Орнох Варх, привыкший к комфортным офисам в Мюнхене, терпеть не мог квартиру на Павелецкой с низкими потолками, запахом плесени и видом на грязный двор. Но для встречи с агентами он вынужденно прибыл сюда: все-таки дело было необычным, и милькорианец понимал, что потребуется его личное присутствие. Когда Варх поднимался по ступенькам на третий этаж, то у него возникло неприятное предчувствие, что в Москве он задержится надолго и в чертовой России его ждут непростые дни. Предчувствие возникло не на пустом месте: его породил Легх Краул, связавшийся на днях по туннельному каналу и сообщивший, что, возможно, в близком будущем Существо появится на Земле и тогда, конечно, забота по Его задержанию ляжет на немногочисленную агентуру сектора Варха. С одной стороны это было неприятно: ведь кому хочется менять размеренную жизнь на нервотрепку и такого сорта хлопоты. С другой, Орноху предоставлялся шанс утереть нос заносчивому координатору с «Сосрт-Эрэль», по глупости своей упустившему Существо.
Войдя в накуренную комнату, координатор Варх любезно поздоровался, сел в кресло и обвел взглядом собравшихся. Из свободных агентов, работавших в России, здесь собралось четверо: Коляня, Жеглов, Шатун и опытный Ирхис.
— Теперь еще раз и подробнее, что у вас? — Орнох поднял маслянистые глаза к Жеглову.
— Девятнадцатого октября в двадцать один тридцать пять по-московскому с орбитального сканера было зафиксирован гравитронный всплеск искусственной природы, — Жеглов достал из кармана микрокомпьютер и сверился с данными на экранчике. — Источник находился в Зеленограде. Дело было ночью, мы подумали, что посадка боруанцев или еще кого-нибудь, — он небрежно махнул рукой в сторону пожелтевшей люстры. — Решили отследить и зафиксировать перемещение. Однако перемещений не было. Всплеск исходил из одной и той же точки в течение двадцати минут и характер его нам показался странным. Такие параметры не выдают электрогравитационные приводы обычных систем. Более точное изучение сигнала позволило установить, что он исходит из частного гаража по улице Пролетарской. На следующий день я направил туда агента Коляню.
— И что? — Варх с любопытством воззрился на рыжеволосого парня с конопатым лицом.
— И ничего. Установил, гараж приличный такой из кирпича, принадлежит Александру Владимировичу Шурыгину, старшему научному сотруднику предприятия «Микроэлектронные решения», в прошлом НИИ Точного Машиностроения, — отрапортовал Коляня. — Дождался я его к следующему вечеру. Как он в ворота гаража открыл, так и я за ним следом говорю, мол, сообщили мне, будто вы машину продаете — а у него старенькая двадцать первая «Волга». Раритет, извините! И не плохом состоянии! Он мне: «никакой машины я не продаю». Я в гараж — что успел, то увидел. Шурыгин этот отчего-то разнервничался, меня вытолкал и ворота захлопнул. Еще и обматерил, а с виду такой интеллигентный мужчина. В гараже у него инструментов всяких, приборов полно и есть какая-то подозрительная установочка. Так что, господин Варх, вы меня извините, но гравитронный всплеск вполне мог исходить из гаража, а этот подозрительный гражданин что-то скрывает.
— Если обобщить все наши сведения, то очень может быть. Как мы установили, Шурыгин в прошлом работал вместе с неким Агафоном Аркадьевичем Аркановым. Тем самым, который связан с пристианцами, и вместе с Глебом Васильевичем Быстровым имел отношение к событиям на Полисае, — высказался Ирхис. — Могу предположить, что от Арканова когда-то произошла утечка информации по техническому устройству электрогравитационных систем, что нарушает Галактический кодекс о нераспространении технологий списка шесть — один.
— Может быть, — Орнох Варх достал из кармана коробочку «Орбит» и сунул две ароматных подушечки в рот.
Сосредоточенно пожевывая, он смотрел в окно на голые березки во дворе и размышлял. Ни Милько, ни самой Холодной Звезде такое нарушение Аркановым или еще кем бы то ни было из землян, угрозы не несло. Все равно земная наука при ее сумасшедших темпах развития придет к открытию электрогравитации и многому другому в ближайшие сто-двести лет — этот процесс уже не остановить. Хотя стоило просчитать все возможные последствия и, в случае необходимости, принять меры к их недопущению.
— Может быть, это не так плохо, господин Варх? — поинтересовался Коляня. — У нас тоже появятся летающие машины. Ведь удобно же!
— Может быть, — повторил Орнох и вернулся к размышлениям.
Сейчас Варха интересовали не летающие машины на Земле, а совсем другое: если Александр Шургин и Арканов так хорошо знакомы, что последний именно ему доверил непростую научную информацию, то… То в случае прилета Существа на Землю, велика вероятность, что Арканов вступит с Шурыгиным в контакт. А это — важно. Ведь тогда он, Варх, получает куда более удобный и надежный выход на Существо, чем слежка за «Тезеем» или орбитальным катером со спутника с последующими поисками Существа в неясно определенном районе.
— Поступим так: за Шурыгиным установить удаленное наблюдение. Ему в квартиру и гараж пустить микророботов слежения. А самое главное телефон его на прослушку, — милькорианец подумал, что если Арканов или Быстров выйдут с Шурыгиным на контакт, то в первую очередь посредством телефона.
— За ним два сотовых и один проводной, — сообщил Жеглов. — Сотовые не так просто снарядить.
— Мы по-другому сделаем. Звоните полковнику Макарову, пусть они установят прослушку — у ФСБ это получается лучше, — Орнох вспомнил, как эта хитрая служба девять лет назад вычислила милькорианских агентов, и усмехнулся. — Скажите ему, будто Шурыгин — наш человек, и пусть его не трогают, только отслеживают контакты с Аркановым и Быстровым.
— Твоя родина, капитан? — принцесса с любопытством наблюдала за голубой планетой, увеличенной бортовой оптикой.
— Земля, госпожа Ариетта. Наша Земля, — Быстров искоса глянул на дочь Фаолоры и повернулся к Агафону. — Как думаешь, Аркадьевич, «Тезей» на Луне спрячем или будем сажать?
— На орбите уж точно оставлять нельзя в нашем положении — в два счета вычислят, — подняв голову, отозвался Арканов. — Пожалуй, на Луне.
— Видишь ли, мы здесь можем надолго остановиться… — Глеб задумался. — А может случиться, что нам придется срочно драпать, и тогда лучше чтобы «Тезей» был поближе. Надо бы сажать. На хозяйство в свою дачу не примешь?
— Э-э… — Агафон от неожиданности открыл рот. — Так не поместится. При всем желании на мой участок не влезет.
— Да знаю я, — рассмеялся капитан. — И ты за свои плодовые деревья горло перегрызешь. А если где с дачей поближе?
— Нет у нас таких мест, Васильевич. Если на орбитальном катере, то, пожалуйста. Но такую громаду сажать — ты меня извини!
— А я бы и «Тезей» не постеснялась прямо в Москве. Чего там — корабль красивый, и стесняться такой техники нечего, — Ваала хихикнула.
— Вот и порешили. Большинством голосов против твоего, Агафон, — Быстров перевел космолет на ручное управление и изменил курс.
— Васильевич, а может не надо Подмосковье? Осень, погода гадкая… Давай на какой-нибудь южный необитаемый остров, — оттолкнувшись от консоли, Арканов повернулся к капитану.
— Ты же мать хотел повидать. И мне надо заглянуть в свою квартиру, — Быстров побарабанил пальцами по краю панели.
— Это да… это да, — Арканов кивнул и прикрыл глаза, — Маму обязательно нужно навестить, а потом можно и на острова… — он откинулся на спинку кресла, мысли его были уже на Земле.
Луна, золотистая, темная с левого бока, сместилась вниз. Голубая планета стала вверху главного экрана и распухала на глазах. Глеб приблизительно рассчитал траекторию и скоростной режим: если с посадкой не промедлить, то они могли сесть в районе Льялово около пяти двадцати по-московскому — то есть еще затемно, без особого риска, что их заметит кто-нибудь из любопытных соотечественников.
Скоро Земля разрослась на весь главный экран, прихватывая краешек бокового. Над Курилами висела плотная облачность, Восточная Сибирь походила на зеленовато-бурый ковер с блестящими ниточками рек.
О милькорианском спутнике-шпионе, контролирующем пространство возле Земли и Луны, Быстров не знал — а он проплыл всего в тридцати тысячах километрах от «Тезея», незаметный, при ближайшем рассмотрении похожий на обычный железно-никелевый метеорит. Сканер полевых флуктуаций в «камешке» зафиксировал появление звездолета; сообщение о не слишком частом событии невидимой молнией ушло в офис Орноха Варха.
Дальний разведчик, вернувшийся с космических просторов, продолжал торопливое снижение, уже почти коснувшись тончайшего флера атмосферы. Через пару минут его окутало плотное одеяло раскаленного газа. За Уралом корабль вошел в ночную тень и понесся в темноте над россыпями огней городов. Словно черное поле, усыпанное золотистыми искрами, проплыла внизу Москва. Затем звездолет резко сбросил высоту и сел в нескольких километрах от Льялово между лесом и черной гладью озера.
— Так, на сборы десять минут, — скомандовал Быстров. — Одеваться тепло — за бортом пять градусов.
— Это как? — поинтересовалась принцесса, останавливая капитана за руку.
— Это когда вода вот-вот замерзнет, — объяснила Ивала.
Войдя в каюту, Глеб облачился в несколько старомодный вельветовый костюм, накинул кожаную куртку, взял пистолет и три пачки тысячерублевок. Постояв немного, вспомнил о мобильном телефоне и блокноте.
Когда он вышел к шлюзу, Ивала и Арканов с дорожной сумкой уже стояли там, ждать пришлось только Ариетту. Принцесса появилась, облаченная в темно-зеленые брюки и куртку с милькорианской голограммкой на груди; выглядела наследница не совсем поземному, и Быстров подумал, что в первую очередь ей придется найти неброскую одежду.
— Кэп, может меня возьмете? — спросил Арнольд, угрюмо стоявший у дверей ангара.
— Извини, друг, не в этот раз, — с сожалением ответил капитан: земляне принимали андроида за известную кинозвезду, и такое внимание сейчас было недопустимым.
— А свежих журналов принесете? — Арнольд подошел ближе, с вожделением поглядывая на Ваалу.
— Если ты снова сделаешь для меня бумажные цветы, — посылая андроиду воздушный поцелуй, галиянка скруглила губы и нажала сенсор на стене.
Двери в шлюз открылись. Команда корабля, спустившись по ребристому пластику, сошла на берег покрытого туманом озера. Сырой ветер бил в лицо, в черной заводи шелестел тростник.
— И что с «Тезеем»? — Арканов включил фонарь, освещая прибрежные кусты и дельфиний нос звездолета.
— Опять утопим, — засучив рукав, Глеб активировал браслет и установил связь с бортовым компьютером.
Следуя метнальным командам Быстрова, разведчик тихо поднялся над землей, завис над серединой озера и медленно погрузился в воду. Сторожевую систему Глеб решил не включать: звездного скитальца на дне могли побеспокоить только раки и жирные караси.
— Свежо здесь и приятно, — прижимаясь к Быстрову, проговорила Ариетта. — Воздух у вас вкусный, как в северных лесах на Сприсе.
— Это здесь так. В Москве гадкий воздух, много шума и суеты. Но свой мир я очень люблю, — он взял ее под руку и повел тропкой, которую освещал Агафон.
К дачам они добрались, когда уже рассвело. Пристианка, останавливаясь, с изумлением разглядывала кирпичные коттеджи, над крышами которых клубился легкий дымок; интересовалась назначением желтой трубы, выныривавшей из земли, и фонарных столбов. А когда из дырки в заборе выбежала мохнатая псина и бросилась через улицу с лаем, принцесса схватила за рукав Быстрова и произнесла:
— Маленький свипил!
— Это собака, — со смехом пояснил Арканов.
— Шлепнуть, чтобы горло не драла? — галиянка с готовностью выхватила пистолет.
— Да ты что, госпожа Ивала! — возмутился А-А. — Нас за нее Анатольевич так отшлепает, что наши задницы никакой неокомпозит не спасет. Сюда давайте, — Агафон отворил калитку, и команда «Тезея» свернула на бетонную дорожку, тянувшуюся между деревьев к двухэтажному дому с черепичной крышей.
В главной рубке «Хорф-6» кроме капитана и Леглуса находилось трое дежурных офицеров. На мониторах вздрагивали, окрашивались разными цветами столбики с параметрами девз-потоков. Корвет шел через гиперслои на максимальной скорости, беспощадно пожирая цинтрид, гудя энергомашинами, работавшими на пределе.
— Какие данные по следу, Орсаеас? — обратился Роэйрин к немолодому офицеру в мнемошлеме.
— След четкий. Думаю, «Тезей» вышел из гиперброска от двенадцати до восемнадцати часов назад, — отозвался пристинец, обслуживающий всевидящее «Око Арсиды».
— Проясните, капитан, как это может быть? — Леглус сузил глаза и стал похожим на хищного зверя. — Как же старый галиянский разведчик может опережать новейший корвет Присты?
— Я уже говорил: у Быстрова есть какой-то секрет, — небрежно отозвался Роэйрин.
Маркиз все больше вызывал у него неприязнь. Особенно после того, что он сделал на «Сосрт-Эрэль». Бессмысленное побоище на независимой станции, могло навлечь позор на пристианский военный флот и больно ударить по чести самой Империи. И погибших десантников, лучших своих десантников, тела которых брошены милькорианцам, Роэйрин ему не мог простить.
— Очень плохо, что у него имеются неизвестные нам возможности, — маркиз нервно заходил по рубке. — Ведь они могут достаться нашим врагам. «Тезей» обязательно должен быть уничтожен. Почему вы выпустили его из системы Шеоир?
— Я внятно вам объяснил, господин маркиз: когда «Тезей» проходил вблизи от нас, вы еще находились на станции — без вас я не мог принять решения по его уничтожению. И ни за что бы не принял — мы были в границах ответственности независимой станции, и я не посмел бы нарушить закон.
— Это отговорки, капитан. Вы не имели права выпускать «Тезей», — резко повернувшись, Леглус направился к своей каюте.
Он понимал, что Роэйрин прав, но последнее время командир корвета вел себя слишком своевольно и позволял себе нелесные высказывания об операции на «Сосрт-Эрэль». Капитана следовало приструнить, а по прибытию на Присту как следует наказать.
Войдя в каюту, Леглус устроился за выдвижным столиком. Сидел несколько минут без движений, глядя на живую голограмму с видом на Сады Оро. Затем извлек из ящика две блестящих капсулы размером с крупное яйцо сиэстра. В одной из них содержалась информационная копия мозга Быстрова.
— У вас есть секрет, господин Быстров? — с усмешкой прошептал он, поглаживая полированный металл. — Нет, не думаю… Все ваши секреты в моей правой руке.
На даче Арканова решили задержаться до десяти утра: позавтракать, отогреться и вызвать такси. Пока Агафон готовил свои фирменные макароны с тушенкой, Глеб принес березовые дровишки и разжег камин. Едва за чугунной решеткой заплясал огонь, в гостиной сразу стало уютнее. Скоро на круглом столе между небрежно расставленных тарелок появилась кастрюлька с пахнущей по-земному пищей.
— Может Шурыгину позвонить? — предложил Арканов, раскладывая тускло-желтые макароны с кусочками мяса. — И такси не потребуется. Он нас в Москву на своей «Волге» с радостью. Тем более, сегодня пятница — с работы отпросится без проблем.
— Вот этого не надо, Аркадьевич. Не надо человека от работы отвлекать, и светиться здесь по друзьям-знакомым тоже не надо, — Быстров украдкой посмотрел на принцессу, поедавшую отнюдь не королевское блюдо с аппетитом. — Тебе не терпится знать, какие у него успехи после того, как ты ему нашептал секрет электрогравитации?
— Э-э… да, — признался А-А, позвякивая вилкой. — И просто хочется видеть хорошего человека.
— Твой хороший человек с этой идеей еще не один год провозится, — заметила Ваала. — Хотя и меня на него было бы интересно посмотреть.
— Лично я, если бы такую идею мне толково преподнесли, за пять-семь месяцев довел ее до опытного устройства, — заметил Арканов. — А Сашка, он — голова.
— Ты же ему идейку только намеками, намеками, — с издевкой напомнил Глеб.
— Ну да. Только намеками достаточно ясными. И схемку из рыбьей чешуи выложил — мы тогда пиво пили с воблой, — Агафон встал, собирая пустые тарелки, и скоро вернулся с чайником.
— Давай, Аркадьевич, сначала в Москву: решим текущие вопросы, обдумаем, где нам надежнее спрятаться, а потом — Шурыгин, — Быстров пододвинул Ариетте чашечку с пахнущим смородиной чаем.
— Глеб Васильевич, а нельзя, сначала Шурыгин… — А-А вытащил из буфета банку вишневого варенья. — А потом…
— Нельзя. Тебе что так неймется? И чего там с вареньем стоишь? Ее Высочество ждет обещанного вишневого, — Быстров, увидев на лице Арканова глубокое огорчение, заскрипел рассохшимся стулом и сказал: — Ну, позвони ему, позвони, узнай как дела, если такое неуемное любопытство раздирает. Только варенье давай сюда.
Стукнув банкой об стол, Агафон направился на кухню за телефоном. Скоро оттуда донесся его приглушенный и возбужденный голос.
— Жаль, что катер не починили, — сказала Ивала, попивая маленькими глоточками чай. — На ваших колесных машинах мне не очень нравится. А госпожа принцесса от колесной техники будет вообще в шоке.
— На Сприсе я бывала не в очень комфортных условиях, — смакуя вишневое варенье, ответила Ариетта. — А дикие места я очень люблю. И большие города мне тоже интересны.
— Ну, приедет он сейчас, — выглянув из кухни, сообщил Арканов и, натолкнувшись на строгий взгляд капитана, пояснил: — Васильевич, я его не приглашал. Напротив — сказал, что мы с дальней дороги и очень устали. А он же настырный: говорит, мол, сейчас приеду с бутылкой, усталость снимать.
— Ну вот вам и такси на Дубровку… — Быстров встал из-за стола и закурил у приоткрытого окна. — Послушай, Агафоша, я его видел всего два раза мельком. Что он за человек? Надеюсь, он не в курсе наших звездных дел? Или ты не только Петю Маркина в зеленых человечков посвятил?
— Человек он очень хороший. Душа-человек, ну и тела немного есть. А про звездные дела ничего не знает — клянусь. Он думает, что я докторскую защитил и махнул за границу, — объяснил Арканов, нервно вертя в руке телефонную трубку. — Для него я работаю то в Лондоне, то в Массачусетсе, а здесь бываю так, наскоками на несколько месяцев. Последние года четыре я с Сашкой вообще не виделся за исключением случая, когда пиво с воблой, и еще разок.
— И что мы ему теперь объясним, если он, как ты говоришь, человек неглупый? Что он подумает, глядя на наших дам? — Глеб затянулся и стряхнул столбик пепла в цветочный горшок. — Госпожа Ариетта по-русски и полслова сказать не может, а если он глянет внимательно в лучистые глазки Ивалы, у него сразу припадок случиться.
— Вы меня заинтересовали, — рассмеялась галиянка. — Что же за нервный такой мужчинка, если мой невинный взгляд способен лишить его чувств?
