“Развеселая пора,
Тридцать градусов жара
Пора на море, на море пора…” — звучал на волнах радио голос Алексея Воробьева. Как же он был прав, а самое главное было то, что на море меня никто не пускал. Шеф сказал “Хватит, повидала в прошлом году Мессинский пролив и теперь можешь садить свою задницу назад в кресло и работать”. Конечно, выразился он более лаконично, но смысл был именно таким. После нескольких дней, проведенных с Алисой настроение было хорошим, пока этот гаденыш белобрысый не испортил его своей чудо-песней. Мол, кукуйте дураки в городе, вкалывайте как ломовые лошадки.
Должна заметить, что ряды сотрудников редакции очень поредели, даже порядком. В соцсетях то и дело видишь обновления фотографий. Один на пляже загорает, другая попивает коктейль ядренно-зеленого цвета на фоне ссутулившихся пальм, а третья вообще снег нашла в такую жару, где-то в Карпатах осваивает лыжи. Одна я такая дурочка. Не хрен было портить отношения с шефом.
А тут история была старая как мир. Служебный роман.
Когда это началось? О! Тот день я помню очень хорошо, даже слишком. Ну, во-первых, я безбожно опаздывала, а если учесть, что начальником у меня была старая бездетная грымза, которая за каждый прокол снимала штраф с зарплаты, то это означало лишусь я новых туфелек, которые присмотрела несколько дней назад на витрине одной из модных лавочек.
Летела я однако на своих десяти сантиметровых шпильках не хуже, чем эфиопский спринтер, сбивая все на своём пути. Одним из пострадавших оказался мужик, выходящий из кафе с непочатым стаканчиком свежего кофе. Через мгновение оно осталось на его рубашке расползаться безобразным коричневым пятном. Ах, какая же я молодец!
— Девушка, — возмутился мужик, который на поверку оказался типом с приятнейшей внешностью, — Вы смотрите куда летите.
Да и ещё выдержка какая! Я бы давно обматерила всеми трёхэтажными нецензурными словечками, что имела в запасе. Пока делала дипломку, такого узнала! ООО! Я просто выбрала тему «История русского мата». Вот хоть убей, хотелось мне и все произвести впечатление. И ведь получилось же!
Но возвращусь к питерской интеллигенции. А что? Этого мужика я как-то сразу раскусила, и парочку «добротных» на бегу ему обранила, чтобы неповадно было кидаться под ноги спешащим девицам. И вот, всего через каких-то десять минут, я перелетая через ступени, заскакиваю в дверь редакции, где мне мило улыбается Гоша, сидящий на, как это модно сейчас называется, стойке «ресепшн».
— Шеф сказала свистать всех наверх, — по пути попадается несущаяся на второй этаж взволнованная толпучка. Фух, неужели пронесло и получать будем все скопом. Не начнет же она меня парафинить при всей редакции. Хотя с этой прошмандовки старой станется. Я кинула Гоше сумочку на сохранение, извлекая сначала блокнот и ручку, чтобы не выглядеть опоздавшей. Отдышалась и марш за всеми. Не думала, что так подфартит.
— О! Пиманова! Не ожидала тебя в столь раннее время лицезреть в своём кабинете, — даже в толпе она разглядела мою скромную персону. Видимо, амбициозность моя посылает какие-то совсем неправильные флюиды.
— И Вам, доброе утро, Наталья Павловна! — натянула я миролюбивую улыбку.
— Ну, что ж, туниядцы, раз все здесь, хочу Вам представить этого человека, — я не сразу заметила сидящего в кресле у противоположной стены с отсутствующим видом мужчину. И да, того самого, которого я умудрилась менее двадцати минут назад облить его же кофе. Рубашку он сменил, это хорошо. Тёмно-синий шел ему даже больше, чем белый. Видимо, спохватившись, что обращаются к нему, мужчина встал, поправил полы пиджака, которого во время нашей встречи на его теле (которое очень тяжело назвать тельцем) не было. Ух, какой размах плеч!
— Это ваш новый начальник. Теперь он будет руководить и газетой, и соответственно держать ваши судьбы в своих ручо…руках, — поправила Наталья Павловна, выдавливая из себя слова. Ещё бы, положить половину жизни на алтарь этой газеты и все, списывают, как ненужную вещь. Я даже расстроилась. Без нее будет скучно. Конечно, метелок вместо языков у нас полно, но вот чтобы так добротно и без злорадства, это только с "Палной". Мы ждали этого уже месяц. Сначала слух, который обрастал сплетнями. Но вроде ничего не двигалось. Теперь вот, значит, все! На заслуженный отдых. А ведь она ещё лет двадцать могла вгрызаться зубами в читателей.
