Тогда
Нэйт
В двадцать четыре года я считал себя довольно удачливым, если речь шла о встрече со смертью. По сравнению со многими моими друзьями она меня практически не коснулась. Но сходив на похороны два раза с разницей в двенадцать месяцев, я понял, что мы с Мрачным Жнецом больше не в дружеских отношениях.
Сначала умерла бабушка, а теперь, почти ровно через год, ушел и дедушка. По моему скромному мнению, поездки в Северную Англию официально не считались чем-то обязательным, ну а теперь у меня и вовсе не осталось причин возвращаться сюда.
После похорон мне хотелось сменить обстановку, поэтому я позвонил по номеру, указанному на бумажке, которую брат сунул мне в руку в конце службы.
— У меня есть мобильный телефон, — подмигнул он мне. — Это просто потрясающе.
Неудивительно, что у Пола имелась новейшая техника. Когда начинал заниматься подбором персонала, он стал одним из первых, кого я устроил в IBM, где, по его собственным словам, он «серьезно продвигался по карьерной лестнице». Но в отличие от стереотипного IT-ботаника, Пол был уверен в себе, общителен и мог бы сняться в рекламе Кельвин Кляйн, расположившись между Кейт Мосс и Кристи Терлингтон. И они бы влюбились в него, этого симпатичного ублюдка.
Я слушал, как телефон прозвонил несколько раз, и отодвинул его от уха, когда Пол ответил.
— Нэйт, — прокричал он. Звук раздался такой, будто брат находился в аэродинамической трубе. — Мы в моей машине. Ты можешь в это поверить? Мобильные телефоны — это будущее, старик. Это действительно так. В любом случае ты в порядке? Все нормально? — Должно быть, он передвинул телефон, потому что его голос отдалился. Впрочем, недостаточно далеко, потому что я все равно услышал, как он сказал: — Подожди, Стейси, закончишь со мной позже, ладно?
Стейси. А я ломал голову, как ее зовут. Держу пари, что никто из мужчин на похоронах — и, возможно, даже некоторые из женщин — не смог бы описать ее лицо. Мы все слишком сосредоточились на ее груди, что можно назвать почти желанным отвлечением, учитывая причину нашей встречи.
— Помню, я обещал не беспокоить, но не хочешь сходить куда-нибудь сегодня вечером? — крикнул в трубку, не уверенный, что Пол может услышать или сосредоточиться на моих словах. Особенно если Стейси делает с ним то, что, как я думал, она делает.
— Конечно, без проблем. Какие-то предпочтения?
— «Чиаппарелли». Определенно. Ничего возмутительного. Хорошая еда, немного пива. И все. И никаких разговоров о смерти и похоронах, хорошо?
— Понял. Я позвоню и закажу столик. Увидимся там через час. — Он повесил трубку.
Я вернулся в дом дедушки, где остановился с мамой и папой, и принял душ, после чего отправился по Ливерпульской дороге в своем надежном старом «Фиате», а мой любимый альбом Дэвида Боуи «Let's Dance» ревел из потрескавшейся звуковой системы. Казалось, это обычный визит в Престон на выходные, и к тому времени, когда я припарковал машину на Фишергейт, мое настроение стало лучше, чем когда-либо с тех пор, как мы получили звонок о дедушке.
Мне не терпелось провести вечер со своим старшим братом, хотя наши характеры больше походили на горошину и селедку в стручке. Родители не понимали, как мы так хорошо ладим, да и никто не понимал. Но мы были семьей. Мы сроднились. Вот так просто. Что еще больше?
Пол уже сидел в ресторане и помахал мне рукой, когда я вошел.
— Привет, братишка. — Он встал, чтобы обнять меня. — Ты выглядишь лучше, чем на похоронах. Вот дерьмо. Я не должен был упоминать о них.
— По поводу этого, — отозвался я, когда мы оба сели. — Стейси, серьезно?
— А что со Стейси? — уточнил он, подняв глаза в мастерском, но абсолютно фальшивом налете невинности.
— Скажем так, когда ты появился в красном кабриолете…
— Обожаю эту машину…
— и еще с какой-то блондинкой с, э-э-э, активами, никто из нас и глазом не моргнул. И я уверен, что дедушка оценил этот жест — ты так оживил его похороны.
Он усмехнулся.
— Она великолепна, скажи? И сексуальная. Ты видел ее улыбку?
— У нее есть голова? — Я старался удержать лицо серьезным. — Думаю, викарий отправится прямиком в ад.
Пол подмигнул мне.