— Мы просто все объясним. Скажем, что госпожа Ариетта обычная иностранка. А Ивала Ваала носит контактные линзы, нынче модные в Лондоне, — предложил хозяин дачи.
Шурыгин приехал около десяти. Ивала первой заметила рослого молодого мужчину в расстегнутой куртке, идущего по бетонной дорожке. Он ворвался в гостиную вместе с осенним ветром и каплями дождя. Небрежно поставил на тумбочку пакет с бутылкой коньяка и съестным. Обнял Арканова и крепко пожал руку Быстрову.
— Шурыгин. Саша, — представился гость принцессе, закинул чуприну русых волос, все время спадавших на лоб, и повернулся к Ивале.
— Как приятно. Ивала Ваала, — назвалась галиянка, приблизившись на шаг и заглянув в его теплые карие глаза.
Шурыгин на мгновенье замер, разглядывая притягательное лицо незнакомки, волосы с платиновым отблеском, потом переспросил:
— Ивала как?..
— Ивала Ваала. Правда необычное имя? — с легкой издевкой поинтересовалась галиянка. — Я как бы иностранка. И госпожа Ариетта — иностранка. По-русски она совсем не бум-бум. Так что, если у вас какие-нибудь к ней вопросы, спрашивайте меня.
— А если по-английски? Немного по-испански могу, — Сашка, отвлекшись на миг, зашелестел пакетом, доставая коробку конфет и пузатую бутылку «Арарат».
— Бесполезно, — отозвалась Ивала, помогая ему извлечь дары. — Разве что на хинди можете попробовать.
— Александр Владимирович, ты бы не суетился с этим, — Глеб постучал пальцем по бутылке. — У нас на сегодня кое-какие дела намечены, и пить с утра не хотелось бы.
— В Москву нам, Сань, надо, — пояснил Арканов. — Мне маму повидать, Васильевичу в квартиру заглянуть. И по магазинам, и всякое разное.
— Так ребята… — Шурыгин выпрямился и горящим взором обвел команду «Тезея». — Я вас куда надо отвезу. До понедельника я в свободном полете. Три месяца то в институте безвылазно, то со своими делами, пора бы и развеяться. Поехали?
Глеб с укоризной глянул на Агафона и неопределенно мотнул головой.
— Поехали! — решилась галиянка, возвращая коньяк в пакет.
Собрались быстро. Арканов запер входную дверь, и все погрузились в белую «Волгу». Ариетта с интересом поглядывала на нелепую приборную панель (что-то похожее она видела в мнемофильмах по древней истории), прислушивалась к ворчанию мотора, потом успокоилась и смотрела в окно на проплывавшие мимо коттеджи, капли дождя и мокрые деревья. Сашка, поддавливая педаль газа, говорил без умолку о лаборатории, новом руководстве и реорганизации в «Микроэлектронных решениях». А когда Агафон осторожно задал ему вопросы по судьбе своих идеек, Шурыгин как-то сразу замолчал. Вздохнул, два раза вздохнул, обернулся и произнес:
— Безумные мысли ты мне, Аркадьевич, тогда преподнес. Настолько безумные, что я много ночей не спал. Довел себя до полного отупения. Мне даже мерещится кое-что начало: зеленые человечки и эльфы с отрезанными ушами. Но потом я понял, что можно создать штуку, которая на самом деле будет работать. И все наши самолеты, ракеты… Эх! — он прихлопнул по рулю. — Потом я тебе расскажу. Нашим дамам и Васильевичу это вряд ли интересно. А с тобой мы вечером поговорим. Еще как поговорим!
— Господин Шурыгин, — томным голосом сказала Ивала, облокотившись на водительское сидение. — Позволите вечером мне участвовать в вашем разговоре. У меня тоже есть кое-какие соображения по динамическому изменению гравитационных полей. А ровно вчера мне приснилась конструкция вакуумно-энергетической установки.
Быстров, засопев, толкнул в галиянку в бок, Шурыгин обернулся и едва удержал машину на мокром шоссе.
Когда проехали Химки, Сашка спросил:
— Куда направимся, Глеб Васильевич? Если вам сначала по магазинам, то за Речным вокзалом у меня товарищ — совладелец цивильного супермаркета.
— Давай-ка сначала на Вятский переулок, — попросил Быстров. — Это в Савеловском районе. Нас с дамами высадишь, а потом Аркадьевича отвезешь к маме — это по пути.
— Верно, — согласился Агафон. — Я после обеда управлюсь и к тебе, Васильевич, подъеду. Кстати, займи мне немного денег. Тысячь пять-семь.
Быстров вытащил из пачки десять тысяч и, пресекая возражения, сунул Арканову в нагрудный карман. Потом подумал, что на Земле они пробудут долго, и ему потребуется поменять экономки на рубли и доллары. Недалеко от Таганки жил один беглый пристианец, который занимался обменом галактической валюты.
Шурыгин остановил возле газетного киоска. Выйдя из машины, Глеб подал руку Ариетте и наклонился, чтобы принять сумку у Ваалы.
— Глебушка, а я с Аркадьевичем дальше поеду. Ничего? — галиянка улыбнулась краешком губ. — Пока Агафон будет занят, меня господин Сашка по Москве покатает.
— Да, да, — с джентльменской готовностью подтвердил Шурыгин. — Я гостье город покажу.
— Ну как знаете, — отозвался капитан. — Только долго не разгуливайте.
Когда «Волга» отъехала, за ней тронулся старенький синий Опель, останавливавшийся невдалеке.
— В этой куртке нельзя здесь ходить, — Быстров привлек к себе принцессу, поглядывая на светящуюся голограмму с рекламой туров по экопланетам Милько.
На них уже уставилась пожилая женщина в шляпке и молодежь, курившая на остановке, мигом прекратила оживленный разговор.
— Идем, рядом магазин, подберем что-нибудь земное, — Глеб увлек пристианку к дому с длинным рядом витрин.
С двумя сумками полными покупок Быстров поднялся на четвертый этаж. Ариетта, следуя за капитаном, несла объемистый пакет с приглянувшимися ей нарядами. Остановившись у серой сейфовой двери, землянин зазвенел ключами и впустил принцессу в свое жилище.
Квартиру из шести комнат на двух уровнях Глеб приобрел не так давно и почти в нее не заглядывал. Порядок здесь поддерживал небольшой хозяйственный робот боруанской системы, похожий на четырехрукого Чебурашку, шустрый и забавный.
— Добрый день, хозяин! — пролепетал он, выбежав из кухни на кривых ножках.
— Тепа, я же говорил: никогда не выскакивай в прихожую, если я пришел не один — ты можешь испугать гостей, — с нарочитой строгостью сказал Быстров.
— Но мне же скучно, хозяин! Ты обещал приехать в августе. А сколько уже прошло этих августов! Пыль, кстати вытер. Девятьсот шестьдесят три раза. Во всей квартире! — Тепа, подтверждая важность сказанного, поднял толстенький пальчик. — Влажную уборку делал, воду в аквариуме менял и рыбок кормил. Две сдохли по неизвестным причинам. В холодильнике пусто, перегорели лампочки в бра нижней спальни. Телевизор работает — смотрю каждый день.
— Какая прелесть! — рассмеялась пристианка. — Будем знакомы — Ариетта, — она потрепала его по курчавому чубчику.
— А я — Тепа. Хотите, вам обувь почищу и высушу? — с надеждой он глянул глазками-пуговками на принцессу. — И вам на ноги, — он юркнул к низкому шкафчику, вернувшись с пушистыми тапочками. — Вот!
— Пожалуйста, обувь почисти и высуши, — ответил за наследницу Глеб. — И разбери сумку с продуктами, — он протянул ту, что держал в правой руке, с другой прошел в гостиную.
— Здесь твой дворец? — Ариетта вошла, оглядывая резную мебель, занимавшую дальний простенок, голубые с бирюзовым рисунком стены и причудливую люстру, похожую на соцветие весенних джад.
— Нет, поскромнее. Назовем это — резиденция. Простому капитану не положен дворец, — Быстров улыбнулся, наблюдая, с каким интересом пристианка разглядывает посуду за стеклом, безделушки с Африки и Новой Зеландии, и направился в другую комнату.
Наследница последовала за ним и остановилась у стены, на которой висело множество фотографий в деревянных и бронзовых рамках.
— Это ты? — спросила она, коснувшись пожелтевшего фото, где возле боевого «Яка» стояло несколько людей в летной форме.
— Я, — Быстров кивнул, и по спине у него прошел холодок, словно откуда-то с прошлого дохнуло ветром воспоминаний.
Несколько этих фотографий были особо дороги ему. Они — немногое, что перешло из прежней жизни, когда звезды казались безумно далекими, манящими искрами. Эти снимки, как три ордена и летный шлем, стоявший на полке, достались от Сереги Гурова. Глеб навестил его, когда тому исполнилось семьдесят шесть, и выглядел Гуров глубоким стариком, а Быстров, едва не пустив слезу, вынужден был врать ему, что, мол, является родственником настоящего Глеба Васильевича Быстрова. Они выпили в тот день по три рюмки, Серега курил и вспоминал, вспоминал о себе, войне, родном истребительном полке. Потом вспоминал о своем друге Быстрове, который на самом деле не погиб в насквозь прошитой осколками машине, а живехонький и по-прежнему молодой стоял перед ним. Тогда Гуров, глядя на него, расчувствовался и все восклицал: «Как похож! Ну надо же! Наш вылитый Глеб!». А через два дня, Сереги не стало. Гуров, пожалуй, для Глеба был последний близкий человек из прошлой жизни.
— А это мой самолет, — землянин ткнул пальцем в соседнюю фотографию, где виднелось пол фюзеляжа другого «Яка» со звездочками под фонарем. — Что-то вроде вашего флаера. Я должен был погибнуть на нем, но меня спасла Олибрия. Я видел яркий свет и ее в ореоле. Думал, что уже умер и передо мной стоит ангел. Сверкающий ангел в ослепительных всполохах и такой же ослепительной красоте.
— И ты был предан ей до ее последнего дня. Я краешком знаю вашу историю. Если я когда-нибудь стану императрицей… — принцесса прошла до полок с диковинными минералами далеких планет, блестевших разными оттенками в свете яркой лампы, вернулась к Быстрову и положила руки ему на плечи. — Если я когда-нибудь стану императрицей, ты будешь предан мне, как ей?
— Я верен каждому, кто стал мне другом, — после некоторого молчания проговорил Быстров.
— Извини, я не имею права что-то требовать. Олибрия тебе когда-то спасла жизнь. А со мной другая история: ты спас жизнь мою, выдернул ее из тоскливого сприсианского плена. За те немногие дни, что мы вместе, я увидела и узнала больше, чем за все прошлые годы. Представляешь, ведь я не была нигде кроме Весириса, Совен и Присты? И то — тайком, скрывая свое имя и пряча глубоко в сердце свои желания.
Глядя на ее лицо, очерченное особой пристианской красотой, в глаза, похожие на две капли неспокойного зеленовато-стального моря, Быстров снова задумался: от чего же Фаолора столько лет скрывала дочь? Может, императрица опасалась, что после того как она представить ее, у наследницы как-то непредсказуемо проявятся гены отца. И Фаолора ждала, ждала, пока ее затянувшееся ожидание не прервала неожиданная смерть. Быстров слегка обняв принцессу, разглядывал ее, стараясь понять, что ее отличает от бесконечного числа людей, населяющих сотни планет галактики. И чувствовал, что его влечет к этому будто бы не совсем человеческому существу властная и таинственная сила, похожая на ветер, толкающий ночного путника по неизвестной дороге. Может быть, это был ветер грядущего, будущих потрясений, радостей или бед, ветер которым управлял древний бог с именем Ариет, по вере пристианцев плетущий среди звезд свою сеть Судьбы.
Он поцеловал ее, и наследница ответила, как всегда, жарко, рассмеялась, освободившись из его рук, и подошла к полкам. Осторожно потрогала искрящийся минерал с Цебры, потом так же осторожно взяла старый летный шлем Быстрова и надела его.
— Мне идет, господин капитан? — она хохотнула, расправляя темно-каштановые волосы, выбившиеся из-под убора, и вспомнила о множестве земных нарядов, купленных полчаса назад. — И где я могу это примерить? — Ариетта подняла с кресла тугой пакет.
— Наверху три комнаты, — Глеб указал на винтовую лестницу. — Выбери, какая понравится и располагайся там. Возможно, мы останемся здесь на несколько дней, и тебе лучше устроиться со всем удобством.
— Переоденусь и тебя позову, — принцесса поспешила наверх, шелестя полиэтиленом.
Она позвала нескоро, наверное, перемерив все костюмы и платья. Большинство из нарядов были хороши и не уступали красотой и элегантностью изделиям, продававшимся на «Сосрт-Эрэль».
Когда Быстров вошел в просторную спальню, Ариетта стала перед трюмо и разглядывала себя в зеркало. Синее с дымчато-серыми полосками платье на ней смотрелось эффектно и совсем по-земному. На полу, на кровати и кресле валялись другие одежды с блестящими этикетками Armani, Roberto Cavalli и Emanuel Ungaro, разорванные пакеты, колготки и нижнее белье, с которым пристианка, возможно, не знала что делать.
— Очень идет, Ваше Высочество, — признал Быстров. — Но боюсь, что в этом наряде с тебя не будут сводить глаз.
— Тогда сними его, — Ариетта повернулась к нему, в ее глазах мелькнул воинственный блеск.
— Это было бы кощунством, — проговорил землянин.
— Помнишь, когда ты стоял над раздетой галиянкой, я сказала, что убила бы тебя, если бы ты так разглядывал мое тело? Теперь я хочу, чтобы ты видел его, — дочь Фаолоры приблизилась к нему, протягивая руку. — Я хочу, чтобы ты его трогал.
— Боюсь, что теперь и угроза убийства не остановит меня, — Глеб медленно расстегнул три пуговицы на ее спине, поднял низ платья, освобождая ее стройные ноги.
Он хотел что-то сказать, но Ариетта закрыла его рот поцелуем. Ее маленькие пальчики быстро справились с застежками на его рубашке. Раскрасневшись и тяжело дыша, она откинула с лица волосы и победно взглянула на землянина.
— Ты очень красива, дорогая моя госпожа, — прошептал Быстров, подняв ее и опустив на кровать.
— Почему ты не говорил мне этого раньше? Почему? — она прикрыла глаза и сжала губы, когда он поцеловал ее грудь.
— Потому… — прошептал капитан, гладя кончиками пальцев шелковистую кожу. — Потому, что не хотел сам себя дразнить.
— Ты трус, — тихо произнесла принцесса, тихонько разводя ноги и отдаваясь его ласкам.
Сама лская его тело: трогая кончиками пальцев кожу плечь и спины, под которой так притягательно проступали тугие мышцы.
Быстров не ответил на слова пристианки. С нежной силой сжал ее, и Ариетта замерла, вдруг ощутив упругое тепло землянина, ткнувшееся между ее разведенных ног.
— Глеб, — прошептала она, едва не застонав от нахлынувших ощущений. — Пожалуйста! Хочу тебя…
Она изогнулась, старась скорее приняить его, но упругая плоть дразня еще сильнее, скользнула вверх по ее влажной щелочке. И вдруг он нашел ее вход — принцесса шумно выдохнула от проникновения. Слабо вскрикнула, прижимаясь к землянину и подрагивая от болезненно-сладкого ощущения. Он медленно двинулся в ней, наполняя ее всю наростающей дрожью.
Дочь Фаолоры чувствовала усиливавшийся пульс в висках и то, как в сердце рождаются опасные, сильные толчки. Они разливались по всему телу, растекались тонкими вибрациями, и каждую клеточку словно пронзал электрический заряд. Какой-то частицей сознания пристианка подумала, что находится на той кованой грани, которую она называла «потрясение» и сейчас может произойти то, что уже происходило несколько раз — из нее родиться чужое существо. Она вскрикнула, изгибаясь под своим любовником, мотнула головой и почувствовала горячую, сотрясающую волну.
— Капитан… — прошептала Ариетта, сдавливая землянина. В ее голове мелькнула мысль, что если бы Быстров сейчас сделал то, что вытворял с ней корсар Иорис Коалн, то это было бы приятно.
Глеб лежал неподвижно, глядя в потолок. На трюмо тикали маленькие часики, а свет, проникавший сквозь красную штору, окрашивал спальню медным отблеском.
— Ты делал это… — принцесса, опираясь на локоть, повернулась к землянину, — с Олибрией?
— Почему ты спрашиваешь? — каверзный вопрос пристианки снова застал его врасплох.
— Хочу знать, была ли она счастливой женщиной, — наследница повела ногой, отттягивая покрывало.
— Кроме меня у нее было много мужчин, — Быстров намотал на палец ее локон и поцеловал ее в губы.
— А меня… — Ариетта хотела сказать, что ее первым мужчиной оказался мерзавец Коалн, но вместо этого качнула головой и прошептала. — Я тебе оставила синяки. Вот, — пристианка провела пальцем по его шее. — Было больно?
— Нет, Ваше Высочество. Я чуть не задохнулся, но мне было очень хорошо.
— То-то же, — дочь Фаолоры высунула язык и, наклонившись, провела по груди капитана.
— Ариетта, ты можешь сказать мне одну вещь. Только честно? — гладя ее волосы, спросил Быстров.
Она с блаженством промурлыкала в ответ.
— Как ты смогла освободиться от агентов Холодной Звезды? — Глеб повернул ее лицо к себе. — Прежняя твоя версия, будто ты, обманув их, убежала, мне не слишком нравится.
— Хочешь знать правду?
— Да.
— Боюсь, что ты не поверишь в эту правду, а если поверишь, она тебе не понравится, — лицо наследницы помрачнело. — И зачем ты затеял этот разговор сейчас, когда нам двоим было хорошо без тез тех неприятных воспоминаний?
Быстров молчал, глядя в ее серо-зеленые глаза, где будто сверкнула сталь.
— Хорошо, я доверюсь тебе, Глебушка. И кому, если не тебе, — пристианка откинула покрывало и села капитану на живот. — Я убила тех, что везли меня в сфероиде. Веришь?
— Троих опытных, вооруженных мужчин?
— Если бы их даже было вдвое больше, я бы убила всех. Я — ненормальная, господин капитан, — Ариетта отвернулась к окну. — Иногда, когда я слишком волнуюсь или злюсь, на меня находит что-то… Я не знаю, как это назвать и как тебе объяснить… В меня вселяется невероятная сила, толчками исходит из сердца, потом мутнеет в глазах и слышится какой-то странный звук. Я в эти минуты не помню себя. Такое едва не случилось сейчас, — она потрогала синяки на плече землянина и шее. — Ты это должен был почувствовать.
— Я почувствовал.
— А я испугалась за тебя и себя. Вот видишь, это — доказательство, — наследница осторожно коснулась темных припухлостей на его теле, оставшихся от ее пальцев. — В сфере на меня нашел такой псих, что я убила милькорианцев раньше, чем они успели вспомнить об оружии. Потом пробила стенку и спрыгнула в озеро Сада Герхов. Так что, я — ненормальная.
— Ты просто другая, госпожа Ариетта. Знаешь, кто был твой отец?
— Да. Кое-что знаю, — пристианка прикрыла глаза.
— Сверкающий ангел, — проговорил Быстров, привлекая ее к себе.
Его руки нежно гладили спину Ариетты, словно искали невидимые крылья.
— Пожалуйста, не бойся меня, — прошептала принцесса, целуя капитана и чувствуя, как его тепло снова стремиться в нее.
В этот момент раздался звонок во входную дверь.
