Петербург встречал меня недобро. Прежде, чем вылетать я, конечно, проверила погоду в городе, но я и подумать не могла, что будет ТАК холодно. Да, дождь это понятно, но обещали двадцать градусов а никак не пятнадцать с промозглым ветром с Финского залива.
Забыла сказать, что за занятое второе место на конкурсе, я получила довольно увесистое денежное вознаграждение и возможность организовать собственную выставку. Но пока ею Я так и не воспользовалась. Найти достойные среди своих работ я так и не смогла, а вот деньги к моим сбережениям были как нельзя кстати. Я старалась быть независимой в финансовом плане от Арландо, и это здорово облегчало жизнь. Подарки, конечно, он любил делать, я просто их принимала с благодарностью, а быть обязанной за то, что он меня обеспечивает не хотелось.
Номер я забронировала в отеле «Счастливый Пушкин» в Адмиралтейском районе. Я уже составила себе маршрут двухдневного пребывания в Петербурге перед самой встречей выпускников. Потому что потом, зная Костика, культурную программу нам заменит алкоголь и чей-нибудь загородный домик или пансионат, где продолжится пьянка. Это не предположение, это факт.
Пока я добралась до небольшого уютного номера в старой пушкинской стилистике с антикварной мебелью и такой же отделкой, я замёрзла хуже всем известного «цуцыка». Кому-то, наверное, было не так холодно, как мне, привыкшей за три года к вечному солнцу и тёплому морю, когда Финский в сравнении с Мессинским проливом мог показаться напитком со льдом в жаркое лето. Я проводила именно такую аналогию.
И так, мне отсюда буквально рукой было подать до Адмиралтейства, Поцелуева моста, Эрмитажа и Мариинского театра с Исаакиевским собором. Место для остановки я выбирала тщательно, а за эту красоту в радиусе двух километров не жалко было отдавать по сто пятьдесят долларов за сутки.
Следующий день обозначился очередной самостоятельной экскурсией по знакомым местам. Конечно, в Мариинский билет было достать тяжело, а вот Эрмитаж я исколесила на своих двоих вдоль и поперек, замирая возле работ Леонардо да Винчи «Мадонна Бенуа» и «МадоннаЛитта». Мое сердце замирало вместе со мной, пропуская привычные удары. Рембрант с его «Возвращением блудного сына» и «Данаей», которую так же в 1554 году изобразил итальянский художник Тициан. И ещё тысячи произведений, среди которых я просто терялась, растворялась и оживала, когда мой взор обращался к другой картине. А их названия и авторов я могла определить безошибочно. Может через сотни лет одна из моих работ займёт место в этой святая святых, но эта картина ещё не написана. Билет я заказывала через интернет, так как отстоять очередь у меня просто не было времени. И то это получилось только благодаря тому, что в Эрмитаже работала моя однокурсница, которая и посодействовала.
Снова вечером пошел дождь. Топать до гостиницы более полутора километров было чревато ангиной или воспалением лёгких, тем более, что мой организм давно отвык от таких условий проживания. Ловить такси или бомбилу, было лучшим решением.
Подойдя к краю дороги, я протянула руку, останавливая тем самым машину. Вообще, в Италии за это могут оштрафовать. Такси заказывается по телефону, а никак не останавливается на улице, поэтому от этого я тоже отвыкла и чувствовала себя неуютно в таком положении. Благо, передо мной довольно быстро остановился седан с маркой «Volvo» при чем не самой старой модели. Вот те на! Такой деньги навряд ли возьмёт, а рассчитываться телефончиком почти замужней женщине неприлично. Но, будем надеяться на лучшее!
— Добрый вечер, Алиса, — я вглядывалась в знакомые черты лица и пыталась понять, не обман ли это зрения.
— Но как? — в тусклом свете салона автомобиля я видела, как пальцы его крепко обнимали руль, а судя по глазам, он был тоже немного удивлен.
— Будешь выяснять это стоя на улице, или все-таки сядешь? — поинтересовался Захар. Не зря говорят, мир тесен.
