— Чушь собачья, — сказала Лора. — К чему эти переодевания? К чему тупые записки без штемпеля и возврата? Почему шафрановое платье? Говори, или я спущу Руби.
Ответить ему не дали. Дверь в ванную открылась, и послышались звуки музыки. В дверях стояли две девушки, хихикая. Лора посмотрела на все их глазами: на полу женщина лет шестидесяти, а две молодые зависли над ней и замахиваются кулаками. За девушками стоял парень в набивной рубашке, которого, вероятно, послали искать сестер Карнеги.
— Кто знает? — спросила Лора у папы.
— Никто. Хотя, есть один человек. Вы ее не знаете.
Хихикающие девушки неуверенными шагами отошли в сторону.
Лора протянула руку, чтобы помочь папе.
— Мы должны вытащить тебя отсюда. Сальвадор пытается избавиться от тебя, потому что думает, что ты украл шафрановое платье и двадцать лет назад трахал его жену. — Лора подняла руку. — Не начинай. Я знаю половину истории. Другая половина не имеет смысла.
В голове у Лоры было пусто. Она держала отца за руку. Было бы глупо говорить, что она думала, что этот день никогда не наступит, потому что это означало, что она думала, что день действительно наступит, но не смела на это надеется. Находиться в одной комнате с ним было все равно, что стоять рядом с мертвецом.
— Руби, придумай что — нибудь.
— Ей стало дурно и мы решили вывести ее на улицу, чтобы подышать. — сказала Руби.
— Лучше ей будет на крыше.
— А еще у нее слабоумие, и мы возьмем ей такси? — казалось, Руби так же сбита с толку, как и Лора.
— Если бы у нее было слабоумие, мы бы вызвали полицию или скорую помощь.
Папа поднял идеально ухоженную руку и сказал голосом Джобет.
— Я учитель четвертого класса. Я бы купила тебе выпить, но мой столик внизу.
— Ты умеешь лгать, — сказала Лора. — Посмотрите на эту улыбку.
Папа снова превратился Джобет, бросил взгляд на свое отражение в зеркале и улыбнулся. Папа пытался успокоить Лору, но все, чего она хотела, — это ударить его по лицу.
За десять минут, что они были в ванной, на крыше собралась толпа. Лора подумала, что может, стоит, попытаться познакомить Джобет с Сальвадором, но отказалась от этой идеи. Это стоит использовать только в крайнем случае. Она не знала, что помнит Сальвадор о Джозефе, особенно учитывая, что Лора узнала его по однажды увиденной фотографии двадцатилетней давности.
Гектор все еще ждал их за дверью. Они втроем улыбнулись ему. Лора показала, что идет к бару, а затем, когда бруниканец уже был в пути, дернула папу за руку в другом направлении. Руби нацепила рабочую мину на лицо, и стало не понятно, она улыбается случайному прохожему, поднимающемуся по лестнице или бруниканскому принцу с крошечным пунктиком на насилие. Улыбки и комплименты, комфорт и тепло… это была Руби, пока ее не разозлить.
Руби, с врожденной способностью к ориентированию, легко нашла настоящую лестницу. Она шла впереди, опираясь на перила и расталкивая всех, кого они встречали на пути, папа шел между ними, как пленник. Народу на лестнице было много, гораздо больше всех противопожарных норма, и поток людей был подобен приливу в широкой лестничной клетке. Папа шел, цепляясь за перила и по возможности отвенувшись лицом к стене, но когда они спустились с третьего этажа на второй, свернув на площадку, он остановился.
— Он здесь, — произнес отец, забыв свой о голосе Джобет. — Я чувствую его запах.
Лора и Руби посмотрели друг на друга, не зная, что делать с тем, кто вдруг что — то учуял в этом водовороте людей. Идти было некуда, кроме как вниз. Они пошли как можно быстрее, опустив головы, чтобы было, их лица было, труднее различить. Лора сняла розовую шляпу, и Руби заколола волосы единственным взмахом руки. Взгляд в пол означал, что если кто — то и следил за ними, то остался не замеченным, поэтому, когда их вытолкнули на Риверсайд — драйв, они не знали, удалось ли им увести отца от Сальвадора или нет.
