— Да, да, конечно… сейчас…
Блондинка достала из маленькой сумочки паспорт и подала Илье.
— Алина Григорьевна Колбаскина. — Не громко проговорил он, записывая её данные себе в блокнот. — Так всё-таки, что и как тут произошло, Алина Григорьевна? Вы позволите? — он включил на телефоне запись и положил на стол.
Она кивнула и начала рассказ:
— Мы с Виктором вчера поздно вечером вернулись после совместной командировки из Мюнхена. Договорились встретиться в этом кафе, что бы пообедать и обсудить дальнейшие планы.
— Значит, покойного звали Виктор?
— Да, — кивнула Алина.
— Виктор?.. а дальше?
— Виктор Владимирович Петрушенко.
— Петрушенко… Петрушенко… Знакомая фамилия… — задумчиво произнёс Карташов.
— Он владеет комбинатом по изготовлению колбас и мясных изделий. Тем, что в Колпино находится.
— А… да, да, припоминаю… Кажется, его ещё называют «колбасным королём»… — и с удивлением посмотрел на блондинку: — Как Вы сказали Ваша фамилия?.. Колбаскина?
— Да, — Алино слабо улыбнулась. — Он из-за фамилии меня и принял на работу. Говорит: «Как это романтично — технолог по изготовлению колбас Колбаскина».
— Так Вы технолог? — уточнил Илья.
— А Вы думали, кто? — довольно резко спросила Колбаскина.
«Как быстро меняется настроение у дамы. То обморок, то слёзы, то улыбка, а то прямо вызов в голосе! Словно я в чём-то её обвиняю. Интереесная дамочка»…
— Я думал, Вы просто его спутница. Так я слушаю Вас, Алина Григорьевна.
Алина мельком посмотрела на тот столик, где совсем недавно сидела с Виктором.
— Пришли в это кафе. Мы часто здесь обедаем… обедали. Тут и кухня хорошая, и обслуживание на высоте… Сели за этот столик. Официантка принесла меню. Виктор потянулся за ним и вдруг, громко вскрикнув, схватился за живот… — при воспоминании об этом, Алина опять всхлипнула. — А потом… потом… это трудно передать… он кричал так, словно его резали… даже люди стали оборачиваться… — она не выдержала и разрыдалась.
Илья снова подал ей стакан:
— Вот, Алина Григорьевна, выпейте воды.
— Спасибо, — Алина взяла из его рук стакан и сделала несколько глотков.
— Что было дальше?
— Всё… Он упал, держась за живот, и больше не двигался…
Илья, беседуя с Алиной, посматривал на происходящее в кафе. Доктор хмурился, что-то говоря криминалисту Антону Караваеву, тому самому Палычу, с которым Карташов разговаривал в морге. Палыч — высокий, худой мужчина лет сорока пяти, слушал его, то кивая головой, то почёсывая в затылке. Потом присел рядом с потерпевшим. Доктор кивнул своему молодому коллеге, видимо фельдшеру, и они направились к выходу из кафе.
— Минутку, — извинился Илья перед Алиной и подошёл к Палычу:
— Что скажешь?
— На первый взгляд определить трудно, что произошло, — тот поднялся и развёл руками. — Вскрытие покажет.
— А что сказал доктор?
— То же самое. Понять, почему у трупа кровавая пена на губах, без вскрытия невозможно. Это может быть всё, что угодно… тромб в лёгком, например… да мало ли что. — Палыч махнул рукой и снова присел рядом с потерпевшим.
Карташов вернулся к столу, за которым с потерянным видом сидела Алина. Она уже не всхлипывала. Только слёзы тонкой струйкой бежали из глаз. Колбаскина их даже не вытирала.
— Отчего умер Виктор? — спросила она, как только Илья сел за стол.
— Не совсем ясно. Надо подождать вскрытия.
— Это она его отравила! — вдруг твёрдым голосом произнесла Колбаскина. — Она. Больше некому.
— Кто она и почему именно отравила? — встрепенулся Карташов.
— Жена его, кто же ещё?
— Жена?.. — растерялся Илья. — Я думал, что… Вы… ведь Вы сказали в самом начале разговора, что он Ваш муж.
— Мы собирались с Витей пожениться, как только он разведётся.
— Он подал на развод?
— Нет. Не успел ещё, но жена уже уехала из его дома. Он мне сегодня по дороге в кафе рассказал, что в доме нет ни одной её вещи.
— А Вы, случайно, не знаете, куда она могла уехать?
— Скорее всего, вернулась в свой Саратов. — И процитировала с усмешкой:
— «В деревню, вглубь, в Саратов»…
— «В глушь», — непроизвольно поправил её Карташов. — Но если она вернулась в Саратов, то, как же она могла отравить своего мужа?
Часть 4 глава 5 продолжение
— Да мало ли как! — слёзы у Алины внезапно высохли, а лицо, перекошенное злобой, стало неприятным. — В кофе могла или в сахар яд подсыпать перед тем, как ушла. От неё всего можно ожидать. Как только Витя прожил с ней столько лет!?
— Она была против развода?
— Конечно! Ведь Виктор очень состоятельный человек, а Лика всегда была ленива и меркантильна.
— Вы так хорошо её знали?