— Я просто не могу поверить. Шанс встретить тебя в этом городе ничтожно мал, и тут…
— А ты меня не хотела встречать? — уточнил он, вливаясь в общий поток машин, когда я все же заняла пассажирское кресло.
— А зачем? У меня молодой человек имеется, поэтому мне чужих не положено высматривать, — сообщила я.
— Начинаешь сразу бить по больному? — рассмеялся Захар. — Атака прямо в лоб и сердце.
— А ещё в ребра, голову, печень и глаз, — закончила я, получив смешок в свой адрес. Пока мужчина увлеченно вел автомобиль, пробираясь среди вечернего потока таких же спешащих, я украдкой разглядывала его: на голове совсем короткий «ежик», который по длине соответствовал поросли на лице, уставший взгляд, устремлённый на дорогу, всё ещё такие знакомые морщинки у глаз, крепкие руки…Пальцы просто зудели дотронуться к нему. Почему? Это не мой мужчина. Мой сейчас скачет по съёмочной площадке, разбивает машины и головой стекла.
— Ты какими судьбами здесь? — поинтересовался Захар. От звука его голоса, который проник в мысли, Я даже немного подпрыгнула на месте.
— Совершенно обыкновенными. У меня послезавтра встреча с однокурсниками, вот и прилетела.
— Это здорово! Мы за пятнадцать лет так ни разу всей компанией не собирались, — поделился он.
— Значит, у вас нет Кости Кипеня, который достанет каждого из своей раковины, но явиться на организованное им мероприятие заставит, — нервно рассмеялась я.
— Значит, вам повезло, раз у вас он есть, — и снова пауза, неловкая, давящая. Как раз сейчас я замечаю, что меня везут куда-то, а я ведь не сказала куда мне нужно.
— Захар, мы с тобой проехали нужный поворот. Я живу в гостинице «Счастливый Пушкин».
— Не волнуйся, верну тебя в целости и сохранности. Тут недалеко от набережной есть хороший бар «Новая Голандия», если позволишь угощу тебя чем-нибудь, например кофе, или рюмкой чая.
— Как все у тебя просто. Похитил девушку, напоил, о дальнейших вариантах я даже думать боюсь.
— Помнится, год назад тебя это не пугало, — улыбнулся он криво, продолжая смотреть на дорогу.
— Не хорошо напоминать девушке о ее слабостях.
— Мне приятно осознавать, что я отношусь к разряду таковых.
Бар был небольшим но до жути уютным, соответствующим времени Великих географических открытий. В глазах пестрило от разнообразия портретов, вывесок, цитат. Народу было немного, поэтому мы без труда выбили себе столик в дальнем углу, чтобы никому не мозолить глаза. Я волновалась. Это проявлялось в виде дрожи в кончиках пальцев, колотящемся сердце, когда я ошибочно это принимала за обычное переохлаждение.
— Девушка замёрзла, — объявил Захар бармену. — Думаю, горячий глинтвейн ей не помешает.
— А Вам, Захар Георгиевич? — оказывается, его тут знают.
— Просто кофе.
Мы молча наслаждались каждый своим напитком, стараясь не встречаться взглядами. Да, я действительно согрелась, но вместе с этим почувствовала слабость не только в голове, но и ногах. Все- таки небольшой градус алкоголя давал о себе знать.
— С тобой даже молчать интересно, — тихо заметила я.
— Знаешь, впервые не могу подобрать слова, — усмехнулся Захар.
— Но тебе удалось меня сюда притащить.
— А мне тебя отпустить нужно было? Ты до сих пор не веришь, что это судьба? — поинтересовался он.
— Второй раз…
— Третий, Алис. Ты не помнишь?
Я попыталась напрячь память, но никаких образов, связанных с Захаром не приходило на ум.
