ну, просто нитка! И всe
вот на этой вот держится ниточке.
Дуэль
Раз!
Трубку наводят.
Надежду брось.
Два!
Как раз остановилась,
не дрогнув,
между моих
мольбой обволокнутых глаз. Хочется крикнуть медлительной бабе: - Чего задаетесь?
Стоите Дантесом. Скорей,
скорей просверлите сквозь кабель пулей
любого яда и веса.Страшнее пуль
оттуда
сюда вот, кухаркой оброненное между зевот, проглоченным кроликом в брюхе удава по кабелю,
вижу,
слово ползет. Страшнее слов
из древнейшей древности, где самку клыком добывали люди еще, ползло
из шнура
скребущейся ревности времен троглодитских тогдашнее чудище. А может быть...
Наверное, может! Никто в телефон не лез и не лезет, нет никакой троглодичьей рожи. Сам в телефоне.
Зеркалюсь в железе. Возьми и пиши ему ВЦИК циркуляры! Пойди - эту правильность с Эрфуртской
сверь! Сквозь первое горе
бессмысленный,
ярый, мозг поборов,
проскребается зверь.
Что может сделаться с человеком
Красивый вид.
Товарищи!
Взвесьте! В Париж гастролировать едущий летом, поэт,
почтенный сотрудник "Известий", царапает стул когтем из штиблета. Вчера человек
единым махом клыками свой размедведил вид я! Косматый.
Шерстью свисает рубаха. Тоже туда ж!?
В телефоны бабахать!? К своим пошел!
В моря ледовитые!
Размедвеженье
Медведем,
когда он смертельно сердится, на телефон
грудь
на врага тяну. А сердце глубже уходит в рогатину! Течет.
Ручьища красной меди. Рычанье и кровь.
Лакай, темнота! Не знаю,
плачут ли,
нет медведи, но если плачут,
то именно так. То именно так:
без сочувственной фальши скулят,
заливаясь ущельной длиной. И именно так их медвежий Бальшин, скуленьем разбужен, ворчит за стеной. Вот так медведи именно могут: недвижно,
задравши морду,