Влад спустился по пустынной гулкой лестнице на первый этаж. Лиля все так же сидела за стойкой для дежурных. При появлении Влада она тут же вскочила со своего места и подбежала к нему.
— Ну как? — шепотом поинтересовалась она. — Поговорили?
— Да, милая русалка, поговорили.
— Почему русалка? У меня ни хвоста, ни длинных волос нету…
— Зато воды много… — пространно отозвался Влад и с горечью отметил про себя, что теперь будет переживать и за эту девочку, и за Стаса. По одной лишь причине — они оба контактировали с ним. Ему очень не хотелось, чтобы их постигла участь журналиста Петросяна. Хотя здание действительно было пустым, и никто его там видеть не мог, Влад понимал, что это слабое утешение.
Кто знает, возможно, он зря так, в открытую, интересуется убийством Волошина. Но отказаться от любых розысков и заняться вплотную своими уроками — написанием мелодрамы — он тоже не мог. Вот, поговорил с массажистом — и как будто один камешек из высокой стены выбил. Правда, за мимолетным сквознячком потайная дверь так и не обнаружилась, но зато он почуял этот запах смерти, который еще не выветрился с места преступления.
Как удачно ложился образ Стаса для роли убийцы! Причем не только Волошина, но и Павлова. Все эти слухи про таинственного медбрата… Оно бы все ничего, но слишком уж топорная работа в случае с Волошиным. Маньяк-медбрат заколол посетителя и выбросил шприц в своем кабинете, в чистенькую корзину, чтобы сразу в глаза бросилось. Чушь, постановка. На кого рассчитана? Даже Стас с его минусовым айкью сумел выкрутиться. Но еще, как говорится, не вечер — массажист по-прежнему под подозрением. Интересно, как повернулся бы ход событий, если бы Стаса арестовали? Ох, не сладко пришлось бы кудрявому красавчику в тюрьме! И что в итоге выигрывает при таком раскладе убийца? Отведет от себя подозрение? По всей видимости — да.
А что же следствие? Теперь, не найдя улик в бассейне, следакам придется искать и определять так называемый круг подозреваемых. Только кто же может быть в этом круге подозреваемых, кроме бодибилдера? Хм… хорошее выражение «круг подозреваемых», то есть изначально, следуя классической схеме, должно быть несколько лиц, которым, так или иначе, выгодна смерть жертвы. В данном случае круг не получался, а только точка. Стас и точка! Как примитивно. Что называется дешево и сердито. Но как-то не ложилась эта схема Владу на душу. Потому, скорее всего, Стаса и отпустили на волю. На массаж Волошин к нему не ходил, и вообще, как понял Влад, они были знакомы лишь по игре в бильярд. За стенами бассейна их тоже ничего не связывало. Конечно, биться об заклад он бы не стал, но и Стас, будь он хоть как-то причастен к убийству, ни за что не рассказал бы ему про шприц. Стоял бы насмерть. Тут сработал психологический момент — Стас испугался, очень сильно. Так боятся чего-то необъяснимого, вроде странных звуков в темноте. Вот и массажист оказался в такой же ситуации…
Влад поймал себя на мысли, что он вновь увлекся рассуждениями и ситуацию на дороге почти не контролировал. Чуть сбавив скорость, он стал присматривать место, где можно было бы пообедать. Выбрав, наконец, кафе, он проехал во двор соседнего дома, чтобы поставить машину. Его мысли как по мановению волшебной палочки потекли в другом русле. Он уже предвкушал, как после обеда поедет домой и начнет работать. Да-да, ему захотелось писать. Даже руки чесались. Слово мелодрама в его подсознании сейчас отсутствовало. Он будет писать так, как умеет, как делал все это время. Нужен сюжет, развитие и… подведение итогов. Просто страшные события будут происходить с девушкой, а все остальное приложится в процессе работы или даже после нее. Почему-то ему сейчас казалось, что не так и страшен черт. В конце концов, если понадобится, он всегда сможет проконсультироваться у специалистов, пишущих или полемизирующих на эту тему.
Время за обедом было как отдушина от забот. Только в эти минуты он мог позволить себе ничего не делать, ни о чем не думать. Хотя, не думать не получалось, но во всяком случае он не терзал себя версиями и прогнозами относительно своего мрачного будущего. Пока он ждал заказ, рука невольно потянулась к телефону. Набрав номер Лизы, он безуспешно ждал окончания длинных, унылых гудков. Повторять вызов он не стал. Было досадно, что его пропущенный звонок будет висеть у нее в телефоне на всеобщее обозрение. Владу совсем не хотелось выглядеть назойливой прилипалой. Но теперь, когда она ему не ответила, его воображение тотчас нарисовало картину, где Лиза с усмешкой смотрит на дисплей, а затем небрежно отбрасывает мобильник в сторону. Почему его начали волновать такие тонкости, а по сути, ерунда полная — он не мог объяснить. Куда-то подевалась его уверенность в отношениях с женщинами. Именно сейчас, когда у него, казалось бы, столько других проблем и забот, начали вылезать наружу эти невесть откуда взявшиеся юношеские комплексы. Вспомнив сыщика Потапова, который по его заданию пробивает любовную линию в жизни Насти, ему и вовсе стало тошно. Ну, зачем он это сделал? Откручивать назад, просить бросить это дело теперь тоже глупо. Уж лучше выглядеть ревнивцем, чем истериком.
