— Позвольте сказать, — вмешался Джереми. — Настоящее платье мне так же необходимо, как и вам, но ты же не хочешь, чтобы Лора лгала ради тебя. И мать тоже. Грустно или нет, но я не встречал Карнеги, способную солгать.
Все — таки Джереми никогда не был свидетелем того, чтобы Лора заходила в ресторан без бронирования или на склад без кода доступа. Однажды ей придется рассказать ему, что при подходящих обстоятельствах, в присутствии Руби, с подготовленной историей, прекрасной актерской игрой и меньшим количеством откровенной лжи, она способна на многое.
Сосо, который до этого момента игнорировавший Джереми, смотрел на него серьезно.
— А ты? Ты умеешь лгать?
— Прекрасно, но только тогда, когда это действительно важно. Здесь же мое слово здесь ничего не значит.
— Тогда мне очень жаль, — сказал Сосо. — Больше обсуждать нам нечего. Приходите в любое время, когда вам захочется бруниканского вина. Лодка приходит с новыми бутылками каждые две недели. А я очень скоро покину это место.
***
Лоре казалось, что она идет в своем привычном темпе, пока Джереми не схватил ее за руку.
— Притормози, тигрица!
— Ты видел такую наглость? Во — первых, сказать, что мой отец сидел в тюрьме последние двадцать лет по неизвестным мне причинам, а потом попросить нас солгать, когда настоящее платье у него, в его чертовом здании, или, по крайней мере, он знает, где оно. Чтобы верховный принц мог его уничтожить? То есть… у меня нет слов. Ты меня слышишь, Джереми? Нет слов.
Он обнял ее за плечи и в обычном темпе повел к вокзалу.
— В таком состоянии мы не можем появиться перед твоей мамой. Ты доведешь ее до еще одного приступа.
— Я не пойду в больницу. У меня примерка.
Он резко остановил Лору посреди улицы, вызвав пробку из людей, тащивших разноцветные пакеты с рождественскими товарами. Она ударилась лодыжкой о коляску, и Джереми оттащил ее на край тротуара.
— У тебя одна мать, и ты ей нужна.
— Со своими ты даже не разговариваешь, — буркнула она и почти сразу пожалела об этом. Но он не стал поднимать болезненную для него тему родителей и сестры посреди улицы, а лишь обняв ее за плечи, повел в северную часть города.
— Мы вызовем такси до больницы.
— Нет, Джереми. Я не пропущу доставку, потому что мы просто будем сидеть и ничего не делать. Там все равно Руби, а значит, я должна делать ее работу не хуже своей.
— Тебе стало бы лучше, если бы я провел примерку?
— Ты же не приехал, чтобы за меня проводить примерки.
— Нет, я вернулся, чтобы сидеть с тобой в больнице. Но если моя работа делает тебя такой беспокойной, то я выполню ее сам. Хорошо?
Джереми вышел на проезжую часть и сразу поймал такси. Это была его особая магическая способность. Открыв заднюю дверь, сказал:
— Кстати, спасибо за бруниканское вино. У меня уже болит голова.
— Всегда, пожалуйста, и спасибо, — ответила девушка, садясь на заднее сиденье.
Он закрыл дверь и помахал отъезжающему такси.
***
Лора мало бывала в больнице, помимо того случая с избиением бандитом и переломом плеча. Мама была там уже два дня, а казалось, что месяц. Джимми и Руби сидели по обе стороны от кровати, Руби печатала что — то в телефоне, а Джимми держал маму за руку с капельницей, пока они смотрели телевизор. Вышивка крестиком с желтой птицей лежала у мамы на коленях, уже наполовину выполненная. Поднос на колесиках был полон чашек, тарелок, оберток, смятого пластика и пустых контейнеров для желе.
— Привет мам. — Лора поцеловала мать в лоб. — Как дела?
— Завтра меня не выпустят.
— Они сказали когда?
— Нет. Я здесь с ума схожу.
— А это… — Лора выудила из сумки набор для вышивания с рождественской елкой. — От Кангеми. Детектива.
— Она сведет нас с ума, — сказала Руби, отрываясь от телефона. — Мы получили посылку от «New Sunny»? У меня есть кое — какие наработки.
— Нет, но у меня есть образцы принтов. Хочешь, съезди, посмотри? Я останусь здесь. Джереми занимается подготовкой мартовской поставки.
Руби согнула ноги, затем разогнула их, посмотрела на маму и положила телефон в карман.
Мама махнула рукой.
— Иди уже. Мне надоело слушать клацанье этого телефона.
Поцеловав маму на прощание, сестра обещала вернуться позже.
Лора вышла за сестрой в коридор.
— Что говорят врачи?
— Идет на поправку. Она сводит меня с ума. Продолжает выдумывать теории о бруниканской свите двадцатилетней давности. Кого — то она мне напоминает.
— Ты что — нибудь ей рассказывала о складе? — спросила Лора.
— Нет! Хочешь, чтобы у нее еще один приступ случился?
Лора вздохнула и оперлась на стену. В вихре бруниканских интриг и предложений работы она почти забыла, что мама чуть не умерла. После ухода Руби, она осталась в холле и уставилась на зеленые и желтые клетки плитки на полу. Если бы Джереми не вызвался проводить примерку, она бы зашла к маме на час во время обеда или после работы, была бы выгнана из палаты часов в девять ее медсестрами, а затем просто вернулась бы в офис, и в больнице Лора бы появилась только на следующее утро. И она бы не провела с мамой ни минуты своего времени, если бы это не было бы удобно совместить с работой. Даже трудоголик Джереми знал, что главное — сидеть в комнате.
Она подошла к двери. Джимми заснул в своем кресле, подперев голову рукой. Мама уснула сидя, слегка приоткрыв рот, опустив руки ладонями вверх. В одной руке у нее была стопка игральных карт, а на коленях лежал пасьянс.
Воспоминание встряхнуло Лору как пощечина. Она была во втором классе. В квартире было очень холодно, хозяин еще не включил отопление. Она от чего — то сбежала по коридору. Может, от Руби. Может быть, от дополнительной домашней работы. И сорвала веревку для белья. На нем висело все ее нижнее белье, и Лоре пришло самой судорожно его вешать на место, пока мама не увидела. Мама все время злилась. Мама была пугающей.
Она никогда не вспоминала маму такой злой, пока не оказалась в дверях этой больничной палаты. Виной тому игральные карты. Они всколыхнули память. Когда Лора училась во втором классе, мама часто раскладывала пасьянсы и много кричала. Однажды утром Лора проснулась и прошла на цыпочках на кухню. Мама спала на кухонном столе, а игральные карты были сложены в маленькие стопочки. Они были повсюду на столе, у стойки и даже на стульях. Неудачные комбинации покрывали пол. Лора попыталась незаметно приготовить хлопья, но она опрокинула стопку карт, лежащих на стуле. Мама проснулась и начала рычать как лев, пока Лора не убежала в свою комнату, решив снова пойти в школу без завтрака, но не расстраивать маму своим присутствием.
Воспоминания об этих картах напомнили ей о некоторых вопросах, которые следовало бы задать раньше, и, поскольку мать все равно спала, их можно было задать сейчас.
***