отец и мать.Как мне задремать?Наступила ночь.В пустыне ваша дочь.Разве можно спать,Если плачет мать?Лике не до сна,Если мать грустна.Если дремлет мать,Можно мне поспать.Сумрачная ночь!Лике спать невмочь.Глядя на луну,Я глаза сомкну».К ней приходит сон,И со всех сторонСобралось над нейМножество зверей.Старый пляшет лев,Лику разглядев.Лес ликует весь:Место свято здесь.И вокруг нееКроткое зверье,Так что лев-старикПеред ней поник.Он лизал ее,Он лобзал ее.Алая слезаЗверю жжет глаза.В умиленье лев.Девочку раздев,Львица в темный гротСпящую берет.Обретенная дочьПеревод В. Макушевича
И отец и матьВышли дочь искать.В долах ни души.Рыдания в глуши.Ищут наугад,Плачут и кричат.Семь печальных днейОни в разлуке с ней.Семь ночей подрядВо тьме пустынной спят.В тех местах глухихСон морочит их.Будто слабый крикВ душу к ним проник.Лика голодна,Измучена, бледна.Истомилась матьИ не в силах встать.Муж помог женеВ безлюдной той стране.Немощную нес,Ослабев от слез,Шел едва-едва.Вдруг он видит льва.Гривой лев трясет.Слабых кто спасет?Перед грозным львомПадают ничком.Зверь обнюхал ихИ, вздохнув, притих.Нет, не растерзал, —Руки облизал.Подняли глаза.Минула гроза.Дух глазам предстал,Золотом блистал.В золотой броне,Словно весь в огне.Волосы до плеч.Царственная речь:— Следуйте за мнойВ мой чертог земной.Лика ваша в немСпит глубоким сном.В заповедный гротВидение ведет.Спать среди зверейДевочке теплей.Там живут ониДо сих пор одни,Не страшась волковИ свирепых львов.АгнецПеревод С. Маршака
Агнец[36], агнец белый!Как ты, агнец, сделан?Кто пастись тебя привелВ наш зеленый вешний дол,Дал тебе волнистый пух,Голосок, что нежит слух?Кто он, агнец милый?Кто он, агнец милый?Слушай, агнец кроткий,Мой рассказ короткий.Был, как ты, он слаб и мал.Он себя ягненком звал.Ты — ягненок, я — дитя.Он такой, как ты и я.Агнец, агнец милый,Бог тебя помилуй!ЦветокПеревод В. Макушевича
Стриж! Цветы прозрели.Видит нас цветок.Так лети жеТы, стрела без цели,К тесной колыбели,К сердцу ближе.Милая касатка!Слышит нас цветок.Так лети жеПлакать сладко-сладко,Милая касатка,К сердцу ближе.Смеющееся эхоПеревод С. Маршака
Солнце взошло,И в мире светло.Чист небосвод.Звон с вышиныСлавит приходНовой весны.В чаще леснойРадостный гамВторит веснойКолоколам.А мы, детвора,Чуть свет на ногах.Играем с утраНа вешних лугах,И вторит нам эхоРаскатами смеха.Вот дедушка Джон.Смеется и он.Сидит он под дубомСо старым народом,Таким же беззубымИ седобородым.Натешившись нашейВеселой игрой,Седые папашиБормочут порой:— Кажись, не вчера лиНа этом лугуМы тоже играли,Смеясь на бегу,И взрывами смехаНам вторило эхо!А после закатаПора по домам.Теснятся ребятаВокруг своих мам.Так в сумерках вешнихСкворчата в скворечнях,Готовясь ко сну,Хранят тишину.Ни крика, ни смехаВпотьмах на лугу.Устало и эхо.Молчит, ни гугу.По образу и подобьюПеревод В. Топорова
Добро, Смиренье, Мир, Любовь —Вот перечень щедрот,Которых каждый человек,Моля и плача, ждет.Добро, Смиренье, Мир, ЛюбовьПознал в себе Творец,Добро, Смиренье, Мир, ЛюбовьВложил в детей Отец.Ведь сердце бьется у Добра,И чист Смиренья взгляд,Как богочеловек — Любовь,И Мир — ее наряд.Любой из нас, в любой стране,Зовет, явясь на свет,Добро, Смиренье, Мир, Любовь —Иной молитвы нет.И нехристь требует любви —Язычник, Мавр или Еврей.—Где — Мир, Смиренье и Любовь,Там и Господь — добрей.Маленький трубочистПеревод С. Маршака
Был я крошкой, когда умерла моя мать.И отец меня продал, едва лепетатьСтал мой детский язык. Я невзгоды терплю,Ваши трубы я чищу, и в саже я сплю.Стригли давеча кудри у нас новичку,Белокурую живо обстригли башку.Я сказал ему: — Полно! Не трать своих слез.Сажа, братец, не любит курчавых волос!Том забылся, утих и, уйдя на покой,В ту же самую ночь сон увидел такой:Будто мы, трубочисты — Дик, Чарли и Джим, —В черных гробиках тесных, свернувшись, лежим.Но явился к нам ангел, — рассказывал Том, —Наши гробики отпер блестящим ключом,И стремглав по лугам мы помчались к реке,Смыли сажу и грелись в горячем песке.Нагишом, налегке, без тяжелых мешков,Мы взобрались, смеясь, на гряду облаков.И смеющийся ангел сказал ему: «Том,Будь хорошим — и бог тебе будет отцом!»В это утро мы шли на работу впотьмах,Каждый с черным мешком и метлою в руках.Утро было холодным, но Том не продрог.Тот, кто честен и прям, не боится тревог.Дитя-радостьПеревод С. Маршака
— Мне только два дня.Нет у меняПока еще имени.— Как же тебя назову?— Радуюсь я, что живу.Радостью — так и зови меня!Радость моя —Двух только дней, —Радость дана мне судьбою.Глядя на радость мою,Я пою:Радость да будет с тобою!У. Блейк. Лос, входящий в недра Альбиона.
Гравюра на металле.
