Андрей Добрынин
При обсуждении проекта В компании "Крыжопольгаз" Автоматический директор, Новейший робот принял нас.
Он был весьма любезен с нами, Но я едва владел собой Должно быть, у него в программе Произошел какой-то сбой.
Занятным угощенье было В тот день я поседел, как лунь: Взамен мороженого - мыло, Взамен шампанского - шампунь.
Из чашечек сапожный деготь С улыбкой приходилось пить, Чтоб как-то робота растрогать И отношения закрепить.
Как можно было отказаться? Уж слишком важен был момент. На нашем месте оказаться Был рад бы подлый конкурент.
Мы пили скипидар с лимоном, Похваливая скипидар, Поскольку многомиллионным От сделки виделся навар.
Мы славно глотку промочили Аж до сих пор нутро печет, Но сделку все же заключили, И деньги мне пришли на счет.
Непросто выжить бизнесмену, Чтоб не настигла нищета. Вот я сейчас рыгнул - и пена Вдруг повалила изо рта.
1997
Андрей Добрынин
Пусть размеренно-ласково пена Застилает морской бережок: Знай, что прячется в море скорпена Это рыба такая, дружок.
Вся в шипах, в безобразных наростах, В пятнах мерзостных цвета говна. Увидать ее в море непросто, Ибо прячется ловко она.
Подплывает скорпена украдкой, Чтоб купальщик ее не зашиб, А подплыв, в оголенную пятку С наслаждением вгонит свой шип.
И надрывные слушает вопли Из укрытья скорпена потом. Очень многие просто утопли, Познакомившись с жутким шипом.
Не спасут тебя водные лыжи, Не помогут гарпун и весло. Если кто, изувеченный, выжил, То такому, считай, повезло.
Ненасытная водная бездна Потеряла свой счет мертвецам. Все бессмысленно и бесполезно Понимаешь ты это, пацан?!
Понимаешь ты это, гаденыш, На морскую глядящий волну?! Если ты наконец-то утонешь, Я с большим облегченьем вздохну.
Там, где камни купаются в пене, Буду пить я хмельное питье, Размышляя о грозной скорпене, О могуществе дивном ее.
1997
Андрей Добрынин
Надо знать разговорам цену, надо рот держать на замке, От несчетных слов постепенно затемняется все в башке. Забывается, что измена часто скрыта речью пустой, Что слова - это только пена над холодной черной водой.
На язык ты сделался скорым, но слова - не лучший улов; Ты забыл язык, на котором разговаривают без слов. Слепо верил ты разговорам, а они - советчик худой И подобны пенным узорам над холодной черной водой.
Так желанье любви подкатит, что потоком слова пойдут, Только страшно, что слов не хватит и всего сказать не дадут. Но все глохнет, как будто в вате, не родится отзвук никак, И дыханье вдруг перехватит беспощадный холодный мрак.
В разговорах хоть годы мешкай, но паденье случится вдруг, И ни в чем не найдешь поддержки - все шарахнется из-под рук. Все сольется в безумной спешке, изменяя наперебой, Только отблеск чьей-то усмешки ты во мрак унесешь с собой.
1997
Я написать могу сонет, Какой душе моей угодно, В его границах мне свободно Где для других простора нет.
Свобода причиняет вред, Мы это видим превосходно, Когда поэт впадает в бред, Избрав верлибр, как нынче модно.
Бунтарство хамов и тупиц Узора рифмы не сотрет, И ритма прелесть сохранится. Не в сокрушении границ Поэт свободу обретет, А подчинив себе границы.
1997
Андрей Добрынин
Прорвались фекальные стоки, Земля поспешила осесть, Но все избегают мороки И медлят ограду возвесть.
Отходы дымятся упрямо, Трагедией страшной грозя, И, значит, в забытую яму Не рухнуть мне просто нельзя.
Пусть хриплые вопли разбудят Район, погруженный во тьму. Фекальщиков вскоре осудят И скопом отправят в тюрьму.
Немало сироток осталось, Но скорби на всех не найти: Подобное часто случалось Со мной на житейском пути.
В разлитую кем-то солярку Мечтательно я забредал, И тут же, конечно, цыгарку Мне под ноги кто-то кидал.
На станции дерзко совался Я в люки цистерн с кислотой; Затем от меня оставался На дне только зуб золотой.
Затем бензовоза водитель В наручниках ехал в тюрьму, А там станционный смотритель Бросался в объятья к нему.
Всем миром мерзавцы охоту Ведут на меня одного. Коль провод под током размотан, То я ухвачусь за него.
Метиловой водки торговля Продаст, разумеется, мне; И льдиною, сброшенной с кровли, Меня пришибет по весне.
Случайный бульдозер задавит Меня у степного холма, А что тракториста исправит? Естественно, только тюрьма.
Андрей Добрынин
В тюрьму попадут непременно И кровельщик, и продавец; Увидят тюремные стены Монтера кошмарный конец.
И сколько веревке не виться К концу приближаемся мы. Сутулых фигур вереницы Вливаются в стены тюрьмы.
И на на своем возвышенье Киваю, негромко бубня: "За вас и число, и уменье, Бессмертье и рок - за меня".
1997
Андрей Добрынин Случайных встреч на свете нет, И вот друг друга мы нашли. Перемещения планет К одной помойке нас вели.
Качаясь, ты к помойке шла, Открыв в улыбке шесть зубов, И враз мне сердце обожгла Непобедимая любовь.
Душою я взлетел до звезд И машинально закурил, И чуть протухший бычий хвост Тебе я робко подарил.