Домой ехать не хотелось. Влад вспомнил, как рассказывал ему Кистень про свои творческие муки, когда тот под любым предлогом уходил от рабочего стола. У него сейчас ситуация, пожалуй, еще хуже — он не знал, какой найти предлог, чтобы не ехать домой. Потому что знал, едва ступив на порог, он тут же начнет искать для себя какое угодно занятие, только бы оправдать свое ничегонеделанье за ноутбуком.
Ругая и кляня себя на чем свет стоит, Влад направил автомобиль в сторону квартала, где жила Лиза. И даже придумал этому оправдание — это будет называться сбор материала для мелодрамы. Почему нет? В этом не было никакой лжи, зато были чувства, острые и дурманящие, как наркотик. В его голове тотчас возникла будоражащая кровь картина сплетенных рук, влажных прядей волос, прилипших к ее лбу, тихий, бессмысленный смех на ухо…
Он увидел Лизу выходящей из аптеки, что неподалеку от ее дома. Забросив пакет на заднее сиденье, она села за руль и тронула машину с места. Влад на мгновение растерялся, в руках появилась странная дрожь, он лихорадочно соображал, как ему лучше поступить. Подумав, что звонить сейчас не слишком подходящий момент, он медленно поехал следом. Когда машина Лизы повернула во двор, он проехал немного дальше по улице, купил букет нежно-лиловых анемон, корзинку с фруктами и вернулся к ее дому.
Отбросив все ухищрения, Влад подошел к подъезду и позвонил в домофон.
— Лиза, это я. Можно мне зайти?
Она ждала его у открытой двери, пока он быстрым шагом поднимался по ступенькам.
— Здравствуй…
Лиза отступила в сторону, пропуская его.
— Влад… что-то случилось? Это мне? — она взяла из его рук цветы и уткнулась в них лицом, пытаясь спрятать невольно возникшую улыбку.
— Почему сразу случилось… Хотя, наверное, случилось. Ты не прогонишь меня?
— Ну как же я могу прогнать тебя? Забрать цветы и выставить тебя за порог? — на ее болезненно бледном лице читалась ирония.
— Можно выставить меня, а следом швырнуть букет, — посоветовал он, прижимая ее к себе.
— Нет уж, цветы мне понравились. Придется терпеть и их хозяина, — Лиза потерлась щекой о лацкан его пальто.
— Я тебе звонил…
— Правда? — Лиза отстранилась от него и взяла в руки мобильник, лежавший тут же, на полочке для ключей. — Да, вижу. Я в аптеку отлучалась ненадолго, а телефон забыла, так и остался здесь.
— Ты приболела? — он взял ее лицо в ладони и стал внимательно изучать. — Откуда такая печаль в глазах? И лицо очень бледное…
— Нет, все в порядке. Так, хандра небольшая, ну и потом, ты же знаешь, у меня проблемы…
— Да, прости. Я все помню, но ты упрямишься и не позволяешь мне помочь тебе.
— Не думай об этом. Как твои успехи? — бросила она через плечо, направляясь в комнату, чтобы поставить цветы.
Влад закатил глаза и мысленно ответил: «фигово».
— Ты голоден? — спросила она откуда-то из недр комнаты.
— Нет, недавно обедал.
— Тогда, может, кофе?
— Не откажусь.
Поставив перед ним белый фарфоровый кофейник и маленькую чашечку, Лиза налила себе в стакан воды с долькой лимона.
— Ты мне так и не ответил насчет своих дел.
— Ох, Лиза, зачем тебе мои дела? — Влад страдальчески усмехнулся и добавил: — я к тебе зашел в надежде забыть про свои дела.
— Ну, как знаешь, — она повела плечом и сделала глоток из стакана. — Мне всегда казалось, что мужчины любят говорить о своих делах.
— Правда? Не знаю, возможно…
— У тебя озабоченное лицо, — пояснила она, — вот я и подумала, что, возможно, ты захочешь поделиться проблемами.
Влад неожиданно глупо хихикнул и прикрыл рот ладонью.
— Что такое?
— Извини… я просто подумал, как же странно звучит — «поделиться проблемами». То есть, по смыслу я должен передать тебе часть своих бед. Но это эгоистично, черт возьми! Я не могу так поступить с тобой.
Лиза улыбнулась.
— Русский язык — неисчерпаемый источник для полемики. И все-таки…
В ее глазах, наполненных странным печальным светом, он увидел не любопытство, а тихое удивление. Влад посмотрел на дно чашки с кофейной гущей, затем вновь поднял взгляд на Лизу. Вот он, образ для его новой работы, — подумалось ему, и теплая волна нежности пробежала по телу.
— Знаешь, если бы я писал мелодраму по доброй воле, я, скорее всего, справился с этим делом намного лучше и быстрее, чем в данной ситуации.
— В какой именно? Тебе всего лишь предложили написать мелодраму, но ты вовсе не обязан этим заниматься. Зачем же себя неволить?
Влад решил отказаться от дальнейших объяснений. Он добавил себе кофе и непринужденно поинтересовался:
— Лиза, признайся, ты часто задавалась вопросом, зачем я свалился тебе на голову?
Он был готов к какой угодно реакции — снисходительной улыбки, смеха, даже откровенной горечи. Вместо этого она, нисколько не задумываясь, сразу ответила:
— Нет. Таких вопросов я себе не задавала. На них некому отвечать.
Ее голос — ровный, будничный — сразу подкосил Влада. Он не ожидал столь простой и ясной оценки их ситуации.
— Ты права, — кивнул он, — но я почему-то все равно задаюсь этим вопросом. Вот такой я лирик…
На бледных щеках Лизы проступил легкий румянец, движением руки, каким-то лишним, надуманным, она провела по лицу, будто закрепляя на нем маску строгости. Влад вовсе не ждал от нее оправданий или аргументов в пользу своей точки зрения, однако она ответила:
— Мне как-то бабушка говорила, что лирика присуща молоденьким девушкам и престарелым мужчинам. И только.
Влад откинулся на спинку стула и весело рассмеялся.
— Как же права твоя бабушка! Честное слово, с некоторых пор я себя именно так и чувствую…
— Престарелым?
— Хуже. Побитым молью тюфяком.
Влад поднялся, подошел к ней и, опустив руки на плечи, уткнулся носом в золотистый стожок ее подобранных заколками волос. Они оба понимали, что было бессмысленно продолжать этот разговор, больше похожий на бросание ватными мячами. Он тихо покрывал ее волосы и шею поцелуями, словно опутывая невидимыми сетями. У него не было цели обольстить ее, он просто наслаждался этим моментом ее безропотности, стараясь запомнить каждое мгновение. Огромная, мутная волна бед, накрывшая его с головой, как будто схлынула сейчас, и он жадно ловил воздух, пока это было возможно…
В полумраке рано наступивших сумерек спальня Лизы казалась ему самым надежным и уютным пристанищем в мире. Как жаль, думал он, что нельзя укрыться здесь на ближайшие месяц-два. Почему ему пришли на ум сейчас эти месяц-два, он, конечно же, понимал — сроки сдачи сценария. Словно прочитав его мысли, Лиза спросила:
— Скажи, мне интересно, ты пишешь свои сценарии в каком алгоритме — сначала все продумываешь и по полочкам раскладываешь или просто сразу, так сказать, от общего замысла?
Влад мягко сжал ее плечо и, уткнувшись носом в шею, прогундосил:
— По-разному бывает. Лучше, конечно, когда по полочкам. Тогда работа идет быстро. Но так редко получается. Жизнь вносит свои коррективы и приходится многое менять.
— Жизнь? — удивилась она. — Ты это как-то переплетаешь с реальной жизнью?
— Нет, конечно, но жизнь выдуманных героев должна быть похожа на реальную жизнь, а потому как всякое бывает в реальности, так и в придуманной жизни случаются резкие повороты.
Влад откинулся на спину, тяжело вздохнул и спросил:
— Мне, наверное, пора уходить. Извини, что вторгся в твою жизнь, нарушаю твои планы.
— У тебя испортилось настроение. Почему? — повернувшись набок, она смотрела на него, подперев голову рукой.
— Потому что не хочется возвращаться к реальной жизни.
— А я у тебя, значит, из той, другой, придуманной жизни?
— Нет, совсем не так, — он повернулся на бок и коснулся губами ее локтя, утонувшего в подушке. — Я про другое. Сейчас моя реальность такова, что я должен начинать работать, а я не знаю как. Только подумаю про свой рабочий стол и тут же перед глазами пустой светящийся экран. Ни слова, ни буковки.
Лиза сложила ладони рупором и шепотом прокричала:
— Э-эй, буковки!!!! А ну марш на место!
Она рассмеялась, глядя на несчастное лицо Влада.
— Извини, — через минуту взмолилась она, — даже не думала, что настолько плохи дела. С этим надо что-то делать.
— Ну, что ты… я рад, что тебе весело, что ты смеешься. Я совсем редко слышу твой смех.
Лиза, набросив тонкий халатик, поднялась с постели и подошла к окну. Забросив руки за голову, она начала закалывать волосы, вытаскивая изо рта шпильки. Сначала одну, затем вторую, третью… Ее изящная фигура на фоне сумеречного света с улицы выглядела завораживающе красиво. У Влада мелькнула мысль, что этот театр теней она показывала, очевидно, не один раз. Кто были зрители? Сколько?..
— Влад, — она обернулась к нему, — мне кажется, что тебе надо сменить обстановку. — Она присела на край кровати и включила бра. — Тебе не приходило в голову, что это психологический барьер? Его надо как-то преодолеть. Твое рабочее место, ты сказал, вызывает у тебя панический страх «пустой страницы». Ведь так?
— Хм, возможно… да, есть такой момент, — Влад с интересом посмотрел на своего «психолога», и ему стало стыдно за те мысли, что только что взбудоражили его воображение.
— Вот. Это вполне можно устранить. Тебе надо для начала переехать в другое место. Реально?
— Нет, пока нереально, — ответил он, понимая, что его статус «невыездного» пока никто не отменял. Однако посвящать Лизу в свои дела он не собирался.
— Почему?
— Некуда просто. У друга была дача, но он ее продал. Свой дом я оставил детям, а снимать квартиру здесь, в городе, по-моему, не лучший вариант. Вряд ли это избавит меня от проблем.
— Да, понимаю. Но… мне кажется, я тебе смогу помочь в этом вопросе. Мы отложим этот разговор, пока я не разузнаю все. Хорошо? День-два — и я дам тебе ответ.
— Хорошо…
Он заметил, что настроение Лизы изменилось, она уже не была похожей на человека, поглощенного своими страданиями. Еще ему показалось, что Лиза уцепилась за эту возможность выйти хотя бы ненадолго из заколдованного круга, в котором только дом и больница, где лежит ее сын.
— У тебя сегодня есть репетиторство? — спросил он, поправляя волосы у зеркала в прихожей.