ПастухПеревод С. Маршака
Как завиден удел твой, пастух.Ты встаешь, когда солнце встает,Гонишь кроткое стадо на луг,И свирель твоя славу поет.Зов ягнят, матерей их ответЛетним утром ласкают твой слух.Стадо знает: опасности нет,Ибо с ним его чуткий пастух.НочьПеревод С. Маршака
Заходит солнце, и звездаСияет в вышине.Не слышно песен из гнезда.Пора уснуть и мне.Луна цветком чудеснымВ своем саду небесномГлядит на мир, одетый в тьму,И улыбается ему.Прощайте, рощи и поля,Невинных стад приют.Сейчас, травы не шевеля,Там ангелы идутИ льют благословеньеНа каждое растенье,На почку, спящую пока,И чашу каждого цветка.Они хранят покой гнезда,Где спят птенцы весной,И охраняют от вредаЗверей в глуши лесной.И если по дорогеУслышат шум тревоги,Печальный вздох иль тяжкий стон,Они несут страдальцам сон.А если волк иль мощный левВстречается в пути,Они спешат унять их гневИль жертву их спасти.Но если зверь к мольбам их глух,Невинной жертвы кроткий духУносят ангелы с собойВ другое время, в мир другой.И там из красных львиных глазПрольются капли слез,И будет охранять он вас,Стада овец и коз,И скажет: — Гнев — любовью,А немощи — здоровьемРассеяны, как тень,В бессмертный этот день.Теперь, ягненок, я могуС тобою рядом лечь,Пастись с тобою на лугуИ твой покой беречь.Живой водой омылся я,И грива пышная моя,Что всем живым внушала страх,Сияет золотом в лучах.КолыбельнаяПеревод В. Микушевича
Сон, сон, осениМое дитя в ночной тени.Сны, сны, свет луны!В тишине ручьи слышны.Сон, сон пуховой!Мил младенцу венчик твой.Сон, сон, херувимНад сокровищем моим.Улыбнись, улыбнись,Счастья моего коснись!Я сама улыбнусь,В сумрак нежный окунусь.Вздох, вздох, голубок!Сон младенческий глубок.Я вздохну, улыбнусь,Ни на миг не отвернусь.Спи, спи в тишине!Улыбнулся мир во сне.Сладко спать, сладко спать!Над тобою плачет мать.Я в тебе что ни мигБожий созерцаю лик.И в Своем детском снеСоздатель плакал обо мне.Обо мне, о тебе,О человеческой судьбе.Бог младенческих сердец,Улыбается Творец.Мне, земле, небесам.Тот, кто стал младенцем Сам,Улыбается с тобой,Миру даровав покой.Заблудившийся мальчикПеревод С. Маршака
— Где ты, отец мой? Тебя я не вижу,Трудно быстрей мне идти.Да говори же со мной, говори же,Или собьюсь я с пути!Долго он звал, но отец был далеко.Сумрак был страшен и пуст.Ноги тонули в тине глубокой,Пар вылетал из уст.Мальчик найденныйПеревод С. Маршака
Маленький мальчик, устало бредущийВслед за болотным огнем,Звать перестал. Но отец вездесущийБыл неотлучно при нем.Мальчика взял он и краткой дорогой,В сумраке ярко светя,Вывел туда, где с тоской и тревогойМать ожидала дитя.Нянюшкина песняПеревод В. Микушевича
Когда детвора резвится с утра,На холмы поднимаясь бегом,Спокойно мне в моей тишине,И все спокойно кругом.«Домой, детвора, теперь нам пора.На закате роса холодна.Пора, детвора! Домой до утра!Гулять нам нельзя дотемна».«Нет, еще не пора! И в разгаре игра,И солнце еще не зашло.В небе множество птах, и стада на холмах,И по-прежнему в мире светло!»«Хорошо, детвора, правда, спать вам пора,Не померк еще радостный свет!»От холма до холма крики, смех, кутерьма,Так что эхо смеется в ответ.Святой четвергПеревод С. Маршака
[37]
По городу проходят ребята по два в ряд,В зеленый, красный, голубой одетые наряд.Седые дядьки впереди. Толпа течет под сводыСвятого Павла,[38] в гулкий храм, шумя, как Темзы воды.Какое множество детей — твоих цветов, столица.Они сидят над рядом ряд, и светятся их лица.Растет в соборе смутный шум, невинный гул ягнят.Ладони сложены у всех, и голоса звенят.Как буря, пенье их летит вверх из пределов тесных,Гремит, как гармоничный гром среди высот небесных.Внизу их пастыри сидят, заступники сирот.Лелейте жалость — и от вас ваш ангел не уйдет.О скорби ближнегоПеревод С. Маршака
Разве ближних вам не жаль,Если их гнетет печаль?Зная ближнего мученья,Кто не ищет облегченья?Можно ль, видя слез ручьи,Не прибавить к ним свои?И кого из вас не тронет,Если сын ваш тяжко стонет?И какая может матьВместе с крошкой не страдать?Нет, нет, никогда,Ни за что и никогда!Как же тот, кто всем отец,Видит скорбь твою, птенец?Как всевидящий и чуткийМожет слышать стон малюткиИ не быть вблизи гнезда,Где тревога и нужда,И не быть у той кроватки,Где ребенок в лихорадке?Не сидеть с ним день и ночь,Не давая изнемочь?Нет, нет, никогда,Ни за что и никогда!ВеснаПеревод В. Топорова
Пойте, флейты!Ветер, вей ты!ДолгожданныКараваны,Прилетайте,НачинайтеНовосельеИ веселье!Весело, весело, весело весной!Пляшут дети,Заприметя,Что весною —Все иное;Если кочетЗахохочет,Не перечат —Кукаречат!Весело, весело, весело весной!И ягненок,Как ребенок,Хоть острижен —Не обижен:Смотрит с лаской,—Не с опаской, —Лижет в губы…Ах, голуба!Весело, весело, весело весной!ШкольникПеревод С. Маршака
Люблю я летний час рассвета.Щебечут птицы в тишине.Трубит в рожок охотник где-то.И с жаворонком в вышинеПерекликаться любо мне.Но днем сидеть за книжкой в школе —Какая радость для ребят?Под взором старших, как в неволе,С утра усаженные в ряд,Бедняги-школьники сидят.С травой и птицами в разлукеЗа часом час я провожу.Утех ни в чем не нахожуПод ветхим куполом науки,Где каплет дождик мертвой скуки.Поет ли дрозд, попавший в сети,Забыв полеты в вышину?Как могут радоваться дети,Встречая взаперти весну?Ы никнут крылья их в плену.Отец и мать! Коль ветви садаНенастным днем обнаженыИ шелестящего нарядаЧуть распустившейся весныДыханьем бури лишены, —Придут ли дни тепла и света,Тая в листве румяный плод?Какую радость даст нам лето?Благословим ли зрелый год,Когда зима опять дохнет?Смеющаяся песняПеревод С. Маршака
В час, когда листва шелестит, смеясь,И смеется ключ, меж камней змеясь,И смеемся, даль взбудоражив, мы,И со смехом шлют нам ответ холмы,И смеется рожь и хмельной ячмень,И кузнечик рад хохотать весь день,И вдали звенит, словно гомон птиц,«Ха-ха-ха! Ха-ха!» — звонкий смех девиц,А в тени ветвей стол накрыт для всехИ, смеясь, трещит меж зубов орех, —В этот час приди, не боясь греха,Посмеяться всласть: «Хо-хо-хо! Ха-ха!»Черный мальчикПеревод С. Маршака
