что были
царьки да князьки; Ираклии,
Нины,
Давиды. Стена
и то
знакомая что-то. В тахтах
вот этой вот башни я помню:
я вел
Руставели Шотой с царицей
с Тамарою
шашни. А после
катился,
костями хрустя, чтоб в пену
Тереку врыться. Да это что!
Любовный пустяк! И лучше
резвилась царица. А дальше
я видел
в пробоину скал вот с этих
тропиночек узких на сакли,
звеня,
опускались войска золотопогонников русских. Лениво
от жизни
взбираясь ввысь, гитарой
душу отверз "Мхолот шен эртс
рац, ром чемтвис Моуция
маглидгаи гмертс..." И утро свободы
в кровавой росе сегодня
встает поодаль. И вот
я мечу,
я, мститель Арсен, бомбы
5-го года. Живились
в пажах
Князевы сынки, а я
ежедневно
и наново опять вспоминаю
все синяки от плеток
всех Алихановых. И дальше
история наша
хмура. Я вижу
правящих кучку. Какие-то люди,
мутней, чем Кура, французов чмокают в ручку. Двадцать,
а может,
больше веков волок
угнетателей узы я, чтоб только
под знаменем большевиков воскресла
свободная Грузия. Да, я грузин,
но не старенькой нации, забитой
в ущелье в это. Я
равный товарищ