— Андрей Рихардович Дежнёв, — продолжала между тем старушенция.
— А что ж не Аристарх-то при таком отчестве? — не, ну без моих пяти копеек обойтись тут не могло. И это я про другие языки ещё говорю.
Из всех стоящих, теребящих нервно свои записные книжки, у одной меня рот не смог минуточку побыть закрытым. И вуа-ля, грозный Дежневский взгляд остановился на мне. А чего я ожидала, наивная?
— Видимо, фантазия была развита только у дедушки с бабушкой, отцу она не передалась, — кривая ухмылка, но ответ вроде достойный.
Хм, узнал! По глазам вижу, узнал. Моя жизнь в редакции обещает быть веселенькой. А я ещё о Павловне скорбеть начала. Наивная!
Но нет! На ковёр, конечно, я была вызвана, но не затем, чтобы получить головомойку, а для того, чтобы согласиться отобедать с господином Дежневым. Ну, и конечно, для того, чтобы рассмотреть его получше и понять, что кольцо на пальце это не главное.
А ведь, как оказалось, три года в статусе любовницы, это не такой уж и идеальный вариант. К двадцати пяти я уже начала задумываться о семье, что в моем случае было просто огромной ошибкой. Да и вообще на меня не похоже. Просить развестись с женой, уже настоятельно, устав от трехгодичных обещаний. Нет, это была не ошибка, было бессмысленно. Наслушавшись сказочек, про долго и счастливо. Не на столько наивные одуванчики. Андрей всегда принимал все, как должное, кивал, целовал и продолжать безмолвно гнуть свою линию.
Наверное, если бы не та поездка к Алиске, я бы так и продолжала быть дурой, как и его жена, которая знала, но молчаливо терпела, ожидая мужа дома. Это же какое нужно иметь терпение и не иметь совсем гордость. Нет, это не про меня. Прощай, любовь, а мне нужно двигаться дальше. Всю жизнь в девках сидеть? В моем возрасте у мамы мы с Аринкой были, да и сестра не тянула долго с ребенком. Чем я хуже? Только где ж тот единственный, предназначенный судьбой для одной меня?
И еще это дурацкое задание, хуже которого может быть только увольнение. Опять во всем мой гадкий язык виноват.
Понедельник, утро, планерка. Дежнев раздает приказы после вчерашнего выпуска газеты.
— И еще одно важное задание. Мы должны найти этого человека первым… — начало уже интригующее, чувствую, как в венах начинает закипать кровь. — Волков Даниил Игоревич. Человек, которого ищет весь московский бомонд.
— За что он так провинился? — хмыкнула я.
— За то, что руки у человека золотые, в отличие от некоторых, — в тон мне ответил Дежнев. Видимо, намекая на мою рукожопость в плане хозяйства. Ну, а что? В мои обязанности всегда входила только уборка и учеба. А все остальное ложилось на плечи Серафимы Андреевны и Аринки. Хорошие были времена… Но и на Андрея Рихардовича я даже не обиделась, почти.
— Вам ли жаловаться? — многозначительные смешки накалили немного атмосферу потому, что Дежнев понял, что прокололся. Это было видно по растерянному взгляду. Мои ручки такое с ним за эти годы вытворяли, что всё борщи отдыхают. — Пишут они, по-моему, замечательно!
— Это столяр что ли? — разрядила обстановку Кулешова.
— Модно говорить «мастер по дереву», — поправил ее шеф.
— Даниил Волков? — я сразу вспомнила того неприятного типа, который делал мебель для Аринкиного ресторана, а потом еще и дом Барышникову строить помогал. — Так я знаю его…
— Вот, Рима Сергеевна, Вам и все карты в руки! — весело заявил Дежнев.
— Мне? Вы хотите меня послать в логово к этому психу? — возмутилась я. Ну, имею же я право на голос-то в этом гадюшнике.
— Вы ж сами сказали, что знаете этого человека…
— Андрей Рихардович, у нас в редакции имеются сотрудники куда способнее, — продолжала сопротивляться я. Только бы держаться подальше от этого Волкова.