Мне жизнь в пустыне мать моя дала,И черен я — одна душа бела.Английский мальчик светел, словно день,А я черней, чем темной ночи тень.Учила мать под деревом меняИ, прерывая ласками урок,В сиянье раннем пламенного дняМне говорила, глядя на восток.— Взгляни на Солнце, — там господь живет,Он озаряет мир своим огнем.Траве, зверям и людям он даетБлаженство утром и отраду днем.Мы посланы сюда, чтоб глаз привыкК лучам любви, к сиянию небес.И это тельце, этот черный лик —Ведь только тучка иль тенистый лес.Когда глазам не страшен будет день,Растает тучка. Скажет он: «Пора!Покиньте, дети, лиственную сень,Резвитесь здесь, у моего шатра!»Так говорила часто мать моя.Английский мальчик, слушай: если тыИз белой тучки выпорхнешь, а яОсвобожусь от этой черноты, —Я заслоню тебя от зноя дняИ буду гладить золотую прядь,Когда, головку светлую клоня,В тени шатра ты будешь отдыхать.Голос древнего бардаПеревод В. Микушевича
Придите, молодые!Уже заря зажглась,И правда родилась.Скрылись тени вековые,Мудрствования пустые.Лабиринтом вырос бред.От корней проходу нет.Многие споткнулись там,Блуждая по костям во мраке до зари.Плетутся с горем пополам,Себя вождями мнят, а им самим нужны поводыри.ПЕСНИ ОПЫТА
[39]
ВступлениеПеревод В. Топорова
Слушайте голос певца!Песня его разбудитВаши сердцаСловом Творца —Слово было, и есть, и будет:Грешных — оно позоветГрустной ночной пороюИ небосводПеревернетСолнечной стороною!«Очнись ото сна, Земля!Траву разбуди ночную!Пусты поля,Пути, пыля,Бросаются врассыпную.Не засыпай вовек!Мраком ночным одеты,Море и брег,Звездный ковчег —Будут твои до света».Ответ землиПеревод В. Топорова
Но тяжело во мракСмотрит Земля слепая.Свет иссяк!Камень и прах!И голова — седая.«Море меня теснит.Звезды завидуют мне.Страшен на видТот, кто молчитВ цепенеющей тишине.Страшный Отец людей!Зависть, злоба и страх —Звенья цепей,Во мраке ночейБряцающих на сердцах.Ночь — это царство мук.Вянут во тьме цветы,Вязнет плуг,Казнит недуг,Обманывают мечты.Хлада — не поборотьЖару моих могил.Страшный Господь!Душу и плоть,Радость и рабство ты слил».Ком Земли и КаменьПеревод В. Топорова
«Любовь — прекрасный сочный плодИз безкорыстья красоты,Она дарует и дает,С ней рай в аду обрящешь ты!»Так пел беспечный Ком Земли.Вдруг — Лошадь. И копытом — трах!И Камень, притаясь в пыли,Передразнил в таких стихах:«Любовь — ужасный склочный кротВ своекорыстье суеты,Она ворует и крадет,С ней ад в раю получишь ты!»Святой четвергПеревод С. Маршака
Чем этот день весенний свят,Когда цветущая странаХудых, оборванных ребят,Живущих впроголодь, полна?Что это — песня или стонНесется к небу, трепеща?Голодный плач со всех сторон.О, как страна моя нища!Видно, сутки напролетЗдесь царит ночная тьма,Никогда не тает лед,Не кончается зима.Где сияет солнца свет,Где роса поит цветы, —Там детей голодных нет,Нет угрюмой нищеты.Маленький трубочистПеревод В. Топорова
Малыш чумазый в пургу, в мороз,На гребне крыши ослеп от слез.— Куда ушли вы, отец и мать?— Молиться богу, спасенья ждать.— Не унывал я при свете дня,Лишь хохотал я в пургу, в мороз.Одели саван вы на меняНа гребне крыши, в юдоли слез.Пою, пляшу я, спустившись вниз,Чтоб вы не знали, как там метет,И вы пред Богом простерлись ниц,А он — из слез — сделал небосвод.Нянюшкина песняПеревод В. Микушевича
Когда детвора резвится с утраИ слышится шепот в тени,Как больно мне вспоминать в тишинеМои минувшие дни!Пора возвращаться домой, детвора!На закате роса холодна.Затянулась игра, и узнать вам пора,Как зима ледяная темна.Больная розаПеревод В. Потаповой
О роза, ты больна!Во мраке ночи бурной,Разведал червь тайникЛюбви твоей пурпурной.И он туда проник,Незримый, ненасытный,И жизнь твою сгубилСвоей любовью скрытной.МухаПеревод С. Маршака
Бедняжка-муха,Твой летний райСмахнул рукоюЯ невзначай.Я — тоже муха:Мой краток век.А чем ты, муха,Не человек?Вот я играю,Пою, покаМеня слепаяСметет рука.Коль в мысли сила,И жизнь, и свет,И там могила,Где мысли нет, —Так пусть умру яИли живу, —Счастливой мухойСебя зову.АнгелПеревод В. Топорова
Мне снился сон — престранный сон!Безмужней я взошла на трон,Лишь кроткий ангел был со мнойПри свете дня и в час ночной.И я рыдала день и ночь,А он старался мне помочь,И я рыдала день и ночь,Гнала его: — Поди ты прочь!Он улетел, заступник мой,Мне стало страшно жить одной,И злая гвардия мояНесла мой страх во все края.Вернется скоро ангел мой,Да злая гвардия со мной,Да годы юности прошли,Да слишком долго он вдали.ТигрПеревод С. Маршака
Тигр, о тигр, светло горящийВ глубине полночной чащи,Кем задуман огневойСоразмерный образ твой?В небесах или глубинахТлел огонь очей звериных?Где таился он века?Чья нашла его рука?Что за мастер, полный силы,Свил твои тугие жилыИ почувствовал меж рукСердца первый тяжкий стук?Что за горн пред ним пылал?Что за млат тебя ковал?Кто впервые сжал клещамиГневный мозг, метавший пламя?А когда весь купол звездныйОросился влагой слезной, —Улыбнулся ль наконецДелу рук своих творец?Неужели та же сила,Та же мощная ладоньИ ягненка сотворила,И тебя, ночной огонь?Тигр, о тигр, светло горящийВ глубине полночной чащи!Чьей бессмертною рукойСоздан грозный образ твой?[40]
Моя милая розаПеревод В. Топорова
Однажды, гуляя по саду,Чудесный цветок я нашел,Но молвил: — Тебя мне не надо.Ждет Роза. — И мимо прошел.И к Розе своей зашагал я —Влюблен и доверчив был я. —Но злобой меня повстречала,Ощерив шипов острия.Ах! подсолнух!Перевод В. Топорова
Ах! подсолнух! утомленноТянешь голову свою,Глаз не сводишь с небосклонаВ нашем северном краю, —А на юге сей унылыйМир становится другим.Тени выйдут из могилы —Светлый путь укажешь им.ЛилияПеревод В. Топорова
Норовит кольнуть роза прямо в грудь!Нынче и овечка норовит боднуть!Хорошо с тобой, лилия, с одной —Нежной и не жадной, кроткой и простой.Сад ЛюбвиПеревод В. Потаповой
