30 Когда ж дитя утихло, так сама с собой
Она и говорит: "Ох, горе горькое!
А Мосхион, - давно ль таким был крошкою?
Его умела я ласкать да пестовать...
А ныне, как он сам отцом ребенка стал,
35 Не мне уже, - другой дитя поручено.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
[Не хватает четырех стихов. По-видимому, они заключали в себе причитания старухи на тему о том, какой образцовой няней была она и как невнимательна предпочтенная ей женщина.]
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Рабыня со двора вбегает в комнату...
Старуха ей: "Стыдись! Дитя хоть вымойте!
Что это, право? Позабыть про малого,
Когда отец жениться собирается?"
40 А та в ответ: "Чего звонишь ты, глупая?
Ведь сам-то здесь!" - "Да ну? А где?"
"Поблизости...
Он в кладовой". И о другом заводит речь:
"Зовет тебя сама, - скорее, нянюшка!
И тут же шепотом: - Не слышал... в добрый час!"
45 "Ишь грех какой! На горе разболталася!"
Сказала старая и из прядильни вон...
Пошел и я совсем таким, как вышел к вам,
Спокойно, тихо, словно ничегошеньки
Не слышал, не узнал. И вот, самиянку
50 Я вижу на дворе, дитя кормившую,
Когда я проходил... Так, значит, маленький
И впрямь ее сынок. А кто ж отцом-то был?
Я или..? Нет, я ничего подобного
Не говорю, не мыслю даже, граждане!
55 Я вам поведал только о случившемся,
О том, что слышал сам... Причин нет гневаться
На сына мне... Клянусь богами, юношу
Я знаю - скромник он... Таким всегда он был,
Ну, и ко мне, к отцу, наипочтительным!
60 Но лишь припомню я, что говорившая
Была когда-то няней Мосхионовой,
Да что она болтала от меня тайком,
Да как взгляну на мать чадолюбивую,
Что, мне наперекор, меня заставила
65 Дитя растить, - тут сам не свой я делаюсь!
Как это кстати! Вижу, Парменон идет
Домой с базара... Подождем, - пусть повара
С подручным доведет сперва он до дому.
На сцену входит Парменон; у него на плечах корзина с
провизией. Его сопровождает повар с подручным.
Парменон
Клянусь богами, повар, непонятно мне,
70 Зачем ножи с собою носишь, - в силах ты
Зарезать языком.