— А кто только что говорил, что хорош в журналистике? — мг, раунд! И почему-то я оказалась в нем проигравшей. И это я тащусь сейчас по пробкам в гости к сестре на побывку.
Я безбожно застряла здесь. Ещё таксист колотит толстыми пальцами-сосисками по баранке руля в такт песне. Бесит!
Раздражённо бросаю ему деньги и выскакиваю на улицу, дабы добежать до ближайшего метро. Главное двигаться. Длительное сидение на месте мне никогда не приносило пользы, тем более в автомобиле со сломанным кондиционером. Я зла, абсолютно и бесповоротно!
Добраться бы до Аринки. Там и пожалеют, и приласкают, и накормят, и спать уложат. Рай! А завтра уже на амбразуру в лице Волкова кинусь. Пусть терзает мою бедную душонку. Три дня у меня есть. В пятницу статью сдавать в редактуру, в субботу верстка, и фигушки я возьмусь хоть ещё раз не за своё дело. Запрусь дома, выключу все телефоны, наберу вкусняшек и буду все выходные смотреть сериалы глупые.
Закон подлости… И это происходит со мной? Именно так! Через пару минут моей пешей прогулки на десяти сантиметрах, пробка начинает движение. ЗАШИБИСЬ!
Вечером, когда уже начинает смеркаться, поезд меня привозит в город, где живёт тот самый Волков и мои родственнички. Ноутбук за время пути сдох, как и телефон, зарядка которого дышит на ладан. И это ещё один не самый удачный день в череде многих. Привыкнуть пора, а я все удивляюсь и раздражаюсь.
— Привет, замученным злым тёткам! — веселая улыбка Барышникова ну никак не шла в ногу с моим настроением. Я отфыркалась в ответ, как простывшая кошка, закинула вещи в багажник, уселась. При этом Ромка стоял в сторонке, наблюдая с веселой улыбкой за всеми моими маневрами. Только его шуточек сейчас не хватало. А этот не упустите шанс поиздеваться.
А, нет! Сел молча, завел двигатель, тронулся, маневрируя с лёгкостью между потоком машин, выезжающих с вокзала. Движение, конечно, не московское, но если все это четырехколесное черепашье двинется в город, будем мы добираться очень долго. А тут ещё, как на зло, хотелось в туалет. Через несколько минут, тишина мне надоела, завела я разговор первой.
— А где сестра? Я думала, она меня встретит.
— Матвей немного заболел, температура поднялась. Дала поручение мне, встретить драгоценного пассажира, — ответил Ромка.
— А Настаська с Соней как? — что-то, а вот непутёвая тётка за племянников всегда беспокоилась. Если я так с ними ношусь, не представляю, какой я буду бешенной мамашей.
— Вроде нормально пока. Изолировали в другую комнату. А то у нас один начинает, потом всем семейством страдаем. Ты как раз попадаешь в самый очаг, — рассмеялся он.
— Не удивлюсь если эта зараза прицепится. У меня полоса черная, так что я в самый раз. Не нравится мне твое спокойствие.
— Так я на успокоительных, — шутка зашла удачно, заставив меня рассмеяться.
— Какой же ты ненормальный, Барышников! Прям весь в жену, — продолжала я хохотать, выплёскивая все негативные эмоции. К моим «барышатам» только с улыбкой, чистым сердцем и кучей подарков. По-другому, не примут.
Всю дорогу мы с Ромой вели неспешные разговоры, я поделилась историей своего незапланированного визита, на что зятек пришел в неописуемый восторг:
— Я на это с удовольствием посмотрю!
— На что?
— На то, как Даниил будет тебя гнать взашей, — веселье его я не разделяла.
— Злой ты, Ромка! Это не моя идея. Как будто я не знаю, как с ним тяжело. Он пока в ресторан мебель делал, несколько лет назад, мы с ним друг друга чуть не поубивали.
Мысленно я содрогнулась, понимая, на что подписалась. Правда, отступать было некуда. На то я Рима Сергеевна Пиманова, чтобы идти до конца. Этому я научилась у сестры.
Ее я увидела уже позже. Пока сбивала температуру моему племяннику, сама уснула рядом. Вышла из комнаты вся такая помятая, лохматая, в лосинах и широкой футболке, по всей видимости, Ромкиной. Не удивительно. Когда болеет ребенок, тут не до красоты.
— Как мой мальчик? — поинтересовалась я, после привычного приветствия.
