Я до конца и ныне твердо знаю:
Уже не долго отдыха мне ждать.
Mаной
Не верь дурным предчувствиям, внушенным
Той черной меланхолией, которой
Напитаны все помыслы твои.
А я, мой сын, отцовский долг исполню
И вызволю тебя - или за выкуп,
Или иначе. Будь же поспокойней
И утешеньям дружеским вонми.
Самсон
О, живет моя боль не только
В ранах и язвах плоти,
В неисчислимых недугах
Сердца, чрева, груди
Ею душа полна.
Тайно она
Вкралась в мысли наичистейшие,
В самые недра сознанья,
Словно кости и члены,
Пытке невидимо и безгласно
Их подвергая всечасно.
Горе снедает меня
Всякой хвори быстрей,
Ибо жжет оно и заражает,
Словно рана смертельная,
Дух мой, который уже
Черным тленьем смердит.
Жалят мысли, мои мучители,
Сердце там, где оно уязвимей,
В нем распаляя жар, которого
Не остудят травы целебные,
Снадобья лекарей и весенний
Ветер с вершин, снегами покрытых.
Сон себе могу я вернуть
Лишь всезаглушающим опием смерти,
Коей, покинутый небом,
Я в отчаянье жду.
Стал я еще во чреве матери
Божьим избранником,
Как было предсказано дважды ангелом.
В строгой воздержности
Я возрастал под оком господа.
Вел он меня в сражениях
С полчищем необрезанцев
К подвигам, непосильным для смертных,
Ныне ж меня он забыл и выдал
Недругам, на которых
Шел я войной по его веленью.