Я увидел в Саду Любви,На зеленой лужайке, — там,Где, бывало, резвился я, —Посредине стоящий Храм.Я увидел затворы его,«Ты не должен!»[41] — прочел на вратах.И взглянул я на Сад Любви,Что всегда утопал в цветах.Но, вместо душистых цветов,Мне предстали надгробья, оградыИ священники в черном, вязавшие тёрномЖеланья мои и отрады.Маленькая бродяжкаПеревод С. Маршака
Ах, маменька, в церкви и холод и мрак.Куда веселей придорожный кабак.К тому же ты знаешь повадку мою —Такому бродяжке не место в раю.Вот ежели в церкви дадут нам винцаДа пламенем жарким согреют сердца,Я буду молиться весь день и всю ночь.Никто нас из церкви не выгонит прочь.И станет наш пастырь служить веселей.Мы счастливы будем, как птицы полей.И строгая тетка, что в церкви весь век,Не станет пороть малолетних калек.И бог будет счастлив, как добрый отец,Увидев довольных детей наконец.Наверно, простит он бочонок и чертаИ дьяволу выдаст камзол и ботфорты.ЛондонПеревод С. Маршака
По вольным улицам брожу,У вольной издавна реки.На всех я лицах нахожуПечать бессилья и тоски.Мужская брань, и женский стон,И плач испуганных детейВ моих ушах звучат, как звонЗаконом созданных цепей.Здесь трубочистов юных крикиПугают сумрачный собор,И кровь солдата-горемыкиТечет на королевский двор.А от проклятий и угрозДевчонки в закоулках мрачныхЧернеют капли детских слезИ катафалки новобрачных.Человеческая абстракцияПеревод С. Маршака
Была бы жалость на земле едва ли,Не доводи мы ближних до сумы.И милосердья люди бы не знали,Будь и другие счастливы, как мы.Покой и мир хранит взаимный страх.И себялюбье властвует на свете.И вот жестокость, скрытая впотьмах,На перекрестках расставляет сети.Святого страха якобы полна,Слезами грудь земли поит она.И скоро под ее зловещей сеньюРостки пускает кроткое смиренье.Его покров зеленый распростерНад всей землей мистический шатер.И тайный червь, мертвящий все живое,Питается таинственной листвою.Оно приносит людям каждый годОбмана сочный и румяный плод.И в гуще листьев, темной и тлетворной,Невидимо гнездится ворон черный.Все наши боги неба и землиИскали это дерево от века.Но отыскать доныне не могли:Оно растет в мозгу у человека.Дитя-гореПеревод В. Топорова
Мать вопит! Отец молчит…В страшный мир мне путь открыт.Тварь дрожащая, нагая —С омерзеньем родился я.Как из тучи — дьяволенок,Плача, рвусь я из пеленокИ отца луплю, покаЖду — невкусного — соска.Древо ядаПеревод С. Маршака
В ярость друг меня привел —Гнев излил я, гнев прошел.Враг обиду мне нанес —Я молчал, но гнев мой рос.Я таил его в тишиВ глубине своей души,То слезами поливал,То улыбкой согревал.Рос он ночью, рос он днем.Зрело яблочко на нем,Яда сладкого полно.Знал мой недруг, чье оно.Темной ночью в тишинеОн прокрался в сад ко мнеИ остался недвижим,Ядом скованный моим.Заблудившийся мальчикПеревод С. Маршака
«Нельзя любить и уважатьДругих, как собственное я,Или чужую мысль признатьГораздо большей, чем своя.Я не могу любить сильнейНи мать, ни братьев, ни отца.Я их люблю, как воробей,Что ловит крошки у крыльца».Услышав это, духовникДитя за волосы схватилИ поволок за воротник.А все хвалили этот пыл.Потом, взобравшись на амвон,Сказал священник: — Вот злодей!Умом понять пытался онТо, что сокрыто от людей!И не был слышен детский плач,Напрасно умоляла мать,Когда дитя раздел палачИ начал цепь на нем ковать.Был на костре — другим на страх —Преступник маленький сожжен…Не на твоих ли берегахВсе это было, Альбион?Пропащая девочкаПеревод В. Топорова
Дети будущих веков!Из конфузливых стиховВы узнаете о том,Что Любовь — Любовь! — звалась грехом.В веке золотомЯсным летним днемВсякий, свету рад,Сбросит свой наряд —И душой и телом чист и млад.Парочка одна —В наши времена —Спряталась в кусты,Чтоб средь темнотыЯсным днем ночные рвать цветы.Нежась, разлеглись.Играм предались.Трепетны сердца.Нет вблизи отца.И свой страх забыли до конца.Заполдень, устав,Встали с мягких трав,Порешив вдвоемТемным вечеркомСнова повстречаться под кустом.Но к отцу, бледна,Подошла она,И отцовский взгляд,Как разверстый ад,Заронил ей в сердце смертный хлад.«Дочь! Где ты была?»И стоит, бела,Мучима стыдом,Пред своим отцом,Сразу ставшим дряхлым стариком.К ТирзеПеревод В. Топорова
[42]
Рожденный матерью земнойОпять смешается с землей;Во прах рассыплются тела.Зачем ты сына родила?Любовь свела мужей и жен,Но каждый будет погребен;Спасенье смерть назвало — сном:И мы, отмучившись, уснем.Ты, мать моих сочтенных дней,Страшна жестокостью своейИ лицемерьем сладких слез —В них, как в тумане, я возрос,Сквозь них — смотреть на мир привык,Покрылся тиной мой язык.Смерть Божья — смерть превозмогла, —Зачем ты сына родила?По образу и подобиюПеревод В. Потаповой
[43]
Сердце людское — в груди Бессердечья;Зависть имеет лицо человечье;Ужас родится с людскою статью;Тайна рядится в людское платье.Платье людское подобно железу,Стать человечья — пламени горна,Лик человечий — запечатанной печи,А сердце людское — что голодное горло!ИЗ «МАНУСКРИПТА РОССЕТТИ» (1793)
[44]
«Словом высказать нельзя…»Перевод С. Маршака
Словом высказать нельзяВсю любовь к любимой.Ветер движется, скользя,Тихий и незримый.Я сказал, я все сказал,Что в душе таилось.Ах, любовь моя в слезах,В страхе удалилась.А мгновение спустяПутник, шедший мимо,Тихо, вкрадчиво, шутяЗавладел любимой.Золотая часовняПеревод С. Маршака
Перед часовней, у ворот,Куда никто войти не мог,В тоске, в мольбе стоял народ,Роняя слезы на порог.Но вижу я: поднялся змейМеж двух колонн ее витых,И двери тяжестью своейСорвал он с петель золотых.Вот он ползет во всю длинуПо малахиту, янтарю,Вот, поднимаясь в вышину,Стал подбираться к алтарю.Разинув свой тлетворный зев,Вино и хлеб обрызгал змей…Тогда пошел я в грязный хлевИ лег там спать среди свиней!Я слышал ангела пеньеПеревод В. Потаповой
Я слышал ангела пенье,А день стоял — загляденье:«Жалость, Согласье, БлагостьПревозмогут любую тягость!»Он пел, исполняя свой долг,Над скошенным сеном — и смолкПосле заката, когдаБурой казалась скирда.Над дроком и вереском, братья,Я дьявола слышал заклятья:«Толк о Благости вреден,Коль скоро никто не беден.Кто счастлив, как наше сословье,Тем Жалость — одно пустословье!»От заклятья солнце зашло,Небес помрачнело чело,И ливень хлынул с небаНа копны сжатого хлеба.Пришла нищета в одночасье,С ней — Благость, Жалость, Согласье.Страшился я…Перевод В. Потаповой