— Кто-то пришел, — пояснил Глеб, отвечая на вопрос в ее глазах.
Дочь Фаолоры проворно вскочила и подхватила с пола одежду.
Приказав Тепе спрятаться в шкафе, отведенном роботу, Быстров неторопливо отворил. Первым в прихожую вошел Арканов, мокрый от дождя и веселый. Шурыгин галантно пропустил Ваалу и ворвался сам, снимая на ходу туфли и звеня бутылками в пакете.
— Хорошая у вас квартира! — признал Сашка, оглядывая просторную гостиную. — Супер какая!
— На двух уровнях, — заметил Агафон, направляясь к дивану. — Обедали, Васильевич?
— Мы пока по магазинам, пока разобрали покупки, — разведя руками, объяснил Быстров.
— И мы — нет, хотя ужинать пора. Там набрали: деликатесов различных и по моему требованию московской колбаски — соскучился, честно говоря, — Арканов взял с журнального столика пульт и включил телевизор. — Только кто все готовить будет?
— Не я, — Глеб категорически мотнул головой и, с надеждой посмотрев на галиянку, кое-как знакомую с земной кухней и с газовой плитой, сказал: — Ивала хочет.
— Я? Да мне легче пристрелить кого-нибудь, — Ваала, стащив с себя нейлоновую куртку, небрежно бросила ее на кресло. — Пусть госпожа Ариетта, покажет свое мастерство. Кстати, где она?
— Готовить буду я, — решился Шурыгин. — Если вы, прекрасная амазонка, составите компанию. Заодно продолжим разговор о вашей гипотезе слоистого пространства.
— Кодекс о нераспространении, список шесть — один, — повернувшись к галиянке, сурово проговорил Быстров.
— Архипелаг Гулаг — Гулаг архипелаг, — весело отозвалась Ваала, вспомнив невпопад один из многочисленных анекдотов от Арнольда, и направилась на кухню следом за Александром Владимировичем.
— Вот такие дела… — Агафон покосился на дверь в коридор, которую прикрыла Ивала. — Ревнуешь, что ли?
— Нет. Жалко мне его. Друг твой, Сашка, — вроде бы хороший человек. Ваала околдует его, а через несколько дней забудет, — Глеб подошел к окну и отодвинул штору. — Не надо бы его впутывать во все это.
На город уже опускались сумерки, с низких темно-серых облаков моросил дождь. Мимо гастронома шли машины с включенными фарами. Возле троллейбусной остановки одиноко стоял старенький синий Опель.
— А мы не впутываем. К тому же, Сашка — он голова. Он и без нас разберется, — переключая ТВ-каналы, высказался Арканов. — И наша Ваала, уж поверь, не дурочка — знает, когда и что говорить.
С лестницы послышались быстрые шаги Ариетты. Одетая в длинное платье цвета жидкого металла, она вошла, сияя глазами, глянула на телеэкран и остановилась перед Агафоном.
— Как мама? — спросила пристианка, присаживаясь на диван.
— Меня увидела, и столько радости было! Я к ней не заглядывал, как мы с Васильевичем улетели. А сейчас смотрю, будто постарела, — пожаловался Арканов. — Я ей коробочку галиянских таблеток омоложения — помогают они по чуть-чуть.
Глеб направился на кухню, посмотреть, как продвигаются дела с ужином. Дойдя до половины коридора, капитан понял, что дела с ужином не особо хорошо: Ивала сидела на кухонном столе, закрыв глаза и запрокинув голову, Шурыгин, обняв галиянку, с неземным наслаждением целовал ее шею.
— Ну вы даете! — возмутился капитан, бросив неодобрительный взгляд на забытую свинину и разноцветные упаковки полуфабрикатов.
— Мы силами собираемся, — распахнув глаза, отозвалась Ваала и лениво слезла со стола.
— Мы наверстаем, Глеб Васильевич! — заверил Шурыгин, с боевым видом хватаясь за нож и кухонную доску.
— Чем помочь? — спросил Быстров.
— Сами справимся. Соль, перец имеется? — Сашка потянулся к фарфоровым баночкам над плитой.
— Здесь все, господин Шурыгин, — Глеб указал на навесной шкаф, достал пачку сигарет и направился на лоджию.
Ивала вышла следом за ним.
— Мне нравится он, Глебушка, — тихо произнесла она.
— Человека только не погуби. Ладно? — капитан «Тезея» прикурил, с лукавой усмешкой глядя на нее.
— Ночью я его просто съем, — прошипела галиянка, прижалась губами к щеке Быстрова и выбежала на кухню.
Ужинать сели поздно. Женщины изголодались к этому времени и торопливо набросились на жареную свинину, источавшую нестерпимый аромат. Сашка с громким хлопком открыл Шампанское, пенной струей наполнил бокалы и принялся обучать Ивалу пить на бродер шафт. Потом он говорил тосты. Много тостов. Устроил какие-то новомодные игры за столом, смысл Быстров переводил Ариетте на пристианский и у принцессы счастливо загорались глаза. Угомонились лишь после полуночи.
Хорошие новости Орноха Варха всегда настораживали. Особенно когда они приходили слишком быстро и неожиданно. Он расхаживал по апартаментам, заложив руки за спину и время от времени втягивая носом воздух — запах туалетной воды, резкий и пряный, раздражал его почище московской погоды. Наконец, будто устав от бессмысленного хождения, координатор остановился у окна и, глядя на Смоленскую, сказал:
— Дай мне снимки.
Шатун схватил со стола несколько фотографий и поднес милькорианцу.
— Неужели нельзя было снять голографом? — с недовольством произнес Варх.
— Так извините, но он испортился еще в августе, — оправдался Коляня. — Мы на Canon теперь снимаем. А чего — тоже хорошая камера. И не т проблем с картами памяти.
Орнох начал опять перебирать фотографии, которые видел трижды, мысленно сличая молодую женщину в обществе Быстрова с образом, переправленным Эрстом Драхом по туннельному каналу. Сходство было стопроцентным, и координатор утвердился: это Существо.
— Весь вопрос, где они спрятали корабль? По данным спутника посадка произошла недалеко от Льялово. Там дача Арканова Агафона Аркадьевича, оттуда они и вышли на связь с Шурыгиным, — высказался Ирхис. — А корабль не маленький — дальний разведчик класса «ускользающий воин». Длина корпуса около пятидесяти метров.
— Да, корабль нужно найти. Обязательно нужно: если у нас что-то не выйдет сразу, мы должны лишить их возможности бегства с планеты, — Орнох Варх приоткрыл окно и вдохнул сырой воздух. — Два орбитальных катера с десантной группой, оборудованные сканерами, уже вылетели с Мексики. Прибудут через полтора часа. К сожалению, в нашем распоряжении других сил нет.
«Увы, на этой чертовой планете, — мысленно добавил координатор».
— Может быть, попросить содействия у Макарова? — предложил Шатун.
— Нет, — Варх недовольно поджал губы, потом спросил: — Жеглов до сих пор не установил, в какой они квартире?
— Пытаются установить. По доступным нам данным в этом районе недвижимости ни за Шурыгиным, ни за Аркановым или Быстровым не значится. Скорее всего кто-то из них имеет квартиру, оформленную на подставное лицо, или они остановились у знакомых. Человек Жеглова сейчас обходит подъезды под видом агитатора избирательной компании. Может, мне тоже выехать на Вятский? — Ирхис встал с дивана, поправил масс-импульсный пистолет марки «Сик Лор» и застегнул куртку.
— Поезжай, — согласился координатор. — А вы, ребята, — он повернулся к Коляне и Шатуну, — возьмите людей Колыванова и направляйтесь на дачу в это… Льялово. Организуете грамотную засаду. Я уверен, Быстров со своими туда скоро наведается. И нам лучше их брать на даче: место не такое людное, как в городе, и будет меньше разговоров. Всех предупреждаю: в случае начала операции особое внимание на галиянку. Ее лучше ликвидировать первой. В Существо стрелять из парализатора и только из парализатора. В каждой группе должно быть по два парализатора и одному фауззеру. Связь поддерживать со мной по мнемоканалу. Если Существо покинет квартиру, сразу докладывать мне.
Было около десяти утра. Ариетта еще спала, натянув на себя покрывало с розовыми лебедями и отвернувшись к окну. Прикрыв дверь, Быстров направился на кухню, но не прошел до половины коридора, как из ванной выскочила Ивала, еще мокрая после душа, одетая в махровый халат. Увидев капитана, галиянка радостно взвизгнула и прижала его к стенке.
— Как спалось? — спросил Глеб, прислонившись затылком к мягкой обивке.
— Чудесно! — негромко, но восторженно произнесла она. — Я его все-таки съела. До сих пор лежит без движений.
Обняв Быстрова, она прижалась своими горячими губами к его и прошептала:
— Пойдем со мной в душ…
— Девочка, ты что-то совсем разошлась, — рассмеялся Глеб, знавший непредсказуемый характер своей подруги, которая умела быть то неприступной и холодной как ледяная глыба, то вдруг сгорать от ошеломляющего влечения к каждому мужчине. — Пойдем лучше пить кофе, — предложил он.
Галиянка хотела что-то возразить, но ее слова оборвал звонок в дверь.
— Мы никого не ждем? — спросила Ивала, ослабляя объятия и роняя капли с мокрых волос.
— Не представляю кто. Надо посмотреть, — землянин поправил халат, пряча рисунок сиреневых джад на ее груди. — Может быть, коммунальщики.
— Без меня не открывай! — предупредила Ваала и побежала за пистолетом.
Глянув в глазок, Быстров увидел рыжеватого мужчину в кожаной кепке с сумкой через плечо. Больше на лестничной площадке никого не было. Глеб прислушался и нажал на рычажок замка.
— Если что — отскакивай к вешалке, — успела предупредить его Ивала, уже занявшее место за выступом шкафа.
— Здравствуйте! Прошу извинить, — начал рыжеватый мужчина. — В следующее воскресенье состояться выборы Московскую городскую Думу. Мы обходим избирательный участок, с целью познакомить всех жильцов с программой Кулеша Романа Сергеевича.
— Очень приятно, — отозвался Глеб. — Но мы вряд ли чем поможем Роману Сергеевичу. Наши голоса улетают на днях на Шри-Ланку. Турпутевка.
— Как жаль! Как жаль… — на лице незнакомца отразилась истинная печаль. — Тогда я оставлю вам наши буклеты. Друзьям, знакомым передадите, — он шагнул через порог, намереваясь пройти дальше в квартиру.
— У нас дети еще спят, — Ивала стала рядом с Быстровым, заслоняя незваному гостю проход. — И честное слово, нам дела нет до ваших выборов. Пройдитесь по другим квартирам.
— Тогда еще раз извините, — мужчина остановил внимательный взгляд на галиянке, повернулся и вышел.
— Что-то в нем не так, Глебушка, — сказала Ваала, слушая удалявшиеся по лестнице шаги.
— По другим квартирам не пошел, — заметил Быстров. — Ну-ка идем на лоджию.
С лоджии сквозь щели жалюзи открывался вид на Первый Вятский переулок. И в субботнее утро на троллейбусной остановке было много пассажиров. Несколько девиц что-то обсуждали у входа в салон «Фея», в гастроном то и дело заходили и выходили люди.
— Я видела эту машину вчера, — Ивала указала на синий Опель. — Она ехала за Сашкиной, до твоего дома.
— Вот это уже интересно. Кто же нас может пасти, Ивала Ваала? — Глеб приоткрыл окно. — Неужели я снова стал интересен ФСБ?
Галиянка вдруг напряглась вся, чуть опустив голову и вглядываясь в сторону подозрительной машины.
— Агитатора увидела? — спросил Быстров.
— Смотри туда, Глебушка. Внимательно. Видишь того в черной куртке, что вышел из такси?
— Ну?
— Он милькорианец! Клянусь Стальной Алоной, он милькорианец! — ни русые волосы, ни светлое лицо не могли обмануть Ивалу даже с такого расстояния: чужого агента среди землян она определила каким-то таинственным чутьем.
Когда человек в черной куртке подошел к Опелю, недобрая уверенность галиянки передалась и капитану.
— Выходит не ФСБ — Холодная Звезда. Черт! — Глеб щелчком выбил из пачки сигарету и закурил. — Каким образом они нас вычислили? Всего за один день!
— Пока мы были в заключении на «Сосрт-Эрэль», нам могли вживить микрочипы, — предположила Ваала. — Иначе я не представляю как!
— Мы же проверялись в медмодуле — все чисто.
— Может, госпожа принцесса? Они могли ей незаметно воткнуть под кожу в момент задержания или в сфере. Или ты уже изучил каждую клеточку ее тела? — в голосе галиянки прозвучала издевка.
Быстров не отреагировал на нее, глубоко затянулся и, выпуская сизый дым, сказал:
— Олибрия говорила, что у Милько шпионская сеть даже на Земле. Но мне бы и в голову не пришло, что она здесь такая эффективная. Есть простое объяснение, как они вышли на нас… — он снова жадно затянулся табачным дымом. — На «Сосрт-Эрэль» пропустили через нейрокомпьютер копии наших черепушек и определили все вероятные места нашего пребывания. Потом по туннельному каналу разослали сообщения по планетам, где нас следует ждать.
— Нам нужно убираться отсюда, и подыскать такое место, где ни я, ни ты никогда не были, — проговорила Ивала, поправляя халат на груди. — Советую скорее сматываться из Москвы.
Через пятнадцать минут все собрались в гостиной. При Шурыгине всю серьезность вдруг образовавшихся неприятностей капитан решил не раскрывать: просто сообщил, что за домом следят нехорошие люди и нужно скорее выехать из города.
— Что же за такие люди? — недоумевал Сашка, глотая наспех сваренное кофе. — Глеб Васильевич, всяких нехороших людей можно приструнить. Позволите один звоночек — у меня кум в уголовном розыске. И есть кое-какие отважные ребята. Мы в миг разберемся.
— Не надо, Сань. Шум поднимать не надо, — отозвался Быстров. — Мы сейчас выедем к Агафоновой даче, постараемся оторваться по пути от наших недругов. Если не получится, то высадишь нас в Зеленограде или под Льялово.
— Васильевич, извините, но как это высадишь? — возмутился Шурыгин. — В беде я вас не брошу. В общем, вместе будем думать, а сейчас я подгоню машину к подъезду. Быстро садитесь, и быстро поедем.
Он решительно направился к двери и, обернувшись, бросил, продумайте, что с собой взять.
— Я с тобой, Саш, — вдруг решила Ивала и поспешила к выходу.
Когда они вышли, капитан «Тезея» пояснил Ариетте и растерянному Арканову:
— Милькорианцы объявились. Следят за нами со вчерашнего дня.
— Но как же, Васильевич, на нашей Земле⁈ — Агафон не мог поверить услышанному.
— Так, Аркадьевич, так… Бери свою сумку и давай к выходу, — Быстров вытащил пистолет, проверил заряд батареи и повернулся к принцессе: — Не волнуйтесь, Ваше Высочество — выкрутимся.
— Я не волнуюсь, — Ариетта жарко обняла его и поцеловала. — Сейчас я, только куртку возьму.
Она быстро взбежала по ступенькам к спальне.
После короткого разговора с Ваалой, Шурыгин уяснил одно: все происходящее не похоже на бегство от обычных «нехороших людей». В его голове, переполненной противоречивыми мыслями: о неожиданно свалившееся идее электрогравитации, которую Арканов преподнес с таким изяществом и которая — о, великое чудо! — отлично работала; мыслях о безумной гипотезе слоистого пространства, высказанной Ивалой; размышлениях о самой Ивале, едва не доведшей минувшей ночью его до счастливого сумасшествия, — в его голове будто вертелся пестрый, сверкающий электрическими вспышками, калейдоскоп. Конечно, сквозь эти фантастические, многоцветные образы, почти никак не связанные между собой, проступали некоторые догадки. У Шурыгина возникло подозрение, что Арканов и его новые друзья работают над чем-то весьма важным, вероятно связанным с передовыми военными разработками. И тогда вполне логично предположить, что они втянуты в шпионскую историю, может инициированную чужой военной разведкой или какой-то зубатой службой. Это вполне объясняло, почему Быстров пренебрежительно скривился при упоминании уголовного розыска, и почему Арканов надолго исчезал куда-то. Вот только неясно, зачем Агафоша открыл ему — обыкновенному Шурыгину — то, чем говорить было опасным?
Пройдя на большой скорости по Черняховского, Сашка свернул на Ленинградский проспект. Прилипчивого Опеля сзади не было, и Шурыгин, еще раз глянув в зеркало, с удовлетворением сказал:
— Оторвались, Глеб Васильевич. Сдулась их импортная техника.
— Это хорошо. Хвала российским автомобилестроителям, — Быстров откинулся на спинку сидения.
— И умелым пилотам в лице Сашки! — вторила Ивала.
— Так что решили: прочь из города? — спросил Шурыгин, посматривая вперед сквозь залитое дождем стекло. — У меня два дня выходных. Буду рад с вами покататься. Есть варианты: отличная турбаза, не доезжая Твери или к сестре моей в Дубну. Примет с радостью — обещаю.
Быстров задумался: если в Холодной Звезде не знали о даче Арканова, то там вполне можно было переждать до наступления темноты, затем поднять «Тезей» и перелететь подальше, допустим, на первое время скрыться в тайге. Если же они знали о даче Агафона, то дело принимало очень неприятный оборот. Еще более драматичным стало их положение, если агенты Милько вычислили место посадки. Нельзя было допустить, чтобы они добрались до корабля первыми. Глеб даже подумал, что в их положении разумнее всего перестраховаться: скорее добраться до «Тезея» — и черт с ним, что у разведчика нет системы оптических искажений, черт с ним, что его полет заметят тысячи изумленных глаз.
— Давай к Льялово, Саш, — попросил он Шурыгина.
Едва прошли развилку к Шереметьево, сзади снова появился синий Опель. Шурыгин первым заметил его в зеркало заднего вида и помрачнел:
— Как же они так, сволочи? — спросил, стиснув кожаную оплетку руля. — Ненормальная у них какая-то машина. Ничего, у нас тоже ненормальная, — он сильнее придавил педаль акселератора.
«Волга» понеслась с хищным ревом, разбивая лужи в брызги, обходя колонну груженых фур. Стрелка спидометра доползла до ста тридцати. Ивала все чаще оглядывалась на заднее, мутное от дождя стекло. Старенький Опель с легкостью выигрывал гонку и с каждой минутой сокращал дистанцию.
— Хрен мы от них уйдем, — высказался Быстров, нащупав рукоять пистолета.
Галиянка вытащила свой масс-импульсник и щелкнула предохранителем.
— Сань, если что с машиной, ты не волнуйся, — предупредил капитан «Тезея». — Уж поверь, денег у нас много — купим тебе новую технику.
— Это настолько серьезно? — Шурыгин покосился на штуковину в руке Быстрова, похожую на пистолет.
— Да, это серьезно, — отозвался Глеб. — Даже не можешь представить насколько.
— Тогда уйдем мы от них, — Сашка еще раз глянул в зеркало — Опель был в полутораста метрах. — Смотрите, ментов поблизости нет?
— Нет, — Арканов неуверенно мотнул головой.
Вдавив под приборной панелью кнопку, Шурыгин схватился за рычажок возле ручника. Машина дернулась и оторвалась от асфальта. Красный автобус медленно прошел под ее колесами.
— Что ж ты делаешь! Сукин кот! — выругался Быстров, глядя, как внизу проплывают верхушки берез.