— Нет. Сегодня я еду в больницу. Твои фрукты очень кстати. Мне не придется терять время в магазинах, — она улыбнулась отражению Влада в зеркале.
— Лиза, тебе очень идет улыбка, — Влад обернулся. — Прости, что я столько времени отнял у тебя. Ты еще успеешь в больницу? Уже вечер…
— Все в порядке. Меня пускают в любое время, — она провела рукой по небритой щеке Влада. — А ты не расслабляйся. Я же вижу, как тебя угнетает эта ситуация с работой.
— Это мягко сказано… Но не будем об этом, — махнул он рукой. — Меня больше волнует, как помочь тебе и твоему ребенку. Как зовут мальчика?
— Влад, не ставь нас обоих в положение… — она запнулась.
— Лиза, что? В какое положение? Если я буду знать имя, то поневоле у нас появится общая тема для разговора, общие заботы? — Влад решил придержать ее за плечи, заметив, что она пытается отстраниться от него. — Но я как раз этого и хочу. Для чего мы, люди, живем на свете бок о бок друг с другом?
Черты ее лица как-то заострились, вместо Лизы перед ним стояла совершенно чужая женщина — холодная и строгая.
— Лиза, не смотри так на меня…
— Как? — спросила она и попыталась расслабить напряженное лицо.
— Как присяжный на Страшном Суде. Я пойду, — он на мгновение привлек ее к себе и вышел.
Влад сидел в машине и злился на себя. Он представил, в каком состоянии оставил Лизу, и сейчас готов был бежать обратно, чтобы умолять о пощаде. А что, если она никогда больше не ответит на его звонок и не впустит к себе в квартиру? Его даже передернуло от этой мысли.
Остаток вечера он провел за кухонным столом, стараясь на листе бумаги набросать хотя бы несколько пунктов для будущего сценария. Думая об образе героини, у которой в молодости случилась трагедия, его воображение невольно рисовало Лизу. Кто был ее муж? Почему он оставил женщину с тяжелобольным ребенком? Это ли не предательство?
Влад налил себе виски, добавив несколько кубиков льда, и откинувшись на спинку стула начал медленно, по глоточку, отпивать. Он понимал, что Лиза никогда не будет прототипом его героини, но сама тема его невольно взволновала. Почему она отвергает его помощь? Любая тяжелая болезнь требует немалых денег. Судя по тому, в какой квартире жила Лиза — достаточно скромной, хотя и уютной, — после развода с мужем она оказалась в тяжелом материальном положении.
Было около полуночи, когда его одолело нестерпимое желание уйти из дома. Куда именно, он не задумывался, лишь бы выйти на свежий воздух. Его собственная квартира стала для него клеткой, в которой он не мог работать, не мог думать, да и просто дышать уже не мог. Чертовщина! Не иначе как придется расстаться со своим жильем волей-неволей. Все, похоже, шло именно к этому.
Ночь была светлая и тихая. Владу даже показалось — теплая. Он сделал несколько глубоких вдохов, глянул на небо, где повисла безразличная луна, и пошел по улице без всякой цели, глубоко засунув руки в карманы пальто. Тусклые фонари еще кое-как освещали проезжую часть, по которой изредка пробегали запоздалые авто, но тротуар оставался в полумраке. Насколько безопасны подобные прогулки, он даже не задумывался. Сейчас он испытывал большее доверие к ночи, к этой пустынной улице, нежели к предстоящему дню с его непредсказуемыми кошмарами. Впереди ярко светилась оранжевым светом от невысоких, под старину, фонарей красивая кленовая аллея. Странно, но Влад никогда не ходил по ней, неизменно при этом восхищаясь красотой старых деревьев, проезжая мимо на машине. Что ж, подумалось ему сейчас, пусть это будет первое знакомство. Вдоль довольно широкой дорожки стояли скамейки с витиевато гнутыми чугунными ножками и боковинами. Влад, пройдя немного, присел на одну из них и почти тут же почувствовал себя брошенным бездомным псом. Старым и дряхлым, с клочковатой шерстью и подслеповатыми гноившимися глазами. Подняв воротник, он спрятал лицо от неожиданно подувшего ветра и подумал, что зря он остановился, зря не продолжил свой путь по ночному городу. Потому что все самые страшные мысли и предчувствия, словно следовавшие за ним, тут же навалились каменной тяжестью, придавив тело к этой скамейке.
— Эй, мужик! — услышал он сиплый голос и оглянулся по сторонам. — Я тут…
Со скамейки на противоположной стороне ему помахал рукой мужчина в светлом тулупе, затем нехотя поднялся и пошел к Владу.
— Чего надобно? — угрюмо спросил Влад и посмотрел на обросшее седой щетиной лицо незнакомца. На его голове была маленькая вязаная шапка черного цвета, наподобие той, что часто носят гопники. Натянутая почти до самых глаз, она будто зацепилась за лохматые седые брови мужчины.
— Мне? Ничего, — отступил на шаг он и строго посмотрел на Влада. — Я подумал, что тебе, может, помощь нужна.
— С чего вдруг такая мысль? — хмыкнул Влад.
Мужчина, не говоря ни слова, развернулся и медленно зашагал по дорожке. Влад с сожалением посмотрел ему вслед. Зачем он нагрубил ни в чем не повинному человеку? «Много ли раз тебе предлагали помощь в жизни?» — спросил он себя и скривился от досады. Подхватившись со скамейки, он бодрым шагом нагнал незнакомца в тулупе.
— Прошу прощения, — сказал он, поравнявшись. — Я на самом деле признателен вам… тебе… в общем, спасибо.
