— Только Эндрю не говори, кажется, он ревнив, — подмигнул тот и расхохотался.
Продолжая сыпать шутками и кивать знакомым направо и налево, американец легко скользил сквозь разряженную толпу гостей. Я следовала за ним, раз или два поймав на себе заинтересованные взгляды. На этой стадии знакомство с хозяином вечеринки в мои планы не входило, но так даже лучше, и я ещё больше выпрямилась, подходя к невысокому мужчине, стоявшему спиной к нам.
— Элиаш, дружище! — выпустив талию подруги, Люк только что не раскрыл объятия повернувшемуся к нам бразильцу.
— Oi, companheiro! — сверкнул тот улыбкой. — Como está?
Бразильский изобретатель был не только невысоким, но и весьма щуплым. Лет тридцати пяти, тёмные зачёсанные назад волосы, тонкие губы и бархатистые карие глаза — пожалуй, самое притягательное в его внешности, в остальном сильно напоминавшей недокормленного бельчонка.
— Позволь тебе кое-кого представить. Петрушка, моя amor — модель из Чехии, — представил Люк подругу.
И она, и бразилец расплылись в улыбках. Последний скользнул по девице оценивающим взглядом.
— А эта завораживающая леди, — повернулся ко мне Люк. — Сурэйя Шейх, знакомая моего партнёра по бизнесу и владелица самой очаровательной галереи в Лондоне.
Я выдала улыбку, которая в некоторых религиозных семьях Дубая запросто сошла бы за сексуальное домогательство, и кокетливо протянула бразильцу руку. В его тёмных глазах промелькнул слабый огонёк любопытства — реакция так себе, но Чарльз предупреждал, что бразильский machão[36] предпочитает блондинок.
— Элиаш Соуза, — представился он, поднося мою руку к губам. — Галерея? Я о ней слышал?
— Вероятно, нет, — снова улыбнулась я. — Но ещё каких-то пять лет назад мир не слышал и об Элиаше Соузе, а теперь… — повела плечом. — Уверена, вы — вдохновение для многих.
Бразилец улыбнулся с чуть большей заинтересованостью.
— Ещё увидимся, amigo, — Люк похлопал его по плечу. — Вечеринка — выше всех похвал! И обязательно познакомлюсь с самой почётной «гостьей»!
— Она — скорее хозяйка, — возразил бразилец.
Люк рассмеялся и, подхватив бокал шампанского с подноса подошедшего к нам официанта, отсалютовал:
— Тогда мой первый тост за неё!
Подождав, пока Люк отойдёт, я вопросительно посмотрела на хозяина, делая вид, что не понимаю, о чём шла речь.
— О ком он говорил?
— О моём tesouro[37], — патетично выдал бразилец.
— Ах, о той самой статуэтке? — воодушевилась я.
— Хотите её увидеть?
— Можно сказать, я здесь для этого.
— Вот как? — он сделал жест рукой, как бы пропуская меня вперёд. — А я думал, вы здесь ради вдохновения, которое внушаю я!
«Элегантное» заигрывание — но уже что-то. Словно в смущении, я взмахнула ресницами.
— Неужели это так очевидно?
«Tesouro» красовалось в противоположном конце зала на витрине, окружённой современными глиняными творениями, изображавшими… что-то вроде взорвавшихся снеговиков. В эпицентре этого «великолепия» статуэтка смотрелась приблизительно, как чайка среди грачей.
— Что скажете? — горделиво поинтересовался бразилец.
— Что антураж для этого сокровища не нужен, — я пренебрежительно посмотрела на «снеговиков». — Тем более такой.
— Это — мои работы, — в голосе «ваятеля» проскользнули ледяные нотки.
Похоже, разрыв с Льюисом всё же сказался на моём восприятии. В нормальном состоянии я бы точно обратила внимание на отсутствие табличек с именем скульптора, на впечатанные в глину вензеля ЕС и точно не допустила бы такой осечки. Но, что сделано, то сделано. Никак не отреагировав на тон оскорблённого творца, я подошла к статуэтке. Небольшая, сантиметров тридцать в высоту, из песчаника. Стройная обнажённая девушка с затейливой причёской, подняла согнутую в колене ногу, обхватив щиколотку одной рукой, в то время, как другая поднята над головой. Ценная находка, вероятно, не вызвавшая бы такого ажиотажа, если б не осколок зелёного стекла, торчавший из руки девушки, будто та держит бубен. И, если бы правый бок статуэтки не был оплавлен, словно её бросали в топку.
— Истинное «дитя» Холма Мёртвых[38], — негромко проговорила я. — Она прекрасна.
— Вы знаете о Мохенджо-Даро? — уже другим тоном спросил Элиаш.
— Один из центров Хараппской цивилизации, внезапно превратившийся в город-призрак с разрушениями, похожими на те, что оставилa американская атомная бомба в Хиросиме. Оплавленные кирпичи, металл и глина, осколки зелёного стекла — в такое превращается песок под воздействием очень выскоих температур, — я кивнула на осколок в руке танцовщицы. — Но человеческих останков почти нет, значит, жители покинули город до катастрофы. Одна из неразрешимых загадок прошлого. Можно предполагать, что жители ушли, спасаясь от разлившегося Инда, неурожая или скуки. Можно объяснить следы якобы атомного взрыва вмешательством пришельцев или тем, что Шива спустился с горы Кайлас и ударил по городу своим трезубцем. Но что произошло на самом деле, мы не узнаем никогда.
— А вы подготовились к встрече, мисс Шейх, — в голосе хозяина — одобрение. — Можно называть вас Сурэйя?
— Разумеется, Элиаш, — повернувшись к собеседнику, я подняла глаза и увидела Джеймса.
Бегло оглядевшись, он тоже заметил меня, но даже не задержался на мне взглядом. Подхватил с подноса порхавшей поблизости девушки сразу два бокала и двинулся прямиком к бару.
— Спасибо, что показал мне это сокровище, Элиаш, — мило улыбнулась я бразильцу. — Как долго оно будет находиться в твоём доме?
— До среды, — вздохнул он. — Но с каждым днём мысль о расставании всё невыносимее.
— Тем радостнее встреча по окончании выставки.
— К тому времени я буду в Бразилии. Но, вероятно, распоряжусь, чтобы мне её переслали.
— Мудрое решение, — похвалила я. — Извини, я на минутку.
И заторопилась прочь. Шоу начинается.
Завернув в дамскую комнату, я поправила макияж и, выждав несколько минут, направилась к бару. Джеймс развалился на стуле, небрежно облокотившись на стойку одной рукой, а в другой сжимая стакан с виски. Остановившись перед стойкой, я попросила стакан воды. Джеймс смерил меня липковатым взглядом и громко фыркнул:
— Воды? На такой вечеринке? Эй, парень, налей-ка этой леди виски!
— Спасибо, — вежливо проговорила я. — Но виски я не пью.
— А что пьёшь?
— Ничего, что вы можете предложить, — я взяла свой стакан и, найдя глазами Элиаша, направилась к нему.
Но Джеймс, слегка покачиваясь, отправился следом.
— Почему ты уходишь?