А попробуй
полазий без родственных связей! Покроют дворники словом черненьким. Обложит белолицая тетя Фелиция. Подвернется нога, перервутся нервы у взвидевших наган и усы милиционеровы. В швейцарской судачат:
- И не лезь к совету все на даче,
никого нету.И мама сама
и дитя-машинистка, невинность блюдя,
не допустят близко. А разных главных
неуловимо шоферы
возят и возят мимо. Не ухватишь
скользкие,
не люди, а налимы. "Без доклада воспрещается".
Куда ни глянь, "И пойдут они, солнцем палимы, И застонут...".
Дело дрянь! Кто бы ни были
сему виновниками - сошка маленькая
или крупный кит,разорвем
сплетенную чиновниками паутину кумовства,
протекций,
волокит.
1926
ЛЮБОВЬ
Мир
опять
цветами оброс, у мира
весенний вид. И вновь
встает
нерешенный вопрос о женщинах
и о любви. Мы любим парад,
нарядную песню. Говорим красиво,
выходя на митинг. Но часто
под этим,
покрытый плесенью, старенький-старенький бытик. Поет на собранье:
"Вперед, товарищи..." А дома,
забыв об арии сольной, орет на жену,
что щи не в наваре и что
огурцы
плоховато просолены. Живет с другой
киоск в ширину, бельем
шантанная дива. Но тонким чулком
попрекает жену: - Компрометируешь
пред коллективом.То лезут к любой,
была бы с ногами. Пять баб
переменит
в течение суток. У нас, мол,
свобода,
а не моногамия. Долой мещанство
и предрассудок! С цветка на цветок
молодым стрекозлом порхает,
летает
и мечется. Одноему
в мире