Ивала открыла дверь машины и, видя, как уносится в сторону, черная лента автострады, расхохоталась.
— Ты собрал генератор! Сашка, матерь божья! — разволновался Арканов. — Как же ты его так за несколько месяцев⁈
— Всего лишь опытный образец, товарищи, — отозвался Шурыгин, лихорадочно манипулируя рычажком, включая, выключая тумблеры справа от руля. — Три месяца возился. Но идея, Агафон Аркадьевич, твоя. Так что — твое изобретение. Мое только неумелое осуществление. Извините, товарищи, этой штукой не так просто управлять. Не было времени научиться.
Волгу, покосившуюся на один бок, относило к лесу. На шоссе из остановившихся машин повыскакивали люди. Синий Опель тоже стал, резко приняв к обочине.
— Ну, даешь! Я же говорил, Шурыгин — голова! — все восхищался Агафон, вдруг вспомнил и полез в сумку. — Вот, Санька! — сказал он, извлекая полуметровую золотую арматурину. — Это тебе в качестве финансирования дальнейших разработок! Чистое золото — килограммов пять!
— Вы вообще охренели! — Быстров вытащил сигарету и, уже не спрашивая разрешения, закурил, опустив стекло. — Вот и «Сосрт-Эрэль» на металлолом пошел! Все, дожились — полный Армагедон! Варвары! Я тебя, Агафоша, теперь буду таможенному досмотру подвергать.
— Так, Васильевич, я не для себя — для науки! Железяка бесхозная валялась, — Агафон обиженно швырнул арматурину на пол.
— Ладно, не дуйся, — махнул на него Глеб и повернулся к Шурыгину. — Что электрогравитацию на Волгу присобачил, это ты, конечно, молодец. Только как садиться будем? Нам бы надо на шоссе и к Льялово. Или транспорт наш теперь неуправляемый?
— Управляемый, — отозвался Сашка, все трогая кнопки и тумблеры. — Только управление неудобное. Но вы не беспокойтесь, я на этом транспорте в ночь прошлой субботы летал к сестре в Дубну — имею скромный навык. Только тогда у меня в багажнике стояло шесть аккумуляторов. Сейчас четыре наполовину разряженных.
Шурыгин кое-как отрегулировал направленность потоков контура, и машина, наклонив передок, пошла над лесом словно инопланетный флаер. Скорость через полминуты возросла до приличной: в открытое окно ударило сырым ветерком. Птица, летевшая впереди, перепугано шарахнулась в сторону.
— Не знаю, дотянем до Льялово или нет, но лучше держаться ближе к дороге, — продолжил Сашка. — Сейчас угол срежем и сядем где-нибудь перед Клязьмой, — высунув голову, он глянул на проносящиеся внизу березы и отрапортовал: — Высота метров двести, полет нормальный.
Уйдя от Зеленограда вправо, Шурыгин обнаружил дорогу на Льялово. С посадкой оказалось сложнее: машину никак не удавалось выровнять относительно асфальтовой полосы. Почти все автомобили, что были в поле зрения на шоссе, остановились, и это кое-как облегчало задачу неопытного «пилота». Наконец, колеса Волги жестко коснулись асфальта, Сашка щелкнул тумблерами и направил машину вперед. Справа что-то горланили пассажиры, выбежавшие из микроавтобуса, впереди наблюдалось столпотворение из нескольких легковушек и людей. Такое внимание не нравилось ни Быстрову, ни Арканову. Дочь Фаолоры безмятежно разглядывала собравшихся на обочине, а Ивала весело помахивала им рукой.
— Опасаюсь я, Сань, что теперь за нами увяжется не только Опель, а вся эта братия, — хмуро заметил капитан «Тезея». — Ох, и наживешь ты неприятностей! Теперь номер твоего лимузина будет знать каждая собака в Подмосковье.
Шурыгин не ответил, продолжая гнать автомобиль к Льялово. Первые дома поселка уже виднелись за черными от дождя деревьями.
Разбивая лужи, «Волга» пронеслась по широкой улице и свернула к Рябиновой, тянувшейся до дачи Агафона и переходившей в грунтовку. Грунтовка уже длилась до самого леса и озера, на дне которого лежал «Тезей». Здесь, на Рябиновой, было пустынно, если не считать двух прохожих и УАЗика, вывернувшего из переулка. Мысли Быстрова вернулись к Холодной Звезде. Здравый смысл подсказывал ему, что сейчас лучше, нигде не задерживаясь, двигаться к кораблю и взлетать, сразу взлетать — черт с ним, со светлым временем суток, ведь уже трижды пугали дачников небесным кораблем! С другой стороны здесь находился практически ни во что не посвященный Шурыгин, и расстаться с ним можно было только на даче Арканова, выдумав какой-нибудь хитрый предлог.
— Аркадьевич, открывай ворота, — сказал Сашка, съезжая на обочину за фонарным столбом. — Машину нужно скорее от посторонних глаз.
— Погодите с машиной. Сначала мы с Ваалой проверим дачу, — Быстров открыл дверь и, сняв с предохранителя пистолет, вышел под моросившее небо. — Может быть, засада, — пояснил он.
— А чего с Ваалой? Я тоже умею стрелять, — Шурыгин откинул мокрую прядь волос со лба и достал из бардачка травматический Браунинг.
— Послушай, Саш, ты не удивляйся некоторым странным вещам, но если дело касается маленькой войны, то Ивала Ваала лучший в ней специалист среди всех нас. За нее не бойся, — строго глядя ему в глаза, произнес Глеб.
Ивала вытащила масс-импульсник и, показав Шурыгину язык, приоткрыла калитку. Выждав полминуты, она сделала несколько осторожных шагов по дорожке. Быстров вошел во двор и сразу сместился к старой яблоне.
— Стой! — тихо произнесла галиянка.
Ее глаз уловил движение в глубине сада возле кирпичного сарая.
— Уходим! — громче проговорила она, не опуская пистолет и пятясь к калитке.
Ивала сделала два шага, когда чей-то неумелый выстрел срезал ветку справа от нее. Глеб отреагировал через долю секунды: масс-импульсник дважды вздрогнул в его руке, разбивая в крошево угол сарая, разрывая пополам стоявшего там человека. Отпрыгнув с дорожки, галиянка выстрелила в окно второго этажа, заметила силуэт на веранде, и щелчки ее оружия разнесли деревянную обшивку над фундаментом.
В этот момент Быстров услышал окрик Агафона и выскочил на улицу.
Старенький Опель, несшийся на большой скорости, остановился метров за сто пятьдесят от автомобиля Шурыгина. Одновременно с другой стороны улицы выкатил черный Мерседес.
— Все наземь! — крикнула Ваала и бросила Быстрову: — Мой черный!
Глеб поймал в прицел человека, выскочившего из Опеля, несколько раз нажал на спуск — промахнулся. С противоположной двери машины выпрыгнуло еще двое, и капитан с недовольством заметил, что в руках одного их них фауззер модели Дроб-Корб-100. Это было серьезно, и Быстров, припав на одно колено тщательно выцелил, стрельнул разрывая на противнике легкий бронежилет. Тем временем Ваала, большим пальцем правой руки сместив дозатор до упора, била в Мерседес, выехавший так опрометчиво и не успевший остановиться. В несколько секунд с машины сорвало капот, разворотило двигатель. Все-таки два милькорианских агента сумели выпрыгнуть из задней двери. Один из них в падении пальнул в сторону Ивалы, но попал в лобовое стекло Сашкиной Волги.
Стреляя по группе из Опеля, Глеб лихорадочно думал о возможных путях отступления. Он понимал, что из этой дуэли вряд ли они уйдут все живыми. Можно было попытаться проскочить через соседскую дачу, но он боялся, что нерасторопный Агафон станет легкой добычей людей Холодной Звезды. И неясно было, как при этом поведет себя неопытный в перестрелках Шурыгин. Со второго этажа коттеджа Арканова кто-то дал автоматную очередь — кирпичная крошка с забора вспенила лужу, больно ударила Глебу в лицо. Из-за выступа стены серо-каменного коттеджа высунулась чья-то рыжеволосая голова, затем ствол винтовки. С соседнего переулка выехал УАЗик.
Ариетта, присев у заднего колеса машины, смотрела, как Сашка вытянул в подрагивающей руке пистолет, затем раздался громкий хлопок, и завоняло удушливым дымом. Возле его ног разлетелся крупными кусками асфальт, следующий разряд масс-импульсника вырвал железный лоскут с крыши автомобиля Шурыгина. В сердце пристианки шевельнулось, закололо дикое волнение и страх. Казалось, вот-вот что-то ужасное случиться с ее друзьями. Тело начало вздрагивать от частого пульса, усиливавшегося с каждой холодной каплей дождя на лице. Вдруг пристианка услышала чавкающий звук и с удивлением обнаружила, что ее куртка в крови. Повернув голову, она увидела Агафона, падающего наземь: у него было оторвано левое плечо, из груди бил темно-красный фонтан. Принцесса вскочила на ноги, на мгновенье перед глазами мелькнуло лицо Быстрова, и в уши влетел его окрик. Голос капитана тут же сменился звуком, похожим на плач или песню хищных птиц. Изо всех сил она рванулась к людям, которые были врагами.
Шурыгин первым увидел нечто выскочившее из-за его спины. Нечто такое, чему не имелось определения: одновременно похожее на красно-черную тень и на существо на длинных лапах с крыльями вместо рук. Это чудовище вмиг одолело расстояние до Опеля, и на средину дороги упало разодранное человеческое тело. Все произошедшее казалось отрывком безумного фильма, прокрученным на увеличенной скорости. Пробормотав что-то бессвязное, Сашка встал в полный рост и повернулся к Ваале. Галиянка только успела добить второго агента Милько из черной машины, и теперь с еще большим чем землянин изумлением, смотрела на происходящее возле Опеля.
Подобное стремительной красно-черной тени крылатое существо разделалось с последней жертвой и теперь медленно возвращалось к Волге. Ивала подняла пистолет и совместила прицельные риски.
— Не стрелять! — хрипло крикнул Быстров.
— Стальная Алона! Она убьет всех! — проговорила галиянка. — Ты же видишь, это — чудовище!
Не сводя взгляда с принцессы, Глеб двинулся ей навстречу. Теперь он знал, что произошло в сфероиде над Садом Герхов. По спине холодными иглами пробегал озноб, и ноги отказывались повиноваться телу. Капитан остановился в пяти шагах от существа, недавно имевшего облик Ариетты. Она взмахнула руками-крыльями, опустила их, затем прикрыла темными пленками глаза и прошипела на всеобщем:
— Не бойся…
Тело ее посерело и сжалось, очень быстро за три-четыре секунды с ним произошли невероятные трансформации. Перед Быстровым стояла обычная Ариетта, только ее одежда была изодрана и пропитана кровью. Глеб протянул руку к ней и сделал еще один шаг.
— Не тронь меня, — со всхлипом произнесла пристианка, закрывая руками лицо, сошла с дороги и прислонилась к забору. — Арканов убит, — прошептала она, глядя на обезображенное тело землянина.
Ваала, присев на корточки возле Агафона, осторожно перевернула его на спину.
— Мертв, — подтвердила галиянка.
— Видишь, как бывает, товарищ Шурыгин. Лучше бы тебе всего этого не видеть, не знать, — проговорил Быстров, закуривая.
Он глянул мельком на бледное, мокрое от дождя лицо Арканова, но понял, что не может на него смотреть. Не может при том, что он сотни раз видел еще более страшные смерти. Огромные, застывшие глаза друга смотрели на него в упор с тихим укором. «Не надо было нам ехать на эту дачу, — который раз мысленно повторил Глеб. — Не надо! Милько круто взялись и, ты старый дурак, должен был понимать, что они уже не отпустят!».
— Эх, Агафоша… — капитан наклонился, стер с его губ кровь и опустил веки на мертвые глаза.
— На даче еще кто-то есть, — предупредила Ивала, держа наготове оружие, и обратилась к Шурыгину. — Можешь нас отсюда вывезти?
— Да… Если машина поедет, — он прихлопнул ладонью по вспоротому багажнику и опустил взгляд к оторванной руке Агафона. — Из чего же так бесчеловечно стреляют?
— Кроме электогравитации в мире много других вещей. А ты смелый, товарищ Шурыгин, — Ивала совсем невесело усмехнулась. — Другой бы в штаны наложил десять раз.
— И я бы вполне мог. У меня все поджилки трясутся. Когда с этого… — он качнул травматическим пистолетом, — стрелял, рука плясала так, что пули только небо летели.
Сашка открыл дверь Волги, постоял немного и сел за руль.
— Нам бы скорее до «Тезея», — проговорил Быстров, стараясь сейчас не думать об Арканове, хотя мысли о мертвом друге болью ломили виски.
Ивала кивнула и, покосившись на Ариетту, одиноко и печально стоявшую у забора, спросила:
— Ты знал об этом?
Глеб не ответил, то ли не поняв вопроса, то ли не услышав в быстром потоке разорванных мыслей.
— Знал, что она может так… изменяться? — повторила галиянка.
— Догадывался, — ответил капитан и направился к принцессе.
Остановившись напротив пристианки, он положил руку ей на плечо, потом осторожно убрал с глаз темно-каштановый локон. В глазах наследницы было только сожаление и какая-то серая острая злоба.
— Будешь теперь сторониться меня? — настороженно спросила она. — И прошу, не притворяйся. Кому уютно рядом с чудовищем, непредсказуемым и беспощадным?
— Не говори глупости. Ты для меня все та же, милая и желанная девочка, которая делила со мной постель, — наклонившись к ее уху, проговорил землянин. — Если бы не ты — погибли мы все. У нас было мало шансов.
— А сейчас они есть? — Ариетта вскинула голову, наблюдая за стремительной точкой, вынырнувшей из плотных облаков.
Быстров тоже поднял голову и узнал в серебряной капельке милькорианский орбитальный катер.
* * *
— Как это могло случиться? — голос Орноха Варха не проявлял беспокойства, но скрывал что-то очень неприятное.
— Думаю, они догадывались, что на даче может подстерегать засада, — лицо Ирхиса на экране походило восковую маску. — Надо заметить, величайший Варх, они отличные стрелки. И ты знаешь, что наши агенты полохо тренированы и многие боялись попасть в Существо. Потом Существо проявило себя так же, как в секторе Эрста Драха. Я не успел даже понять, что произошло. Трансформация вышла мгновенной.
— Я предупреждал, что нужно убирать первой галиянку и попадать прализатором в Существо. Я инструктировал вас три раза, — Орнох достал из кармана коробочку Орбит и вытащил две белых подушечки. — Плохо, добрый Ирхис. Тебе, старику, должно быть стыдно. Мы потеряли двенадцать агентов и не получили ничего взамен.
— Позволь заметить, славный Драх, мы получили опыт, который стоит дороже, чем десяток агентов-землян, навербованных неумелый Захроном. — заметил Ирхис, наблюдая из окна дачи за людьми возле белой машины. — А Существу теперь никуда не деться с Земли — катера нашли их корабль. Мы можем взорвать его или прожечь прочный корпус — вода его окончательно уничтожит.
Координатор задумался. Лишний шум вблизи крупного города был нежелателен, к тому же Орнох не хотел, чтобы люди из ведомства Макарова снова ковырялись в обломках инопланетной техники и узнавали массу полезных вещей. И все-таки «Тезей» должен быть уничтожен, чтобы у Существа не осталось никакой возможности покинуть планету. Положение осложнялось тем, что, по информации со спутника, на высокой орбите появился имперский корвет, тот самый, который обозначился возле «Сосрт-Эрэль». Если этот корабль был направлен Флаосаром, то у звездолета была крайне невыгодная для Холодной Звезды миссия: любой ценой убить Существо. Милькорианец даже допускал, что если командиру пристианского корабля станет известно место нахождения Существа, то он рискнет нанести удар с орбиты, мощным оружием, не считаясь с разрушениями на планете, а потом списать все на деятельность Милько. Так же нельзя сбрасывать со счетов, что имперский посланец мог быть направлен силами альтернативными Флаосару, и тогда у звездолета скорее всего противоположная миссия: забрать Существо с Земли и обеспечить ему надлежащую охрану.
— «Тезей» должен быть уничтожен! — решительно произнес Орнох Варх. — Способ выбери сам. И поспешите!
«Волга», пофыркав, все-таки завелась. Тело Агафона Быстров и Шурыгин устроили слева на заднем сидении. Ивала, не выпуская оружия, села впереди и машина тронулась. Когда под колесами зашуршала грунтовка, на Рябиновой — это было видно в заднее разбитое стекло — начал собираться народ, поначалу перепуганный стрельбой, где-то вдалеке сверкнули милицейские мигалки.
— Глеб Васильевич, конечно, не мое дело, что здесь твориться… — начал Сашка, крепко сжимая кожаную оплетку руля. — Но… Но убит мой друг. Человек, которого…
— Саш, помолчи, — оборвал его капитан. — Агафон был и моим другом. Столько лет вместе. И вместе вылезали из худших передряг, а здесь тебе на… — он положил руку на мокрую, еще теплую коленку Арканова и сокрушенно качнул головой. — Что остального касается, то доедем до озера, и сам поймешь все. По крайней мере, многое. И откуда на тебя свалился электрогравитационный привод, и почему пистолеты делают в человеке такие огромные дыры, и почему все вокруг такие сволочи.
— Скажем прямо, — стряхнув капли с волос, Ваала повернулась к Шурыгину. — Люди, стрелявшие в нас, работают не в интересах этой планеты. Понимаешь?
— И госпожа Ариетта вовсе не человек. И ты тоже не с нашей планеты, — утвердительно произнес Сашка, встретившись с галиянкой взглядом.
— Догадливый мальчик, — Ивала заметила, как дернулась мышца на его щеке и добавила: — Прости.
— Вы-то, Глеб Васильевич, наш? С Земли, — Шурыгин следил в зеркальце за реакцией Быстрова.
— Со Щекино я родом. Можешь не сомневаться, — нехотя ответил Глеб.
Несколько минут все сидели молча, потом Ваала сказала:
— У меня плохое предчувствие. Возможно, они засекли «Тезей» и ждут нас в зарослях на берегу.
— Есть еще такой пистолет? — Шурыгин кивнул на оружие галиянки. — Если придется стрелять, я — не такая уж бесполезная единица. К вашему оружию как-нибудь приноровлюсь.
— Нет Саш, у нас такая же небесполезная единица сидит, — Глеб обнял пристианку, не понимавшую по-русски и все время молчавшую. — Тоже когда-то требовала пистолет. Ну вот, еще и милиция, — оглянувшись в заднее стекло, зияющее дырой, Быстров заметил УАЗик, мигавший синими огнями.
— Плохо дело, — отозвался Шурыгин. — Возле леса дорога разбитая. Мы застрянем или будем буксовать в грязи, а УАЗик догонит. Далеко нам еще?
— Как можно ближе к озеру, — Глеб нечаянно задел тело Арканова, и оно сползло к переднему сидению, вымазывая боковое стекло алыми полосами.
Капитан скрипнул зубами, в душе его словно бушевал черный ветер, завывал по-волчьи.
— Катер! — оповестила Ваала, увидев серебристую каплю над лесом. — Два катера! — добавила она, указывая пальцем южнее.
— Хреново это, — проговорил Быстров и перевел Ариетте на пристианский.
Положение ухудшилось тем, что возле леса «Волга» действительно пошла плохо: медленно, пробуксовывая и возя задком из стороны в сторону.
