Пред иконой стоишь со свечою... - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

Из духовных стихотворений

2000-2002 года

Молитвенный подвиг

«В глубине дремучего леса ...

всходил он на гранитный камень,

для усиления своего молитвенного подвига».

Житие святого Серафима Саровского

Тропки хвойные колки,Божья Матерь хранит,всходит старец как столпник,на высокий гранит,пень, валун, дикий камень —вот основа поста,но молитвенный пламень обжигает уста.Ствол сосновый просторныйянтарями дарит,Божья Матерь иконоймеж ветвям горит.Зов молитвенный скуден,но велик — в тишине:«Боже милостив буди,буди — грешному мне».На груди крест железный,жест мольбы — вознесен,изнуренный телесно,Старец — Духом спасен...

Пред иконой стоишь со свечою

Картина Константина Васильева "Ожидание"

Пред иконой стоишь со свечою

Пред иконой стоишьсо свечою,на земле — себе не нужна,но отмечена лишьмечтою,рядом с жизнью, что сожжена.Ты обиду простишьвчерашнюю,деревянный целуя оклад,на икону глядишьбесстрашно,Богородицы встретив взгляд.Словно взглядЕе повторяя,пред распятьем стоишь до зари,на пол капливоска роняя,тоже — светишься изнутри...Но когдамолитвы пропеты,по растущей уходишь тропе,вспоминая — всегда,до рассвета,кто-то молится — о тебе...

Рая вчерашнего вспомнится — горница

Рая вчерашнеговспомнится —горница в башне,где горлицатишины капризнойклонится —дышит ризой...Икон —складней благолепие — под потолкомгорбитсягорней цепью...Досок треснувших кисея-иней —древностипаутина —с ветром борется, как риза затворницы,от которой светло в горнице...

"Икона "Ангел Златые власы""

Ангел златые власы

Я — инок, приникший к иконе —в смиренье проходят часы,и он оживает, склоненный,Архангел Златые власы.Как облако, кажется зыбкойволнистая ризы черта,продленная взглядом улыбка,и губ молчаливых чета.За ризою — трав тень резная,смыкаются крылья в огне,он жизнь мою тайную знает,он тайно грустит обо мне.Из жизни, порой, исчезает —поступкам своим господин,но Обликом вечным — спасает,когда я стою перед ним,когда его нежно-упорныйко мне устремляется взгляд...Он, вечностью отдаленный,быть может, небесный мой брат...

Нимбов трех воздушное склоненье

Икона Ксении Покровской "Троица" (1990-е годы)

Нимбов Трёх воздушное склоненье

Заглушенные молитвой дни глохнут вздохом ночи в безвременье,в час, когда, душа, тебе сродни —Нимбов Трёх воздушное склоненье.Нимбом — удлиняется лицона иконе, голос — отголоском...Свечка освещает озерцо талой крови гибнущего воска.Ты, душа, без помощи — слаба,слогом округляешь дни неверно,без молитвы — робкая раба,слух пуглив твой, северная серна.Вянет страха сорная трава,ставши тьмой... Но тень не заслониластавшие ступенями словатой молитвы, что душа хранила.Смертный страх — до смерти не утих,слово на устах молитвой свежейслух твой осторожный снова режет —дань печальных ангелов твоих...

Мамры деревья, как храмы

Мамры деревья, как храмы,для Авраамаи Сарры...Тени, что стыли с утра,к полудню стали короче,когда, пребывав у шатра,Авраам возвел очи,и увидел — явившихся в знойСтражей жизни земной,райских миражей,Ангелов уставших, в прохладедубовых веток,ставшихокладом —для Троицы Ветхой...

Здесь — журавлей отжурчало соло

Здесь — журавлей отжурчало соло,здесь — глуше сон монастырских башен,с помощью Духа Святого — глаголы,словно мельницы, крыльями машут.Равный мне ветер — подыщет словов травах, в оправе которых — избы.Травы сбираю для люда чужого,песней родной разбавляя известь,ту, с которою память глохнет,строк закупорены сосуды,Слово — льняною заплатою сохнет,ожидая расправы Судногодня — очертанья его на фресках,разделены святые — и грешники,кто-то уходит в выси небесные,кто-то падает в адские бреши,кто нам подымет уставшие вежды,кто нам посыпет краюху солью? —всюду беспамятные невежды,нам же — Слово отыскивать с болью...