Страшился я: мой вихрь убьетПрекрасный и невинный цвет.Но солнце с неба льет и льетПоток лучей, а ветра нет.Когда настал цветенья час,Лишь пустоцвет густой-густойВсе рос да рос и тешил глазБесплодной, лживой красотой.О чибис! Ты видишь внизу пустопольеПеревод В. Потаповой
О чибис! Ты видишь внизу пустополье.Тенета развешаны там на приволье.Ты мог бы над спеющей нивой носиться:Сетей не раскинут, где хлеб колосится!Ничьему папеПеревод В. Потаповой
Отец придирчивый! ЗачемТы в облаках, высо́ко,Скрываешься, незрим и нем,От ищущего ока?Зачем твой сумрачный закон,Язык твой темный, полный гнева,Нам повелят вкушать плодыНе с древа, — у змеи из зева?Ужели оттого, что к тайностиОтзывчив женский пол до крайности?Песня дикого цветкаПеревод С. Маршака
[45]
Меж листьев зеленыхРанней веснойПел свою песнюЦветик лесной:«Как сладко я спалВ темноте, в тишине,О смутных тревогахШептал в полусне.Раскрылся я, светел,Пред самою зорькой,Но свет меня встретилОбидою горькой».Мягкий снегПеревод В. Потаповой
Бродил я однажды по зимним тропинкам.— Со мной поиграйте! — сказал я снежинкам.Играли — и таяли… Их поведеньюЗима ужасалась, как грехопаденью.«Разрушьте своды церкви мрачной…»Перевод С. Маршака
Разрушьте своды церкви мрачнойИ катафалк постели брачнойИ смойте кровь убитых братьев —И будет снято с вас проклятье.Пророчество МерлинаПеревод В. Потаповой
[46]
Деревья зимой зацветут, взойдут из-под снега посевы,Когда повстречаются две целомудренных девы.Но сперва короля и попа стреножьте веревкой единой,Чтобы встретилась дева невинная с девой невинной.ДеньПеревод В. Потаповой
Восходит солнце на востоке.Кровь, злато — вот его наряд!Вокруг вскипает гнев жестокий.Мечи и копья там горят.Венец его и знаки царской власти —Огни войны, воинственные страсти.Меч и серпПеревод С. Маршака
Меч — о смерти в ратном поле,Серп о жизни говорил,Но своей жестокой волеМеч серпа не покорил.«Пламень волос и румяную плоть…»Перевод В. Потаповой
Пламень волос и румяную плотьПеском Воздержанье заносит.Утоленных желаний цветущая ветвьНа сыпучем песке плодоносит.«Схватив за вихор прежде времени случай…»Перевод В. Потаповой
Схватив за вихор прежде времени случай,Заплачешь слезами раскаянья.Но, миг проморгав подходящий, — не мучайСебя: нет причин для отчаянья.Летучая радостьПеревод С. Маршака
Кто удержит радость силою,Жизнь погубит легкокрылую.На лету целуй ее —Утро вечности твое!Вопрос и ответПеревод С. Маршака
Расскажите-ка мне, что вы видите, дети?— Дурака, что попался религии в сети.БогатствоПеревод С. Маршака
Веселых умов золотые крупинки,Рубины и жемчуг сердецБездельник не сбудет с прилавка на рынке,Не спрячет в подвалы скупец.Разговор духовного отца с прихожаниномПеревод С. Маршака
— Мой сын, смирению учитесь у овец!..— Боюсь, что стричь меня вы будете, отец!«Леность и обман блаженный…»Перевод В. Потаповой
Леность и обман блаженный —Красоты наряд бесценный.Искательнице успехаПеревод С. Маршака
Вся ее жизнь эпиграммой была,Тонкой, тугой, блестящей,Сплетенной для ловли сердец без числаПосредством петли скользящей.ИЗ «МАНУСКРИПТА РОССЕТТИ» (1800–1803)
Призрак и эманацияПеревод В. Потаповой
[47]
1
Мой Призрак день и ночь теперьСледит за мной, как хищный зверь,А Эманация[48] — мой грехОплакивает горше всех.2
В бездонной глубине, в бескрайней,Дивимся втайне, плачем втайне.Под вихрем, воющим в алчбе,Крадется Призрак мой к тебе[49] —3
Узнать, обнюхивая снег,Куда направишь ты свой бег.Сквозь частый дождь и зимний град,Когда воротишься назад?4
В гордыне, ты затмила бурейБлеск утренней моей лазури.Ночь, — с ревностью и неприязнью, —Слезами кормишь и боязнью.5
Семь раз любовь мою сразилТвой нож, семь мраморных могилЯ воздвигал, с холодным страхом,И хмуро слезы лил над прахом.6
И семь еще осталось милых:Они рыдают на могилах.И семь любимых, не тревожаМой сон, жгут факелы у ложа.7
Мне семь возлюбленных, в постели,На скорбный лоб венок наделиИз виноградных лоз и, в жалости,Прощают все грехи — до малости!8
Когда, сменив на милость гнев,Вернешься — оживить семь дев?Ответь, когда вернешься тыДля всепрощенья и доброты?9
«Не вернусь, — не жди и ведай:Я горю одной победой!Живой, — мне быть твоею милой,А мертвой, — быть твоей могилой!10
Сквозь небо, землю, рай и адПомчусь вдогон — мне нет преград!Дни и ночи напролетДлиться будет мой полет».11
Мой долг — избавиться от властиГееннской рощи, женской страсти,Затем, чтоб Вечности порогДостойно преступить я мог.12
Не дам тебе насмешки множить!Тебя я должен уничтожитьИ, сотворив другую стать,Слугу судьбы моей создать.13
Покончим оба, по условью,С гееннской рощей и с любовьюИ у́зрим, вне ее игры,Блаженной Вечности миры.14
Нам жить — в прощенье обоюдном.Не так ли в поученье чудномСпасителем изречено?Се хлеб, — сказал он, — се вино.[50]О девственности девы Марии и Джоанны СаускоттПеревод В. Потаповой
[51]
Содеяли с нею добро или зло?Не знает сама; безмятежно чело.И некому это поставить в укор:Ничья тут заслуга, ничей тут позор.«Живей, Вольтер! Смелей, Руссо!..»Перевод В. Топорова
Живей, Вольтер! Смелей, Руссо!Бушуй, бумажная гроза!Вернется по́ ветру песок,Что нам швыряете в глаза.Песчинка каждая — алмаз,Когда в ней блещет луч небес…Насмешники! для ваших глазНесть в нашей Библии чудес!Придумал атом Демокрит,Ньютон разъял на части свет…[52]Песчаный смерч Науки спит,Когда мы слушаем Завет.УтроПеревод С. Маршака
Ища тропинки на Закат,Пространством тесным Гневных Врат[53]Я бодро прохожу.И жалость кроткая меняВедет, в раскаянье стеня.Я проблеск дня слежу.Мечей и копий гаснет бойРассветной раннею порой,Залит слезами, как росой.И солнце, в радостных слезах,Преодолев свой тяжкий страх,Сияет ярко в небесах.ИЗ ПИСЬМА К БАТТСУ
Грозный ЛосПеревод В. Потаповой
[54]
(Сочинено по пути из Фелфама в Лавант[55])