— Второй катер сел, — оповестила галиянка, которой в дырку в лобовом стекле было лучше видно происходящее: — Сел в лесу у поворота дороги. Первый идет на нас. Они будут стрелять, Глеб!
Ивала не ошиблась: небо озарил малиновый росчерк плазменной пушки. В двадцати метрах перед машиной Шурыгина зашипел в грязи сгусток пламени, мгновенно обращая влагу в облако пара и прожигая на полтора метра землю.
— Что делать, Васильевич? Назад? — спросил Сашка, ударяя по тормозам.
— Выходим из машины. Давайте под деревца, — распорядился Глеб.
Он понимал, что редкие осины и кусты — плохое укрытие, но они хоть как-то могли спрятать от оптики наведения орбитального корабля.
Вышли из машины быстро. Ваала побежала впереди, не спуская глаз с близкого леса, где сел второй катер, скорее всего имевший на борту десант. Шурыгин лишь на мгновение задержал внимание на остановившемся УАЗике и поспешил за галиянкой. Три милиционера в изумлении выскочивших из машины, ему представлялись чем-то теплым родным в сравнении с неведомым чудовищем, каплей ртути повисшем над дорогой.
Едва Ивала добежала до кустов, катер выстрелил второй раз. Плазменный сгусток ударил в Сашкину Волгу. Она превратилась в малиновый шар, рассыпающий яркие брызги и расползлась по земле кляксой расплавленного металла.
— Эх, Аркадьевич… — на мгновенье задержавшись, проговорил Быстров: на его глазах тело друга превратилось в дым.
Милиционеры, наконец, осознав серьезность происходящего, торопливо запрыгнули в машину, и УАЗик, развернувшись в жидкой грязи, двинулся назад к Льялово, но не проехал и полсотни метров — удар плазменной пушки превратил милицейскую машину в адское пламя.
— Сволочи, милиционеров не пожалели! — воскликнул Шурыгин, потрясая крепкими руками.
— Сюда, Саш! — Ваала схватила его за рукав и втащила в кусты.
— Милько совсем сошли с ума! — проговорил Быстров, еще озираясь на затухающий факел милицейской машины.
— И это все из-за меня, — Ариетта злобно глянула на висевший в небе катер, потом на недалекий лес, из которого вышло пять черных фигур. — Не надо было мне от них бежать еще на «Сосрт-Эрэль»! Тогда бы этого ничего не случилось!
— Тогда бы могло выйти намного хуже, — Глеб сильно сжал ее ладонь. — Кто знает, что изобрела бы Холодная Звезда, получив твою тайну. Явно ничего хорошего.
— У меня двадцать процентов батареи, Глебушка, — известила Ваала, подняв масс-импульсник. — Их пятеро, экипированы в тяжелый неокомпозит — хрен пробьешь. А с катера, похоже, по нам стрелять не будут — им наша птичка нужна только живой. Твои предложения?
— До озера километра три, — прикинул капитан, засучив рукав. — Я хотел подобраться как можно ближе к берегу. Сигнал с браслета отсюда до «Тезея» не достанет — толща воды не позволит.
— Я постараюсь превратиться! — встрепенулась дочь Фаолоры, поняв часть речи Быстрова и Ивалы, произнесенной на всеобщем. — Мне нужно сильно разозлиться, и я их всех убью! Броня не спасет!
Отойдя от осины, принцесса повернулась к лесу, откуда двигалось несколько темных фигур, сжала кулаки, пытаясь пробудить в себе сотрясающее чувство, предшествующее превращению.
— Не надо, — Быстров положил ей руку на плечо. — Не надо, дорогая. Я попробую браслет.
Он дотронулся до гладкого диска на запястье, активировал ментальную волну. И… получил ответ, неожиданный, возникший слабым щелчком в голове. Диалог с бортовым компьютером был коротким, поскольку охранная схема не включалась, потребовалось лишь дать несколько стандартных команд.
— Есть! — выдохнул Быстров, прислоняясь спиной к осине.
— Что есть? — не понял Шурыгин, с напряжением глядя на черных людей, идущих от леса.
Он вдруг увидел, как над верхушками дальних деревьев появилась серебристая стрелка.
— Наш корабль, — пояснила Ваала.
Катер, до сих пор неподвижно висевший над дорогой, резко набрал высоту и пошел вдоль оврага. Тут же из леса поднялся второй орбитальный корабль. Красный росчерк плазменной пушки ударил в «Тезей».
— Всполошились, сволочи, — Глеб недобро усмехнулся. — И чего нам прятаться на родной планете⁈ — скомандовал он, тронул сенсор на браслете и запуская для бортового компьютера программу «Чужой. Обнаружить и уничтожить», затем скомандовал друзьям: — Все на землю! И не двигаться!
«Чужой. Обнаружить и уничтожить» была простая и действенная схема: мозг корабля определял все подвижные цели в установленном радиусе и поражал их наиболее эффективным способом.
— Наземь! — Быстров с силой нажал на плечо, замешкавшегося Шурыгина.
Сашка упал в мокрую листву. Он видел, как из серебристой стрелы корабля, приближавшегося и росшего на глазах, ударил ослепительно-белый луч. Фотонное орудие с первого импульса прожгло катер, поднявшийся над лесом. Милькорианская машина рухнула, ломая березы. Казалось, небо на миг потемнело и вновь вспыхнуло ручейком невыносимо-яркого света. Огненная река прошла по земле, оставляя глубокую, оплавленную борозду. Фигурки десантников в черном сгорели словно маленькие искорки. Со вторым катером битва продлилась чуть дольше. «Тезей» резко набрал высоту и исчез в облаках. Серую мглу в небе пару минут рассекали лучи света и вспышки. Затем что-то загрохотало, огненным болидом милькорианский катер пронесся над Льялово и упал за Клязьмой.
Коснувшись сенсоров браслета, Глеб дал кораблю новую команду, и встал.
Разведчик, получив незначительные повреждения от плазменных пушек, садился возле грунтовки, рядом с местом, где сгорела «Волга». Быстров, не теряя ментального канала, контролировал его посадку.
— Наш корабль, — пояснила Ваала, видя изумление и растерянность Шурыгина. — Правда, красивый?
— Да, — Сашка кивнул и двинулся к дороге за галиянкой.
Выпустив опоры под основаниями загнутых крыльев, звездолет открыл люк.
— Заходи Сань, нам нельзя задерживаться, — пропустив Ариетту, Быстров кивнул Шурыгину на трап.
— Я не полечу. Не могу, Васильевич, — он запахнул куртку и отвел взгляд к металлу, крепко спекшемуся с землей — тому, что осталось от Волги и Агафона Арканова. — Извините, но я никак…
— Тебе нельзя здесь оставаться. Неприятностей наживешь, — Глеб достал сигарету и щелкнул зажигалкой. — Я знаю, что говорю. ФСБшники сразу в оборот возьмут и те, что оттуда, — он поднял палец к дождливому небу.
— Обойдется как-нибудь. У меня здесь работа. Большая работа. Мне нужно идеи по электрогравитации осмыслить, воплотить, передать ребятам схемы. Мне много чего нужно, так сразу не объяснишь.
— Ты все-таки подумай. На Земле мы часто бываем, — капитан жадно затянулся, — а на небе возможности другие. Здесь ты пропадешь.
— Нет, извини, Васильевич.
— Пожалуйста, Сашка, летим, а? — Ивала обвила руками его шею. — Тебя что-то пугает?
— Я просто не могу, — он тоже обнял галиянку и потерся носом об ее бархатистую щеку.
— Залазь, хоть подбросим тебя, куда скажешь, — предложил Быстров.
— Васильевич, ты представляешь, какими глазами на меня народ смотреть будет, когда я выйду из вашей штуки? Давайте так: окажетесь еще в наших краях — найдете. Я телефон сейчас напишу, — он засуетился, полез в карман за блокнотом.
— Тогда подожди минутку, — капитан торопливым шагом вошел в шлюз и исчез за внутренней дверью.
— Фашист ты, Шурыгин, — вздохнула Ивала. — Честно говоря, я думала, что ты останешься с нами. Думала так со вчерашнего вечера.
Глеб появился, когда они целовались. Деликатно кашлянул и протянул Александру Владимировичу черный браслет.
— Это устройство связи, — пояснил капитан и вкратце объяснил, как ответить на поступивший сигнал.
Затем взял у Шурыгина блокнот и набросал на нем московский адрес:
— Если худо будет, обратишься к этим людям. Скажешь, Быстров прислал. От наших спецслужб и милиции они тебя укроют, от других — не знаю. И это возьми, — Глеб вложил ему руку полиэтиленовый пакет с наспех собранными деньгами. — Здесь с три миллиона рублей и двести тысяч долларов. На ремонт Волги.
— Вы с ума сошли, Глеб Васильевич, — Сашка решительно оттолкнул цветастый пакет. — Денег мне не надо!
— Возьми, говорю, — настоял Быстров. — Для нас эта сумма, что стакан семечек, а тебе впрок пойдет. Может и жизнь спасти, если разумно распорядишься. И вообще, я бы на твоем месте, если душа к звездолетам так не лежит, сел на поезд и махнул в тайгу, в глухомань. Тебе спрятаться надо. Летающая машина марки «Волга» известно с чьими номерами — это только малая часть интереса к тебе. И то, что у Агафона нашего дачи куски человеческих тел, тоже на тебе, если милькорианцы это дело не замнут.
— Спасибо, Васильевич. Советы учту. Прощайте, — он крепко пожал руку капитану.
Попрощался с Ариеттой, стоявшей на трапе и не понявшей его слов. Потом, поцеловал Ваалу и пошел по дороге, обходя лужи.
Пролетая над Москвой, Глеб не стал включать антирадарную систему: после всего случившегося это казалось таким мелочным. В голубом кольце экрана появились две пары острых треугольничков, идущих пересекающим курсом. Скорее всего, с ближайших аэродромов пустили перехватчики ПВО. Причинить вреда «Тезею» они не могли, даже если бы обрушились несколькими эскадрильями, и Быстров спокойно продолжил полет, не меняя курса.
— Куда теперь, — спросила Ивала, нюхая моа-моа в топазовом флакончике.
— Еще не решил, — отозвался капитан. — Хочется взлететь повыше, к чертовой матери. И напиться. Основательно так напиться. У меня есть ящик коньяка.
— Я буду, — галиянка опустила флакон и прикрыла глаза.
— Я бы тоже хотела, — сказала Ариетта, покручивая пластмассовый лимб настройки.
Она сидела на месте Арканова перед консолью энергоконтроля, которую теперь обслуживала бездушная автоматика.
— И я из солидарности. Прикажите ящик в рубку, кэп? — осведомился Арнольд.
— Не сейчас, — Глеб увеличил скорость, отрываясь от надоедливых перехватчиков и уводя «Тезей» по ломаной траектории вверх.
Облачный слой провалился, открывая синее небо и пылающий шар солнца. Скоро горизонт стал бледно-фиолетовой полосой, над ее краем проступали звезды.
— Может теперь в Южную Америку? — предложила Ваала. — В леса, где большая река. Там тепло, и места похожие на Листру.
— Меня беспокоит вопрос: как милькорианцы вычислили корабль, — пассом руки Быстров отдал команду бортовому компьютеру. — И почему они так скоро вышли на нас? Вроде в команде «Орэлинов» больше нет.
— Госпожа Ариетта, тебе нужно провериться в медмодуле на микрочипы, — сказала галиянка, посматривая на серп Луны над голубой вуалью атмосферы. — Мы с Глебом уже проверялись.
Внезапно громко и резко зазвенел сигнал тревоги.
— Мы на прицеле! — выдохнула Ваала, роняя флакон с моа-моа.
— Комбинированный щит по максимуму! — прорычал Быстров, и вспомнил, что безотказного Арканова на своем месте нет.
Он отдал команду компьютеру, одновременно включая форсаж и уводя разведчик по крутой дуге.
— Агрессора не вижу! — отрапортовала галиянка. — Его нет! Нет на радарах!
— Высокочастотный режим! Оптике программу обнаружения! — пальцы капитана летали по сенсорам с непостижимой быстротой.
Высокочастотный сигнал скоро начертил на радаре длинное тело, похожее на струйку тумана. Оптическая система перестроилась согласно новым параметрам. На боковом экране появилось изображение имперского корвета.
— «Хорф-6»! О, черт вездесущий! — воскликнул Быстров.
Теперь этот стремительный и могучий хищник, построенный специально для охоты за наиболее важными целями, появился над Землей. Глеб даже не мог предположить, как он отыскивает «Тезей» в бесконечных пространствах космоса. В неожиданном появлении корвета была какая-то мистика с темным оттенком неотвратимости. Быстров бросил беглый взгляд на отчет по системам энергоконтроля: чтобы разогнать генераторы защитного поля требовалось еще четыре минуты — слишком много перед лицом опытного врага, когда его оружие уже наведено и в любую из этих минут готово превратить «Тезей» в куски оплавленного металла. Если прошлый раз у Быстрова при встрече с «Хорф-6» имелось весомое преимущество — корвет был вовремя обнаружен, а разведчик летел на приличной скорости, — то сейчас «Тезей» только вышел за пределы атмосферы и висел на прицеле как малоподвижная мишень.
Что Роэйрин в этот раз не собирается их прощать, Глеб понял, едва у борта корвета сверкнула фотонная пушка. Уклонение разведчика сработало безупречно, и луч прошел в сотне метров от кормы, вонзился в атмосферу огненно-белым кинжалом, прошил облака и, наверное, достиг земли. Быстров бросил звездолет в сторону, уходя по ломаной траектории, одновременно пуская две ракеты с мьюронной начинкой. Они не могли повредить «Хорф-6», одетый в несколько энергощитов, но должны были кое-как дезориентировать его системы наведения.
Второй фотонный импульс имперского посланца разрезал пополом крыло разведчика, и «Тезей» кувыркнулся подстреленной птицей.
— Нам не уйти? — тихо спросила Ариетта. — Скажи правду, капитан.
Капитан не ответил, спешно разворачивая космолет. Пущенные ракеты взорвались малиново-синими вспышками, срывая внешний слой защиты «Хорф-6», оставляя темные кляксы на срединном экране.
— Я понимаю, у нас нет шансов. И вы погибните из-за меня, — не дождавшись ответа, проговорила принцесса. — Простите.
Быстрову казалось, что Роэйрин играет с ним как кот с пойманной мышкой, чувствуя свою многократно превосходящую мощь. Наверное, в этом заключалась месть, затянутая месть за обидную оплеуху возле Сприса. Корвет давно мог разделаться с разведчиком одним слаженым бортовым залпом. Вместо этого, он снизил скорость до низкоорбитальной и бил всего лишь из одной фотонной пушки, нанося очень болезненные тычки. Следующая яркая вспышка вонзилась в корму «Тезея», прожигая прочный корпус, разрывая девз-генераторы и нижнюю энергомагистраль. Пронзительный сигнал тревоги не переставал терзать рубку, на системном экране появились зоны, пульсирующие красным.
— Там что-то происходит, — сказала принцесса, не перестававшая следить за имперским кораблем.
Быстров тоже заметил: защитные экраны его противника пошли мелкой рябью и будто лопнули.
— Черная пирамида! — вскрикнула Ваала, глядя, как прямо по курсу разведчика возникло нечто такое же черное, как космос. Только солнечный блик, скользнувший по гладкой грани выдал присутствие неведомого корабля.
С вершины пирамиды вырвался луч, похожий на продолжительный импульс деструктора. Он без труда прошил поврежденные энергощиты корвета, и могучее тело «Хорф-6» вздрогнуло, словно наскочив на невидимое препятствие.
— Стальная Алона! — с восхищением и страхом воскликнула галиянка.
Нос имперского звездолета разлетелся на куски, длинный корпус переломился перед антенной надстройкой. Передняя часть еще попыталась огрызнуться залпом ультрафауззеров, однако их рассосредоточенный заряд унесся куда-то в сторону Луны. Обломки могучего хищника Присты вошли в верхние слои атмосферы и падали где-то над востоком Евразии.
С одной из граней пирамиды снова ударил луч. Бледный, цвета туманного неба. Он сорвал облачко едва обозначившееся защитного поля «Тезея». Следом Быстров увидел на радаре три быстро приближавшихся точки. Они разорвались километрах в трехстах от разведчика, разошлись яркими волнами.
— Фоновые бомбы, — догадалась галиянка.
Экраны «Тезея» вспыхнули белым светом, радары и широкополосные сканеры захлебнулись в мощной волне, датчики за бортом несли чертовщину. В ту же минуту ослепли многие спутники Земли, в радиодиапазоне прошел такой шквал, что вышла из строя большая часть теле и радиоканалов, и станций сотовой связи. Глеб не видел, как черная пирамида приближается к его ослепшему кораблю. Не видел, как образовалась щель на одной из ее антрацитовых граней, и как петля силового поля, втянула «Тезей» внутрь неведомого корабля.
Энегогенератор «Тезея» Быстров заглушил: после ударов «Хорф-6» нарушились магистрали и системы контроля, и это могло обернуться чем-нибудь неприятным, даже взрывом. В разведчике работало только аварийное энергоснабжение. Рубку освещал тускло-голубой свет, пульсировали столбики с данными о бортовых системах, большей частью нарушенных. Обзорные экраны и радары были мертвы, показывая черную пустоту.
— Где мы? — тихо спросила Ариетта.
— Думаю, внутри пирамиды, — Быстров, откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.
— Такое ощущение, будто мы на дне бездны Краак, — пристианка скрипнула ногтем по сенсору выключенной консоли. — Нас не уничтожили сразу, значит, им нужна я. Есть два варианта: выйти из корабля и сдаться или принять сильный токсин. Я не хочу доставаться им!
— Мы еще не знаем, кто они, — ответила Ваала. — Знаем только одно: это самый странный корабль в известных нам частях галактики. Странный и удивительно сильный. Так быстро расправиться с корветом, пожалуй, смог бы не каждый линкор.
— Неизвестное часто вызывает удивление и страх, кажется неодолимым, — Глеб закинул руки за голову и прикрыл глаза. — А потом начинаешь замечать, что и в чужой силе можно найти брешь и выйти победителем в безнадежной схватке. Так было, когда мы разбили эскадру кохху. Кто-то боялся и был готов бежать, а кто-то сумел воспользоваться ошибками проклятых насекомых. И мы…
Речь Быстрова прервало потрескивание терминала связи. Следом раздался голос, красивый женский голос с едва уловимой властной ноткой:
— Вы приняты на борту «Острия Славы». Выходите смиренно без оружия. Никому не причинят зла.
— Подозреваю, они нас приглашают, — Быстров лениво встал и подошел к принцессе.
— Я буду просить, чтобы вас отпустили, — пристианка поднялась и положила ему руки на плечи, прижалась влажными губами к щеке. — Я буду сражаться за вас и, как ты говорил, найду брешь в их силе.
— А мне не хочется выходить, — процедила Ивала. — Я бы предпочла вооружиться фауззером, и каждого, кто сюда пожалует распускать на составные части.
— И тебя не интересует, кто хозяева пирамиды и что у них за чудо-корабль? — капитан протянул ей руку.
— Ах, любопытство… Да, любопытство во мне еще осталось, — схватившись за ладонь землянина, галиянка встала.
Вместе они вошли в шлюз и дождались, когда откроется внешняя дверь.
Ангар, в котором оказался «Тезей», тянулся метров на триста. Слабый серебристый свет, исходивший из щелей расположенные вдоль стены, едва разбавлял полумрак, и от этого помещение казалось бесконечным. Вдалеке стояли еще какие-то корабли: орбитальные катера или звездолеты поменьше «Тезея», но отсюда их нельзя было разглядеть.