— За что? — остановился тот. — Вроде я ничего и не сделал.
— Просто спасибо, что понял меня. Влад, — он протянул руку.
— Лев, — ответил рукопожатием мужчина. — Хотя лично я ничего не понял.
— Зато почувствовал… в общем, помощь мне нужна.
— Ну вот! — мужчина торжествующе раскинул руки. — Я ж вижу, убитый ты совсем…
— Ну, насчет убитый, ты, Лева, не горячись. А то, того и гляди, прихлопнут.
— Вот оно как… — сокрушенно покачал тот головой и медленно двинулся по дорожке. — Из богатеньких, значит.
— Кто богатенький, я? Откуда такие выводы? — спросил Влад, шагая плечо в плечо.
— Ну… у вас завсегда там чуть что не так — тут же дырку в голове просверлить норовят.
— Не тот случай. Я так понял, ты про деньги говоришь.
— Так из-за них, проклятых, все беды и случаются. Если не болеешь, конечно.
— Не болею, Лева, и не в деньгах дело…
— Тогда — бабы. В мире два зла — бабки и бабы. Смешно звучит?
— Ну да, есть немного.
— Плюнь. Мой тебе совет, — коротко подвел черту Лев.
Некоторое время они шли молча.
— А ты куда идешь? — нарушил тишину Влад.
Лев пожал плечами.
— Как тебе сказать… никуда. Иду по жизни — и все.
— Бомжуешь что ли?
Мужчина неодобрительно покосился в сторону Влада.
— Придумали ж словцо… как клеймо преступнику. А от тюрьмы и от сумы, сам знаешь, никто не застрахован.
— Ну, извини. Я не в плохом смысле. Так, вырвалось…
— Ну да… я догадался, что в хорошем.
Они прошли сквозь аллею, и полумрак плохо освещенной улицы окутал ночных странников.
— А ты, мил человек, уж не собрался ли повторить мой подвиг?
— Пойти по миру с сумой? Даже не знаю, что тебе ответить. Холодно как-то, — Влад шмыгнул носом, почувствовав, наконец, что его стал пробирать озноб. Сезон явно не для ночных прогулок.
— У меня всегда с собой есть, — с этими словами Лев вытащил из-за пазухи початую бутылку водки. — Погреешься?
Влад сделал несколько глотков и удивился, настолько вкусной ему показалась водка.
— Прекрасно, — крякнув, произнес он самому себе под нос и вернул бутылку. — Где берешь сие изумительное зелье?
— Ты что, водки не пил никогда?
— Почему, пил. Давновато, правда. Всегда казалась дрянным напитком.
— Это ты зря. Водочка изделие чистое, без всякой там фальши. Где беру? Да в первом попавшемся гастрономе.
— Буду иметь в виду.
— Только вот закуски, к сожалению, нет.
Влад остановился и придержал мужчину за край тулупа.
— Слушай, Лева, а чего мы с тобой, как два упитых бомжа будем шариться по закоулкам? Пошли ко мне домой, а? Яишенку пожарим, колбаски нарежем. Люди все-таки…
— А огурчик соленый найдется? — блеснули в темноте глаза.
Влад приложил руку к груди и сокрушенно произнес:
— Огурца нет. Прости, если можешь.
— Эх… я уж думал, попируем. Но колбаска тоже сойдет.
Влад понимал, что совершает весьма опрометчивый поступок, приглашая к себе в дом незнакомого человека. Да еще ночью. То ли под воздействием алкоголя, то ли от страстного желания выговориться тому, перед кем не надо будет юлить и выверять каждую фразу, у Влада прочно сформировался образ Льва как надежного и благодарного слушателя.
Он с удовольствием варганил незамысловатый мужской ужин на кухне, пока Лев намывался в ванной. Едва они переступили порог квартиры, мужчина тут же взмолился:
— Влад, не сочти за наглость — можно мне принять душ?
Влад, прикинув, что они приблизительно одних с ним габаритов, тут же вытащил из шкафа одежду, которую сам уже давно не надевал и передал Льву.
— После бани принято в чистое одеваться. Так? Бери, — протянул он вещи ошеломленному гостю. — Еще пуховик, практически новый, только к концу прошлой зимы и приобрел. Не сильно теплый, но дело к весне, а ты в тулупе, как рыбак. Я в прихожую его отнесу. И шапку в придачу.
— Благодарствую… А насчет рыбака ты в точку попал — я в нем раньше на зимнюю рыбалку ходил…
Сейчас его квартира обрела какой-то иной статус. Вместо запаха дорогого парфюма и ароматов свежемолотого кофе, здесь витал специфический дух от тулупа, брошенного Львом на полу в прихожей, а из кухни, вдобавок, шел яркий, аппетитный запах жареного лука, колбасы и яичницы. Владу казалось, что в этом есть какая-то своя правда жизни, которая сейчас его очень устраивала и даже придавала силы.
— Ну вот. Я готов, — услышал он за спиной бодрый голос Льва и обернулся. Перед ним стоял довольно молодой мужчина, не намного старше его самого, весьма представительный и симпатичный.
— Лев… — растерянно протянул Влад. — Это ты?
Мужчина смущенно потер подбородок.
— Извини, не удержался и побрился твоим станком.
— Черт возьми! Зачем же ты себя загнал в такую жизнь?
— Это жизнь меня загнала. Хотя… спорить не буду, наверное, сам виноват.