С холмами, что мирной дышали красой,И с облаком, пахнущим свежей росой,С крылами, застлавшими синь без предела,И солнцем, что в небе всходило и пело,С лесами, лугами, с травой непримятой,Где водятся эльфы, шалят бесенята,Со строками Хейли[56] — (их отзвук возник,И сердца толчки ощутил мой язык), —И с ангелами, что расселись по кущамБоярышника, и — самим Всемогущим,И с ангельскою среброкрылою ратью,И демонов златосиянною статью,Я мир увидал, где под небом покатымОтец мой парил[57] вместе с Робертом, братом.Там был и брат мой злотворный, Джон.Из черной тучи звучал его стон.(Они, мертвецы, пересе́кли мне путь,Не глядя на гнев, распиравший мне грудь.Молили они, утопая в слезах,С надеждой в глазах и со страхом в глазах.)Нахлынули скорбные ангелы с тыла —Спровадить их, но не тут-то было.«Останься!» — услышал я сумрачный вздох,И путь заступает мне Чертополох.Но что для другого — безделица, малость, —Во мне пробуждает восторг или жалость,Поскольку мне зренье двойное дано,И везде, и повсюду со мною оно.Видит внутренний глаз мой — седым старикомТо, что внешний считает простым сорняком.«Назад повернешь — и наплачешься тутВот эти кусты — Энитха́рмон[58] приют:А там — Теото́рмоном[59] будешь врасплохЗастигнут», — стращал меня Чертополох.«Лос[60] Грозный в этом клялся стократно,В надежде, что ты повернешь обратно.Со старостью, бедностью, страхом — в итоге,Жену твою ждут погребальные дроги.Что́ Фюзели[61] дал (утес да пещеру —И только!) — даст Баттс[62] по его примеру».Ногой ударил я Чертополох,И сшиб его с корня, чтоб куст засох.«Долг — с долгом воюет, куда ни глянь.Иль радости наши — навоз и дрянь?Да разве мой Баттс дорогой — в небреженье,Коль скоро я Хейли воздал уваженье[63]?И должен ли Флексман посматривать волком,А друзья — сомневаться во мне тихомолком?Жене ль моей жить у золовки в плену,Иль сестре — согнать со свету жену?Ужасен Лос и его заклятье!Я чувствую трепет и сердца сжатье».Изрёк — и ударил я, в гневе, в тревоге,Того, кто лежал поперек дороги.Из пламени солнца, что ввысь поднялось,Могущества полон, явился мне Лос.Он внешнему глазу — солнцем утреннимКазался, но Лоса увидел я — внутренним.«Работают руки мои день-деньской,Но обходят меня и досуг и покой.Жене моей льгот никаких не видать!Разве только с небес упадет благодать.Мало хлеба и пива у нас на столе.Не взошло наше счастье на этой земле.Питаешь не ты нашей жизни ре́ки!Лучи твои нас не согреют вовеки.Ни времени мне, ни пространства отмеритьНе можешь — спешу тебя в этом заверить.Мой ум — не твоим сияньем украшен!Мне облик пугающий твой не страшен».Когда разразился я вызовом гневным,Дрожь овладела светилом полдневным,А луна, в отдалении тлевшая, сразу,Как снег побелев, получила проказу.На душу людскую накинулись вдругИ горе, и голод, и скорбь, и недуг.На пути моем Лос пламенеет яро,И солнце вовсю накалилось от жара,Что стрелы мыслей и разума лук, —Оружье мое! — излучают вокруг.Тетива — огниста, колчан мой злат!Впереди выступают отец мой и брат.Теперь мне четырехкратное зреньеДоступно в моем наивысшем паренье,Тройное — Беу́лы[64] сладостной ночью,Двойное (я в том убедился воочью) —Всегда! От единого зренья нас, Боже,Спаси, и от сна Ньютонова тоже![65]ИЗ «МАНУСКРИПТА ПИКЕРИНГА»
[66]
УлыбкаПеревод В. Топорова
Вот улыбка любви,Вот улыбка обмана,А вот — Улыбка УлыбкиНегаданно и нежданно!Вот ненависти злобаИ зависти ядовитой,Вот Злоба за-ради Злобы,Что вечно живет несытой!Она заползает в сердце,Его ободрав, как липку.Не хочется улыбаться…Но надо любить улыбку!Связать колыбель с могилойУлыбке одной под силу. —И улыбнется младенец,А злоба уйдет в могилу!Златая сетьПеревод В. Топорова
[67]
Три девы[68] на рассвете дня:— Зачем седлаешь ты коня?— Куда спешишь во весь опор?— Любимый наш! Какой позор!Одна — вся пламенем горит.Другая — цепь тоски влачит.А третья — блещет златом косИ жемчугом невинных слез.Трех дев опутывает сеть!Они желают умереть,Как рыбки, прыгая в сети…Такого я не мог снести!Иль той, что пламенем горит,Тоски никто не утолит?Иль той, что блещет златом кос,Никто не зацелует слез?И я заплакал… В тот же миг,Как мой забил, их смолк родник,Улыбка на устах зажглась,И Сеть Златая — порвалась!Но и в обрывках — я погиб.Я развлекаю бывших рыб —И сам я пламенем горю,И сам с тоской на них смотрю,И слезы лью теперь я сам…Рассвет! Рассвет! Скорее к нам!СтранствиеПеревод В. Топорова
[69]
1
Я странствовал в стране людей,Я был в краю мужей и жен,И видел там позор и срамИ слышал стон со всех сторон.2
Там сущий смех — родить дитяИ мука сущая — зачать;Так мы, свой плуг в слезах ведя,Зерно радехоньки собрать.3
А родилось дитя — егоСпешат к старухе отнести,И та берется за него,Как будто хочет извести:4
Ломает косточки ему,Дает не соску, а репей,Несет раздетым в хлад и тьму,В зной пеленает потеплей,5
Из жил выдавливает стон,Жжет грудь горячим утюгом. —Но с каждым днем все старше он,Она ж — моложе с каждым днем…6
И юной девою онаПред ним, кто мужем стал, встает,Любви и кротости полна.И все идет наоборот:7
Она ему принадлежит,Все косточки ее хрустят,И жилка с жилкою дрожит, —И урожай его богат,8
Собранный 77 раз.Но, старец, бросит он ееИ кинет свету напоказВсе то, что вытряс из нее:9
Алмазы слез, рубин любви,Надежды чистый изумруд,И злато жизни, все в крови,И жемчуг мучеников тут. —10
Его еда, его питье,Его услада и оплот…Теперь богатство он своеКому угодно раздает.11
Но эта щедрость — всем мерзка.Все издеваются, дразняБылым могуществом, — покаНе выйдет дева из огня.12
Живой огонь — она сама,И златом жизни блещет лик.Стеная и сходя с ума,Робеет перед ней старик.13
Она, отважна и дерзка,Сама идет за женихом, —И прогоняют старика,И запираются вдвоем.14
И дряхлый старец обреченПродолжить свой постыдный путь,Пока себе не сыщет онПодругу в жертвы где-нибудь.15
И вот нашел… Она — малаВ слепых объятьях ветхих рук,Но разом — словно расцвелаСтрана предательств и разлук.16
Здесь крики вспугнутых гостей,Вина и яств смертельный жар,В нещадном пламени страстейЗемля вращается, как шар,17