Евангельский круг

"Рождество Богородицы (совр. иконопись)"

День Рождества Господня,тень колыбельная снится,рождается Слово сегодняв мире, в сердце, в странице.Так Слово рождалось когда-тов холмах Иудеи далекой...Над царством тем тридевятымлуч был взнесен высокий.Рождается Бог в человеке,чтоб крепли молитвы строфы,чтоб дни восходили как вехи -от Рождества, до Голгофы.Чтоб ты уходил на муку,на проповедь в светлом хитоне,и в бурю протягивал рукутому кто, не веруя, тонет...

"Бегство в Египет" (из книги "Евангельская история")

Бегство в Египет

Помнишь? Ангел в тумане белел,Нас в небесах приютивший... Надо исполнить, что он велел,Ангел, во сне приходивший.Тот, говоривший: «Встань и возьмиВсе, что дорого сердцу,Видишь, ночные взметнулись огни — Ирод ищет Младенца.Видишь, как преданно ждет у двериОслик покорный и смирный,Матерь и Сына возьми, и дары —Золото, ладан, и смирну...Я хочу, чтоб ты сохранилСладость воспоминаньяТам, где пустыня, где темен Нил,На берегах изгнанья.Здесь, в Вифлееме, вопли и плач,Дьявол раскинул сети,Здесь младенцев губит палач,Плачет Рахиль о детях.Ты пережди, пережди беду.Я утолю сердца жажду.Ирод умрет. Я к тебе приду,В сон твой, с вестью, однажды.Я скажу: отдохни от бед,Мира забудь пороки,В светлый тихий иди Назарет,Как предрекли пророки.»

"Крещение" (из книги "Евангельская история")

Иоанн Креститель

Виноградной лозою вьется строка,каждый изгиб ее — древний профиль,протянул ее Евангельем — Лука,прочитал — Феофил —о Предтече, рожденном в такой тишине,что горит над жизнью, как Божья кара,и сгорает неверие в тихом огне,охватившем уста Захара, —о том, как Мария слагала в умеи в сердце — старца заветы,о том, как долго в вечерней тьмесветилось — сказанное Елисаветой, —о тех, кто принес покаянья плоды,о водах крещенья, что вечно синеют,о том, что — Идущего впереди,Идущий вослед — сильнее...

"Нагорная проповедь" (из книги "Евангельская история")

Нагорная проповедь

Если ветер вернется на круги,дней пустыня будет согрета,и мы доверимся кроткоапостолам... Божьи слугиспустят лодкупо склону волны высокой Генисарета.Сети веток качнутся как неводы, ветхо,над водами (плеск удваиваетсяплеском сердца),и мы услышим двухтысячелетнее эхоГолоса, которым начинается,которым кончается — детство.И мы переплывем морежизни — с Востока до Запада,и будут над нами веятьи кругами в просторе расходиться — десять Заповедейи блаженств — девять...

"Чудо в Кане Галилейской" — роспись храма Христа Спасителя (Нестеренко)

Чудо в Кане Галилейской

«... распорядитель отведал воды,

сделавшейся вином...»

Ин. 2, 9

Глоток — долькавлаги — до чуда,толькоглоток из сосуда...Холмы Галилеи невзрачной,и вечер, как веер брачный,час позднийпраздника-пира...И позванХристос с МариейПречистою — с ученикамина чистуювечерю в Кане...Но тает вино в сосудах,глоток отделяетот чуда —горячий глоток, и только...Но чудо не спрячешь, как дольку —в земном — простора небесного,которому в горнице — тесно,как шагув камнях-утесах,как влагевина в водоносах,в сосудах,на вечери брачной...До чуда — глоток прозрачный...Глоток — вернаямера,глоток — до безмерной веры...