— Нет, — выдохнула я, проведя по лицу ладошками, чтобы сбросить с себя сонную негу, которая накатывала вместе с лёгким алкогольным опьянением. День был сегодня насыщенный, поэтому просто хотелось забраться в кровать, под тёплое одеяло после контрастного душа, нагреться и забыться. Эта встреча слишком растревожила сердце. Только почему? Я сама не понимала.
— Но я тоже рассказывать не буду, может, ты сама сумеешь вспомнить. А нет, так и не нужно забивать свою хорошенькую головку разной ерундой.
— Вообще-то мы выяснили, что ты не ерунда, а слабость, — поправила я, пытаясь предать монологу более радостный оттенок.
— Я вспоминал о тебе, — выдал он. Неожиданно. Хотя нет, я надеялась на это. Просто прозвучало слишком прямо.
— Честно? Я тоже! — это признание далось слишком легко. — Даже картину написала, которая заняла на конкурсе второе место.
Поведала ему о Риме, о конкурсе, да и вообще, о том, как жила все это время. Благо, теперь у меня была насыщенная жизнь. Захар слушал внимательно, не перебивал, лишь изредка задавал вопросы. А я тораторила, будто делала отчёт.
— Я даже представил тебя на байке.
— Это зрелище не для слабонервных, — рассмеялась я. А потом так невежественно зевнула.
— Устала?
— Есть такое. Отвезешь меня в гостиницу? — попросила я.
— Да, конечно! — согласился Захар.
Прощались мы в этот раз сухо, но теперь он попросил номер телефона, который я просто вынуждена была дать.
Странное чувство теплилось где-то внутри, котороя говорило мне о том, что я не хочу выходить из этого автомобиля, что я не хочу оставлять его одного, что я хочу остаться… Да, это было немного странным. Ведь вечер не был наполнен разговорами, какими-то взглядами или сексуальным напряжением, которое должно витать в воздухе между двух людей, которые даже расстаться нормально не смогли. Нет, мне просто было здесь уютно. Салон пропах им, мужчиной, который сводил меня с ума три ночи. А ведь там есть Арландо. И только мысль об этом спасала меня от безрассудства. И вот снова небольшой номер заставляющий почувствовать себя престарелой барышней, ворчливой, вечно сомневающейся, которая так и не смогла создать семью, родить детей и вынужденная доживать остаток своей жизни в одиночестве. Во времена Александра Сергеевича, я была бы именно такой.
Я глубоко вздохнула, укутываясь одеялом и до подбородка. С утра должна приехать Рима, и все снова станет хорошо. А потом мне будет не до Захара. А пока мне становилось не до своего потенциального жениха. Я даже не смогла ответить на его сообщение, где он интересовался моими делами. Рука не поднялась она ь, потому что все было не так радужно, как казалось. Сегодня я мысленно изменила Арландо. И если честно, одно нахождение рядом с Захаром, мне подарило больше эмоций, чем секс с Арландо. Я сволочь, знаю, но ничего с собой поделать не могла.
А утром я летела на встречу с подругой в назначенное место. Запыхавшаяся, с раскрасневшимся от ветра лицом, с растрёпанными волосами. Вот тебе и приехала итальянка покорять северную столицу. Я безбожно опаздывала, когда Рима была во всем пунктуальна. И под испепеляющим ее взглядом я умирать не хотела. Поэтому уж лучше я побуду неряхой, чем попадусь под ее «горячий» язычок.
— А я уже пятнадцать минут тебя жду, — взглянула она на изящные золотые часики на своем запястье. Кафе «Зингеръ», которое Рима выбрал для встречи, находилось на Невском проспекте, на втором этаже строения в стиле модерн, с изящной башней, увенчанной стеклянным глобусом. И она, приехавшая с Москвы утром, была там намного раньше, чем я, когда до него мне было полчаса ходьбы через дворы. Стыдно? Оооочень!
— Я проспала! Уж извини, но за два дня перестроиться с другого часового пояса мне очень сложно, — отчасти это была правда.
