В адах естественных", и вскоре некто
Его увел, и пустота замкнулась.
Тьма обступила всё и сжала город,
И будто в пустоте она взрываясь
На стогны черный свет бросала.
Покойных ветром в море уносило.
Мосты свели, волнение утихло.
Мело, снежинки падали на землю,
Беззвучно ожидавшую кончины.
Ничем погибель не знаменовалась.
x x x
Мессала. Ты летишь по блеющим волнам,
Петропольская ночь насквозь озарена
Зияньем колтуна обратной Береники.
И пьяных мертвецов перерывают клики
Злой хохот эвменид - ты слышишь на реке
Как крепнет голос их в предутренней тоске,
В летейской черноте. В болотистом Аиде
Я жертвы принесу мерцающей Киприде,
Чтобы вела тебя, как некогда блесной
За равнобедренной и пылкою весной,
Прелестниц разводя на пылкости напрасны,
В плену измены той, что отравит соблазны,
Златые времена! Скрипящая кровать
Томимой Делии, где некогда страдать,
Прогулки с Цербером, приемы Персефоны,
На небе чудные рублевские плафоны,
На стогнах городских архангелов посты
И через Стикс ночной понтовые мосты
Я Лету пью со льдом, но не забыть такое!..
Пусть жилы боевой биение тугое
Среди иных стремнин, куда я так попал,
Суровый славянин, в гробу я их видал,
Пробудит Миноса дворцовые угодья,
Что возле Гатчины, в летейски половодья
Там Делия жила и мучила свирель,
Пытаясь превозмочь доставшую капель.
Там мох благоухал и ели трепетали,
Я за базаром не следил - и мне внимали,
И нас последний круг к последней вел черте,
И мы там шли, как бы гуляя в пустоте;
Невидимые за стигическим порогом,
Мы шли за Делией к Эребовым отрогам,
Вращалося одно веретено,
Которое дает что было не дано;
Где Приапеи край и острова святые,
Глядишь, сокочут ли развратницы младые,
Там улиц майских лен снует заподлицо
И Коцита дуга нам целится в лицо;