Эмиром делает меня, несет мне чашу небосвод, А завтра, словно с чеснока, с меня и рубище сдерет. Но не взываю я к нему: "Зачем, о небо, почему?" Я поседел в ярме забот… О чем скорбеть? Ведь все пройдет.
В саду планет, что круг извечный свой вращают, Два рода смертных, знай, плоды судьбы вкушают: Те, кто познал все - и доброе и злое, И те, кто ни себя, ни дел мирских не знают.