Здесь солнце, звезды и луна,Миры планет и космос весьПомеркли, стихли. Ночь темна,И нечего ни пить, ни есть.18
Но, воскресая, полутрупЕст, пьет, кусает и сосетЕе невинных детских губ,Ее любви душистый мед.19
Она становится взрослей,Он молодеет с каждым днем, —И убегают от людей,Влекомы страхом и стыдом.20
Она, как лань, несется прочь,Ее повсюду ловит онИ истязает день и ночь,Ее любовью обольщен.21
Ее любовь — мороз в крови,А ненависть — душистый мед,О, дивный Лабиринт Любви,Где тигр ягненком вопиет!22
И он младенцем вопиет,Она кликушей голосит.Всем любящим придет чередВ пустыне той поставить скит.23
В пустыне — райские плодыКачаются на деревах,Чтоб вы не чуяли беды,Когда поселитесь в песках.24
И лишь Младенца увидав,Расхристанного на земле,Бегут любовники стремглав,«Он родился!» — звучит во мгле.25
Ведь кто возьмет его с земли, —Отсохнут руки у того;Сады в пустыне отцвели,И львы сбежали от него.26
Лежит Младенец, невредим,Пока, с недобрым блеском глаз,Старуха не придет за ним…И все пойдет, как в прошлый раз.МэриПеревод С. Маршака
Прекрасная Мэри впервые пришлаНа праздник меж первых красавиц села.Нашла она много друзей и подруг,И вот что о ней говорили вокруг:«Неужели к нам ангел спустился с небесИли век золотой в наше время воскрес?Свет небесных лучей затмевает она.Приоткроет уста — наступает весна».Мэри движется тихо в сиянье своейКрасоты, от которой и всем веселей.И, стыдливо краснея, сама сознает,Что прекрасное сто́ит любви и забот.Утром люди проснулись и вспомнили ночь,И веселье продлить они были не прочь.Мэри так же беспечно на праздник пришла,Но друзей она больше в толпе не нашла.Кто сказал, что прекрасная Мэри горда,Кто добавил, что Мэри не знает стыда.Будто ветер сырой налетел и унесЛепестки распустившихся лилии и роз.«О, зачем я красивой на свет рождена?Почему не похожа на всех я одна?Почему, одарив меня щедрой рукой,Небеса меня предали злобе людской?«Будь смиренна, как ангел, как голубь, чиста, —Таково, мне твердили, ученье Христа.Если ж зависть рождаешь ты в душах у всехКрасотою своей, — на тебе этот грех!»Я не буду красивой, сменю свой наряд,Мой румянец поблекнет, померкнет мой взгляд.Если ж кто предпочтет меня милой своей,Я отвергну любовь и пошлю его к ней».Мэри скромно оделась и вышла чуть свет.«Сумасшедшая!» — крикнул мальчишка вослед.Мэри скромный, но чистый надела наряд,А вернулась забрызгана грязью до пят.Вся дрожа, опустилась она на кровать,И всю ночь не могла она слезы унять,Позабыла про ночь, не заметила дня,В чуткой памяти злобные взгляды храня.Лица, полные ярости, злобы слепойПеред ней проносились, как дьяволов рой.Ты не видела, Мэри, луча доброты.Темной злобы не знала одна только ты.Ты же — образ любви, изнемогшей в слезах,Нежный образ ребенка, узнавшего страх,Образ тихой печали, тоски роковой,Что проводят тебя до доски гробовой.Хрустальный чертогПеревод С. Маршака
На вольной воле я блуждалИ юной девой взят был в плен.Она ввела меня в чертогИз четырех хрустальных стен.Чертог светился, а внутриЯ в нем увидел мир иной:Была там маленькая ночьС чудесной маленькой луной.Иная Англия была,Еще неведомая мне, —И новый Лондон над рекой,И новый Тауэр в вышине.Не та уж девушка со мной,А вся прозрачная, в лучах.Их было три — одна в другой.О сладкий, непонятный страх!Ее улыбкою тройнойЯ был, как солнцем, освещен.И мой блаженный поцелуйБыл троекратно возвращен.Я к сокровеннейшей из трехПростер объятья — к ней одной.И вдруг распался мой чертог.Ребенок плачет предо мной.Лежит он на земле, а матьВ слезах склоняется над ним.И, возвращаясь в мир опять,Я плачу, горестью томим.Серый монахПеревод В. Топорова
1
Мать причитает: — Нам конец!Замучен в крепости отец.Ни крошки в доме… Дети, спать! —Монах садится на кровать.2
На лбу его — кровавый шрам.Кровь лужей натекла к ногам.Как молнией спаленный дуб,Он полужив и полутруп.3
Но ни слезы в его очах…Вздохнувши горестно, монахСобрался из последних силИ чуть дыша заговорил:4
— Когда Господь моей рукеВелел писать о злой тоске,Он рек: быть этому письмуПроклятьем роду твоему.5
Был брат мой в крепость заточен.Его детишек слыша стон,Я надсмехался над судьбой:Судьба смеялась над собой.6
Твой муж был брошен в каземат.Твой брат собрал своих солдат,Как честь фамильная велит.Твой брат безжалостно убит.7
Бессильна хитрость, хрупок меч,Бойцов отважных губит сечь,А торжествует только тот,Кто молится и слезы льет.8
Пусть вдов да мучеников плачС издевкой слушает палач,Но воинство невинных слезВедет в сражение Христос!9
Так бог велит. А я — отмстил.Я всех обидчиков убил.Но слышишь грохот у ворот?За мной Возмездие грядет!Из «Прорицаний невинности»Перевод С. Маршака
В одном мгновенье видеть вечность,Огромный мир — в зерне песка,В единой горсти — бесконечностьИ небо — в чашечке цветка.Если птица в клетке тесной —Меркнет в гневе свод небесный.Ад колеблется, доколеСтонут голуби в неволе.Дому жребий безысходныйПредвещает пес голодный.Конь, упав в изнеможенье,О кровавом молит мщенье.Заяц, пулей изувечен,Мучит душу человечью.Мальчик жаворонка ранит —Ангел петь в раю не станет.Петух бойцовый на двореПугает солнце на заре.Львиный гнев и волчья злобаВызывают тень из гроба.Лань, бродя на вольной воле,Нас хранит от скорбной доли.Путь летучей мыши серой —Путь души, лишенной веры.Крик совы в ночных лесахВыдает безверья страх.Кто глаз вола наполнил кровью,Вовек не встретится с любовью.Злой комар напев свой летнийС каплей яда взял у сплетни.Гад, шипя из-под пяты,Брызжет ядом клеветы.Взгляд художника ревнивый —Яд пчелы трудолюбивой.Правда, сказанная злобно,Лжи отъявленной подобна.Принца шелк, тряпье бродяги —Плесень на мешках у скряги.Радость, скорбь — узора дваВ тонких тканях божества.Можно в скорби проследитьСчастья шелковую нить.Так всегда велось оно,Так и быть оно должно.Радость с грустью пополамСуждено изведать нам.Помни это, не забудь —И пройдешь свой долгий путь.Дело рук — топор и плуг,Но рукам не сделать рук.