И кто-то спьяну ляпнул в баре,
Мол, был старик тот не простой,
Что он давно, ещё до взрыва,
Работал смолоду в ЧАЭС,
А как рвануло, так остался
И в Зоне доживал свой век,
Мол, думал, долго не протянет,
Что сдохнет, где-то через год,
От лучевой болезни, может,
А может, выброс шуранёт…
Да прожил тот старик немало,
Здесь редко кто так долго жил,
"То всё очки мои виною",
Порою дедушка шутил…
Но вот пред сталкером сереет
Большой печальный саркофаг,
И всё молчанием угрюмым
Внушает примитивный страх.
"Ну, что? – шепнул тихонько парень, –
Небось давненько меня ждешь?
Ну вот, пришел, встречай родная,
Чего хлеб с солью не несешь?"
Ещё немного оглядевшись,
Как будто ждал, что гость придет,
Вздохнул, в руке подкинув флягу,
Трусцою кинулся вперед.
Чернеет трещина в бетоне,
А метров десять на восток,
Под серой, гладкою стеною
Лежит бетонный старый блок.
Ну, что ж, не врал дедуля-сталкер,
Мать-Зона душу упокой,
Схватил за прутья парень ловко
И сдвинул блок одной рукой.
Присел на корточки, пригнулся,
Просунул голову в дыру,
Темно, фонарик потерялся,
На шаг не видно в пустоту.
"Ну, что ж, старик, покойся с миром,
Поверю на слово тебе…
А коль свалюсь, никто не вспомнит,
О юной статкерской душе…"
Он лег на спину, прокатился
И очутился в темноте,
Рукой нащупав справа стену,
Пошел к двери в кромешной тьме.
Вот угол, значит где-то рядом
Должна быть сломанная дверь,
Вот щель – зелёное свечение