"Преображение"

Преображение

Преображенья зрелчас, как в ночи свеча,чтоб каждый луч успелвспыхнуть от друга-луча,чтоб каждый луч-штрихв нишу-жилку попал,чтоб на иконе затихчертой, что провел Феофан,чтоб каждый луч держалфрески блеск на века,чтоб каждый луч бежалпред тенью ученика,которого Феофанпростер пред Господом ниц(Иаков, Петр, Иоанн)так, что овалы лицнавечно освещеныв Преображенья час —час ночной тишины,зреющей, как свеча...

Страстной Четверг

Пустые отринем речи,те что Господь отверг,в полночь, в страстной Четверг, зажжем свечи —а на столе хлеб, да соль,а в душе свет, да боль.Над освещенным млечным лучом — столом,в полночь, склонимся рядком,в час Вечери —а в душе свет, да боль,а на столе хлеб, да соль.И будем молчать о чуде...Живущий в каждом, Христосзадаст тот же вопростени-иуде —а на столе хлеб земных бед,а в душе боль, да свет.Великой пятницы тропамиАнгел нас проведет туда, где каждый бредетна свою высоту-голгофу —а в душе боль, да свет,на столе — соль земных бед,Зажжем полночные свечи в Четверг страстной...В горнице, за стеной —молитвы последние, речи... А на столе хлеб, да соль,а в душе свет, да боль.

"Пасхальное утро" (из книги "Евангельская история")

Пасхальное утро

Сегодня будет одинокМой день и светел.Лишь ветер солнечный у ног,Лишь ветер.Я рано, рано выйду в сад,Готова к чуду.И вдруг почувствую Твой взглядВезде, повсюду.И я услышу тихий зовСквозь шелест крылий,Сквозь возгласы учеников —Я здесь, Мария!От слов Твоих — такая тишь,И слезы льются...Но Ты, как облако стоишь,Нельзя коснуться.

Вознесение Господне

«не ваше дело знать времена или сроки...»

Деян. 1, 7

Не наше дело знать сроки и времена...Но — над Деяньями взгляд твой склонится,и ты узнаешь Апостолов имена,пришедших, взошедших в горницу.В день, когда облако стало расти,чтобы встать над горой Елеонской,до которой — даль субботнего пути,где вознесся Христос, где погасло солнце.Где они пребывали: Петр, Иоанн, Андрей,Филипп и Фома, Варфоломей, Иаков,Симон Зилот, бывший мытарь Матфей,Иуда (Иаков брат) и Алфеев Иаков.И молились в горнице молитвой одной —вместе с женами, приносящими миро,в час, когда земля, насыщенная виной,на Божьих стопах уже не тяжелела гирей.И разлуки с Вечностью уже узнали вкус,вспоминая ангелов, что в облаке видели,говоривших: «Вознесшийся от вас Иисус,таким же образом к вам — приидет...»

Праздники Богородицы

"Введение во храм Пресвятой Богородицы"

Дева клонится, как деревце,к вечным небесным дарам.Вводится царственно Девицав Ерусалимский храм.Вслед по ступеням зыблетсясвет от высоких лампад.Деве сквозь время видитсяВечности детский взгляд.Вводится Дева по лестнице —лествице без перил.Вестник видится Вестнице —будущий Гавриил.По горней дороге вводится,в горницу, в крылья дверей.Будущую Богородицуславит седой иерей.Дева ведется вдоль линиивечно горящих свечей.Свет внутри будущей Скиниисветится — все горячей.

"Благовещение" — роспись Тихвинского придела храма Преображения Господня в Богородском

Благовестный держа цветок

Нить строки тяну поперечную,как основа льются лучи,продеваю, словам не перечу,даже если речь не звучит...Непостижен еще рисунок,вот, он светится, вот — погас,тени лунные, профиль юныйангела — обручившего нас...Строки рвутся, чтоб снова сплесть их,в выси связываю узелок,чтоб ожил Приносящий вести —Благовестный держа цветок.Чтобы я над цветком склонилась,чтоб строка что еще слаба,как ответный вздох засветиласьна устах: «Се, Твоя раба...»

