Бернард Нестор был не из тех, к кому можно относиться легкомысленно. Курировать коллекцию «DressedforInfamy» — дело не для слабонервных. Это требовало глубоких знаний истории, политики, моды и высшего общества. Пути передвижения экспонатов тянулись от Белого дома до помощника библиотекаря в Технологическом институте моды и обратно к анонимным коллекционерам. Работа требовала умелого общения с людьми и знания рычагов давления в высшем обществе, которые могли бы расслабить известных людей настолько, чтобы одежда ассоциировалась с их самыми печально известными моментами жизни.
Шафрановое платье Брунико было главным на выстовке. У бруникской принцессы Филомены было много платьев и костюмов, но ни один из них не был найдено, ни у коллекционеров, ни в одном из университетов дизайна, после ее смерти шесть месяцев назад. Нынешний верховный принц Брунико, Сальвадор Форси, пришлось вызвать из охотничьей экспедиции на дальнем конце острова, но от коллекции ничего не осталось. Все исчезло, не оставив ничего ни в химчистке, ни у друзей — ни стежка, ни носка, ни бусинки, ни пояса. Коллекционеры моды оплакивали потерю.
Поэтому, когда обнаружили шафрановое платье, разработанное «Scaasi» с деталями, сшитыми мамой, началась настоящая лихорадка. Это было больше, чем единственное платье любимой принцессы, найденное где — либо в мире, и это была так же часть парадной одежды, которую она надела в ночь инаугурации Сальвадора верховным принцем Брунико. Пир был бесконечен: охота на лис занимала все дни, пойманной пушнины хватило бы на несколько шуб, а в танцах и азартных играх пролетали ночи. Частичным доказательством подлинности платья стал кусочек белужьей икры, найденный между двумя бусинами на груди.
— Мне жаль. Я не смогу с тобой поужинать, — сказала Лора Джереми, когда они выходили из офиса. — Я должна убедиться, что мама не натворит ничего лишнего.
— И как ты собираешься ее останавливать?
— Буду смягчать все, что она говорит. Я не знаю. Но она меня бесит.
— Знакомое чувство.
Она сморщила нос.
— Я надеюсь, ты не ожидаешь рождественского подарка с таким признанием.
— Я в неправильномсписке подарков. Встретимся позже?
— Да.
Он обернулся, потом поцеловал ее и погладил по щеке большим пальцем.
— Сначала позвони. Я могу быть здесь. — Он собирался встретиться со своими дизайнерами по поводу «NewSunny» и подготовки к поездке в Китай.
***
Мама ждала на углу Мэдисон — авеню и 50–й улицы, освещенная разноцветными рождественскими огнями, развешанными на фонарных столбах, обнимая себя от холода.
— Почему ты не надела шарф? — Лора спросила, подходя ближе.
— Не нашла ничего подходящего.
Лора сняла с себя свой шарф и дала маме. Они прошли квартал на восток до старого каменного здания с арочными окнами и скошенной стеклянной дверью. Мама стряхнула с ног снег и позвонила.
Дверь открыл лысый мужчина в черном костюме.
— Вы, должно быть, миссис Карнеги?
— Миссис и мисс, — сообщила мама.
Дворецкий улыбнулся. Лора и не подозревала, что ее мать само очарование.
Бернард Нестор был худой, на грани истощения, с короткими ногами и невысокого для мужчины роста. У него была оливковая кожа, а тонкие волосы были подстрижены почти под ноль. Он шел прямо и напряженно, придавая новое значение слову «шомпол». Нестор, выглядел как человек, который привык решать важные дела с важными людьми в любое время, но все — таки обладал и земными нотками, словно он хотел быть твои другом, независимо от того, где ты жил или каков твой социальный класс. Эта аура успокоила Лору, потому что, хотя она в настоящее время заработала больше денег, чем когда — либо могла потратить, но все равно чувствовала себя ребенком, чья мать чистила диваны, чтобы заплатить за квартиру.
Воздух в таунхаусе Бернарда был спертым, как будто большую часть года люди в нем не жили. Возможно, это было правдой, так как он редко бывал в городе. Он проводил экспертизы не чаще, чем раз в два года, но когда он брался за дело — это были редчайшие артефакты, самое ценное искусство или самая большая находка.
Он обратился к Барри с просьбой организовать выставку примерно в то же время, когда умерла Грейси. Джереми не принимал в ней участие, пока платье Брунико не попало в коллекцию. Бернард объяснил свои требования ему и Лоре. Местонахождение платья держалось в строжайшем секрете. Транспортироваться платье должно было только в специальной витрине, в которой его привезли, и ни в коем случае не извлекаться из нее. Предмет одежды должен был быть вывезен из музея таким же образом. Внутренности платья не должны были подвергаться реставрации. С ним вообще нельзя было ничего делать.