Каждый знает, что ребенокБольше, чем набор пеленок.Та слеза, что наземь канет,В вечности младенцем станет.Лай, мычанье, ржанье, войПлещут в небо, как прибой.Ждет возмездья плач детейПод ударами плетей.Тряпки нищего в отрепьяРвут небес великолепье.Солдат с ружьем наперевесПугает мирный свод небес.Медь бедняка дороже злата,Которым Африка богата.Грош, вырванный у земледельца,Дороже всех земель владельца.А где грабеж — закон и право,Распродается вся держава.Смеющимся над детской веройСполна воздастся той же мерой.Кто в детях пробудил сомненья,Да будет сам добычей тленья.Кто веру детскую щадит,Дыханье смерти победит.Игрушкам детства — свой черед,А зрелый опыт — поздний плод.Лукавый спрашивать горазд,А сам ответа вам не даст.Отвечая на сомненье,Сам теряешь разуменье.Сильнейший яд — в венке лавровом,Которым Цезарь коронован.Литая сталь вооруженья —Людского рода униженье.Где золотом чистейшей пробыУкрасят плуг, не станет злобы.Там, где в почете честный труд,Искусства мирные цветут.Сомненьям хитрого советчикаОтветьте стрекотом кузнечика.Философия хромаяУхмыляется, не зная,Как ей с мерой муравьинойСочетать полет орлиный.Не ждите, что поверит вамНе верящий своим глазам.Солнце, знай оно сомненья,Не светило б и мгновенья.Не грех, коль вас волнуют страсти,Но худо быть у них во власти.Для всей страны равно тлетворныПубличный дом и дом игорный.Крик проститутки в час ночнойВисит проклятьем над страной.Каждый день на белом светеГде-нибудь родятся дети.Кто для радости рожден,Кто на горе осужден.Посредством глаза, а не глазомСмотреть на мир умеет разум,Потому что смертный глазВ заблужденье вводит нас.Бог приходит ярким светомВ души к людям, тьмой одетым.Кто же к свету дня привык,Человечий видит лик.[70]
Вильям БондПеревод В. Топорова
1
Я удивляюсь, как он могСлыть покорителем сердецИ как, уж коли занемог,Не умер Вилли наконец?2
Он в церковь утречком идет,Три феи к парню так и льнут.— Не тронь их, Вилли. Марш вперед! —Ангел-хранитель тут как тут.3
И Вилли Бонд идет домой,Идет насупясь Вилли Бойд,Чернее тучи грозовой,Что застилает горизонт.4
Приходит он — и плюх в постель!Чернее тучи он лежит.Подносят эль — бессилен хмель:Наш Вилли болен и сердит.5
Невеста, крошка Мэри Грин,С сестрицей, крошкой Дженни Гуд,Отчаялись развеять сплинИ прямо в тучу слезы льют.6
— О Вилли, если ты влюбленИ хочешь в дом ее ввести,То будь заранее прощен —У вас не стану на пути!7
— Конечно, Мэри, я влюблен.Моя избранница — как лань,Я потерял покой и сон,А на пути — попробуй стань!8
Ведь ты пуглива и бледна,Она смелей и горячей.Ты с нею рядом — как лунаВ сиянье солнечных лучей!9
Бедняжка Мэри, побелев,Лишилась чувств и пала ниц,Но Вилли Бонд, рассвирепев,Ее не поднял с половиц.10
Когда ж душа ее былаУже на небе, хладный трупЛежал все так же у стола,Где пил любимый женолюб,11
Где был безумный карнавал,Где тройка фей вилась вокруг…Ангел-хранитель убежал,И Вилли выздоровел вдруг.12
Любовь, я думал, — солнца свет,Ан нет — она взойдет луной.Любовь, я думал, — шум. Ан нет,Они подруги с тишиной.13
Ищи любовь в больных слезах,За счастье пролитых твое,Во тьме ищи ее, в снегах,Где горе — там ищи ее!Длинный Джон Брауни малютка Мэри БэллПеревод С. Маршака
Была в орехе фея у крошки Мэри Бэлл,А у верзилы Джона в печенках черт сидел.Любил малютку Мэри верзила больше всех,И заманила фея дьявола в орех.Вот выпрыгнула фея и спряталась в орех.Смеясь, она сказала: «Любовь — великий грех!»Обиделся на фею в нее влюбленный бес,И вот к верзиле Джону в похлебку он залез.Попал к нему в печенки и начал портить кровь.Верзила ест за семерых, чтобы прогнать любовь,Но тает он, как свечка, худеет с каждым днемС тех пор, как поселился голодный дьявол в нем.«Должно быть, — люди говорят, — в него забрался волк!»Другие дьявола винят, и в этом есть свой толк.А фея пляшет и поет — так дьявол ей смешон.И доплясалась до того, что умер длинный Джон.Тогда плясунья-фея покинула орех.С тех пор малютка Мэри не ведает утех.Ее пустым орехом сам дьявол завладел.И вот с протухшей скорлупой осталась Мэри Бэлл.ИЗ «МАНУСКРИПТА РОССЕТТИ» (1808–1811)
Моему хулителюПеревод С. Маршака
Пусть обо мне ты распускаешь ложь,Я над тобою не глумлюсь тайком.Пусть сумасшедшим ты меня зовешь,Тебя зову я только дураком.«Ни одного врага всеобщий друг, Джон Трот…»Перевод В. Потаповой
Ни одного врага всеобщий друг, Джон Трот[71],Оставить не сумел у Вечности Ворот.«Друг — редкость!» — мыслили так древние в тревоге.Теперь друзья стоят всем поперек дороги.Вильяму Хейли о дружбеПеревод С. Маршака
[72]
Врагов прощает он, но в том беда,Что не прощал он друга никогда.Ему жеПеревод С. Маршака
Ты мне нанес, как друг, удар коварный сзади,Ах, будь моим врагом, хоть дружбы ради!ЭпитафияПеревод С. Маршака
Я погребен у городской канавы водосточной,Чтоб слезы лить могли друзья и днем и еженощно.«Теперь попробуйте сказать, что я не гениален…»Перевод В. Потаповой
Теперь попробуйте сказать, что я не гениален:Флексманом я не любим, Хейли — не захвален.«Чувства и мысли в картине нашедший…»Перевод В. Потаповой
Чувства и мысли в картине нашедшийСмекнет, что ее написал сумасшедший.Чем больше дурак — тем острее наитье.Блажен карандаш, если дурень — в подпитье.Кто контур не видит — не может его рисовать,Ни рафаэлить, ни фюзелить, ни блейковать.За контурный метод вы рады художника съесть.[73]Но контуры видит безумец и пишет, как есть.«Всю жизнь любовью пламенной сгорая…»Перевод С. Маршака
Всю жизнь любовью пламенной сгорая,Мечтал я в ад попасть, чтоб отдохнуть от рая.КупидонПеревод В. Потаповой
Зачем ты создан, Купидоп,С мальчишескою статью?Тебе бы девочкою быть,По моему понятью!Ты поражаешь цель стрелой,А девочка — глазами,И оба счастливы, когдаЗальемся мы слезами.В затее — мальчиком тебяСоздать, узнал я женщин руку:Лишь возмужав, постигнешь тыГлумленья сложную науку.А до тех пор — несчетных стрелВ тебя вопьются жальца.Выдергивать их целый векИз ран — удел страдальца.«Что оратору нужно? Хороший язык?..»Перевод С. Маршака