"Успение" (рис. из Православного календаря. Салоники, 2001)

Успенья Твоего земля

На части две быль разделя —небесную, земную — знаю,Успенья Твоего землятам, где иконы даль резная.Я перед ней в мольбе, без слов,в день грустный августа склоняюсь,считая, скольких облаковапостольских расправлен парус,там, где спешит за братом братиз разных стран, земель и весей —небесный счет земных утрат,пытаясь разгадать и взвеситьв тот час, когда колоколак рыданью перешли от пенья,когда с земли слетела мгла,смущенная лучом Успенья,когда стал ангела высок —склоненный к Деве стан лучистый,когда остался поясокв цветах, во гробе — от Пречистой...

"Икона Покрова Пресвятой Богородицы"

И скользнет к ладоням Плат простертый

Позову — молитвою без слов,ты откликнешься — горячей речью.Снежной скатертью падет Покровна просторный стол короткой встречи.Глянец окон. Взглянем, даль деля,облако чуть сдвинет — вечный ветер.Вздрогнем — как бела уже земля,розовых берез развиты ветви.Ангел чуть качнется на часах,словно воин, вставший за околицей,и пройдет в раскрытых небесахпо горящей кромке — Богородица.Ты возьмешь Минеи, иль Триодь,и тропарь откроешь: глас четвертый.Кратким гимном отзовется свод,и скользнет к ладоням Плат простертый.

Твоей кисти живые святые

Вдоль окладов пряди витые,из глубин иконных глядят —твоей кисти — живые святые,отпуская меня в закат.Божий образ трижды прославлен,на иконе — следы мольбы,в доме, что навсегда оставлендля единственной узкой тропы.Вслед за мною твой путь проляжет,вслед за днями продлятся дни,нас единою цепью свяжеттой тропы над обрывом нить,где мольбы оборвутся звуки,где останется тот, кто свят...Ты идешь к горизонту разлуки,отпуская меня в закат.

"Святой Николай Чудотворец"

Святой Никола

Ворсом снежным в кельенежно зарос порог,на Никольей неделемедлит в овале — Бог.В Бога — тебе верится,в голос твой — мне,в зале овальном — деревцехвойное, в тишине,деревце жизни нашей,срубленое вчера,хвоя падает в чаши,полные по вечерам,скатерти строгая тогатянется на паркет,с темной иконы — от Богазвездный исходит свет...

"Святые князья Борис и Глеб" икона XIV века

Святые князья Борис и Глеб

Ты был отроком... Вспомнишь разве,когда ты скопировал ту икону —на райских конях едут два князя,в красном кафтане, в кафтане зеленом —цвета юности, цвета выси,цвета — убитых невинно, нелепо,плащ, иль риза? — на князе Борисе,риза, иль плащ? — на князе Глебе.Едут — ставшие вмиг святыми,светятся фреской на стенах вечных —брат убиенный на речке Смядыни,брат убиенный на Альте-речке.Страстотерпцы, первые вехи —их на узких дорогах ставили,видно ангелы, видно навеки,против каинов — русских Авелей...

"Святой царевич Димитрий"

Царевич Димитрий

Ангелу надо быть в небе, то есть далеко, далеко, где он недоступен мгле,ангела убитьтак легкона земле...Каждое звенов венцесами плетем-творим,строчка-нить отзвенела давно: «Ангела посылаю пред лицемтвоим...»,Посылаю волею Творца,России даря,в Углич-даль.Рана его — ожерелье-венца —царствует, как заря,мечется, как печаль.Прибавилось тишины,выше стал Собор —Царевича Ликсветится из старины,миру дар — детский взор,Вечности миг...Ангела убитьтак легко, легкона земле —ангелу надо быть в небе, то есть далеко, далеко, где он недоступен мгле...

