Катись навстречу этим рожам, А мы лишь улыбнемся им, Вираж немыслимый заложим И в баню русскую влетим.
Влетим к распаренным подружкам, Восторга взрыв произведем И к тяжким запотевшим кружкам Устами нежно припадем.
Все шлаки липкой вереницей Сквозь поры вытекают прочь, Коль за лоснящейся девицей Из бани ты выходишь прочь.
Ты с ней на злаковое ложе Повалишься, уже здоров, Порою с руганью по коже Размазывая комаров.
Елозя по подруге влажной Средь стеблей, шорохов и звезд, Порой ты слышишь вопль протяжный Оттуда, где река и мост.
От неожиданности оба Вы замираете порой, А это попросту Хворобы Грызут кого-то под горой.
1999
Андрей Добрынин
x x x
Коль помнит обо мне Господь, Все прочее не слишком важно. Пусть враг гримасничает страшно, Стремясь больнее уколоть;
Пусть жрет изысканные брашна, Свою упитывая плоть, При том причмокивая влажно, Отрыжку силясь побороть;
Пусть все ему легко дается, Пусть надо мною он смеется, Но есть небесные весы На них тяжеле я намного, Зане лишь мне дыханье Бога Топорщит жесткие власы.
1999
x x x
Прекрасной Юлии и Андрею, создателю и владельцу ночного клуба "Империя",
лучшего в Краснодаре - того, в котором я познакомился с Юлией
Свои эмоции в сей миг Не выразить могу ли я, Коль вижу рядом светлый лик Твой, дорогая Юлия?
Пусть я лишь немощный старик, С трудом сижу на стуле я, Но вижу твой прелестный лик И молодею, Юлия.
Бывают в жизни чудеса Твоя волшебная краса Как раз из этой серии. С восторгом на тебя смотрю И от души благодарю Создателя "Империи".
1999
Андрей Добрынин
Не просто так дышу я пылью На улицах, с толпою вместе Удостовериться решил я, Что город мой стоит на месте.
Пока я пребывал в отлучке Безумец! Более недели! Москва почти дошла до ручки, Ее чертоги опустели.
Москва нежна, как орхидея, И коль тебя разъезды манят И не дают следить за нею Она, естественно, завянет.
Москвою заниматься надо, Промерить всю ее ногами, Увидеть в ней подобье сада И унавоживать деньгами.
На улицы с восторгом выйдя, Как певчий на церковный клирос, Я не стесняюсь слез, увидя Тот дом, где я когда-то вырос.
За все труды и эти слезы, Садовник, ждет тебя награда Когдя мистическая роза Вдруг засияет в центре сада.
1999
Андрей Добрынин
Я уважаю в людях силу, На силу сделал ставку я. Гайдар, Чубайс и Чикатило Мои духовные друзья.
За их дела я не ответчик, Но что-то к ним меня ведет. К примеру, средний человечек В газеты вряд ли попадет.
Таких людишек в телеящик Не допускают нипочем, Но для героев настоящих Всегда приют найдется в нем.
Они гонимы злобным светом И презираемы везде, Но в ящике волшебном этом Они пригрелись, как в гнезде.
Они способны на Поступок, Я твердость вижу в их очах, А средний человечек хрупок, Духовно он давно зачах.
В тоске хватает он кувалду, Чтоб погасить экранный свет, Иль уезжает в город Талдом, Где телевидения нет,
Иль пьет вонючую сивуху, Грозя экрану кулаком, Но так и так всегда по духу Он остается слабаком.
Ему ходить пристало в юбке, И нечего ему наглеть. Ни об одном своем Поступке Герой не склонен сожалеть.
Рука, сжимающая шило, С экрана прянет, как змея, И захохочут Чикатило, Гайдар, Чубайс и все друзья.
1999
Андрей Добрынин
Когда раздают винтовки На заводских дворах, Кому-то зрелище это, Должно быть, внушает страх.
Когда течет по проспектам Зернистая лава толп, Должно быть, кто-то от страха Готов превратиться в столб.
Когда соловьем железным Защелкает пулемет, Кто-то мертвеет от страха, Я же - наоборот.
Я тогда оживаю, Я слышу тогда во всем Жестокий язык восстанья И сам говорю на нем.
Вся жизнь, что была дотоле, Есть только прах и тлен, Если народ ты видел, Который встает с колен.
Молись, чтобы хоть однажды Увидеть такое впредь Даже от пули брата Не жаль потом умереть.
1999
Андрей Добрынин
Полагаю, друзья, что заметили вы: Происходит неладное в центре Москвы. Здесь гулящих девиц появились стада И нахально хиляют туда и сюда.