— Прощаю, непутевая! — Рима обняла меня, и отпустила, предлагая место напротив. — Между прочим, из-за тебя с шефом погрызлась. Ему, видите ли, номер сдавать послезавтра, а я уезжаю. Главное, статью сдала еще вчера, с версткой помогла потому, что наши спецы все по отпускам, а он еще наезжает. — Рима отпила большой глоток кофе.
Я огляделась по сторонам, рассматривая бесконечные стеллажи с книгами, которые напоминали о том, что во время Советского Союза в этом здании находился «Дом книги». Сам зал напоминал венецианскую шкатулку с зеленой обивкой, элегантные удобные кресла, обитые темно-зеленой кожей, старинные деревянные комоды, столики тоже в том же стиле конца девятнадцатого века. Здесь просто хотелось сидеть, потягивая из фарфоровых чашек ароматный кофе, наслаждаясь свежей выпечкой и никуда не торопиться. А из огромных витринных окон был виден северный фасад Казанского собора с его четырнадцатиметровыми колоннадами, на которых благополучно вот уже около двухсот лет покоится фронтон с «всевидящим оком». Мои студенческие ножки не раз ступали на холодный гранит его лестниц, не раз его стены, облицованные серым пудостским камнем, видели меня. Да, ностальгия, конечно, это дело серьезное. Шикарное место!
— Ты же говорила, что бросила его
— Бросила, но он так просто не отстанет. Теперь вымещает всю злобу на мне. А я же молчать не могу, — театрально вздохнула подруга, подперев щечку, тонкой рукой с изящными длинными пальцами.
— Вот бы мне твои проблемы, — я ткнула в первое попавшееся в меню пироженное, быстро заказала кофе, так как спать все еще хотелось и голова от хмари небесной просто раскалывалась.
— Твой итальяшка что-то начудил? — поинтересовалась она.
— Мг, — тяжелый вздох. — Замуж предложил.
— А ты что? — внезапно напряглась она в ожидании слезно-сопливой истории.
— А я попросила время подумать, — предоставила я радость Риме. — А вчера встретила Захара. Представляешь, как тесен мир.
— Знаешь что? — Рима отправила в себя кусочек торта «Прага», который безумно любила, на сколько я помнила и продолжила с полным ртом. — Я Пы на твоем меШте вЩе отпуШтила, — потом проглотила, запила все еще одним глотком кофе, каким бы кощунством со стороны мне это не казалось, — на самотек. И вообще, если бы мне любимый человек предложил замуж, то я бы не раздумывала. Из чего я делаю соответствующий вывод.
— А может, я испугалась? — возмутилась я.
Кощунство? А я ведь тоже заказала себе кофе и буду им запивать огромный кусок яблочного штруделя, который мне принес официант. Просто в Италии не прилично пить этот напиток с чем-то. Подают его обычно в чашечках размером с наперсток, и пить его нужно неспешно и с наслаждением. Я когда впервые сделала «это» по-русски, посетители кофейни на меня смотрели как на прокаженную. Впредь, я следовала традициям страны, в которой жила. А вот сейчас захотелось поступиться с итальянскими предрассудками.
— А мне кажется, это знак свыше. Вдруг тебе опять понравится в сильных руках твоего Захара? — снова театральная эмоция, выражающая восторг.
— Боже, Рима, ты откуда этого пафоса набралась? — усмехнулась я.
— Не давно писала статью про актрисульку одну. Дама эпатажная, не скрою, вот и заразила меня. Теперь заставили гоняться за загадочным мастером по дереву, к которому вся Москва попасть хочет. Они главное хотят, а я должна разузнать о нем побольше. Скучно. Набреду на какого-нибудь мужлана, и не поминайте лихом. Слушай, а давай сегодня ломанемся в какой-нибудь клубешник и напьемся, — предложила она.
— Снова пить? Мне точно скоро координаты клиники, о которой ты говорила, нужно искать. Я — алкоголичка, — заключила я.
— Потому что пьешь? — уточнила Рима.
— Потому что не могу тебе отказать в этой просьбе, — рассмеялась я.
