- 46
- Так открой же, открой потемневший свой Лик,
закрути, закрути змеевик!
И гони нас взашей, и по капле цеди,
и очищенных нас пощади!..
Но не в кайф нам, не в жилу такой вот расклад,
ёлы-палы, стройбат-диамат!
Гой еси, поднеси, - есть веселье Руси,
а креста на ней нет - не проси!
И кричи не кричи - здесь не видно конца,
брей не брей - не увидишь лица.
Где тут водка у вас продается, пацан?
До чего ж ты похож на отца!
Ой, Ярила-дурила, ой, падла Перун,
моисеевский Лель-топотун!
Бью челом вам, бью в грязь своим низким челом,
раскроив о корягу шелом!
Да, мы молимся пням, да дубам, да волкам,
припадаем к корявым корням.
Отпустите меня, я не ваш, я ушёл,
ёлы-палы, осиновый кол.
Гадом буду и тля буду, только пусти,
в свою веру меня не крести!
Дураки, да штыки, да Госстрах, да собес,
ёлы-палы, сыр-бор, тёмный лес!..
- 47
- Эй, скажи, что за станция это, земляк?
- Эта станция, парень, Зима!
Да тюрьма, да сума, да эх-ма задарма,
карачун это, парень, чума!
Ёлы-шпалы, гудит тепловозный гудок:
вот те срок, вот те срок, вот те срок!
За туманом мы едем, за запахом хвой
и туман получаем с лихвой!
Слышишь, снова кричит сбодуна Гамаюн,
фиксой блещет чума-карачун!..
В феврале на заре сеем лён-конопель,
невзирая на хмель и метель.
В феврале на заре мы лежим на земле,
согревая друг друга в золе.
То ли чёрт нас побрал, то ль сам Бог нам велел,
ёлы-палы, косяк-конопель.
Мама, мама, дежурю я по февралю,
в Усть-Илиме пою: Улялюм!
Улялюм, твою мать, не увидишь конца.
До чего ж я похож на отца!
И ворую я спички, курю я табак,
не ночую я дома, дурак!
И спасибо, спасибо, лесная земля!