Учитель и ученики

Росла тропа — из Твоей тропы,но не был Ты узнан миром.А я Твои обмывала стопына Вечере тайной, мирром.За словом Твоим восходила, учась,по водам, пескам, по тверди,Но словно лучом, был пронизан часТвой — ожиданием смерти.И я к распятию шла в пыли,распята Твоею болью.И я смотрела, как рос вдалиТвой крест, обвитый Тобою.Я знала, что Ты побывал в аду,и в день вернулся весенний... А я встречала Тебя в Саду,плача, в час воскресенья...Вдоль окладов пряди витые,из глубин иконных глядят —твоей кисти — живые святые,отпуская меня в закат.Божий образ трижды прославлен,на иконе — следы мольбы,в доме, что навсегда оставлендля единственной узкой тропы.Вслед за мною твой путь проляжет,вслед за днями продлятся дни,нас единою цепью свяжеттой тропы над обрывом нить,где мольбы оборвутся звуки,где останется тот, кто свят...Ты идешь к горизонту разлуки,отпуская меня в закат.

Картина Купреянова "Учитель"

Христос и Иоанн

В той опустелой кельеоблака рос туман,крылья дверей запели,пал пред Христом Иоанн.Преображенный странникпереступил порог,не различить в тумане —брат ли, учитель, Бог...В свете утреннем скудномвстал Открывающий путь,Иоанновы кудриперетекли на грудь,переплетались с речью,полнящей пустоту,крыльями пали на плечиИоанновы руки — Христу,застыли тенью нерезкойнад туманным плечом,облаком стали, фреской,вспыхнувшей под лучом.

"Иисус и самарянка" (рис. по гравюре Густава Доре)

Иисус и самарянка

«А кто будет пить воду, которую Я дам ему,

тот не будет жаждать вовек...»

Ин 4, 14

Если кротко воздух времен вдохнуть,строка за строкой прольется.Привидится: Бог присел отдохнуть в самарийской земле, у колодца.Увидится: вдоль горизонта, вдали,облаков вечереющих проседь.Бог присел близ участка земли,Иаковом данной Иосифу.Ласточка успеет крылом черкнутьпо уходящему в темноту своду.Женщина не успеет почерпнутьиз Иаковлева колодца воду,услышав глас Божий — «Пить мне дай...» —Глас, очерченный вечной печалью.Переполнится, через край,сердца сосуд — Его речами.

Чаша самарянки

Голоса-тропы рябит изнанка,узелки затянуты искусно,каждый — помнит чашу самарянкис родниковым словом Иисуса — с вечностью вечерней у колодца,путником поникшею усталым —словом острым, как осколок солнцав чаше снега по-апрельски талом,лучиком — по веточкам, по жиламвосходящим в вербенные свечичтоб душа, дыша, жила-служила —далями молитвы залит вечер.Вечности вечерней миг-изнанка,узелки затянуты искуснопамятным движеньем самарянки,чашу подающей Иисусу.

Марфа и Мария

Я хотела бы быть сестрою,но не Марфою хлопотливой,а той, что волосами укроетстопы Его, счастливойстановясь, снова и снова,от смиренной доли —быть пленницей Его Словаисполнительницей — воли,слушательницей притч в пустыне —о высокой свече, да о прочем...О возлюбленном сыне,вернувшемся в дом отчий.Я хотела бы Мариею называться —именем на устах печальным —чтобы на зов Его отзываться —утром Пасхальным.

"Спас" Андрей Рублев. 1420-е гг.

«Что говорю вам в темноте,

говорите при свете...»

От Мтф., гл. 10

В днях, обвитых лентой оковпобедно-шумящих лет,ты — видишься в тоге учеников,идущих Ему во след,в дорогу берущих пустую суму,без золота, без серебра,в дорогу, ведущую через тьмупо заповедям добра,где, словно агнец ты, средь волков,кротчайший голубь средь птиц,ты — в грустной горстке учеников,а я — в толпе учениц...И все, что Он сказал в темноте,при свете ты повторишь,строка твоя подобна чертенад пропастью, где стоишь.И я уже счет теряю годам,где свет твой сквозь бытиемне светит... Душу свою отдам,чтоб вновь обрести ее.Развернуты мысли твои в слова,но взглядом о них скажи,и я пройду с тобой поприща два —до самой смертной межи.

