Разрешил наш властелин.
Нужд вульгарных и священных,
Нужд пикантных и презренных
Существо упрощено,
Воедино сведено.
Та же вещь мочу выводит
И потомков производит,
В ту же дудку жарит всяк -
И профессор и босяк.
Грубый перст и пальчик гибкий -
Оба рвутся к той же скрипке.
Каждый пьет, и жрет, и дрыхнет,
И все тот же фаэтон
Смертных мчит за Флегетон".
Друг, что слышу! Распростился
Со своей ты толстой Ганной
И как будто соблазнился
Длинной, тощей Марианной!
В жизни все бывает с нами,-
Плотью всякий рад прельститься,
Но заигрывать с мощами...
Этот грех нам не простится.
Что за наважденье ада!
Это действует лукавый,-
Шепчет: толстых нам не надо,-
И мы тешимся с костлявой.
ПОДСЛУШАННОЕ
"О мудрый Екеф, во сколько монет
Тебе обошелся баварец -
Муж твоей дочери? Ведь она
Весьма лежалый товарец.
Скажи, ты отдал ему шестьдесят
Или семьдесят тысяч марок?
За гоя совсем небольшая цена.
Ведь дочка твоя -- не подарок.
А я вот -- Шлемиль! Подумай: с меня
Взяли вдвое дороже.
И что я имею? Какую-то дрянь!
Ну, в общем, ни кожи ни рожи".
И, хмыкнув умно, как Натан Мудрец,
Сказал мудрый Екеф степенно:
"Ты слишком дорого платишь, мой друг,
Ты им набиваешь цену.
Ты, видно, совсем заморочен своей
Постройкой железной дороги.
А я вот гуляю. Подумать люблю,
Пока разминаю ноги.
Мы переоцениваем христиан.
Цена на них резко упала.