…
Галина Марковна была счастлива. Ещё бы! Олежек, наконец, женится! Наташа ей очень нравилась. Милая девушка, хорошая хозяйка… она ни один раз баловала её и Олега пышными пирогами и запечённой рыбой, могла поддержать любую беседу и никогда не приходила в гости с пустыми руками. Правда, знакомы они с Олегом были всего три месяца, но это не важно. Современный темп жизни… Все куда-то спешат, торопятся. Вот они с Виктором два года были знакомы, прежде чем он сделал ей предложение. Галина Марковна вынула из шкатулки золотую подвеску в виде ящерки. Глаза у ящерки были изумрудные, а на спинке блестели маленькие бриллиантики. Она бережно упаковала подвеску в бархатную коробочку. Коробочку положила в клатч. Подошла к зеркалу и придирчиво себя осмотрела. Что ж. Для своих пятидесяти двух лет она выглядела даже очень хорошо. Стройная фигура. Густые волосы без единого седого волоска. Яркие глаза. Галина Марковна осталась собой очень довольна! Накинув на плечи лёгкую норковую шубку, и, прихватив букет роз, она поспешила на улицу, где её ожидало такси.
Официант проводил Галину к столику, за которым сидели Игорь с Зоей, незнакомый мужчина и женщина, которую она тоже видела впервые, подруга Зои Катя и Олег. Олег поднялся ей навстречу:
— Добрый день, мама! — поцеловал он растерявшуюся мать.
Галина Марковна чуть не спросила, где же Наташа, но вовремя прикусила себе язык. Надо полагать, невестой оказалась совсем другая девушка. Что бы скрыть своё удивление и некоторое замешательство, она смущённо проговорила, оглядывая гостей:
— Простите, я, кажется, опоздала?
— Нет, мама. — Игорь тоже встал, что бы поприветствовать её. — Это мы все пришли пораньше.
— Познакомься, мама. Это — Евгения Семёновна, а это — Сергей Владимирович. Катины родители. Ну, а Катюшу ты знаешь. — Олег отодвинул стул, помогая маме сесть. — Давай букет. Я сейчас попрошу официанта, и он принесёт нам вазу.
Когда шампанское было разлито по бокалам, Олег сказал:
— Дорогие мои родные! Я пригласил вас… — Катя положила ему на руку свою ладошку и укоризненно посмотрела на него. — Ах, да, конечно. Извини. МЫ пригласили вас сюда, что бы поделиться радостью. Я сделал Катюше предложение, и она его приняла. Сегодня мы не только отмечаем нашу помолвку, но и… — он с нежностью посмотрел на невесту. Катя тут же вынула из сумочки несколько открыток и раздала их гостям. — Но и приглашаем вас на свадьбу.
Галина Марковна раскрыла открытку. В ней говорилось, что свадьба Олега Снаткина и Екатерины Кузнецовой состоится четырнадцатого февраля сего года по адресу…
— Я так рада за вас! — выдавила она из себя улыбку, скрывая разочарование. Дело даже не в том, что Катя ей не нравилась. Просто Галине казалось, что Наташа подходит её сыну больше. — Жалко, что папы не будет. Он вернётся только в апреле.
— Ничего страшного, мама! Мы потом посидим по-семейному. Соберёмся опять все вместе, хорошо?
— Конечно, сынок, прости. Это у меня нечаянно вырвалось… — она смущённо посмотрела на гостей. И тут же подняла свой бокал:
— Ну, что? За молодых?
Мама Кати оказалась очень милой женщиной и Галина быстро нашла с ней общий язык. Атмосфера была тёплой, и вскоре решили обсудить, как и где будет проходить свадьба.
— Зоя, — шепнула Галина Марковна невестке, — проводи меня в дамскую комнату.
— Зоя, девочка, ты что-нибудь понимаешь? — спросила у девушки свекровь, пока они шли через зал ресторана.
— Если честно, то не очень. После базы отдыха Олег расстался с Наташей и стал встречаться… да, что встречаться! Они жить стали вместе! Я знаю, что Олег всегда Катюшке нравился, но раньше он не обращал на неё внимания, а тут… Галина Марковна, главное, что бы они были счастливы, правда?
— Конечно, деточка! Просто он мне ничего не рассказал. Я и не знала, что они с Наташей расстались. Представляешь, как я опешила, увидев Катю!?
Часть 1 глава 10
Год тысяча девятьсот одиннадцатый.