Мы много гуляли и говорили, зная, что такой день может выпасть не скоро. Мне столько хотелось рассказать, что мысли просто не помещались в голове. А завтра после обеда Рима уедет и черт его знает, когда я смогу ее увидеть снова. Она мне показывала фото и видео, где были запечатлены ее племянники, рассказывала много интересных историй про них. А я плакала потому, что безумно скучала и по дому, и по Арине, и по своей крестнице, которая через год уже должна была пройти в школу. А кто говорил, что будет легко?
А на завтра Алиса Бурджанини чувствовала себя королевой. Почему? Ну, прическа, вышедшая из под рук модного стилиста, к которому меня каким-то образом пропихнула Рима, а там и шикарнейший вечерний макияж, делали свое дело. Образ дополнил стильный брючный костюм и туфли-лодочки на тонкой шпильке.
— Да ты просто красавица! — огласила вердикт подруга — Звони сегодня своему Захару, пусть ворует тебя и никогда не отпускает назад.
— Ты опять? — надулась я. С утра у нее появилась навязчивая идея, оставить меня в России. И уши мне прожужжала, как та ворона. Хотя эти птицы издают совсем другие звуки.
— Ладно, молчу, но этот разговор ещё не закрыт, — пригрозила она. — Так, шикарную женщину из тебя сделали, все слюни пускать будут, а мне пора. А то на самолёт опоздаю, и снова мне завтра влетит от "Крокомота".
Встреча однокурсников проходила в клубе «Lomonosov bar», где я не была ни разу. Под нашу шумную компанию был снят зал, тогда как остальные этажи жили своей жизнью. Дискотека на верхнем этаже, где под качающие треки модного диджея танцевала в экстазе толпа молодежи. На первом этаже располагался караоке-бар. Но его мы оценили пока трезвым взглядом. Без допинга петь ещё не тянуло.
Не скажу, что я была рада видеть всех, но подавляющее большинство с большим откровением встречали меня с улыбкой. Не знаю, что за ней скрывалось, но об этом я старалась не думать.
Костю я обнаружила не сразу. Он решал какие-то организаторские вопросы.
— О, синьорина Бурджанини, в девичестве просто Иванова. Ты все-таки приехала!
— Привет Большой Брат! А как ты думал? Хотя проигнорировать приглашение очень хотелось, — я чмокнул его в гладко выбритую щеку. — Ну, что? Начинаем гулять?
— Через минут пятнадцать начнем. Ведущий приготовится, и поехала пьяночка!
Ещё один вечер попойки не прошел даром. Во-первых, я горланила в караоке, при чем достаточно не плохо, как утверждала машина, выдавая мне оценку. Во-вторых, я танцевала под бешенные ритмы, что царили на танцполе в ночном клубе. В общем, гуляла так, будто завтра умру. И я не думала, что очень этого захочу, когда наступит утро.
Я не помнила, как уехала из клуба, не помнила, как набирала номер и просила меня забрать совершенно заплетающимся языком, я не помнила, как добиралась до кровати, но вот руки, которые меня тащили на себе, забыть было тяжело.
Комната, в которой я проснулась, была огромной и незнакомой. Темные тона ее немного сглаживали похмельную боль в голове, задернутые шторы из плотной ткани не пропускали солнечный свет. Боже, где я и что со мной?
— Есть кто? — огласила я вопрос, как мне казалось, очень громко. Тишина, где-то из глубины доносился звон посуды, а через несколько минут, когда я уже было снова хотела позвать неведомого мне человека, притащившего меня сюда, как в комнате появился Захар. В спортивных светло-серых штанах, в футболке в тон им, он казался очень уютным и домашним.
— Привет! Как себя чувствуешь? — поинтересовался он мягко.
— Ужасно! — потерла я ладонями лицо, продолжая размазывать дорогую тушь по нему же. — Я как сюда попала?
— Цитирую дословно: «Захар, забери меня отсюда, а то мне придется спать на улице. Я каблук сломала», — он улыбнулся, протянув мне стакан с шипучей таблеткой. — Все ещё злоупотребляешь?
— Есть такое, — вздохнула я, принимая с благодарностью лекарство от головной боли. — Причем вторую ночь подряд.
— Значит, похмелье тебе переживать не сложно?
— Я умереть хочу! — поделилась, а может, пожаловалась. Между прочим, он второй раз видит меняла таком состоянии. И я понимаю, что это ужасно. Пьяная женщина это не нормально. Мне стыдно, но ведь это уже случилось.
— Хлчешь помогу? Еда! — после этого слова я представила что-то жирное и до ужаса противное. Меня даже замутило.
— Уйди, чертяка! — схватилась за стакан воды, чтобы запить эту горечь.
А уже потом приоткрыла одеяло, чтобы посмотреть, в чем же я все таки спала. Обнаружила на себе только кружевные трусики-панти и лифчик.
— Ты меня раздел?
— Мне пришлось потому, что ты кричала, что тебя душит костюм, что тебе нужна свобода.
— Издеваешься?
— Нет, но процитировать не могу, там было ещё много ругательных слов, а их мне употреблять в обществе девушки не позволяет воспитание, — продолжал он улыбаться.
— Боже, как же стыдно, — закрыла я руками лицо.
— Ванная там, там же найдешь полотенце, можешь одеть халат, а можешь найти что-нибудь в шкафу. И топай на кухню, будем ужинать.
— Ужинать? — ужаснулись я.
— Время обеда ты безбожно проспала. Для полдника тоже уже поздновато. Поэтому ужин.
Ну, на счёт того, что это не дом, а квартира, хоть и большая с современным ремонтом, я убедилась, когда решилась открыть шторы. Оттуда открывался прекрасный вид на Неву в лучах заходящего солнца. При чем этаж был явно не первый и не второй.
Боже, это он меня тащили столько на своих руках? Как стыдно! Повторяюсь, но это так! Допилась всё-таки непутёвая!
Где-то в глубине комнаты затренькал мой сотовый. Не делая резких движений, как вполне себе нормальная черепаха, я поползла на его поиски. Клатч лежал вместе с остальными вещами, устроившись уютно на тумбочке из темного дерева.
Арландо. Посмотрев на его улыбающуюся мне с дисплея физиономию, застыдилась ещё больше. Он меня отпустил всего лишь встретиться с однокурсниками, а я нахожусь в квартире чужого мне мужика.
— Привет! — голос его был весел и доволен, чего не скажешь обо мне, от того он звучал слишком громко и снова бил как молоток по наковальне. — Как прошло мероприятие?
— Привет! — выдохнула я. — Очень хорошо. Как дела?
— Нормально! Решил набрать, пока перерыв. Мы сегодня ночью улетаем в Бразилию. Там в джунглях должны продолжиться съёмки. Поэтому на связь буду выходить редко, — предупредил он.
— Это на долго? — если честно, я почему-то даже не расстроилась.
— Думаю, не больше месяца.
Из его речевого оборота вдруг куда-то исчезли все словечки, типа, милая, любимая, моя звезда. И это здорово резало слух.
— А потом ты вернёшься в Шиллу?
— Нет! Сначала мне надо будет в Милан, родители устраивают торжество в честь своего свадебного юбилея, а потом…В общем, я подписал контракт с Голливудом на полгода. Съёмки сериала.
— Даже так? — если честно, я не скажу, что это было плохо, но мне это ужасно не нравилось. — То есть ты мне даришь кольцо, просишь о новом уровне отношений, а затем сваливаешь в закат?
Не знаю, на сколько была обоснована претензия, но на нее сейчас я имела право.
— Ты ведь поедешь со мной.
— Ну, у меня ты об этом не спросил. Кто тебе сказал, что я хочу переезжать, и что меня устраивает жизнь жены каскадера? Арландо, я в качестве твоей девушки переживала по поводу этой работы, а сейчас… Я не хочу ждать тебя, как с очередного поля боя.
