- Русский! Женщины
мяса и тряпок вязанки смеются,
стащить стараются
за ноги: "Не пойдем.
Дудки! Мы - проститутки". Быть Сены полосе б Невой! Грядущих лет брызгой хожу по мгле по Сеновой всей нынчести изгой. Саженный,
обсмеянный,
саженный,
битый, в бульварах
ору через каски военщины; - Под красное знамя!
Шагайте!
По быту! Сквозь мозг мужчины!
Сквозь сердце женщины! Сегодня
гнали
в особенном раже. Ну и жара же!
Полусмерть
Надо
немного обветрить лоб. Пойду,
пойду, куда ни вело б. Внизу свистят сержанты-трельщики. Тело
с панели
уносят метельщики. Рассвет.
Подымаюсь сенскою сенью, синематографской серой тенью. Вот
гимназистом смотрел их
с парты мелькают сбоку Франции карты. Воспоминаний последним током тащился прощаться
к странам Востока.
Случайная станция
С разлету ованулся
и стал,
и на мель. Лохмотья мои зацепились штанами. Ощупал
скользко,
луковка точно. Большое очень.
Испозолочено. Под луковкой
колоколов завыванье. Вечер зубцы стенные выкаймил. На Иване я Великом. Вышки кремлевские пиками. Московские окна
видятся еле. Весело.
Елками зарождествели. В ущелья кремлевы волна ударяла: то песня,
то звона рождественский вал. С семи холмов,
низвергаясь Дарьялом, бросала Тереком
праздник
Москва. Вздымается волос.
Лягушкою тужусь. Боюсь
оступлюсь на одну только пядь, и этот
старый
рождественский ужас меня
по Мясницкой закружит опять.
Повторение пройденного
Руки крестом,
крестом
на вершине, ловлю равновесие,
страшно машу. Густеет ночь,
не вижу в аршине. Луна.