Только тридцать весен прожил
Вещий Габироль, но Фама
Раструбила по вселенной
Славу имени его.
Там же, в Кордове, с ним рядом,
Жил какой-то мавр; он тоже
Сочинял стихи и гнусно
Стал завидовать поэту.
Чуть поэт начнет, бывало,
Петь -- вскипает желчь у мавра,
Сладость песни у мерзавца
Обращалась в горечь злобы.
Ночью в дом свой заманил он
Ненавистного поэта
И убил его, а труп
Закопал в саду за домом.
Но из почвы, где зарыл он
Тело, вдруг росток пробился,
И смоковница возникла
Небывалой красоты.
Плод был странно удлиненный,
Полный сладости волшебной,
Кто вкусил его -- изведал
Несказанное блаженство.
И тогда пошли в народе
Толки, сплетни, пересуды,
И своим светлейшим ухом
Их услышал сам калиф.
Сей же, собственноязычно
Насладившись феноменом,
Учредил немедля строгий
Комитет по разысканью.
Дело взвесили суммарно:
Всыпали владельцу сада
В пятки шестьдесят бамбуков -
Он сознался в злодеянье;
После вырыли из почвы
Всю смоковницу с корнями,
И народ узрел воочью
Труп кровавый Габироля.
Пышно было погребенье,
Беспредельно горе братьев.
В тот же день калифом был
Нечестивый мавр повешен.
ДИСПУТ
Во дворце толедском трубы
Зазывают всех у входа,
Собираются на диспут
Толпы пестрые народа.