А как, стервец, в глаза смотрел, Являя верность и опаску!.. Когда ж маленько раздобрел, То с наглым смехом сбросил маску.
Он ходит как бы в неглиже, Являя всем свою измену, И никому ничем уже Он не обязан совершенно.
А что мы можем сделать с ним? Ведь у него повсюду связи. Без шляпок хмуро мы стоим Те, кто поднял его из грязи.
И эта истина стара, Но к жизни вряд ли применима Что ради самого добра Творить добро необходимо.
Вот так приносишь подлецу Добра несчетные охапки, Чтоб после в жизненном лесу Торчать растерянно без шляпки.
2001
Андрей Добрынин
Кто выпил двадцать грамм всего, Уже не полноправный житель Любой сержант уже его Готов отправить в вытрезвитель.
Сержант не любит алкоголь И тех, кто падок до спиртного, И каждый дать ему изволь Без пререканий отступного.
Его не могут запугать Убийцы, жулики и воры, И, значит, вправе налагать На нас он разные поборы.
В него ведь может всякий псих Вонзить заточку между делом. Всех обитателей земных Он заслоняет статным телом.
И если бедно кто живет, Дойдя почти уже до точки Сержанту может он живот Проткнуть при помощи заточки.
Сержант при этом зашипит, Вихляясь, на асфальт осядет, Но вскоре примет прежний вид, Дыру заклеит и загладит.
Надует вновь его майор Обычным бытовым насосом, И снова, как до этих пор, Сержант становится колоссом.
И под майоровым толчком Он вновь плывет на шум эпохи, И вновь по стеночке, бочком Его обходят выпивохи.
2001
Андрей Добрынин
Если на поясе носишь ты пейджер, Значит, ты больше не жалкий тинэйджер, Значит, захватишь ты в бизнесе место, Ловко избегнув угрозы ареста.
Коль телефон ты имеешь мобильный, Значит, мужчина ты умный и сильный, Значит, ты в жизни успел утвердиться И продолжаешь полезно трудиться.
Коль "мерседес" ты купил "шестисотый", Значит, тебя не сравняют с босотой, Что расплодилась сверх всяческой нормы И проклинает любые реформы.
Коль особняк ты воздвиг трехъэтажный, Значит, мужчина ты храбрый, отважный И не боишься мятежного быдла, Коему жизнь совершенно обрыдла.
Рыцари в мире бушующем этом Опознаются по внешним приметам Так отличали стальные доспехи Прежних искусников бранной потехи.
Так отличали их кони и замки Тех, кто по жизни продвинулся в дамки. От феодальной уставши рутины, Плыли они к берегам Палестины.
Смолоду выплыл и наш современник К обетованному Берегу Денег, Бьется всю жизнь - и от бомбы в машине Он погибает в своей Палестине.
Все же, пока не постигла проруха, Хлеб свой носители ратного духа Кушают с маслом и даже с повидлом,Быдло же так и останется быдлом.
20016
Андрей Добрынин
Я припомнить хочу окончанье разгула, И от зряшных попыток мне хочется плакать. Ходят в черепе волны тяжелого гула И глаза застилает похмельная слякоть.
От веселья остался лишь горький осадок, По-другому с годами бывает все реже. Хоть здоровье пришло постепенно в упадок Разговоры, остроты и тосты все те же.
Ничего не могу я поделать с собою, Не могу головы приподнять с изголовья, И усталое сердце дает перебои, Захлебнувшись зловонной отравленной кровью.
Было все как всегда - только в этих симптомах Состоят обретенные мной измененья, И не вспомнить, чем кончился пир у знакомых... Но с годами и хочется только забвенья.
2001
Андрей Добрынин
Ты очень въедлива, сестра, И привередлива к тому же. Тебе бы перестать пора Искать пороки в тихом муже.
Да, странно он себя ведет, По целым дням молчит, как рыба, Однако он тебя не бьет, Ты и за то скажи спасибо.
Увы! В домах моей страны Вполне обыденны побои, И кровь из черепа жены Там часто брызжет на обои.
Там муж суров, как психиатр, К тому же он всегда под газом, И часто женщина в театр Должна идти с подбитым глазом.
Чуть глаз успела залечить, Как муж ключицу ей ломает Ведь надо как-то жен учить, А слов они не понимают.
У этих жен порой битье Ведет к развитию болезни, Твое же тихое житье Я смело уподоблю песне.
Перед супругом ты не хнычь, Не провоцируй вспышку гнева, А лучше стряпай и мурлычь На кухне разные напевы.
Старайся мужа полюбить, Готовь ему любые блюда, Ведь он же мог тебя избить, Однако ты цела покуда.
2001
Андрей Добрынин
Так легкие мои сипят, Что просто делается жутко. Там черти дерзкие сидят, И атаман их - бес Анчутка.
Когтями легочную плоть Свирепо бесы раздирают, И странно, почему Господь На это ласково взирает.
Напрасно я поклоны бью Господь ведет себя нечутко. Его я искренне люблю, Ему же нравится Анчутка.
Я вечно хмур и утомлен, А черт - затейник и проказник. Скучающему Богу он Всегда готов устроить праздник.
Гогочет адская братва, Когтями действуя умело, И рвутся легких кружева, И кашель сотрясает тело.
Занятно Богу видеть, как Строитель вавилонских башен Ворочается так и сяк, Чтоб только успокоить кашель.