Больше всего Быстрова удивило, что команду пленного корабля не встречал вооруженный конвой. Во всем огромном ангаре не было ни души, только холодно светившийся треугольник указал направление к двери. Из ангара они прошли в широкий коридор, похожий не на внутреннее помещение звездолета, а скорее на чернокаменную галерею древнего храма, с арками, видневшимися впереди, и рельефами и рисунками иридиевых полос на черно-глянцевых стенах.
— Идите прямо без страха, — сказал на всеобщем тот же красивый голос женщины.
Впереди мигнул треугольник-указатель.
Ваала замедляла шаг несколько раз, осматривая рельефы, изображавшие крылатых существ и воинов-людей с древним оружием. А возле очередного рисунка тонких иридиевых линий она остановила Быстрова.
— Похоже здесь надписи на древнегалиянском. Могу разобрать даже пару слов, — она коснулась причудливо сплетавшихся полосок металла: — «божественная дорога».
— Ты уверенна? — Глеб провел рукой по стене, от которой веяло холодом.
Ивала заметила две фигуры, появившиеся возле арки. Светлые с платиновым оттенком волосы и красивые строгие лица напомнили ей фрески в старом святилище на родной планете.
— Да, — ответила галиянка. — Когда мы бежали с Присты, ты что-то говорил о Детях Алоны. Поздравляю, капитан, мы у них в плену.
— Принцесса Ариетта…
По интонации человека в длинной серой одежде нельзя было понять вопрос в его словах или обращение.
— Прошу следовать за нами, Ваше Высочество, — попросил он, отступая к стене.
Трое других беловолосых, сдержанно поклонились пристианке.
— Вы забыли о нас господа, — окликнул их Быстров.
— Вы должны идти за принцессой, — не оборачиваясь, сказал человек, волосы которого оплетала тонкая металлическая сетка.
За аркой, коридор поворачивал и выходил в огромный зал. Посреди его находился глубокий провал, облицованный плитами полированного камня или матово-блестящего сплава. Над этим провалом висел крестообразный мост с серебристым диском и крылатой статуей посредине, а внизу вспухало и опадало ярко светящееся тело, похожее на плазменный сгусток. У ближней дорожки, ведущей к центральному диску, не было ограждения, и Ариетта ступила на нее, с опаской глядя вниз, на дно, где находилась какая-то материя, пульсирующая красным и золотистым свечением.
— Не бойтесь, вы не упадете, — угадав мысли принцессы, сказал незнакомец, шагавший впереди.
— Здесь пленка из силового поля, — шепнул дочери Фаолоры землянин, придерживая ее за локоть.
— Вы видите внизу сердце нашего корабля, — продолжил человек с металлической сеткой, стягивающей волосы. — Оно — часть сердца богини. И здесь повсюду ее душа, — он описал рукой многозначительный круг.
— Господа, какой расе вы принадлежите? — полюбопытствовал Глеб, поглядывая вниз, оттуда действительно слышались звуки, похожие на ритмичное уханье огромного сердца.
— Мы — посланцы Эльвы, трех далеких планет, о которых вы не можете знать ничего. Ты угадала, галиянка, наша богиня — Алона, — ступив на серебристый диск, эльвиец посмотрел на Ваалу и добавил: — Ты могла бы стать одной из нас. Вернувшись к истинной вере предков, ты обретешь покой и огромную силу.
— Пока о вас я ничего не знаю, — после затянувшегося молчания, отозвалась Ивала и следом за Быстровым ступила на диск.
— У тебя будет время обрести знания, — ответил тот же эльвиец, положив ладонь на голову статуи и отдавая беззвучную мнемокоманду.
Его товарищи до сих пор не проронили ни слова.
Площадка дрогнула и полетела вверх. Мимо проплыли стены, разрисованные серебряными знаками на черных плитах. Появилась и ушла вниз кольцевая галерея — на ней собралось довольно много беловолосых людей, длинные, особого покроя одежды делали их похожими на хищных птиц. Выше цвет стен изменился к темно-красному, и площадка остановилась в полукруглом зале. Его свод и часть стены занимали огромные экраны, мерцавшие россыпями звезд. Возможно, здесь находилась одна из командных рубок чудесного корабля.
Быстрову показалось, что откуда-то доносится тихая торжественная и тревожная музыка. Наверное, так и было: Ариетте тоже послышалась незнакомая мелодия, она обернулась к черно-красной статуе, от которой расходились консоли управления, и увидела там с десяток эльвийцев. Лишь один выделялся из них темными волосами и синей, облегающей одеждой, перехваченной ремнем со стекловидной пряжкой-нейрокомпьютером.
— Подойди, дочь моя, — сказал человек в синем и шагнул на тускло-светящуюся плиту, с которой поднимались струйки вспыхивающих и угасающих искр.
В сознании капитана «Тезея» мелькнула пока еще смутная догадка, он вспомнил разговор с Олибрией и свои долгие размышления, оставленные словами графини.
— Кто вы и зачем захватили наш корабль? — спросила Ариетта, не двинувшись с места.
— Мы всего лишь спасли ваш корабль от разрушений. Посмотри на меня, милая принцесса. Посмотри внимательнее, — проговорил темноволосый человек, выходя на свет. — Разве Фаолора не говорила тебе ничего? Да, она многое забыла, она многое сделала не так. Она просто испугалась. Я — Каилин, моя девочка, я — твой родной отец.
От этих слов в широко раскрытых глазах принцессы мелькнуло удивление, смешанное с недоверием. Несколько секунд назад Ариетта была готова, что в темных пространствах чужого корабля ее ждет: плен, страдания и даже смерть — что угодно, только не человек, который назовется ее отцом.
— Но господин… — наследница задышала часто, вспоминая его имя, вдруг вылетевшее из головы, чувствуя, как кровь стучит в висках, а в сердце снова просится то чувство, которое приходит опасными толчками и предшествует превращению.
— Свидетельствую об этом. Каилин — твой настоящий отец, — выступив вперед, сказала высокая женщина с бледным лицом, очерченным мертвой и пронзительной красотой. — Имя мое — Эроила Роас. «Острие Славы» под моим командованием.
— И я свидетельствую о том же, принцесса великой империи! — подтвердил неназвавшися эльвийц с пиктограммой на груди.
— Мы свидетельствуем! — стройным хором произнесли люди стоявшие в темноте.
Ариетта обернулась к Быстрову, глядя на него словно единственный верный ориентир в перевернувшемся мире. Землянин приблизился к ней и прошептал:
— Олибрия говорила о Каилине. Скорее всего, это правда, но не мне судить. Советую одно: будь осторожна.
— Моя маленькая принцесса, тебя переполняет недоверие. Я все понимаю, так и должно быть, — тихо сказал Каилин. — И у тебя много вопросов — на большинство из них ты получишь ответ в ближайшие дни. Сейчас я могу обещать, что ты и твои друзья в безопасности. Ни мятежные силы Империи, никакие другие силы среди близких и самых далеких звезд не смогут повредить тебе на нашем корабле. Дай, пожалуйста, твою руку. Я так долго пытался дотянуться до нее…
— Почему ты не протянул мне свою, когда я была на «Сосрт-Эрэль»? — Сердце принцессы металось в груди, словно от уже случившегося чужого прикосновения. Она пересилила себя и осторожно дотронулась до пальцев Каилна, посмотрела в его лицо, гладкое, чуть суровое, с внимательными серыми глазами. — Почему? Ведь ваш корабль — эта черная пирамида, был возле станции. Я знаю — все о нем говорили!
— Наши позиции на «Сосрт-Эрэль» достаточно сильны. Верные Алоне искали вас, но станция большая — найти оказалось непросто, — ответила за него Эроила Роас. — Так получилось, что мы опаздывали все время на один шаг. Вот и здесь лишь за несколько секунд мы смогли остановить враждебный звездолет Присты. Все-таки, богиня добра, и вы невредимы!
— Это означает, что мы здесь не пленники? — позволил себе вопрос Быстров.
— Вы спасли мою дочь — вы друзья, — Каилин качнул головой, словно отпуская благодарный кивок. — Если капитан Быстров пожелает, он может покинуть «Острие Славы» прямо сейчас. Мы выделим надежный орбитальный катер и некоторые денежные средства. Но я бы просил его не торопиться в расставании с нами. Капитан, вы бы могли оказать моей дочери еще одну услугу?
Быстров молчал, ожидая, что Каилин выскажется более определенно.
— Глеб… — произнесла Ариетта, став на светящуюся плиту рядом с отцом.
— Мой корабль разбит, а чужой катер вряд ли будет полезен в моем положении. Я сделаю все, о чем попросит меня принцесса, — ответил землянин.
За обзорным экраном вспыхивали, извивались причудливые пейзажи, словно там пролетали джунгли Дарлиана, вид которых искажала расстроенная система оптических призм. «Острие Славы» шло через гиперслои. По всему огромному кораблю разносились глухие учащенные удары энергетического тела, которое эльвийцы называли частью сердца Алоны.
В просторной каюте было неуютно, возможно из-за облицовки похожей на синий камень или из-за смотрящих со стены статуй, являвшихся частью компьютерной сети корабля. Быстров забрался на диван рядом с Ваалой и прислонился спиной к жестким подушкам.
— Мне не удалось у них узнать ничего, — сказала галиянка, вытягивая обнаженные ноги. — Я устала и у меня разболелась голова. Они говорят только о религии, об обидах, нанесенных им Единой церковью Галии. Разве может обида жить тысячи лет?
— Смотря, какая обида и кто ее носитель, — ответил Быстров, поглядывая на суровое лицо чернокаменной статуи, и добавил: — Нас могут подслушивать.
— Плевать. Мне нечего здесь бояться. И это я им нужна, а не они мне, — Ивала пренебрежительно скривилась и отпустила в сторону изваяния неприличный по галиянским понятиям жест. — Сейчас только одно можно утверждать без ошибки: старая легенда о Детях Алоны, бежавших на древних досветовых звездолетах, верна. Они направились в какой-то неизвестный до сих пор уголок галактики, убежденные, что там найдут Дом Алоны. Летели многие тысячи лет и действительно нашли что-то. Скорее всего, останки исчезнувшей цивилизации. Это я поняла из рассказа Лороака Ноэло. Кстати, он хочет меня. У него глаза слезились, когда я заголяла перед ним бедра. И он, конечно, представлял себя в их плену.
— Предательница, не намериваешься ли ты изменить мне и нашему другу Шурыгину? — усмехнулся Быстров.
— Я еще поиграю с Лороаком, и отдамся, если только он сообщит мне что-нибудь полезное, — Ивала с блаженством прикрыла глаза и продолжила: — Дети Алоны закончили свой безумно долгий перелет в системе звезды названой ими Эльва. Где эта звезда они ни за что не скажут. Я это поняла по настроению Лороака: едва я заговорила с ним о ее расположении, он даже забыл о моем теле и сразу стал сдержан и строг. У этой звезды много планет, три из которых обитаемы и названы без хитрости: Эльва один, Эльва два.… Но, наверное, они имеют и другие названия. Еще могу утверждать, что, хотя они ушли из нашего мира давно, они остались все так же малочисленны — их женщины, подражая богине, не слишком стремятся иметь детей. Зачем они вернулись в наш мир, пока непонятно. Думаю, они здесь присутствуют скрытно более ста лет. И успели установить тайные связи со многими планетами от дальних границ Сиди до миров Нэоро. Ты же сам слышал, как Эроила Роас сказала, что их позиции на «Сосрт-Эрэль» сильны. А нейтральную станцию можно считать ключом к влиянию на многие цивилизации. Возможно, они думают вернуться в наш мир открыто и большими силами, поэтому ищут себе сторонников. Может быть, наедятся обернуть в свою веру многие народы и свести счеты с Галией. Если так, то нас ждут серьезные потрясения и большая война.
— И по-прежнему непонятно кто такой Каилин, — словно размышляя вслух, произнес Глеб.
— На этот вопрос Лороак Ноэло отвечает с божественной простотой: Каилин — сын Алоны, и все мы ее дети. Ты, кстати, тоже, — галиянка весело ткнула капитана пальцем. — А выпытать у Лороак больше, чем он сам желает сказать, невозможно. Пока невозможно, — Ивала прищурилась с хитрецой, — я еще поиграю с ним.
— Все-таки вопрос Каилина — самый запутанный вопрос в мире, — проговорил Быстров, удобнее устраиваясь на диване. — Суди сама: он не похож ни на кого из вашего беглого галиянского рода. Он весь другой. Если он на самом деле сверкающий ангел, скажем, принявший человеческий облик, то что он делает на этом корабле, и как он связан с Детьми Алоны?
— Я думаю… что он — не человек, — произнесла Ваала, понизив до шепота голос и придвинувшись к землянину. — Если Ариетта его отпрыск, всего лишь часть его крови, разбавленной кровью истиной пристианки Фаолоры, то ты сам знаешь, какая вышла у них дочь, — представляя ту черно-красную тень, не то существо, расправившееся с агентами Холодной Звезды, галиянка зажмурила глаза. — Как ты мог спать с ней? Если ты догадывался, что за чудовище живет в ней, как ты мог заниматься с ней любовью и не бояться, что она может сделать с тобой в безумии.
— Тобой говорит ревность, — Глеб усмехнулся краем рта.
— Нет, Глебушка, я бы рада была видеть тебя в постели с любой красоткой и сама бы нырнула к вам, но только не с наследницей пристианского трона.
— Зря ты так, товарищ Ваала. Ариетта — милая девушка.
— И ты не устоял против ее последней просьбы. Разве не видно, как она изменилась за последние дни? С Каилином они действительно родные души, а ты для них лишь средство, — фыркнула галиянка и, вскочив с дивана, подошла к небольшому дереву, росшему из стены, чтобы сорвать темно-красный плод.
— Как я понимаю, у них нет выхода на герцога Ольгера. Он не идет с ними на контакт. А мне он верит. Должен верить, если что-нибудь не изменила смерть Олибрии, — ответил капитан «Тезея». — Посмотрим. На Присте мы будем через трое суток.
— Если нас не расстреляют корабли герцога Флаосара и еще тысяча всяких «если», — Ивала нахмурилась и вонзила в свежесорванный плод зубы. — Не понимаю, откуда у Детей Алоны такая уверенность, что их пирамиду не разберут по кирпичикам имперские линкоры. Я ничего не понимаю в их замысле.
Катер «Риза» пристианского образца восьмой час шел в режиме форсированного торможения: путь до главной имперской планеты был неблизким, и сначала ему пришлось разогнаться до опасной для машин такого класса скорости. «Острие Славы» растаяло далеко позади осколком тьмы, за радиусом сканирования имперских сил. Впереди в ожерелье орбитальных станций, крошечных искорок транспортов и боевых кораблей сияла Приста.
Ариетта вздохнула глубоко, прижимая затылок к подголовнику, и думая, что скоро решится все. Каилин много раз убеждал, что ей не о чем беспокоиться, но в грудь стучалась тревога, и кровь волнами приливала к вискам.
— Ваше Высочество, — сказала Ваала, краем глаза следившая за пристианкой, — об одном прошу: не волнуйтесь, не испытывайте радость или злость. Нам еще не хватало, чтобы вы здесь превратились в чудовище и перегрызли глотки мне и Глебу.
— Это вы, не волнуйтесь, госпожа Ваала. Все будет хорошо, и вы больше никогда меня не увидите, — отозвалась принцесса. — Хотя вас никто не просил следовать сегодня за мной.
— Меня просил Глеб, — резко сказала галиянка.
— Да, я забыла, — наследница положила на консоль амулет, подаренный отцом и, повернувшись к галиянке вполоборота, проговорила: — Послушай, Ивала, мы с тобой прекрасно ладили все это время, если не считать самых первых дней. Я знаю, что ты очень многое сделала для меня, за меня ты подставляла свою жизнь. И я благодарна тебе. Очень хочется, чтобы мы расстались если не подругами, то людьми, относящимися друг к другу с теплом и пониманием. К тому же я отчасти галиянка, как и ты, — Ариетта слабо улыбнулась.
«Черта с два ты — галиянка, — подумала Ваала, — ты — чудовище, как и твой отец. В лучшем случае — божественное чудовище».
А вслух произнесла:
— Хорошо. Ты рисковала жизнью вместе с нами, а я это ценю выше, чем пустые слова.
Справа вверху показалось пятнышко Верхней орбитальной, слева в двух тысячах километрах проплывал патрульный крейсер. Быстров заметил, что военных кораблей в системе Идры стало меньше, причину он знал от Каилина: двенадцать крупных кораблей с герцогом Флаосаром ушли к взбунтовавшейся Гарлокие. Дети Алоны неплохо рассчитали время акции — отсутствие Флаосара и части верных ему кораблей значительно облегчало задачу. К тому же агентам Эльвы удалось распространить на Присте и соседних планетах информацию, что после погибшей императрицы осталась дочь, показав в новостных каналах снимки Ариетты, добытые с камер слежения «Сосрт-Эрэль». Никакие усилия герцога Саолири не смогли помешать этому: информация прошла, родила волну тихих волнений среди пристианцев и стала этакой бомбой, ждавшей часа, когда кто-то нажмет на кнопку. Конечно, для большинства членов Имперской Ложи разговоры о принцессе были не больше чем слухами, инициированными противниками союза герцогов. Но ведь совсем недалеко от главной имперской планеты в неприметном катере летело подтверждение слухам.
На скошенной панели терминала замигал синий индикатор, тут же он сменил цвет на зеленый — пристианская служба идентификации снова приняла код. Эроила Роас оказалась права: имперские станции контроля пространства принимали сложный многоуровневый код без всяких оговорок. Теперь не было сомнений, что катер «Риза» свободен в перемещении, по крайней мере, в полосах общих транспортных коридоров.
— Давай пустим новостной канал, — предложила Ивала, потянувшись к сенсорам терминала.
— Думаешь выловить информацию по нашей принцессе? — догадался капитан, сверяясь с навигатором и отклоняя судно от транспортного потока к яркой подковке Ворот Оро.
— Почему бы нет? Нам всем интересно, — галиянка подключилась к сети «Ас-Саен-Вай» и набрала два слова «дочь Фаолоры».
На экране всплыла огромная россыпь голограммок.
— Ваше Высочество, клянусь, о вас здесь уже знают, — Ивала ткнула в первый попавшийся кубик.
На прозрачном пластике возникло чуть размытое изображение Ариетты в разорванном платье, идущей через главный зал банка «Эко-Рауфу». Под ним появилась заголовок на трех языках: «Истинная наследница в бедственном положении».
— Какой кошмар! — расхохоталась галиянка, активируя следующий блок.
В нем не было изображения наследницы, зато имелась мнемостатья с кричащим названием «Принцесса Ариетта спасается бегством от убийц».
— Но это же правда! — дочь Фаолоры тоже рассмеялась. — Только снимок в грязном платье мне очень не нравится! Лучше бы показали меня после посещения магазинов на Розовом Поле!
— Входим в атмосферу, — предупредил Быстров.
Лобовой экран затянуло дымкой, по корпусу прошли легкие вибрации. Спуск катера проходил по сложной траектории, конечный участок которой сопрягался с транспортным коридором между двумя столицами: Арсидой и Элсинэей.
Через минуту белыми рыхлыми перьями на катер нахлынули облака, и скоро внизу засверкал океан, бирюзовый в блеске утреннего солнца и вино-красный вблизи цепочки островов. Справа тысячами флаеров и грузовых платформ замелькала воздушная дорога. Бортовой компьютер временно взял управление на себя и легко встроил космолет в плотный поток летающих машин.