— Ладно-ладно, потом как-нибудь расскажешь, если захочешь. Давай к столу…
Лев оказался внимательным слушателем и, несмотря на обилие принятого ими спиртного, задавал Владу вполне адекватные вопросы и многозначительно кивал, выпуская густые струи дыма от сигареты.
— Я впечатлен, Влад. Если вдуматься, то скитаться по чердакам намного безопаснее, чем вести эту вашу богемную жизнь, — он сделал глубокую затяжку и посмотрел в темное окно. — Я вот одного не могу понять, — он прищурился, пытаясь сосредоточить взгляд, — ты дружил с этими парнями с детства, ведь так?
— Точняк… со школьных лет, — отгоняя ладошкой от себя дым, подтвердил Влад.
Лев покивал головой, затем поднял указательный палец кверху и как будто погрозил кому-то невидимому.
— Мне кажется… нет, я чую нутром, эти твои дружки подставили тебя.
Влад, подперев голову кулаком, уставился на своего гостя с недоумением.
— Подставили? Ну, ты, Лева, даешь…
Ночной гость еще раз погрозил пальцем.
— Вот тебе и «даешь»…
— Аргументируй, — потребовал Влад.
— Их, говоришь, убили…
— Вот именно. Одного убили, второй исчез не пойми куда. Живой ли… А говоришь, что подставили меня. В чем? Где логика?
— Погоди, — махнул на него рукой Лев. — Счас попытаюсь сформулировать…
— Может, чайку заварить? — спросил Влад, заметив, что глаза собеседника норовят закрыться.
— Не надо! — рявкнул мужчина. — Только хуже будет. Зря ты коньяк наливал. Чай уже не поможет.
— Вот тут ты прав, — со вздохом согласился Влад.
— Я вот одного не пойму, — Лев откинулся на спинку стула и посмотрел в потолок, — твоих дружков быстро так определили по местам…
— Каким, Лева, местам? Один в морге, второй недалече…
— Вот. В морге и тому подобное… А тебя как будто на закуску оставили. Ну, скажи, что, разве не так?
— Так. Только ход твоих мыслей мне не очень понятен. Если они говнюки, как ты говоришь, то почему я не пострадал пока еще? Хотя должен был в первую очередь.
— Вот, ты сам и сказал — пока еще. Знаешь, буду трезвый, я попробую обдумать ситуацию, а пока у меня что-то главная мысль все время убегает. Жаль… как-то раньше я с головой дружил намного крепче…
— Лева, а ты кем был в миру? — хихикнув, поинтересовался Влад, решив сменить тему.
— Не скажу…
— Почему?
— Не поверишь.
— Разведчиком что ли?
— Не придумывай. Ну, какой из меня разведчик? Нет, на Штирлица я не потяну. Понимаешь, в твоем деле надо попытаться абстрагироваться.
— Не сойти мне с этого места, если ты не ученый! — Влад хлопнул в ладоши и засмеялся.
— Вот за это и выпьем, — Лева, поморщившись, разлил из бутылки остатки коньяка. — Вздрогнули?
Влад передернулся и согласно махнул рукой.
— Давай, за метод научной абстракции.
— Ой, парень, далеко пойдешь, — предсказал Лева, уткнувшись носом вместо закуски в рукав вязаного джемпера Влада. — Горький, зараза.
— Коньяк? — Влад с интересом посмотрел на его опустевшую рюмку. — Может и горький.
— А водка сладкая.
— Сладкая, — тут же согласился Влад. — Но, увы, закончилась. Так что там у нас с абстракцией? Бабы или бабки?
— Ха, вот ты сам и ответил — или бабы, или бабки. Третьего не дано!
— Я так и думал…
Влад успел подхватить засыпающего гостя и дотащить его до дивана. Сам же вернулся на кухню и старательно перемыл всю посуду. Затем заварил себе кофе и стоя у окна неспешно пил, вглядываясь в темноту на улице. Бабы или бабки… вот в чем, оказывается, вопрос. Ну, если предположить, что у Соколова и Волошина могли быть и с деньгами проблемы и, чем черт не шутит, с женщинами, то у него самого ни женщин, ни денег. Хотя, как же это он забыл, деньги у него как раз появились. Нехорошие какие-то деньги. Влад не шестым или там седьмым, а всеми известными чувствами — зрением, обонянием, слухом и прочими — чуял, что деньги эти ему даны в наказание. За что?
Он поставил пустую чашку на подоконник и усмехнулся: а ну как он возьмет и напишет треклятый сценарий! Вот соберется с мыслями, завяжет все страхи в тугой узел и за работу… Чем больше он думал о заказе, тем больший ужас его охватывал. Права была Лиза — ему действительно лучше сменить обстановку. Зачем он притащил сюда этого чудаковатого Льва? Поговорить не с кем или из жалости? Не-е-е-т… от страха! Он попросту создал сегодня в своем доме нормальную обстановку. Вот сейчас там, на диване, храпит совершенно чужой и, возможно, с криминальными наклонностями человек, а ему нравится, спокойно как-то. Хоть ты предложи Льву пожить у него…
Ночь прошла как мгновение. Он уснул, едва коснувшись подушки, а проснулся оттого, что в квартире было подозрительно тихо. Прошлепав на еще сонных ногах в гостиную, он с удивлением обнаружил убранный диван. Лев ушел по-английски. В прихожей на полочке для ключей лежала записка: «Спасибо за приют. Будь осторожен. Я взял из твоего бумажника денег, на трамвай, короче. Извини, без спросу, будить не хотел, больно сладко ты спал».