— Ты мне отказываешь?
— Я тебе скашала, что решение приму по возвращению. И перед этим нам надо будет поговорить.
— О чем?
— О моем прошлом.
Да, он не знал, что со мной случилось. Не знал, что у пеня проблемы с детородной функцией. И думаю, последнее будет проблемно, потому что он мечтает о большой семье. Не знаю почему. Не нашлось во мне сил и смелости все о себе рассказать. Но это не важно. Абсолютно. Потому что решение я приняла. Первый брак у меня вышел каким-то ненастоящим, где я позволила себя любить. Теперь я не хочу этого. Мне изначально надо было все сказать Арландо. Я хочу, чтобы от эмоций плавились стены, хочу, чтобы меня штормило от одной мысли о нем. Но горячая итальянская кровь её смогла сделать этого. Дело было во мне. Или в том, что я мысленно уже осознала, что человек, которого я люблю недосягаем…
— Когда я вернусь в Италию, мы встретимся, — пообещал Арландо.
— Хорошо!
Я пожелала ему удачи и уже мысленно отпустила.
Контрастный душ выводил легкую дождь от похмелья и приводил мысли в порядок. То, что я увидела зеркале, когда попала в просторную ванную комнату, если честно меня испугало. И в таком виде, как дешёвая шлюшка, которую таскали где не попадая всю ночь, я предстала перед Захаром. Сколько ещё конфузов должно случиться, чтобы я окончательно была опозорена и растоптана?
Таблетка аспирина начала действовать, прошла правда только боль, тогда как тяжесть во всем теле не проходила. Волосы я решила не сушить, так как после мужского шампуня, это был бы настоящий стресс для них. Макияж, а точнее его жалкие остатки, я смывала жестко, так как средств для его деликатного удаления не нашлось. Меня радовало, что никаких предметов, связанных с нахождение в квартире женщины, я не обнаружила.
Халат, который висел ванной был огромен, кроме того в нём было очень жарко, поэтому я решила прибегнуть к предложению Захара и похозяйничать в его шкафу.
Там я обнаружила вполне приличную майку, которая очень выгодно подчеркивала фигуру, хотя и был широкой. Это было как раз то, что надо, чтобы сгладить впечатление от моего пробуждение. А еще я взяла на себя смелость натянуть на себя его шорты. Теперь я готова к встрече с ним. Вздохнув, я решительно направилась искать кухню, ступая босыми ногами по деревянному паркету. Надо же, в интерьере было очень много вещей из натуральных материалов, а они стоили не дешево. Нужное мне помещения нашла по звуку и запаху. Захар нарезал салат, напевая под нос что-то из современного русского рока. С этим стилем я не была знакома, но узнала по музыке, которая звучала из колонок гостиной. И как не странно, он не фальшивила ни в одной из нот.
— На тебе они смотрятся однозначно лучше! — пока я любовалась тем, как ловко он управляется ножом, не заметила, как его пристальный заинтересованный взгляд остановился на мне.
— Ты сам мне разрешил выбрать себе наряд, — развела я руками.
— Присаживайся! Будем есть. Если честно, я голоден.
— Я тоже, но мне кажется организм мой будет бороться с вторжением в пределы желудка чего-то съедобного.
— А мы запихаем!
Не понадобилось.
После ужина я попросила отвезти меня в гостиницу, на что получила решительный отказ.
— Ты останешься сегодня здесь. Комната в твоём распоряжении, в пространство твоё я вторгаться не буду.
— Рассказывай! — голос мужчины был жестким.
— Она здесь! Как и предполагалось, сегодня осталась у Ольшанского, — говорить эти слова Вове было противно. Алиса в доме какого-то мужика. И хрен его знает, чем они там заняты.
— Это хорошо. Отдыхай, Володя! Пусть голубки поворкуют. Скоро обоим крылышки пообщипаем.
— Вы говорили, что не тронете ее.
— Это дело я доверяю тебе, малыш, — он рассмеялся. От этого смеха в жилах стыла кровь.