в голове и в стране.
Что ж ты, меццо-сопрано,
лезешь в душу ко мне?
Что ж ты ручкою белой
гладишь медный мой лоб,
на паршивое тело
льешь елей да сироп?
Что ж ты, божия птица,
мучишь нас и зовешь?
Улетай в свою Ниццу,
а не то пропадешь.
- 36
- 4
Фронт закрыт повсеместно.
Все уходят в райком.
Лишь жених да невеста
перед Вечным огнем.
Парень в финском костюме
(Маннергейм, извини).
Средь столичного шума
молча встали они.
И девчонка, вся в белом,
возложила цветы
тем, кто жертвовал телом,
кто глядит с высоты,
тем невинным, невидным,
кто погиб за мечты...
Что ж ты смотришь ехидно?
Что осклабился ты?
Что ты тонкие губы
в злой усмешке скривил?
Хочешь, дам тебе в зубы
у священных могил?
- 37
- Ну куда ты, стиляга?
Я ведь так, пошутил.
Лишь медаль "За отвагу"
не стебай, пощади.
Ты не умничай, милый,
над моею страной.
В этой братской могиле
сам ты будешь, дурной.
5
О дитя карнавала,
о воскресника сын,
выкормыш фестиваля,
большеротый кретин,
мой близнец ненаглядный,
Каин глухонемой,