Влад вытащил из куртки бумажник — да, трамваи нынче дороги, как оказалось. Влад неожиданно для себя рассмеялся. Ему стало весело от всей этой истории с бомжом по имени Лев. Царственное имя, и негоже мелочиться его обладателю.
Наскоро позавтракав, Влад сел за работу. Где-то за горизонтом его измученного мыслями мозга забрезжила идея. Едва различимая, совсем хлипкая, но имеющая право на жизнь. Основой сценария, решил он, будет история про девушку, которая решила мстить человеку, разорившему ее отца. Долгие годы, проведенные после смерти родителей в детском доме, она вынашивала эту месть, продумывая в деталях свой хитроумный план по уничтожению обидчика. Для реализации своего коварного плана повзрослевшая девушка устраивается на работу в компанию своего врага, позже становится его правой рукой и, само собой, влюбляет его в себя и путем махинаций с документами, как когда-то тот сделал с его отцом — разоряет. Тут тебе, как говорил Лева, бабы и бабки в одном флаконе. Примитивно, но в духе времени.
Влад, предвкушая начало настоящей работы, уже потирал руки от удовольствия, когда ему позвонила Лиза.
— Лиза, девочка, как я рад тебя слышать, — промурлыкал он в трубку, вложив в голос всю гамму чувственных нот, которыми его наградила природа.
— У тебя хорошее настроение. Есть повод?
— Есть. Даже целых два.
— Ого! Это секрет?
— Для тебя — нет. Ну, во-первых, я придумал основу сюжетной линии своей мелодрамы.
— Так, — протянула Лиза. — Это уже кое-что. А во-вторых?
— А второй повод — твой звонок. Считаю его хорошим знаком. Это к успеху.
— Что ж, я рада за тебя.
— Хочешь, расскажу, о чем будет фильм?
— Еще бы не хотеть! — воскликнула она, — в кои веки настоящий сценарист делится своими планами в самом их зародыше. Это редкое везение.
— Ладно, не смущай меня. Итак, излагаю…
Выслушав идею сценария, Лиза подозрительно долго не отвечала, затем, кашлянув, неуверенно произнесла:
— Влад, извини, конечно, но ты уверен, что это мелодрама? Насколько я понимаю, подобный жанр предусматривает слезы от неразделенной любви, ну или от разлуки влюбленных. Как-то мне Индии не хватает. Я не права?
Влад едва не взвыл от досады.
— Права! Сто тысяч раз права! Пропади все пропадом…
— Погоди, не стоит метать громы и молнии. У тебя на данный момент вышел, как обычно, жанр триллера или детектива. Ну, так у тебя устроено в голове, тут уж ничего не поделаешь. Но в остальном все отлично. Достаточно внести одну поправку, совсем малюсенькую.
— Какую?
— Твоя героиня должна влюбиться в своего врага. Вначале она влюбляет его в себя, а затем невольно сама попадает в ловушку чувств.
— Лиза, ты гений, — опустошенно произнес Влад. — Действительно, это ведь так элементарно из детектива сделать мелодраму. Надо всего лишь немножечко сместить акценты…
— Я слышу в твоем голосе неуверенность. Тебя что-то смущает в такой версии?
— Хм… кое-что, действительно, смущает. А чем дело при таком раскладе должно закончиться?
— Ой, ну тут я вряд ли тебе помогу. Я же не писательница. Подумай…
— Подумаю, если ты согласишься меня вдохновлять.
— Это как? — поинтересовалась она.
— Своим присутствием.
— Ага, ты, значит, решил меня записать в свои музы. Предыдущая, похоже, уволилась? — Лиза рассмеялась.
Влад прикусил язык и от досады покраснел. Хорошо, что по телефону этого не видно. Совладав с собой, он поддержал ее смех.
— Ладно, Лиза, тебе, я вижу, палец в рот не клади, — добродушно отозвался он и добавил: — о такой музе, как ты, только мечтать приходится. Никто у меня не увольнялся, точно так же, как никто не устраивался на такую должность…
— Посмеялись и хватит, — нарочито строго произнесла она. — Я тебе, между прочим, звоню по делу. У меня есть ключи от загородного дома, я договорилась с хозяйкой, она уехала на полгода за границу. Так что, если, на твой взгляд, тебе будет лучше писаться там, то сегодня вечером мы сможем туда переселиться.
— Мы? — с надеждой выдохнул Влад.
— Это фигурально выражаясь. Ты же понимаешь, что у меня заботы, у меня ученики. Я не могу вот так взять и загулять…
Последняя фраза больно резанула слух. То есть, их отношения она воспринимает как банальную интрижку.
— Понял. Извини, — сухо произнес он.
— Влад, — тут же смягчила тон Лиза, — это ты меня извини. Я сама вижу, что превращаюсь в какого-то солдафона. Просто живу в таком ритме…
— Брось, Лиза… я же все понимаю…
— Вот за это спасибо. Итак, каково будет твое окончательное решение — переезд или продолжаешь работать у себя? — нетерпеливо спросила она.
— Что ж, предложение заманчивое. Думаю, ты хотя бы иногда будешь меня там навещать?
— Я просто обязана буду это делать, — рассмеялась Лиза.
Влад почувствовал, что напряжение, невольно возникшее между ними, спало, и у него отлегло от души.
— Мои дальнейшие действия?
— К восьми вечера я подъеду к твоему дому… ты на своей машине поедешь?