— Так что мы сейчас делаем? — спросила Руби.
Ответа у Лоры не нашлось. Как будто присутствие отца отключало ее мозг, вытесняя любые рациональные мысли перед лицом гнева, любви, замешательства и боли. Она посмотрела на него, на человека, которого она думала, что никогда не встретит, который был мертв для нее; мужчина с дурацкой стрижкой и выцветшим макияжем. Он взглянул на пожарную лестницу, и Лора проследила за ним взглядом. Сосо и Сальвадоре прислонились к перилам второго этажа и смотрели на них сверху.
— Сюда, — сказал отец своим нормальным голосом, к которому она никогда не сможет привыкнуть.
Руби посмотрела на Лору и пожала плечами.
— Как далеко ты сможешь идти на этих каблуках?
— По большому счету, — сказала Лора, — им лучше отвезти меня в Джерси.
Папа был уже на полпути через Риверсайд, и девушкам пришлось поторопиться, чтобы его догнать.
— Куда он, черт возьми, идет? — спросила Руби.
Бежать ему было не куда. Залив был в квартале отсюда. Если он не собирался просто прыгнуть в воду и вплавь добраться до безопасного места, ему нужно было пройти полтора квартала из переплетенных дорог, улиц и эстакад, через несколько парков, прежде чем они попадут в доки.
— Яхт — клуб, — сказала Лора, когда они догнали его на другой стороне Риверсайда. — Ты идешь в яхт — клуб. Что там?
Папа оказался в тени дуба со стволом шириной с дом и, тяжело дыша, остановился за ним. Было темно, и трава под их ногами превратилась в мягкий суглинок, в котором утопали ее каблуки. Хотя улица находилась в ярдах от них, а шоссе проходило над ними, в нескольких шагах к западу, она слышала сверчков и птиц на этом небольшом участке природы.
— Просто вернитесь, — сказал папа. — Отсюда я доберусь. Мне жаль, что больше вас не увижу.
— Где платье? — спросила Лора. — Я знаю, что оно у тебя есть. Ты отправил его в Метрополитен, ты украл его и заменил тем бруниканским дерьмом, которое у них сейчас. Все время это был ты. Ты украл это платье, а затем присвоил себе деньги по страховке? Ты убил принцессу?
— Нет!
— Тогда кто убил ее? — потребовала ответа Лора.
Руби, внимательно следившая за происходящим, подняла руку, призывая к тишине:
— Они идут.
Лора и папа огляделись вокруг дерева. Сальвадоре и Сосо действительно шли через улицу и шли быстро.
— Мне очень жаль, Лала, — сказал папа. — Я понятия не имел, что ты в этом замешана. Когда мы передавали это платье, тебя не было на фотографии.
— Мы?
— Они нас найдут, если не уберемся от сюда. — вмешалась Руби. — Он прав. Мы должны оставаться среди деревьев.
Лора посмотрела в темноту. Старые дубы густо заросли на клочьях травы, изрезанных асфальтовыми полосами. Ничто из этого не предлагало особого прикрытия, и в какой — то момент им пришлось бы пересечь бульвар Генри Гудзона. Это означало либо подняться на холм и пересечь шоссе, что сравнимо с самоубийством, либо пройти под полным людей и хорошо освещенным переходом, где их легко можно увидеть и потенциально пристрелить, как рождественскую хрюшку.
Конечно, Лора могла бы пойти на юг, на Риверсайд, и покончить со всем этим, но она не собиралась оставлять его так, как оставил ее он, даже если ее верность будет с оттенками злобы.
Лора поняла, что Руби и папа ждут, пока она решит, что делать дальше.
— Пошли, — сказала она. — Я не попадаю в пробки дважды за сутки. Она бросилась к следующему дереву, пока Сальвадор и Сосо были слишком далеко, чтобы их заметить. Перебежка заняла меньше минуты, после которой, Лора положив руки на талию, спросила отца: «Где платье?»
— Мне очень жаль, Лора. Тебе придется о нем забыть.
— Черта с два, я это сделаю.