извыться
и лечь в берлогу, царапая логово в двадцать когтей. Сорвался лист.
Обвал.
Беспокоит. Винтовки-шишки
не грохнули б враз. Ему лишь взмедведиться может такое сквозь слезы и шерсть, бахромящую глаз.
* * * * *
Протекающая комната
Кровать.
Железки.
Барахло одеяло. Лежит в железках.
Тихо.
Вяло. Трепет пришел.
Пошел по железкам. Простынь постельная треплется плеском. Вода лизнула холодом ногу. Откуда вода?
Почему много? Сам наплакал.
Плакса.
Слякоть. Неправда
столько нельзя наплакать. Чертова ванна!
Вода за диваном. Под столом,
за шкафом вода. С дивана,
сдвинут воды задеваньем, в окно проплыл чемодан. Камин...
Окурок...
Сам кинул. Пойти потушить.
Петушится.
Страх. Куда?
К какому такому камину? Верста.
За верстою берег в кострах. Размыло все,
даже запах капустный с кухни
всегдашний,
приторно сладкий. Река.
Вдали берега.
Как пусто! Как ветер воет вдогонку с Ладоги! Река.
Большая река.
Холодина. Рябит река.
Я в середине. Белым медведем
взлез на льдину, плыву на своей подушке-льдине. Бегут берега,
за видом вид. Подо мной подушки лед. С Ладоги дует.
Вода бежит. Летит подушка-плот. Плыву.
Лихорадюсь на льдине-подушке. Одно ощущенье водой не вымыто: я должен
не то под кроватные дужки, не то
под мостом проплыть под каким-то. Были вот так же:
ветер да я. Эта река!..
Не эта.
Иная. Нет, не иная!
Было
стоял. Было - блестело.
Теперь вспоминаю. Мысль растет.
Не справлюсь я с нею. Назад!
Вода не выпустит плот. Видней и видней...
Ясней и яснее... Теперь неизбежно...