— Ну да, на своей, если можно так выразиться. За городом надо иметь хоть какой транспорт. На съемной машине в съемный дом. Интересная жизнь у меня…
— Жаловаться, мне кажется, не на что. О такой жизни многие только мечтают.
Влад не стал развивать тему о прелестях его теперешней жизни, потому что со стороны все могло выглядеть именно так, как говорила Лиза.
— Хорошо. К восьми буду готов.
После звонка Лизы рука, готовая опуститься на клавиатуру, невольно легла на стол. Ему стало досадно, что он, профессионал, оказался в глазах Лизы дилетантом, не сумевшим отличить детектив от мелодрамы. Ее замечания были грамотными, как если бы она была настоящим литературным критиком. Как это у нее так легко получилось? На раз-два разделалась с известным сценаристом! Что ж, воля ваша, Елизавета, придется героине влюбиться в своего ненавистного врага. Представить такую ситуацию в жизни он мог с трудом. Должны быть некие детали в характере или поведении этого негодяя, которые бы мало-помалу пробили брешь в глухой стене ненависти главной героини. За что она могла его полюбить по итогу? Уж точно не за красивые глазки. Хотя, не зря же говорят, что любовь зла. Да уж, бедная девочка эта его героиня. После многолетних мук вынашивания плана своей мести — взять и втюриться в идиота.
Влад откинулся на спинку кресла и, скрестив руки на груди, прищурился, представляя картину, когда эта дурочка, умывшись слезами, признается самой себе в том, что все эти годы она провела в никчемных размышлениях о какой-то там мести, а оказалось, что есть вещи важнее мести — любовь. Какая же гадость эта ваша мелодрама! — хотелось ему воскликнуть. Почему надо вдруг взять и простить подлость ради любовных утех с умудренным опытом красавчиком? В этот мгновение Влад неожиданно ощутил откровенное презрение к своей героине. И это ему не понравилось. Любой герой, даже отрицательный, должен быть интересен автору своим внутренним миром, полным противоречий и заблуждений. А что здесь? Примитив. Но другого выхода у него нет. Возможно, что смена обстановки хоть как-то скрасит его далеко не творческие будни, которые он охарактеризовал бы одним емким словом — каторга.
Лиза оказала ему неоценимую услугу своим предложением — теперь он имел полное право заняться сборами к переезду. Ура, ура, ура! Отодвинув в сторону ноутбук, Влад взял чистый лист и начал составлять список необходимых вещей в дорогу. Кое-что требовалось подкупить, и он решил, не мешкая, отправиться в ближайший магазин.
Едва выйдя из подъезда, он натолкнулся на соседок, что-то бурно обсуждавших на крыльце.
— Здравствуйте, — дружно в один голос поздоровались они и посмотрели на Влада так, будто увидели привидение.
Сделав пару шагов, он невольно обернулся — уж слишком красноречивая тишина воцарилась за его спиной.
— Что-то случилось у нас в доме? — поинтересовался он.
Соседки переглянулись и почти одновременно заговорили.
— Слава Богу, теперь видим, что все в порядке. Вы целы и невредимы.
Владу от таких слов стало не по себе. Он вернулся к женщинам и, нахмурившись, спросил:
— Это вы о чем? Что вас так удивило?
— Скорее, нас удивило то, что рассказала дворничиха наша, — ответила ему она из них. — Сегодня утром, когда она чистила дорожки, из нашего подъезда, так сказала она, вышел писатель. Это она вас имела в виду, — многозначительно подняла брови женщина. — Прошел, говорит, немного в сторону арки, а там его бац! по голове. Пакет большущий отобрали и скрылись. Мы расстроились, вам не передать. Это чтобы на людей нападали, считай, среди бела дня. Вот пойди куда теперь…
Влад, не мигая, смотрел некоторое время на женщину, затем, пожав плечами, поинтересовался:
— И почему она решила, что это был я?
— Так говорит, что знает всех тут как облупленных. Я еще говорю — Тань, а ты не ошиблась, темновато было еще.
— Нет, говорит, хоть и со спины, но одежку узнала, и походка его… ну, ваша, в смысле.
Влад уже понял, что дворничиха видела бомжа в его одежде. Правда, он никогда бы не подумал, что походки у них со Львом одинаковые. Но это она могла и приврать.
— И что с тем человеком?
— Да кто ж его знает. Исчез…
— Погодите, дамы, ну как это исчез? На человека напали, а дворник даже полицию не вызвала?
— Ой, Аня, — махнула на говорившую рукой другая женщина, — я теперь понимаю, в чем дело — пьяная была эта Таня. Вот и все.
— Пьяная? Это в такую-то рань? — удивился Влад.
— А это, знаете, у кого какая работа. Есть такие, с позволения сказать, специальности, где люди пьют на рабочем месте. Дома им неинтересно, знаете. А тут в самый раз — и теплее, и веселее. Уверена, что так оно и было.
— Нет, ну не до такой же степени, — вступилась за дворничиху Аня. — Человек тот, если пришел в себя и самостоятельно ушел, то и вызывать вроде как ни к чему ментов. Главное, что это все не с вами случилось.
— Да пока, вроде, ничего…
— Храни вас Господи, Владислав Петрович, — осенила крестом Анна. — Мы тут не нарадуемся, что с нами такая знаменитость живет.
— Не смущайте меня, дамы, — поморщился писатель.
— Чистая правда, — затараторили они. — Вы, наверное, не обращаете внимания, что нам ремонт в подъезде чаще, чем другим делают. И домофон всегда чинят по первому звонку, стоит только заикнуться…