Будущего гонцы в Господней горнице

* * *

Вот оно, небо звездное Тайной Вечерипредо мной на стене — лунный луч ловлю,время мое позднее, время твое вечное,я пред фрескою в свете резком стою.Дни мои погублены, твои искалечены,звездный луч из окна на стене рубцом,и тенями лица склонившихся иссечены,золотой овал стола завился венцом.Будущего гонцы в Господней горнице,от неба Вечери стена светла,только, как Иуда, в круг ясный клонитсятень-предательница — ночная мгла.Время твое звездное, время мое вечное,я стою пред фрескою — резкий свет,небо мое позднее Тайной Вечери,в каждом нимбе-луночке — лунный след...

* * *

Помнишь, мы разделили небо,как когда-то делили ризы,слева слышались плачи Глеба,справа слышались плачи Бориса.Помнишь, мы разделили дали,луч рассек мир на две окраины,на два рая, и в каждом Авель,святополком-убитый-каином. Жертвы две — дань на две ладони,две ладьи в океане Господнем,в черной ризе да в белой — кони,братья едут спустив поводья.Каждый ангелу равен — с небакаждый облаком-вьется-ризой...Если слева — молитвой Глеба,если справа — молитвой Бориса...

Аввакум

Путь наш очерчен грубо,все ж, различим вдалитемные бревна сруба,столб ледяной пыли,голос возвышен трубный —«Будущее гряди!»,мы сожжены там будем —руки крестом на грудисложим, готовы к смерти,воздуха рвется слюда,с оледеневшей твердив пламени бездну, тудав бездну, где сложены ровно,словно бы без труда, но с верой — древние бревна,праведной жизни годасложены без усилья,чтобы был легче дым,руки расправим крыльями —ангелами взлетим,жгут ледяные торосы,в рубище, босиком —ангелы тоже босы —к огненной смерти идем...

* * *

Ризы голосом разрезаны,развеваются в полете —облаками бегут резвыми...Спим, юродивы, в лохмотьях.Прорастут слова — их скашивают,звук, чуть слышный остается —о княгине Анне в Кашине,о Саровском чудотворце.Облаками отгородитсядаль родная от чужбины,провожает Богородицак облаку-калитке Сына,к горизонту, до околицы,до пустынных трав ковыльных...В час прощальный колокольцы —ангелов задеты крыльями...Ризы, сшиты голосами,отдаляются мелодией —в высь, покинутую нами...Спим в лохмотиях, юродивы...

Свидетельством первым доселе мир жив

* * *

«Но они, услышав, что Он жив,

и она видела, не поверили…»

От Марка…

Свидетельством первым Доселе мир жив,И ласточек верыСтроги виражи.Слова Его — стрелы —«Мария! Я здесь!Свидетельством первымМариина весть.Девичьему взглядуХристос, словно сон,Явился из СадаВ обличье ином.И тем, что дорогойВ селение шли,Явился Он строгийВ дорожной пыли.И те как сумели,Сказали другим,Другие не верили,К чуду глухи.Но все же — МарииУчитель, как сон,Явился впервыеВ величье ином.И ласточка-точкаЛикует, кружит,Вьет кружево строчки,Над жизнью дрожит.

* * *

Ты несешь в тот далекий проулоктяжесть жизни — невидимый вес,над тобою склонился сутуло,крылья вскинув, невидимый крест,неизбежный свидетель изгнанья,знак опалы средь пальмовых кущ,ты идешь к горизонту сознаньягде глас Божий пробился, как луч,где твой голос в ответ ему дрогнул,слившись с кромкою облаков,ты идешь самой узкой дорогой,повторяя молитву без слов,где изжитые жизни рисункивосстают как эскизы, как сны,в каждой, словом оставленной лунке,долго стынет овал тишины,заполняя проулок далекийневесомой прохладой небес —ты несешь неизбежный, высокий,тенью жизни очерченный крест...