Лора познакомилась с Бернардом, чтобы посмотреть платья для шоу, скорее как искатель новинок, чем как лицо, принимающее решения. Они долго говорили о том, почему работа мамы над костюмом Барбары Буш так сильно отличается от голубого платья «Tollridge&Cherry». Он должен был встретиться с мамой, но слег с болезнью, хотя удостоверился, что женщина получила приглашение на открытие.
Шафрановое платье Брунико появилось только за две недели до шоу. Чудо — находка. Еще один кролик из шляпы Бернарда Нестора. Ллойд очень быстро его утвердил, и прибыль от шоу взлетела до небес.
Интерьер дома был украшен темным деревом и фресками, а пол был покрыт мраморными плитами с узором. Хозяин встретил их в библиотеке, слишком заставленной, по мнению Лоры: сотни книг в твердом переплете, вышитые узорами ковры, витые украшения тянулись по стенам и мебели. В общем, помещение выглядело так, как должна была бы выглядеть библиотека, но она для чтения она явно была неудобна.
Бернард небрежно обнял Лору.
— Приятно снова видеть тебя. Это были мучительные дни. — Он покачал головой, словно оплакивая потерю соседа. Затем повернулся к маме. — Вы, должно быть, миссис Карнеги? Работали над платьем? — Он протянул маме руку.
— Да. — Она пожала ее в ответ.
Бернард, общавшийся с сотнями людей всех мастей, казалось, не мог оторвать от мамы взгляд. Лора присела на кресло, но никто, казалось, и не заметил этого.
— Открытие прошло прекрасно. — Лора хотела добавить «сказочно» или «удивительно», но передумала. Этот человек не был невероятным или удивительным. Или, более кратко, если бы он сказал «невероятный» или «удивительный» о своей жизни, он имел бы это в виду, и остальной мир искусства знал бы это.
— Спасибо, мисс Карнеги. Я надеюсь, однажды организовать показ вашей работы.
Лора подавила нервный смешок, потому что в мыслях сразу же замелькали сотни восхитительных сценариев, благодаря которым это могло случиться, причем все они были примерно такими же вероятными, как и получение Оскара.
— Нам вас очень не хватало прошлым вечером, — сказала Лора.
— Я неважно себя чувствовал. Моя работа закончилась, как только выставка была готова. Конечно, после того, что случилось, я бы не остался дома. У меня в подчинение достаточно людей острых на язык. — У него был едва различимый акцент, но Лора никогда не могла его уловить, а Нестор всегда был осторожен, говоря о своем происхождении.
— Могу представить, — сказала мама. — Это платье было главным на экспозиции.
Бернард ухмыльнулся. Остальные экспонаты были не менее значимыми, но Лора достаточно хорошо знала маму, чтобы понять, что она имеет в виду совсем другое.
— Знаете, — сказала мама, — я поняла, что это подделка, как только я увидела пуговицу. А потом, когда платье вывернули…
— Мне любопытно, — сказал Бернард. — Монархия Брунико считала оскорблением любое прикосновение к коже принцессы, поэтому никто за пределами дворца никогда не подгонял ее одежду должным образом, и никому никогда не разрешалось шить внутренние элементы. — Он поджал губы. Пытался загнать маму в угол. Лоре захотелось смягчить удар. Но в угол её маму было не так просто загнать.
Но мама не казалась запуганной. Она не краснела и не уклонялась от конфликта. В этот момент Лору взяла гордость за маму.
— Внутренняя часть были передана мне с манекеном, — сказала мама. — Я надела подкладку на манекен, и знаете, то шитье, что я видела, на этом открытии были далеки от кутюр. Подкладка, которую я шила, и бусины, которые пришивала, были выполнены по самым высоким стандартам, несмотря на то, что были на изнанке. Любой, кто знает, хоть что — то об этом платье, поймет, что с ним что — то не так.
Их противостояние грозило затянуться. Лора была рада, что она пришла.
— Мне интересно, В какой момент произошла подмена. Как происходила доставка?
— Я уже обсуждал это с полицией, — отозвался Бернард.
Лора заметила, что он смотрит на мать чуть дольше обычного, как будто он хотел запомнить ее лицо, прежде чем оно исчезнет навсегда, и, хотя Лоре было очень неловко, мама либо не заметила, либо ей было все равно.
Он вынул журнал из ящика и положил его на столик.
— Оно приехало на грузовике без опознавательных знаков, в коробке, с бланком. — Он открыл страницу с изображением принцессы Брунико на инаугурационном бале ее мужа. Ее лицо прорезала странная улыбка, больше похожая на оскал. Но все же она была яркой и красивой, с длинными темными кудрями, ниспадающими на плечи. Должно быть, фото было сделано в конце пира, потому что улыбка выглядела слишком естественной для первых часов официальных фотографий и формальностей, а поза изломана, как будто она спешила на танец или за долгожданным прохладительным напитком. Она была на лучшей вечеринке в своей жизни, в шафраново — оранжевом платье за сорок тысяч долларов.