— Что мне твое «здравствуй», у меня по твоей милости два ребра сломано, нос и нет двух зубов, — Витька говорит, шепелявя, значит все-таки достала я его тогда.
— А я то думаю, чего это ты во внешности поменялся как-то, возмужал, да ты не переживай, шрамы украшают мужчину, — смотрю на этого щуплого паренька, и сама себе удивляюсь, чего это я его сразу не отлупило, могла и охоту жениться так отбить.
— Да я работы по твоей милости лишился, чуть уголовником не стал, — Витька сверкает злыми глазенками, брызжет слюной.
— Какие твои годы, станешь еще, да и что там за работа то у тебя была, мальчик на побегушках.
Да ты, да ты… — у недалекого глуповатого Витька слова закончились. — Сука!
У Витьки краснеет лицо, он брызжет слюной, но подойти близко боится, в его позе угроза, крепко сжаты кулачки, того и гляди бросится, но поорав на меня, он убегает наверх, видимо побежал мамочке жаловаться.
А на меня накатила тоска! Ведь Витька отпустили, а это значит только одно — мои дни почти сочтены, сейчас меня заставят поставить подпись под брачным договором и все. На душе тоскливо, безысходность, все определено наперед, а мне остается только проклинать деда, которого я не знала. Именно из-за его решения я лишилась матери, жила всю жизнь прислугой у его старшей дочери, не видела ни детства, ни юности, и сейчас из-за его глупого завещания лишусь жизни….
Так и сидела, оплакивая свою судьбу, когда услышала наверху топот и гам, грохот. Непонятная возня, дверь в подвал распахивается, и грузная Алла Семеновна что- то вволокла внутрь, это что- то падает вниз по ступеням. И тут я понимаю, что это Денис!
Его волосы в крови, царапины на лице и плече, рубашка расстегнута и выпачкана кровью. Я в ужасе, тянусь к нему, но цепи, которой я привязана, не хватает, мне не дотянуться, могу лишь дотронуться до его ноги. Слышу разговор через плохо закрытую дверь подвала.
….этот следил за домом, небось ухажер…
…надо его кончать…
…когда стемнеет…
…вырыть яму…
У меня холодеет спина и руки, капли пота выступили на лбу, ладони и подмышки стали мокрыми. Боже, я боялась за свою жизнь, теперь боюсь за его жизнь!
Я готова на все, только бы он жил!
Пытаюсь тормошить его, но он не открывает глаза!!!
Слышу, как хлопнула входная дверь, кто-то подходит к двери в подвал и крепко ее запирает.
Темно, свет лампочки очень тусклый, на грязном полу вижу бледное лицо своего любимого, слезы бегут по моему лицу, слезы отчаянья …
— Не плачь любимая, я еще не умер, — подскакиваю не то от радости, не то от испуга, чуть не заорала.
— Ты жив? — хрипло спрашиваю, голос предательски сел, почти сиплю.
— И практически здоров, — слышу знакомые вибрации, от них по всему телу катиться приятная дрожь, внутри разливается тепло, и коленки предательски дрожат.
— А как ты тогда…
— Прикинулся, что меня эта дура толстая контузила, иначе бы не оказался здесь, нам надо было найти место, где они тебя держат, — и он перекатывается на другой бок и салится.
Он смотрит на меня своими глазищами, в темноте подвала они кажутся темными, но такими родными и любимыми, и улыбается. И мне так становится хорошо, как будто в мой страшный подвал заглянуло солнце, и теперь страшно уже не будет.
С его появление пришла надежда, надежда на то, что мы выберемся.
— А как вы догадались у кого я?
— Это долгая история, — и он сел, потирая шишку на голове.
Усмехнулся и начал рассказывать.
Глава 34 Рассказ Дениса
Денис привстал, полностью разогнуться у него не получилось, балки погреба не были насчитаны на его рост, поэтому ему пришлось перебираться ко мне почти ползком. Он сел рядом, обняв меня и поцеловав в макушку, и стал рассказывать, перебирая своими пальцами мои волосы, а я сидела с открытым ртом и слушала. И только теперь поняла, сколько хлопот, тревог доставила близким мне людям из-за своей беспечности.
— Хватились мы тебя к обеду, когда я тебя не нашел, то стал звонить, но твой телефон был выключен. Я точно знал, что этого не может быть, ведь проверял зарядку твоего телефона каждый день, и был уверен, что ты его не при каких обстоятельствах не выключишь, как мы и договаривались. Позвонил Руслану, мы попытались искать тебя своими силами, но у нас не получилось.
— Это моя вина, что ушла со Стасом и не позвонила, не поставила тебя в известность.
