В культурной купле слабый пол Заслон от грубости нашел, А глупость спряталась в лесах С угрюмством в маленьких глазах.
Не может женщин оскорбить Тот, кто желает их купить. Альтернатива тут одна В лесах скрывается она.
Был посрамлен наш предок-хам, И все благодаря деньгам. Естественно, с тех давних пор Ласкают деньги женский взор.
Чтоб оценить себя сполна, Продаться женщина должна; Она свою постигла власть, Когда впервые продалась.
Так перестань в тайге блуждать И женщин желчно осуждать, Вернись в Москву и деньги трать, Чтоб женщин тысячами брать.
Сидит в генетике у дам Любовь старинная к деньгам, А та, что денег не берет, Есть отщепенка и урод.
Не смей ту женщину любить, Которую нельзя купить: Ее язык не в меру остр, И вся она - бесполый монстр.
Но дамы в золотых очках, В цепях, браслетах и значках, Чей храм есть модный магазин... Такие - счастье всех мужчин.
Андрей Добрынин
В Москве таких немало есть Иная может надоесть, Тогда другую ты лови, Чтоб с нею плыть в моря любви".
"Так поднимай же паруса,Мне повторяли голоса,На женщин в городе твоем Пролейся золотым дождем,
Чтоб сплавились в душе у дам Любовь к тебе и страсть к деньгам, Чтоб рос любимых контингент, А ты вошел в состав легенд".
И я иду из мглы лесов По зову горних голосов Навстречу жизни и борьбе И непростой своей судьбе.
1998
Андрей Добрынин 5 Я помню: почва из-под ног Вполне приметно ускользала. Я битый час понять не мог То страшное, что ты сказала.
Захохотали упыри, Проснулись мертвые в могилах. Что ты сказала? Повтори! Я этого понять не в силах.
С гвоздя в вечерней синеве Свихнулась месяца подкова. Пульсировало в голове Твое кощунственное слово.
Как будто торопясь на слом, С орбиты сдвинулась планета: Ты назвала меня козлом, И ты поплатишься за это.
Я словно провалился в ад Без всякой видимой причины, Ведь, взяв тебя за круглый зад, Я лишь исполнил долг мужчины.
Когда же, яростно вопя, Я вырвался из недр Аида, То покарать не смог тебя Исчезла ты в толпе из вида.
Ты думаешь - возмездья нет, Подобна тупостью ослице, Но, проездной купив билет, Примусь я ездить по столице.
Я вынес приговор тебе И розыск объявил бессрочный, Чтоб в человеческой толпе Всегда искать твой лик порочный.
И станут жизнью для меня До исполненья приговора Автобусная толкотня, Компостеры и контролеры,
Маршрут, потом другой маршрут, Все ветки метрополитена... А ведь года свое берут, И я состарюсь постепенно.
Андрей Добрынин
Войду в вагон очередной И, как паук при виде мухи, Замру, узнав тебя в седой, Унылой, сгорбленной старухе.
Не удивляйтесь же, друзья, Не припишите все заскоку, Увидев, как с улыбкой я К старухе приближаюсь сбоку.
Я локтем двину ей под дых, Проскрежетав:"А ну-ка выйдем", И кто козел из нас двоих, Мы наконец тогда увидим.
1998
Андрей Добрынин
Когда состарюсь я и стану глух, как пень, То сделаюсь тогда не в меру громогласен. Красотке я скажу:"Давайте станем в тень, И я вам объясню, как облик ваш прекрасен".
Но объяснения - лишь первая ступень. Я буду продолжать, от выпитого красен: "Куда бежите вы, пятнистый мой олень? Не смейте убегать, я вовсе не опасен".
Мне будет невдомек, что в зале тишина, Что хриплая моя повсюду речь слышна И возглас тоненький:"Пожалуйста, не надо!" Я буду жить всегда в немыслимой тиши, И слышать не людей, а зов своей души, И сотни гневных глаз не обожгут мне зада.
1998
Хотя и вынужден я сделаться слепцом, Нечаянно хватив метилового спирта, Но все же остаюсь настойчивым самцом И много нового вношу в искусство флирта.
Ни шлюха старая, что пахнет мертвецом, Ни девушка в венке из девственного мирта Мне более никто не служит образцом, Не спрашиваю я:"Ну где же мой кумир-то?"
Достаточно во тьме почувствовать тепло, Чтоб в формы дивные его мне облекло Воображение, а скромность замолчала. И пальцы побегут подобием волны, И чуткостью они такой наделены, Что вмиг откликнется им женское начало.
1998
Андрей Добрынин
К.Григорьеву
Сказал я старому приятелю, К нему наведавшись домой: "Что пишешь ты? "Дневник писателя"? Пустое дело, милый мой.
Поверь, дружок: твой труд по выходе Дурная участь будет ждать. Его начнут по вздорной прихоти Все недоумки осуждать.
Сплотит читателей порыв один, Все завопят наперебой: "Из тех, кто в этой книге выведен, Никто не схож с самим собой!"
Имел ты к лести все возможности, Но все ж не захотел польстить. Ты их не вывел из ничтожности, А этого нельзя простить.
Все завопят с обидой жгучею, Что твой "Дневник" - собранье врак И что в изображенных случаях Случалось все совсем не так.
Своею прозой неприкрашенной Ты никому не удружил И, откликами ошарашенный, Ты вроде как бы и не жил.
В литературе нет традиции, Помимо склонности к вражде. Как мины, глупые амбиции В ней понатыканы везде.
Ты вышел без миноискателя В литературу налегке, За это "Дневником писателя" Тебе и врежут по башке".
1998