— Теперь, девушки, молитесь, чтобы Ольгер был в своем родовом гнездышке, — сказал Быстров, неотрывно следя за показаниями навигатора: в гостях у герцога он был много раз, но всегда подлетал с юга, от замка Олибрии.
— Для нас всех теперь одна богиня — Алона, — то ли в шутку, то ли всерьез отозвалась Ваала.
Улыбка исчезла с ее лица, и взгляд стал сосредоточенным.
Замок Ольгера находился примерно в ста тридцати километрах от Розового озера. Оно показалось справа, маленькой лужицей зажатой между красноватых скал. Глеб выключил автопилот и, вопреки тревожному писку системы контроля, вывел катер из транспортного коридора. Сбросил до опасного минимума высоту, и повел машину, едва ли не касаясь днищем верхушек деревьев.
— Сядем очень близко к замку, — предупредил он. — Это опасно — охрана может отреагировать жестко, но выбора у нас нет: если сесть дальше, не факт, что нам позволят поговорить с Ольгером.
— И если его не будет на месте, нас схватят имперские безопасники, — продолжила его мысль Ариетта.
Волнение будто покинуло ее, в глазах появился решительный блеск.
— Не совсем так, — поправил ее Глеб. — Схватят меня. Вы с Ариеттой должны действовать по сценарию Каилина.
— Я думаю, если тебя схватят, то все потеряет смысл. До заседания Ложи менее трех часов. Мы ничего не успеем сделать. Ничего, — проговорила Ивала, разглядывая высокие арки, начинавшие ритуальную дорогу к старой Арене Джад.
— Не будем о плохом. Как вам Приста, госпожа Ариетта? — Быстров снизил скорость и повел машину над нефритовой дорогой, маневрируя между огромными статуями воинов.
— Я так мало ее знаю. Но очень хочу, чтобы она стала Моей Пристой, — наследница схватила амулет Каилина и с силой сжала его в кулаке.
Ее губы прошептали несколько быстрых слов, из которых Глеб расслышал лишь два: «царство», «Алона».
Слева в обрамлении садов показалось здание, похожее на фигурный фиал из красного полупрозрачного камня, вокруг него поднималось пять башенок-спиралек. Глеб изменил курс, на мгновенье поднял катер вверх и посадил его в ста шагах перед лестницей, ведущей к богато украшенному порталу.
— Я выхожу, а вы остаетесь здесь! — предупредил он, срываясь с места и направляясь к шлюзовой камере.
Когда Быстров ступил на трап, щурясь от яркого света Идры, его уже поджидало трое рослых мужчин, вооруженных масс-импульсными пистолетами и иглометами.
— Наземь! — грубо крикнул один из охранников и щелкнул предохранителем.
— Мне нужен герцог Ольгер! — делая шаг вперед, произнес землянин. — Скажите ему, срочное дело!
— Наземь! — повторил пристианец в синем неокомпозите.
Над подстриженными кустами парило два робота, шевеля усиками и развернув оружейные стволы в сторону катера.
Быстров присел на корточки и сказал:
— Передайте Ольгеру: дело касается заседания Имперской Ложи! Если это сообщение он не получит через пять минут, я вам не завидую!
— Лицом вниз! — чья-то рука повалила капитана в траву.
— Ивиж, обыщи катер, — распорядился старший охранник.
Глеб не видел, как вывели Ариетту и Ваалу, но слышал возмущенное шипение галиянки и вполне русские маты. Больше всего он боялся, что она ввяжется в драку. Затем увидел, в пяти шагах от себя лицо Ивалы, прижатое щекой к траве и подмигнул ей. Принцесса спорила с охранниками дольше, и когда кто-то грубо уронил ее на колени, она вскинула голову и, наверное, в порыве гнева воскликнула: — Вы знаете, кто я⁈
— Нарушительница особо охраняемой территории, которая будет передана службе безопасности, — ответил пристианец с парализатором. — Девочка, не выводи меня из себя! Ляг на землю!
— Господа, если вы служите герцогу Ольгеру, то клянусь, он будет вами очень недоволен! — подняв голову, произнес Быстров.
Охранник в зеленом композите вдруг как-то растерялся и отступил на шаг, но причиной тому были не слова капитана, а вид Ариетты. Он жестом, подозвал кого-то из группы и что-то нашептал ему на ухо. При этом лицо человека слушавшего его бледнело и вытягивалось.
— Я извиняюсь, незнакомая госпожа, — наконец проговорил старший страж. — Не вы ли та самая, о которой говорят… — он замялся, подбирая слова.
В голове его уже звучало «дочь Фаолоры», но этого он не смел произнести.
Наследница сама пришла ему на помощь и с вызовом сказала:
— Да, я принцесса Ариетта. Ваша будущая императрица. Мне так и стоять на коленях?
Ивала ударяя рукой по траве, разразилась смехом, а Быстров сжал кулаки и мысленно произнес: «Лучше бы, дорогая, так не говорила. Теперь наша жизнь целиком зависит от этих людей». Он даже не видел, что из портала вышел Ольгер.
— Простите, Ваше… Как нам называть вас? — охранник, стоявший ближе всех к наследнице, подскочил и поднял ее, осторожно держа за руку. — Еще раз простите нашу глупость. Мы не следим за новостями… И герцог ничего не говорил о вашем прибытии…
— Не надо валить на герцога, — раздался за его спиной голос Ольгера. — Мои старательные стражи слишком переусердствовали. Прошу извинить.
— Вы и есть хозяин этого милого замка? — дочь Фаолоры проворно вскочила на ноги, разглядывая невысокого широкоплечего мужчину с темными, длинными до плеч волосами и растерянным взглядом. — Уважаемый герцог, мне нужно представляться? — продолжила она, приближаясь к нему.
— Думаю, нам лучше пройти в замок. Встаньте же, капитан! — Ольгер наклонился над наблюдавшим за ним Быстровым. — И поднимите свою очаровательную спутницу. Впрочем, я сам подам ей руку, — он сжал ладонь Ваалы, уже вскочившей на ноги.
По пути к замку герцог не проронил ни слова, наверное, от распиравшего его волнения. Таких гостей сегодня он явно не рассчитывал видеть, и лишь взволновано посапывал, поднимаясь по стекловидным ступеням, под которыми вспыхивали тускло-рубиновые отсверки. Ариетта шла за ним, задрав голову к рельефам, украшавшим вход.
Когда они вошли в зал, одетый в бардовый с темной зеленью декор, хозяин предостерегающе поднял руку и, сосредоточившись, отдал какие-то ментальные команды системе управления замком. Потом вышел на освещенный солнцем круг и сказал наследнице:
— Прошу прощения, Ваше Высочество, но церемонии не могли быть соблюдены. В силу известных причин, я даже не смел назвать ваше имя и приветствовать вас с должным почтением, — он отпустил учтивый поклон.
Быстров и Ваала по этикету, должны были преклонить колени, только Ариетта жестом остановила их и сказала:
— Какие церемонии, милый герцог, в моем положении⁈ Спасибо, что ваша прилежная охрана нас не перестреляла!
— Вам, капитан, нужно было хоть как-то выйти со мной на связь и сообщить намеком подробности вашего посещения, — нервно расхаживая по плитам полированного камня, высказался Ольгер.
— Любое сообщение могло быть перехвачено, и мы бы подвергли себя и вас большому риску, — ответил Быстров.
— Вы думаете, что сейчас вы ничем не рискуете⁈ Вы, господин Быстров, вообще представляете в каком мы все положении⁈ Вас разыскивают за убийство Олибрии!.. — Глеб попытался возразить, но герцог махнул рукой и продолжил: — Знаю, обвинения, скорее всего, сфальсифицированы Флаосаром. Скорее всего! — он поднял палец, давая понять, что сам еще не имеет уверенности в невиновности землянина. — За принцессой Ариеттой идет охота во всех доступных секторах галактики. А вы смеете появиться здесь, рядом с главной столицей империи и нескольких минутах полета от земель Саолири!
— Господин Ольгер!.. — начал Быстров, но пристианец снова оборвал его раздраженным взмахом руки.
— Едва кто-нибудь кроме меня узнает о том, что наследница трона здесь, ее мигом схватят и объявят самозванкой! — продолжил герцог. — Единственное что я могу сделать для вас сейчас, это помочь скорее исчезнуть с Присты и забыть, что вы здесь были!
— Герцог Ольгер! — Ариетта шагнула вперед и в ее голосе прозвучали жесткие нотки: — Если вы действительно хотите нам помочь, то выслушайте внимательно капитана Быстрова!
— Так вот, господин Ольгер, — негромко сказал Глеб, — Принцессу не посмеют обвинить в самозванстве — у нее имеются все документы, подтверждающие происхождение и право наследия за подписью Фаолоры и необходимыми идентификаторами.
— Чушь! — отозвался хозяин замка. — Едва вы предоставите свои документы, их сразу подменят фальсификатами, проведут экспертизу этих фальсификатов и итог будет очень печальным. Поймите: для Пристианской Империи не существует принцессы Ариетты — есть только миф о ней, якобы придуманный врагами Империи. Прошу прощения, Ваше Высочество, — он отпустил поклон принцессе, — но я вынужден говорить неприятную вам правду!
— Выслушайте меня, господин Ольгер, — спокойно произнес капитан «Тезея». — Сегодня через два с небольшим часа состоится заседание Имперской Ложи. Если вы соизволите быть на нашей стороне, то вы проведете нас во Дворец Эдоро и спрячете в комнате близкой к Залу Заседаний. Сам вы выступите на заседании и сообщите сущую правду — то, что после погибшей императрицы действительно осталась дочь. Документы принцессы будут при вас. Тут же на глазах заседателей вы воспользуетесь идентификационной машиной и представите залу неопровержимые факты. Данные идентификатора подтвердит сама Ариетта, которая войдет в зал по вашему сигналу и подвергнется сканированию. Вы понимаете, что это единственно возможный и вполне разумный план?
Герцог покраснел и начал мерить зал широкими шагами, ничего не говоря, иногда поглядывая на Быстрова.
— Это безумный план, — наконец произнес он. — Для начала Ее Высочество никто не впустит в зал. Стражи, в том числе ритуальные временно подчинена Исериону — главе Имперской Ложи. И он — наш враг. Теперь у него новые полномочия. Он сразу закроет заседание, если что-то пойдет не так, как выгодно шайке Флаосара.
— Мы должны рискнуть, господин Ольгер. В зал Ариетту проведу я с Ивалой Ваалой, даже если нам потребуется перестрелять половину стражей.
— Нет, вы сам не понимаете, что говорите! Ваше Высочество, позвольте мне с капитаном Быстровым удалиться на пять минут? — неожиданно спросил герцог.
Они вошли в библиотеку, где на полках, вырезанных из радужно-голубого агата, стояли старые бумажные книги (от одряхления их, как и многие другие ценные вещи сохранял микрополимерный слой). На другом простенке, напротив арочного окна в сад располагались головы пристианских хищников с бусинками злобно-блестящих глаз.
— Кто убил Олибрию? — спросил герцог, настолько громко, что его слова должны были услышать в красном зале.
— Ее слуга — Орэлин. Он бежал вместе с нами, и только много дней спустя, я узнал, что работает на Холодную Звезду. На «Сосрт-Эрэль» он вывел на нас милькорианских агентов, — так же громко ответил Быстров.
— И зачем, по-вашему, Милько нужна смерть графини? — герцог нажал сенсор на простенке, пуская в комнату слабый шум и прохладный воздух с запахом моря.
— Господин Ольгер, у меня есть версии и я готов изложить вам все. Я могу рассказать много важного, но сейчас нет для этого времени. Заседание Ложи через два часа — вы должны принять решение. Если вы решитесь помочь истинной наследнице, то нам нужно действовать. Если же нет, то мы должны успеть бежать отсюда. К тому же… — Глеб подошел к голове вегра и коснулся черной жесткой шерсти, — ваши охранники догадываются, какие у вас гости. Ариетта сама им назвалась.
Олгер вместо ответа покачал головой.
— Вы полностью доверяете своим охранникам? — спросил землянин.
— Нет. Сейчас такое время, что никому нельзя доверять. Даже человек лояльный вчера и трижды проверенный, может оказаться, что сегодня служит другому хозяину. Теперь главный вопрос… Тот из-за которого мы уединились, — пристианец остановился напротив окна, не решаясь начать, потом спросил: — Вам известно, почему Милько интересуются принцессой?
— Да.
— Вы знаете, кто ее отец и почему императрица прятала от всех родную дочь?
— Да, господин Ольгер. Олибрия мне все рассказала.
— Так вот, капитан… Я не уверен, что Ариетта может занять святой престол нашей Империи. Вы понимаете меня? Даже если бы все зависело от одного меня, и мне достаточно было просто подвести принцессу к трону, я не уверен, что решился бы это сделать, — проговорил герцог, внимательно глядя на землянина. — Что молчите, Глеб? Это вам не на корабле, когда неверное движение руки — не всегда роковая ошибка. Я даже не уверен, что сама Фаолора хотела бы видеть преемницей свою дочь. Я ни в чем не уверен. А время, как вы говорите, утекает…
— Я уже думал над этим, — Быстров сунул руку в открытую пасть вегра, чувствуя остроту его клыков. — Конечно, ни вы, ни я, не можем сказать, какое решение будет правильным. Его бы, наверное, не могла принять и сама Фаолора. Но именно нам предстоит принять решение. Принять его сию минуту — позже такой возможности может не оказаться. И вот еще что: я не думаю, что для Империи станет лучше, если ее возглавит Флаосар или ее разорвут на части другие недобрые силы.
— Меня особо интересует одна деталь, — Ольгер подошел к землянину вплотную. — Вы замечали за наследницей, что-нибудь такое… что ее сильно отличает от всех нас?
Глеб ожидал подобного вопроса, но за долгое время пути от «Острия Славы» до Присты он так и не решил, как ответит на него.
— Она — хороший человек, — произнес землянин. — За прошедшие дни я во многом узнал ее и привязался к ней. Не раз убеждался в ее здравомыслии. От всех нас ее отличает только одно…
Герцог, нахмурив пучковатые брови, ждал.
— То, что она принцесса, — заключил капитан.
— Хорошо, господин Быстров. Считайте, что вы, — Ольгер вытянул палец в его сторону, — именно вы определили судьбу великой Империи. Посмотрим, что из этого получится, — он бросил взгляд на браслет. — У нас осталось немного времени. Я иду переодеваться. Через десять минут встречаемся в Северном зале, обсудить этапы нашей сомнительной акции.
От замка Ольгера до Дворца Эдоро, возвышавшегося темно-синей громадой на скале флаер шел в автоматическом режиме. Описав широкую дугу над морем, он сел на свободной площадке перед порталом украшенным золотым картушем. Герцог вылез из машины, поглядывая на другие флаеры, расположившиеся справа и в тени раскидистого дерева с зеленовато с серебристым отсверком листвой. Ольгер видел элегантный экипаж герцогини Роасаны, два голубых, похожих как капли воды флаера графов Салогана и Ниасара, и остроносую машину черного дерева, принадлежащую Саолири. «Исключая Роасану, остальные — не слишком дружественная компания, — подумал он. — Но ничего, мы будем драться. Со всем ожесточением, ведь ставка больше чем только моя жизнь».
Дождавшись, когда Ариетта и галиянка покинут флаер, герцог принял из рук Быстрова контейнер — в нем лежали бесценные документы наследницы, оружие — и направился к порталу.
— Эти люди со мной, — бросил он небрежно офицеру дворцовых стражей.
— Извините, господин Ольгер, каждый, входящий во дворец, должен пройти процедуру опознания, — заметил воин дворца с алой нашивкой на груди. — Разумеется, вас, как почетного члена Ложи это не касается.
— Навласал, мы спешим. К чему эти условности? — герцог дружески похлопал офицера по плечу и шагнул к приоткрытому порталу.
— Господин Ольгер… Вы же знаете, по распоряжению герцога Флаосара существуют новые строгие правила прохода! — проговорил неуступчивый страж.
— По распоряжению Флаосара⁈ — Ольгер вдруг побагровел. — Да как вы, смеете, офицер⁈ Разве вы стали бы задерживать Флаосара, проводи он здесь свою многочисленную свиту⁈ Или я уже не равен ему в ваших глазах⁈ — он надвинулся на стражника, словно яростный боевой корабль. — Запомните: Флаосар пока не правит Империей! Запишите себе в уставе: Флаосар — еще не вся Приста! Его вообще нет на Присте!
— Простите, герцог Ольгер, — страж прижал к себе фотонное копье и попятился.
Другие воины сделали шаг в сторону, пропуская строптивого герцога и троих неизвестных людей.
— Герцог, вы чудесны в гневе! — нагоняя его за поворотом, прошептала Ариетта.
— В политике это иногда единственно доступное оружие, — отозвался Ольгер, шагая по прозрачным плитам, под которыми сверкали созвездия, подчиненных Империи пределов.
Стражи стоявшие на лестнице и в длинном Зале Ожиданий не смели больше задерживать герцога и его небольшую свиту. Только маркиза Саоален, кратко справилась о настроении Ольгера и, отозвав его в сторону, полюбопытствовала, что за госпожа с темно-каштановыми волосами, так изыскано брошенными на лицо, его сопровождает. На что получила милый, но весьма невразумительный ответ.
Пройдя до конца малахитовой галереи, Ольгер замедлил шаг и едва слышно сказал Быстрову:
— Капитан, видите дверь, перед которой два церемониальных стража? Она выведет в зал рядом с трибуной. Вы должны войти в нее по моему третьему сигналу. Постарайтесь не опоздать, иначе вы рискуете не застать меня в зале, по крайней мере, живым. И сами отсюда не выберетесь.
Глеб мельком глянул на воинов в титановой броне, которым, возможно, осталось жить менее получаса, на тяжелую дверь из зеленого дерева с чешуйчатой резьбой. За этой дверью через те же полчаса должна решиться судьба Империи. Землянину отчего-то подумалось, что каков бы не был исход сегодняшнего дня: проиграет ли Ариетта битву за трон или с триумфом займет его, те милые для Присты времена, что длились полтора века при мудрой, почитаемой даже враждебными кохху Фаолоре уже не вернуться никогда.
Свернув в арочный проход, герцог прошел с десяток шагов и остановился.
— Почему бы нам не воспользоваться комнатами графа Алсинора? — спросил он сам себя вслух и пояснил принцессе: — Он — мой друг. Его сегодня здесь не ожидается, и вам ближе идти, чем из моих апартаментов.
Ольгер приложил пальцы к сенсору, автоматика приняла его, как своего, и массивные створки с шорохом распахнулись.
— Прошу, — герцог пропустил наследницу в небольшой, обставленный деревянной мебелью зал.
Затем поставил контейнер на стол и вытащил из него оружие: один мощный парализатор и три масс-импульсных пистолета. Пока Быстров и девушки прятали оружие, Ольгер еще раз внимательно ознакомился с документами и разложил их в удобном порядке, потом посмотрел на браслет и сказал:
— Пожалуй, мне пора.
— Я очень на вас надеюсь, герцог! — с пламенным чувством, произнесла Ариетта, в ее глазах словно вспыхнуло серебряное пламя.
— И я надеюсь, что скоро Приста не будет испытывать трепет при имени «Флаосар», а вас я смогу назвать «Ваше Величество», — прислонив контейнер к груди, пристианец направился в Зал Заседаний.
Скамьи из священного дерева, полукольцами поднимавшиеся от статуи Эдоро, наполовину были пусты. Сегодня на заседании Ложи было не так много людей: после вынужденного отлета Флаосара к Гарлокие политическая активность на Присте резко снизилась. Сначала с трибуны, расположенной под распростертой ладонью Эдоро, выступал секретарь по Делам Колоний — это был стандартный отчет за истекший пятидесятидневный период. Слушали его почти без интереса: всем надоели речи о падении торгового оборота, уменьшении Усредненных Оценкок Этики и Технологий на периферии, и даже вести об антипристианских настроениях на Верлоне не вызывали острых эмоций. На экране, занимавшем часть свода и стены над трибуной, демонстрировались виды планет, о которых шла речь, и беспорядки в столице Реилиды. Затем секретаря по Делам Колоний сменил граф Салоган, курировавший комиссии по Культурным Традициям и Распространению Информации. Когда его выступление подходило к концу, и он сотрясал воздух стандартными наставлениями, Ольгер встал и неторопливо направился к трибуне.
— Вы что-то хотите сказать, герцог? — осведомился Исерион — глава Имперской Ложи, всегда контролирующий заседание.
— Да, — небрежно отозвался Ольгер. — У меня кое-какие соображения по принципам распространения информации, о которых говорил уважаемый Салоган. Позвольте, граф, — он стал рядом с прежним докладчиком на тесной для двоих трибуне.
— Я почти закончил, — Салоган выдал в зал еще какую-то громкую реплику о безответственности новостных каналов и сбежал по ступенькам к проходу.
— Господа! — важно начал Ольгер и нажал пластину на браслете, должного подать сигнал Быстрову. — Я желаю продолжить тему, поднятую графом Салоганом, о распространении ложной информации многими новостными каналами и некотором высокопоставленными и очень безответственными людьми.
Такое начало не насторожило даже опасливого графа Исериона. Он сидел на возвышении в центральном ряду, уперев подбородок в кулаки и внимательно глядя на Ольгера.
— Несколько часов назад мне в руки попали документы… — продолжил герцог спокойно, настолько спокойно, что даже часть заседавших начала терять интерес к его речи. — Какие-то странные документы, которые я хотел бы публично проверить на подлинность, воспользовавшись нашим компьютером. Скажу сразу: то, что в этом контейнере, — он открыл блестящую с рельефным гербом крышку, — досталось мне от сомнительных людей, которые задержаны и скоро будут давать разъяснения.
Глава Имперской Ложи насторожился.
— А мы тем временем, господа, — Ольгер выдержал паузу, кладя бледно-желтый листок с имперской печатью на активную зону компьютера. — Давайте раз и навсегда поставим точку в вопросе о якобы существующей дочери Фаолоры. Точку всем ничтожным слухам!
— Герцог Ольгер! — Исерион мрачно поднялся с места. — Вы обязаны были сначала предоставить эти документы мне! Вы не имеете права приносить в священное для Империи место сплетни с улиц!
По залу прошел нарастающий ропот. Маркиз Мелисиан — один из самых ярых сторонников Флаосара вскочил со скамьи и порывистым шагом направился к главе Имперской ложи.
Дворцовая машина, сканируя листок с печатью, издала мелодичный звон и вывела на экран над трибуной текст документа вместе с вердиктом его подлинности.
Получив первый сигнал от Ольгера, Быстров снял с предохранителя Дроб-Ээйн-70 и сказал принцессе:
— Пора.
В запасе у них было не более трех минут.
Пристианка тоже привела в готовность оружие, которое на этот раз ей доверили. Ваала шагнула к двери и, толкнув створку, с удивлением обнаружила, что выход заперт. Ариетта подскочила к сенсору, слабо светившемуся под голограммой морского пейзажа, и прижала к нему пальцы. Несколько раз наследница подавала автоматике ментальную команду, но дверь не шелохнулась.
Ивала с негодованием фыркнула, понимая, что тратятся драгоценные секунды, и вскинула пистолет. Палец ее уже почти вдавил спуск, когда створки дрогнули и с шорохом разошлись.
На пороге стоял невысокий пристианец в бархатисто-синей одежде с кожаными вставками. В первое мгновенье он обомлел, приоткрыв рот и попятившись, при виде наведенного на него оружия, потом вскричал:
— Что делаете вы здесь⁈
— Позвольте объяснить, господин Алсинор, — Глеб, схватил Ивалу за руку, опуская ее масс-импульсник.
— Капитан Быстров⁈ — граф не сразу узнал землянина, шагнул вперед и нервно сказал: — Я буду вынужден позвать стражей!
Ваала вскинула парализатор, который держала в левой руке.
— Тише, граф! — землянин удержал ее, понимая, что выстрел в Алсинора мгновенно активирует его личный браслет, и сигнал с него получат стражи дворца и служба Имперской безопасности. — Сюда нас завел герцог Ольгер! — пояснил Глеб. — В силу особых причин!
— Герцог не мог впустить вас в мои комнаты! Здесь хранятся некоторые вещи имперской важности! — отверг Алсинор.
— Нынешние обстоятельства выше ваших «вещей имперской важности»! Выслушайте меня или мы будем вынуждены пустить в ход парализатор! — Быстров, втянул пристианца в комнату, грубо схватив за воротник.
Ивала приложила ствол к его вспотевшему лбу, а дочь Фаолоры, скинув с лица волосы, и приблизившись к нему, сказала:
— Вы узнаете меня, граф? Постарайтесь вспомнить это лицо — его вы наверняка видели информационной сети. Теперь его знает вся Приста!
— Ложная наследница императрицы! — догадался он, пытаясь оттолкнуть руку Быстрова.
— Я истинная дочь Фаолоры! Поймите это, граф! Поймите сейчас или через минуту будет поздно! — произнесла Ариетта с такой убедительностью, что хозяин комнат закивал, и по щеке его скатилось несколько крупных капель пота.
— Выбирайте, граф, — продолжила принцесса негромко, но с интонацией подобной ножу, приближающемуся к сердцу: — Вы желаете, чтобы Империей правил мятежный Флаосар или я — законная наследница трона?
— Вы, Ваше Высочество, — с хрипом произнес Алсинор и, наконец, справился с сильной рукой землянина.
— Тогда дайте нам возможность пройти в Зал Заседаний! — сказала Ариетта, все еще пронзительно глядя на него. — Там герцог Ольгер подтверждает мое право документами Фаолоры! И его убьют, если вы чем-нибудь помешаете нам!
Браслет Глеба пискнул второй раз — это означало, что они должны обезвредить ритуальных стражей и стоять у двери в зал.
— Скорее! — призвал капитан «Тезея» выскакивая в коридор.
— Я вас убью, если вы выйдите из этой комнаты или попробуете подать сигнал тревоги! — прошипела Ивала, ткнув в сторону Алсинора пистолетом, и поспешила за Быстровым.
Тридцать шагов их отделяли от поворота, за которым открывался прямой проход к заветной двери и ритуальным стражам, стоявшим возле нее. Галиянка шла первой. Ее задачей было убрать пристианцев двумя точными и выстрелами из парализатора, раньше чем они успеют отреагировать и позвать на помощь. Задача казалась непростой: выстрел парализатора, посылающий электроразряд особого свойства, был эффективен только в ближнем бою. Если же этого не удастся, то в действие придется пустить масс-импульсное оружие — более шумное и куда менее милосердное.
Дойдя до поворота, Ивала задержала дыхание и дикой кошкой выскочила из-за угла. Первый ее выстрел поразил стража справа. Второй едва зацепил другого пристианца, и тот, обладая завидной реакцией, успел опустить фотонное копье. Луч ударил в стену, возле Быстрова. Глеб, припадая на колено, выстрелил из Дроб-Ээйна, однако титановая броня с неокомпозитной прокладкой выдержала мощный заряд. Выронив копье, пристианец отлетел к колонне и заорал.
— Заткнись, милый мой! — произнесла галиянка и всадила в него три выстрела из масс-импульскика.
Шлем слетел с головы воина дворца, и светлый камень окрасился кровью.
Опережая на несколько шагов Глеба и принцессу Ивала рванулась к двери. Со стороны галереи уже слышался тяжелый топот. Добежав до распростертого пристианца в броне, Ваала повернулась и выстрелила, сбивая одного из трех воинов дворца. Атаки с другой стороны коридора она не ожидала. Залп фотонного копья рассек плиты пола рядом с ней. Галиянка успела повернуться и еще раз нажать на спуск, когда луч полосонул ей по бедру. Стиснув зубы от боли, она упала, не видя, что левую ногу ей просто отрезало, а правая прожжена до кости, и из разорванных вен хлещет кровь. Ивала нашла силы поднять пистолет и снести голову стражнику с фотонным оружием.
Зал Заседаний гудел десятками взволнованных голосов. Некоторые из высшей знати с изумлением перечитывали второй документ с подписью императрицы, появившийся на экране. Другие, потрясая кулаками, выкрикивали оскорбления в сторону Ольгера.
— Господин Ольгер, вы сами уверены, что эти бумаги не могут быть сфальсифицированы? — высокий, но спокойный голос герцогини Роасаны казался звонким ручейком среди грохота камней.
— Я лишь предоставляю их на ваш суд, — любезно откликнулся Ольгер. — И чтобы у вас не осталось никаких сомнений! — герцог повысил голос. — У меня имеется идентификатор личности наследницы этих документов! — он вытащил пластиковую карту и положил ее на активную зону компьютера.
— Это грязная провокация Ольгер! — закричал с центрального ряда маркиз Мелисиан. — Я требую прекратить заседание!
— Прекратить заседание! — поддержал его Ниасар, вскакивая на скамью и взывая к главе Имперской Ложи.
— Заседание закрыто! — Исерион встал и, гневно глядя на Ольгера, произнес: — Будет назначено расследование по вашим неправомерным действиям, господин Ольгер. Нетрудно догадаться, что именно вы — инициатор тех вредных слухов о дочери Фаолоры! Я немедленно пошлю Флаосару сообщение по туннельной связи! Заседание закрыто! — он повернулся к залу.
— А кто такой Флаосар⁈ — опираясь на трибуну, гневно вопросил Ольгер. — Скажите теперь мне: кто такой Флаосар, если все мы знаем, что после императрицы осталась законная наследница трона⁈ Не я — дворцовый компьютер при всех вас подтвердил подлинность имеющихся документов!
В этот момент машина пискнула, удостоверяя подлинность идентификационной карты.
— Вот вам доказательство, что наследница существует! — Ольгер вытянул руку к экрану, на котором появилось голографическое изображение Ариетты, закодированное в карте со столбиками личностных данных.
— Только вопрос, где она сама? Может, ее давно нет в живых! — выкрикнул маркиз Мелисиан, осведомленный о миссии корвета «Хорф-6».
— Она, маркиз, здесь! — герцог Ольгер нажал пластину на браслете, подавая третий сигнал, по которому в зал должна была войти Ариетта.
«Стража Эдоро, перекрыть все выходы дворца! — отдал команду Исерион по метальному каналу».
Добежав до Ваалы, Быстров открыл огонь по левому проходу. Принцесса повернулась к правому и била из тяжелого масс-импульсника точно и беспощадно. Двое стражей, стоявших там, не успели поднять копья — враз превратились в куски разорванной плоти.
— Товарищ Ивала… — Глеб скорбно наклонился над галиянкой.
Она была еще в сознании и покусывала губы, чтобы не закричать от боли.
— Бегите!.. — подняв голову, простонала она. — Бегите к Ольгеру! Иначе нам всем конец!
— Черт! У нас нет даже обезболивающей инъекции… — капитан бессмысленно огляделся, словно здесь можно было найти что-то способное помочь его преданной подруге.
— Ваше Высочество! Заберите его от меня! — опираясь на локоть, пошипела галиянка. — Скорее бежите в зал, если не хотите погубить все! — она снова увидела свои ноги и теперь не смогла сдержать вскрик.
Быстров встал и толкнул потрясенную принцессу к двери.
Он не заметил, как из-за угла появился граф Алсинор. Оглядевшись, пристианец подошел к Ивале и смотрел на нее несколько мгновений. Его сердце вздрагивало от ужаса.
— Сволочь, — прохрипела галиянка. — Я же сказала тебе, не выходить из комнаты!
Она попыталась повернуть к нему пистолет, но рука не послушалась. Алсинор, присел на корточки рядом с ней, разжал ее пальцы и вырвал оружие.
— Убей меня! — простонала Ивала.
Граф мрачно покачал головой и погладил ее по щеке.
— Ты очень красивая, — произнес он, нечаянно пачкая руку в ее крови, встал и поспешил в Зал Заседаний.
Когда через дверь рядом со статуей Эдоро ворвалась в зал Ариетта, несколько с разъяренных мужчин пытались стянуть Ольгера с трибуны.
— Назад! На свои дрянные места! — крикнула дочь Фаолоры и выстрелила вверх, срывая кусок стекловидного рельефа с потолка.
Рокочущий шум в зале сменился ропотом.
— Я — принцесса Ариетта! — проговорила наследница, обводя пронзительным взглядом зал. — Властью мне данной по праву рода от Оро, поваливаю всем сесть!
Быстров, не опуская пистолета, стал рядом с ней.
— Сканирование, — напомнил Ольгер, трогая сенсор и выпуская из машины светящуюся головку.
— Сейчас я на ваших глазах пройду полную идентификацию. Есть ли здесь люди, желающие помешать законной процедуре⁈ — принцесса подошла к головке сканера, торчавшей рядом с трибуной.
«Есть, — мысленно отозвался Исерион и потянулся к запертой дверке, за которой со времени смерти Фаолоры всегда лежал пистолет надежной марки 'Рит Пи». Одновременно он подал едва заметный знак Мелисиану.
Из зала исчез даже тихий ропот. Все великородные пристианцы с нервным вниманием уставились на огромный экран, где светились данные личной карты наследницы Империи. Алсинор осторожно открыл дверь и, огибая пьедестал статуи, направился к трибуне. Заметив его, Ольгер замер от неожиданности, еще более удивительным было видеть в его руке пистолет.
Головка сканера двинулась вокруг лица принцессы, считывая десятки различных параметров. Часто дыша от волнения, дочь Фаолоры стояла вполоборота к залу и не заметила, как глава Имперской Ложи встал. Целясь наверняка, он вытянул в ее сторону оружие. Этого не видел и Быстров. Перед глазами землянина еще корчилась от боли Ивала, перерезанная фотонным лучом. Только Алсинор вскрикнул и неумело вскинул пистолет.
Глава Имперской Ложи повернул «Рит Пи» к нему и нажал спуск. Плазменный сгусток прошел через бедного графа насквозь.
Мелодичным перезвоном компьютер завершил процедуру сканирования — подтверждая личность наследницы трона.
— Ваше Высочество! — хрипло воскликнул Ольгер, хватая прочный контейнер и пытаясь закрыть принцессу от нацеленных на нее стволов.
Двумя выстрелами Быстров успел обезвредить лишь маркиза Мелисиана. «Рит Пи» в руке Исериона вспыхнул малиновым отсверком, и сгусток плазмы ударил в контейнер, которым прикрывал себя и наследницу герцог. Расплавленный металл ударил Ольгеру в грудь, и пристианец упал, чувствуя, как его жизнь уносят огненные струи, и он уже не в силах помочь наследнице трона великой Империи.
— Будь ты проклят! — выкрикнула Ариетта, вскидывая масс-ипульсник и нажимая на спуск.
Два пистолета — ее и Быстрова, вздрогнули одновременно, верша суд над главой Имперской Ложи.
— Кто еще хотел бы меня убить⁈ — дочь Фаолоры повела стволом, с гневом оглядывая притихший зал.
Герцог Саолири сидел на своем почетном месте в центральном ряду. За все время заседания он не проронил ни слова. С самого утра его терзало дурное предчувствие, но он не мог и предположить, что оно исполнится таким жутким образом. Маркиза Саоален, отняв руки от лица, простонала, и бросилась к трибуне. Глеб думал, что пристианка зачем-то спешит к принцессе, и хотел задержать ее, но маркиза опустилась на колени перед Ольегом и, роняя слезы, повернула к себе его восковое лицо.
— Что же вы стоите! — захлебываясь от рыданий, проговорила Саоален. — Его нужно спасти! Мы обязаны спасти его! Ради всего святого!
Роасана первой метнулась к месту главы Ложи. Брезгливо трогая сенсоры, испачканные кровью, герцогиня включила экстренный канал связи.
Всесильная пристианская медицина не всегда способна на чудеса. В Арсиде за жизнь Ольгера боролись пять дней. Лишь после двенадцати суток он, бледный, ослабший, смог подняться на ноги. Несколько имплантатов еще не прижились как следует и доставляли герцогу много неудобств. Его друга, Алсинора спасти не удалось. Графа в присутствии Ариетты похоронили на плато Высохших Слез в родовом могильнике, том, что недалеко от желто-каменной усыпальницы Олибрии и через две аллеи от последнего дома императрицы Фаолоры.
Быстров долго стоял в полумраке перед белой статуей графини. Букет синих с золотыми ободками джад, что он оставил на могильной плите, смотрелся так одиноко и скорбно, что Глеб подумал: «Не надо было класть его сюда. Уж слишком чужой кажется земная боль на пристианском камне». С рельефной надписи «Олибрия» капитан стер пальцем пыль, проникавшую здесь повсюду, и направился к выходу, прочь из печальной прохлады усыпальницы.
Достав пачку сигарет, он сел на вырезанную под гербом скамью и закурил. Ветер вокруг гонял сухую пыль, очищая желтые с розовыми прожилками плиты аллеи, то снова их засыпая. Вокруг не было ни деревца, ни кустика — только могильники с мрачными изваяниями у ступеней и стелы, нацеленные остриями в жаркое солнце Идру.
— Принцесса так и не приняла тебя вчера? — спросила Ивала, поглядывая вслед стайке удалявшихся флаеров.
— Приняла, — зажмурив глаза, отозвался Глеб. — Поговорили немного. Потом ее увел Каилин. Ей некогда сейчас: сама понимаешь, сколько на нее свалилось имперских дел, переживаний, волнений. И она готовится к церемониям. Ведь через семь дней наследница взойдет на трон, ей вручат Копье Оро.
— Я бы всегда нашла время для капитана Быстрова. А эта птичка слишком высоко взлетела и забыла о тебе, — галиянка пренебрежительно поджала губы. — Что бы ты не делал для них, от Присты никогда не дождешься благодарности. А еще знаешь что?..
— Говори, — капитан струсил серый столбик пепла.
— Ариетта, ступая к престолу, пролила кровь… В Галии во времена королей это считалось дурной приметой. Было поверие, что первые капли крови при новом правителе, впоследствии рождают ее реки. Но ладно, их дела нас больше не касаются, — она слегка толкнула Глеба в бок. — Посмотри лучше на мои ноги.
Быстров приподнял тонкую ткань и погладил Ваалу по бедру: на нем не осталось даже намека на шрам, как и прежде ничто не портило их пленительную красоту.
— По-другому не могло быть, — произнес он, заглядывая в глаза галиянки, синие, с фиалковым оттенком.
— Я так боялась, что мне приделают не мои ножки, а что-нибудь искусственное и я не буду чувствовать ими твои ласки, — наклоняясь к нему, сказала Ивала.
— А очень боялся, что ты не выживешь. Пошли, — он подал ей руку.
Галиянка встала, они направились по пустынной аллее к флаеру.
Высоко на орбите их ждал наспех отремонтированный «Тезей».
Конец первой книги
Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/245455
Вторая тоже готова к чтению