— Нет. Помолчи. Все хорошо. Я попытаюсь выбраться из Гуанчжоу, но, возможно, мне придется ехать через Гонконг.
— Что? Нет, Венди справится с офисом. Я буду консультировать ее по электронке.
Он снова закашлялся. Это происходило всякий раз, когда он просыпался, независимо от того, в какое время, и все что она могла делать — это расслабится и ждать.
— Ты в порядке? — наконец спросила она.
— Венди? — спросил он.
— О, Боже, ты прав.
— Не волнуйтесь. Пожалуйста. Я вернусь через два дня. Прости. Это лучшее, что я могу сделать.
— А я говорю, что нет никакой необходимости прилетать. Я буду в офисе не позднее утра вторника.
— С ума сошла? Я не на работу вернусь. Я вернусь к тебе.
Ей было трудно говорить после этого, и те долгие паузы, которые она выжидала ради него, ответили взаимностью сейчас, когда она старалась не шмыгать носом или не фыркать слишком громко в трубку:
— Я так волнуюсь, — сказала она между рыданиями. — Это из — за папы. Я даже не могу … слишком долго объяснять. Но если она умрет, я убью его. — Последнее слово прозвучало совсем негрозным писком.
— Она не умрет.
— А вдруг.
— Лора?
— Джереми.
— Мне нужно позвонить в авиакомпанию и улететь. Я перезвоню тебе?
— Скажи, что любишь меня, — попросила она.
— Ты любишь меня.
— Ты тоже меня любишь.
— С тобой все будет в порядке?
— Поторопись домой.
***
Джимми вышел из палаты, когда она вешала трубку, звеня ключами, очень сосредоточенный.
— Куда ты? — спросила Лора, будто бы он обязан был ответить ей.
— Заберу кое — какие вещи из дома. Тапочки, и по мелочи. — Он сжимал в руке листок бумаги, выглядя немного расстроенным, немного бледным и сбитым с толку. Она находила это странным для офицера полиции, который, вероятно, несколько раз истекал кровью.
Лора протянула руку к листу бумаги.
— Я пойду. Ты останься. — Он не дал ей список. — Дело вот в чем. ама думает, что если она попросит меня сходить за вещами, она побеспокоит меня, и она скорее побеспокоит тебя. Но держу пари, она не хочет, чтобы ты был в ее ящиках. На самом деле, держу пари, ей будет очень неудобно знать, что ты забираешь ее нижнее белье. Так что…
Она пошевелила пальцами, и он вложил в нее бумагу.
***
Она была рада уйти из больницы и заняться чем — то полезным. Ей никогда не удавалось усидеть на месте, и эта история с мамой действительно стала испытанием ее выносливости.
Собирая теплые мамины тапочки и носки, копаясь в ее шкафу в поисках удобной ночной рубашки и каких — нибудь памятных вещей, чтобы утешить ее в странной обстановке, Лора снова наткнулась на фотоальбом. Она открыла его. Папа. Везде папа. Она попыталась запомнить его лицо, но видела только Руби, пока не присмотрелась так внимательно, что фотография стала рассыпаться на зернистые точки. Даже когда она искала Барнаби с его аккуратным костюмом и косым пробором, ее глаза всегда возвращались к отцу, его стройной фигуре и мягким на вид волосам. Она изучила его лицо в поисках какой — то связи, но не нашла ничего.
Зазвонил телефон.
— Привет, Барри.
— Я снова готов скрасить твой вечер. Гарантирую, что на 25–й улице есть клуб, в котором ты еще никогда не была.
— У моей мамы завтра утром операция.
— Сожалею, — сказал он.
— Подожди, как называлась транспортная компания, которая привезла платья?
— Боже мой, какой кошмар. Эта сумасшедшая сучка настояла на них. Подожди. — Она услышала шорох телефона и какие — то щелчки. — «Laranja Transport». — Он продиктовал по буквам и дал номер со словами. — J произносится как Х.
— Спасибо. Знаешь, что это за язык? Похоже на испанский.
— Возможно. Это же я дал и копам. Так что, будешь задавать одни и те же вопросы.
— Наверное. Спасибо, Барри. Я знаю, что ты ждешь от меня ответа по другому поводу.
— Ты должно быть слышала, мы размещаем акции на фондовом рынке. Руководящие должности должны быть укомплектованы. Это важно. У тебя есть несколько дней, хорошо? Потом мне придется утвердить кого — то менее желанного.
— Я так и сделаю. — Она знала, что должна была просто сказать ему «нет». Ей следовало сказать, что она всегда хотела работать только с Джереми, с момента самого первого собеседования, когда они склоняясь над швейной машинкой, создавали рубашку, которую ему потом пришлось выбросить. Она должна была сказать, что иметь своего любовника и своего партнера в одном лице было здорово для нее, что это превращало ее жизнь в замкнутую сферу, которая была приятной и комфортной. Но она не могла промолвить ни слова. Почему она своим молчанием предала Джереми? Разве она не была лучше любой другой гребаной сучки из мира моды, что предают на каждом шагу? Или она просто собиралась остаться с ним и проснуться через двадцать лет, гадая, останется ли она для него лучшей?
Собирая мамины вещи, она подумала, что двадцать действительно хорошее круглое число, не так ли? Как тюремный срок.
***
По дороге в больницу она нашла адрес «Laranja Transport». Сидеть все время в крошечной палате и чувствовать себя обузой Лоре не хотелось. Адрес был следующий: «Сток — отель» на западной стороне. В «Стоке» располагались только бутики Джимми Чу, «Barnesand Noble» и «Rumpin’s Brewery» на первом этаже. Позвонив по оставленному Барри номеру, она попала на автоответчик, который посоветовал оставить сообщение после гудка, что она и сделала. Но была абсолютно уверена, что никто ей не перезвонит.
Когда она поднялась в палату, мама смотрела новости.
Лора бросила сумку и села на последний свободный стул, уставившись в экран.
— Где Джимми? — спросила она, надеясь, что этот парень хоть немного отстанет от мамы.