Чем ближе подъезжал Разумовский к Санкт-Петербургу, тем больше удивлялся своему поступку. «Эк угораздило меня послушать эту сестру милосердия! Если кто прознает из моих друзей, так стыда не оберёшься! К знахарке поехал! И что!? Что узнал? Ровным счётом ничего! Бред один…» — так размышлял он, сидя в экипаже. Он даже маменьке и сестрице решил ни о чём не говорить. Отругают или, что хуже, насмех поднимут.
Вечером он сидел один в своём кабинете. Никого не хотел видеть. Ни с кем не хотел говорить. Он пил красное вино и вспоминал свою встречу с Марфой. Перед ним на столе лежал корень, что дала ему знахарка. Даже если в словах её была правда, то умом принять это было невозможно. Часы пробили полночь и тут Разумовский решился:
— Будь что будет! — пробормотал он, вставая. — Смерти я никому не желаю, а желаю знать, кто и за что мою Натальюшку извел!
Он пошёл в покои жены и сделал всё так, как говорила Марфа.
— Хоть знать буду сказки это или правда…
После похорон прошёл почти месяц, но к князю так никто и не явился. Он уже и думать забыл и про корень этот, и про Марфу. Тосковал очень по Наталье Павловне. Только по четвергам, как и раньше, играл с друзьями в винт. Да по субботам маменьку навещал. А так каждый вечер сидел в своём кабинете перед её образом и разговаривал с ней. В тот вторник всё было, как обычно. Он сидел в кабинете, когда раздался робкий стук в дверь.
— Ну, кто там ещё… — недовольно проворчал князь себе под нос и пошёл открывать. Обычно он запирался на ключ, хотя слуги его не беспокоили.
— Барышня к Вам, Ваша Светлость, — за дверями стоял Фёдор.
— Что за барышня?
— Княгиня Вяземская. Анна Александровна. Просит аудиенции. Говорит, очень важно-с.
— Пригласи.
— Слушаюсь. — И слуга поспешил выполнять указание.
«Вяземская, Вяземская… кто ж это такая? Александровна… Уж не Александра ли Тимофеевича дочка?» — думал Разумовский, ходя взад вперёд по кабинету, заложив руки за спину. С князем Вяземским дружбы он не водил, хотя и ссоры прямой не было. Так, малое недоразумение пробежало между ними однажды. Александр Тимофеевич очень хотел породниться с Разумовскими и всё прочил в жёны Ивану свою дочь, Ольгу. Ивану же Ольга не нравилась вовсе. Трепетное создание не задело сердце князя. Не потому, что девица была не хороша, а потому, что к тому времени в сердце его крепко поселилась Наталья Павловна, и он рассчитывал на её благосклонность, о чём и сказал Вяземскому. Тот, поджав губы, выказал недовольство и с тех пор старался избегать любых встреч с Иваном Алексеевичем. Было это давно. Наверное, лет семь тому назад. Если не больше. Вроде, с Ольгой потом случилось какое-то несчастье, но что именно, он не помнил.
Дверь распахнулась и в кабинет вошла субтильная юная особа в шляпке с вуалью.
— Здравствуйте, — слегка поклонился князь и указал девушке на кресло:
— Прошу. Присаживайтесь.
— Нет, — резко сказала девица и откинула вуаль.
Разумовский невольно отшатнулся. В лице посетительницы не было ни кровинки. Лицо осунувшееся. Щёки впалые. Под глазами огромные круги синеватого цвета. Она шагнула к Ивану Алексеевичу и вцепилась ему в руку своей худенькой ручкой, обтянутой перчаткой из тонкой замши.
— Мало Вам смерти моей сестры, так Вы и за меня принялись! — глаза её горели нездоровым блеском.
— О чём Вы говорите, сударыня!? — воскликнул Разумовский, пытаясь отцепить от себя её руку, более похожую на птичью лапку.
— Думаете, я не знаю, что Вы решили меня при помощи колдовства извести? — шипела она ему прямо в лицо. — Я знаю, знаю!.. — потрясла она кулачком перед лицом князя. — Только ничего у Вас не получится! Сгинете так же, как и супруга Ваша. Я уж постараюсь! Найду на Вас управу!
При упоминании о супруге Разумовский побледнел. Он схватил девушку за плечо и с силой встряхнул её. Она ойкнула и отпустила его руку.
— А, ну, сядьте! — приказал ей князь. — И объяснитесь!
Анна вдруг упала перед ним на колени, обхватила его ноги и принялась с жаром говорить:
— Не губите меня, Иван Алексеевич! Пожалейте! Снимите проклятье! Я жить хочу! Жить!.. — выкрикнула она и разрыдалась.
— Да что за напасть! — воскликнул он.
Подхватил девицу подмышки. Поднял и усадил в кресло: