Глава третья. Второй раз в туже реку.
— Товарищи кандидаты. Объясняю вам еще раз — ответить на две тысячи вопросов за отведенные три часа вполне реально, только не надо излишне умствовать. Если вас спрашивают, болит ли у вас иногда голова — пишите да, иначе, если у вас никогда голова не болит, вам место в скорбном доме. Еще вопросы есть? Вопросов нет. Значить приступаем. Время пошло.
Это был последний этап медкомиссии, легендарные две тысячи вопросов, на которые надо было отвечать не задумываясь, в автоматическом режиме. Остальных врачей я прошел легко, тряся военным билетом с отметкой, что еще месяц назад другое государственное министерство считало меня абсолютно здоровым. Вербовщика МВД я встретил в военкомате, становясь на воинский учет. Я сидел напротив молодой женщины, в обтягивающем ее упругие формы сером кителе и слушал, какая сказочная жизнь наступит у меня, как только я соглашусь снова одеть форму. Достойная зарплата, от тридцати дней отпуска, бесплатный проезд на любом транспорте, кроме такси, к месту отдыха, санатории, пенсия с сорок пять, спецучет и никаких военных сборов… Все радости жизни ждали меня, оставалось только сказать «да».
— Скажите, а какие у вас вакансии открыты?
Да, рота ППС — это не рота мушкетеров. ГАИ вакансий, почем-то, не имел, БХСС тоже был полностью укомплектован. Уголовный розыск и следствие были готовы принять меня в свои ряды, но чуть попозже, года через три, когда мой законченный первый курс юридического превратится хотя бы в третий- четвертый. Я смотрел в преисполненные надеждой серые глаза милицейского кадровика и размышлял. Опять ступить в туже реку, с очень топким и невидимым дном? Крутиться как белка в колесе, где каждый шаг может стать фатальным или вернуться слесарем на завод? Пойти водителем на автобазу? Или влиться в зарождающийся бизнес? Перед моими глазами встали мои знакомые — мелкие оптовики, потерявшие к сорока годам здоровье, а то и жизнь в лихолетье 90-ых годов. Я вспомнил толпу работников обанкроченного завода, через несколько лет перекрывавших Транссиб напротив дома родителей, тысячи торговцев, в два часа ночи начинавших торговлю в металлическом контейнере на барахолке, в любую погоду, в любом состоянии. Это сейчас они технологи на военных заводах и младшие научные сотрудники НИИ, а через несколько лет начнется… Во всяком случае, я знаю, что я буду делать в это страшное время. Я поднял глаза на собеседнику и кивнул. Ее зрачки полыхнули мефистофельским огнем, она протянула мне пергамент и хрипло каркнула:
— Подписывай заявление!
— Кровью? — пискнул я
Мне молча кинули дешёвую авторучку. Но особой разницы не было. Я вступил в армию тьмы.