— Спит! Вроде легче, — устало потерла она лоб.
— В больницу…
— Ага, чтобы начали с уколов. У нас сразу антибиотики и никаких возражений. Нашему участковому педиатру звонила, женщина человечна, сказала, чтобы понаблюдала. Завтра заедет, посмотрит.
Вокруг меня прыгала стрекоза в пышной юбке, которая помогала младшей сестренке играть в догонялки. Одна ползком, другая — спотыкаясь через огромного лабрадора, который лениво таскал младшей мячик, швыряемый в разные стороны. Смех и грохот, смешанный с веселым лаем молодого пса, слышался на весь дом. Идеальное семейство! И честно, где-то в глубине души, я завидовала чистой белой завистью, и радовалась за них. Ах, да! Забыла сказать, что Сонечкиной крестной стала именно я. Гордо ношу это звание и отвечаю всем требованиям.
— Девчонки, я винишко достал. Будете? — Ромка появился в гостиной с непочатой бутылкой итальянского вина.
— Мне нужно немного, чтобы расслабиться, — плюхнулась в плетенное кресло на террасе Аринка. Я последовала ее примеру, прежде притащив бокалы и корзинку с фруктами, которая очень быстро опустела после того, как Настя делала набеги.
Да, однозначно, не зря день прошел, если он так хорошо заканчивался. Я вдыхала воздух полной грудью и чувствовала, как внутри набегает, словно морские волны, легкое умиротворение. И даже сон здесь казался крепче.
С утра мен разбудила легкая возня рядом. Нехотя открыла глаза. Солнце пробивалось сквозь легкие занавески, которые колыхались от легкого ветерка через открытую балконную дверь. На улице радостно пели птицы, призывая к раннему подъему. А то, что еще раннее утро, я поняла по настенным часам, которые висели здесь специально для меня. Здорово, когда тебя даже в доме сестры ждет собственная комната!
— Польш! — вздохнула я, когда увидела рядом массивное тело лабрадора, смотрящего на меня черными глазами. — Ты чего приперся, негодник? Прячешься, да? Скоро «барышата» проснуться! — почесала я пса за ухом. Собака довольно завиляла хвостом. — Подымайся! Я тоже встаю! — оповестила я, спуская ноги на мягкий ковер.
Мои уже кружили внизу, Ромка, у плиты готовил завтрак на все семейство, а Аринка, выглаживала вещи каждому домочадцу.
— Доброе утро, родня! — спустилась я, оповещая о своем прибытии на территорию кухни.
— Доброе! Польш у тебя что ли был? — уточнил Ромка, кивая на бегущую впереди меня собаку.
— Ага! Перепугал меня немного, — я отобрала утюг у сестры, оправив ее посидеть. Сегодня она выглядела куда бодрее. Как сообщили чуть позже, Матвею стало лучше, поэтому и настроение у Аринки было куда солнечнее.
— Дамы и господа, теперь расскажите мне, как лучше подступиться к вашему Волкову, — поинтересовалась я уже за завтраком.
— Как как? Да никак! Если ты бы пришла и долго-долго его умоляла смастерить что-то для тебя, тогда другой разговор, и то не факт. А вот так, в качестве журналиста, а и еще в душу лезть, тут даже мы бессильны, — развела руками сестра. — И это, несмотря на то, что в нашем доме он частый гость, мы, можно сказать друзья. И не вздумай его напугать, мне еще беседка нужна в саду! А то вообще потом пошлет.
— То есть, шансы у меня нулевые? — парировала я.
— С ним нужно быть немного хитрее. Лесть не любит, замаслить тоже не получится, нужно понравиться. Человек сложный. Характер кошмар, судьба не лучше. Так что, сначала попробуй подружись, а потом уже действуй, — вступился за Волкова Ромка.
— Так у меня всего три дня. Как? Влюбить его в себя?
— Не вариант! Таких желающих куча, но он любил свою жену, при чем, как все утверждают, безумно. Поэтому, этот вариант сразу отпадает — заявила Аринка, подвергнув мое радужное настроение нападению разочарования.
— Понравься его дочери. Женька хоть и маленькая еще, но влияние на отца имеет большое, — поделился Ромка, конечно, не самым лучшим, но все же вариантом.
И так, ничего другого у меня не оставалось. Стыдно, но в войне все средства хороши, а тем более если она за место под солнцем.