— Не вини себя, Полина, ты еще молода и не знаешь, на сколько люди могут быть коварны. Мы с Русланом решили подать заявление в полицию, но у нас не приняли, резонно решив, что ты взрослая девушка и могла просто уехать. У нас не было выхода, через Руслана вышли на его контакты в силовых структурах, там нам помогли достать записи видеонаблюдения на входах в парк, где ты ждала меня. И вот на одной из камер я тебя и заметил. Так мы узнали, в какую сторону ты ушла, и нас были фото людей, с которыми ты ушла. Пришлось напрячь всех поисковиков, мы ходи с фото и опрашивали все мелкие магазины и кафе в округе, тут то нам и рассказали в одном кафе, что видели тебя, ты пришла с пожилой женщиной и молодым человеком, что тебе стало плохо и молодой человек вынес тебя на руках бес сознания.
— Они опоили меня какой-то наркотой…
— Да, малыш, мы это тоже поняли. Параллельно искали тех людей, по фото и видео я сразу понял, что это были твои знакомые, ты не могла уйти с малоизвестными людьми. Поэтому искали в ближнем окружении твоих родственников. И нашли Станислава и Людмилу Васильевну Серебряковых. Уж не знаю, как они были связаны с твоим наследством, но мы давно поняли, что вертится все вокруг этого.
— Они сказали, что это они должны наследовать эту коллекцию картин, а еще говорили про какое-то золото и драгоценности.
— Да, все преступления всегда свершаются ради корысти, так было с незапамятных времен, мне жаль, что ты попала под эту раздачу. Не сложно было выяснить наличие квартиры у Серебряковых в Москве, было бы сложнее, если бы они квартиру арендовали. Поэтому сразу поехали по этому адресу, в надежде тебя найти. Вызвали наряд полиции, вошли в квартиру, и тут нас ждало сюрприз. На полу лежал Станислав, а рядом сидела в крови Людмила Васильевна, а у батареи мы нашли наручники. Весь стол завален упаковками психотропных препаратов, шприцами, и таблетками неизвестного происхождения. Станислава с его матушкой увезли в больницу, допросить их не удалось, потом выяснилось, что он получил очень серьезную травму головы, а его матушка поехала в психиатрическую клинику, у нее буйное помешательство, она все твердила о золоте, бриллиантах и деньгах. Квартиру обыскали и нашли следы твоего пребывания, но сыщики почему-то решили, что это ты нанесла эти травмы Станиславу и сбежала.
— Нет, не я, это Ангелина с Аллой Семеновной приехали к Станиславу и устроили все это.
— Да, ты не переживай, мы то это сразу поняли, у тебя бы сил не хватило справиться со здоровым мужчиной, плюс с его матерью. Что, вернее всего это сделала Ангелина, которая тоже неустанно тебя искала, и пока горе сыщики искали тебя по Москве, мы с Русланом рванули за Ангелиной. Перерыли ее связи и вспомнили, что ты рассказывала про дачу Сидоркиных. Стали следить за дачей. Никаких результатов, а тут вдруг появляется в полиции Алла Семеновна с адвокатом и с твоим заявлением, мы сразу поняли, что ты у них. Но где тебя держат, мы не знали. И тогда мы с Русланом пошли на хитрость (хотя не факт, что у нас бы получилось), но я себя обнаружил, Алла Семеновна бросилась в атаку, пришлось разыграть раненого бойца, и вот я здесь.
— Ты рисковал!
— Иначе мы бы тебя еще долго не нашли, а без доказательства, что ты у них, Руслан не мог пойти в полицию, — я смотрю на своего героя с благодарностью и любовью, он как верный рыцарь, рискуя собой, бросился спасать меня.
— И как нам выбраться? — и тут до меня дошло, что мы теперь вдвоем заперты в душном погребе, без помощи извне нам не выбраться.
— Будем ждать! — спокойно сказал Денис и погладил меня по голове.
Он опять крепко меня обнял, и слегка поцеловал, дотронулся так осторожно, словно тут сижу не я, а дорогая китайская ваза эпохи Мин.
— Как ждать, чего? — удивленно спрашиваю.
— Неужели ты думаешь, Руслан бездействует? — мне бы его спокойствие и уверенность.
— Ты ранен, тебе нужна помощь, тебе нужно обработать раны и перевязать, — осматриваю его, осторожно касаясь ран, он шипит, когда я пытаюсь смахнуть с его волос труху и мелкий мусор.
— Успокойся, это просто царапина, в детстве я больше шрамов получал, — смеется Денис, но сам слегка отстраняется, ему больно, но он не подает вида.
Денис вселяет в меня надежду, рядом с ним мне хорошо и спокойно. С ним меня не обидят! Пусть теперь только попробуют, у меня есть защитник.