* * *

Лён полотенца,восковая свечка,закрыта дверца,будто бы навечно.Дом заколдован:голубых глицинийживой волною,памятью о сыне,водой холодной,чашею из глиныдом заколдованвечным сном о сыне,чей голос таетэхом-тенью в нише,всё — тишина смывает, слов не слыша...Лён полотенца,свечка восковаягорит, как в детстве,тени созывая...

* * *

Уйти... Оставив в тишине покорнойбылое, что теперь принадлежадругим, вернется в хаос черный,петлей судьбы и в будущем держатебя, свиваясь жгучим тёрном,цепляясь, чтобы ты не мог уйти,но знал, тропа прочертит мир просторный, качнувшись — от начального пути...Уйти... Оставив в памяти прилежнойсвященный сумрак, стерегущий сад,уйти, забыть, и знать что есть надежда —идти вперед, но приходить назад...Уйти, чтоб сделать шум чужой привычным,забыв о тишине, что ждет, свята —тропой ухода, линией безличнойнамечена пред бездною черта,но косо перечеркнутое детствосбивает шум поющим голоском,подходит близко, кажется соседством,на мертвом поле — вечным колоском...Уйти, чтобы по той тропе вернуться —к той тишине, что не сумел забыть,и не из чаши — как дитя, из блюдца —по сладким каплям горечь дней допить...

* * *

Не стереть перстами заботу,слова не стереть на листах —проступившие смертным по’томмолитвы, стихнувшей на устах,две кратчайшие ее строчки,горчайшую ее грусть —«Пронеси эту чашу мимо, Отче» —строчки, выученные наизусть,обозначающие границу,с которой открывается высота —тело обернуто в плащяницу,душа возлетает с креста,по дорогам тянется горсткаидущих в будущее учеников,слов росточки, как иглы острыескрепляют кромки веков...

Читаю я на рассвете...

* * *

Книгу об ангелах читаю,строки стекаютрекоюсо страницы,на половицы,тают, светят,образуя озера покояна зеркальном паркете.Нет, не рукою,устамисними усталостьбесконечную —сколько днеймнеосталосьдо вечности?Не знаю,но вечность снится,пока считаюв книге об ангелах — страницы...

* * *

Придумаешь имя, но никому не скажешь, имя — ангел, бремя его легко,имя отпустишь во тьму, со мною свяжешь —только имя может взлететь высоко. Имя — последняя моя примета —пусть цветет только на твоих устах,когда ты вспоминаешь, плача, без света,имя мое — единственное — из ста...Имя — вздох, когда опускаешь вежды,имя — для мира — небесная весть,имя — для двух — будущая надежда,если для каждого она есть...Имя — подсказка, молитвы начало,идущему во тьму — идущее вслед, имя — венец, развязка печальная,ореол, впитавший свет долгих лет...Придумаешь имя — легче птицы,никому не ведомое — тайна двоих —имя мое — будет битьсякрылами в крылья окон твоих...

* * *

Если будет дано умереть на святом месте,закрывая лицо ладонями-латами,голос твой вернется с жизнью вместе,голос твой, незабываемо-крылатый.Если будет дано умереть смертью ранней —можно ли вообразить себе участь лучше? —вздрогни, вспоминая обо мне, странник,провожая меня вместе с солнцем летучим.Даже если никогда не попадем в святые,все ж не будем прокляты небесами,потому что дни-завесы, из лучей свитые,шепчут нашими словесами,потому что, даже если сердцем устали,иль устами — перечислять обиды —пусть нас судит Бог - в той дали —по книгам, которые никогда не выйдут...

* * *

Читаю я на рассветерассказы в Минее Четьи,свитки — о святых.Мы перед ними — дети,разум наш празден, тих.Книга — благая вестница,страницы, месяц за месяцем,перелистает рука.Райской тропою светитсяо жизни святого — строка.Посвящены кому-токаждый наш день, минута,за ними — торопится шаг.Не обретя приюта,тянется к ним душа.Нет, не увидеть воочью,только строка кровоточит —жизни великой след,длиннее, или короче,венцом — бессмертия свет.Мученики вчерашние,на алтарях домашних —отроки, жены, князья.Путь повторить их — страшно,не повторить — нельзя...