— Не привязывайся слишком сильно.
— Порази меня.
Он начал загибать пальцы.
— Слишком навязчивая. Слишком требовательная. Слишком ревнивая…
— Шокирующая.
— И прокляла меня только за то, что я отшил ее ради тебя сегодня вечером.
— Оу… — Я бросил на него саркастический взгляд. — И это после того, как она отсосала тебе.
На мгновение я испытал удовольствие, увидев, как Пол потерял дар речи.
— Как…? Чертов мобильный телефон. Мне нужно понять, как пользоваться кнопкой отключения звука.
— Мой брат, дамы и господа, — прокомментировал я, вытянув руку. — Легко отвлекается, быстро впадает в скуку и, таким образом, обречен навсегда остаться холостяком. Если бы только…
Он засмеялся.
— Отвали.
Остаток вечера мы не обсуждали более серьезные темы. Нет, люди не могли понять, как я уживаюсь с английским ответом Казанове, но в тот момент бесстыдно беззаботный взгляд Пола на мир, пицца с ветчиной и сыром и пиво как нельзя лучше подходили мне.
Неудивительно, что Пол слишком много пил, слишком много ел и слишком часто матерился, и после того, как мы покончили с едой, то направились в ближайший паб. Там оказалось не слишком много народу, и я выпил пару бутылок колы, в то время как Пол пропустил еще две пинты пива, а затем напоследок заказал джин с тоником.
— Повезет, если я поймаю это чертово такси, — пробурчал он со слипающимися глазами, допивая последнюю рюмку. — Я пьян в стельку.
Я посмотрел на часы. Почти одиннадцать тридцать. Пора возвращаться.
— Я отвезу тебя.
Пол махнул рукой.
— Не нужно. Отель все равно в противоположном направлении. И не забудь, у меня есть вот это. — Он пошарил в кармане пиджака и достал мобильный телефон. С виду телефон выглядел тяжеловатым, чтобы таскать его в кармане, но я все равно невольно восхитился технологией. Звонить откуда угодно? Гениально. Может быть, они приживутся.
Я простоял достаточно долго, чтобы подъехало такси, и убедился, что водитель понял инструкции Пола, потому что звучало так, будто его язык стал слишком большим для его рта.
К тому времени, как я вернулся к машине, улицы практически опустели. Я ехал чуть больше десяти минут, когда увидел пожар. Сначала подумал, что какой-то идиот развел костер на обочине дороги или типа того, но, подъехав ближе, увидел, что дело гораздо серьезнее.
Это был автомобиль, охваченный пламенем.
Я резко затормозил и выскочил из машины.
— Эй, — крикнул я, пытаясь подойти ближе. Автомобиль лежал вверх дном, большая часть его уже занялась огнем. Крыша напоминала раздавленную консервную банку, а осколки от разбитого лобового стекла и окон валялись на земле, сверкая, как кусочки льда.
— Эй! — Я нагнулся. Господи Иисусе! Неужели сзади кто-то есть, или свет меня обманывает? Пытаясь подойти ближе, я почувствовал жар на своем лице.
— Черт! Черт! — Я отпрыгнул назад. — Помогите! — закричал я, мой голос едва пробивался сквозь пламя. — Помогите!
Завертел головой, отчаянно ища на дороге встречные фары. Или велосипедиста. Собачника. Кого угодно. Но я был один.
Я вспомнил про огнетушитель, на котором всегда настаивал мой отец, и быстро добежал до машины, взял баллон из багажника и повернул назад. Господи Иисусе! То, что несколько мгновений назад считалось автомобилем, теперь превратилось в огненный шар. Направив сопло, я почувствовал себя так, словно попал в страшный кошмар, от которого должен проснуться в любую секунду. Но проходили мгновения, а я все еще оставался там. И все было бессмысленно. С таким же успехом я мог попытаться задуть огонь ртом. Пока я опустошал огнетушитель, пламя разгоралось все сильнее. Красно-оранжевые демоны дразнили меня, подталкивая к новым попыткам.
— Чтоб тебя! — заорал я, бросая баллон на землю. — К черту!
Я нагнулся, пытаясь как следует рассмотреть машину. Даже сквозь вонь горящего бензина я чувствовал запах горящей плоти. Рвота подступила к горлу, а сердце заколотилось, когда я понял, что там точно кто-то есть.
Был ли он — он? — еще жив? Все в автомобиле заволокло дымом, но шанс оставался. И если бы я мог добраться до него, если бы только смог дотянуться, то возможно смог бы вытащить его на свободу.
В моей голове промелькнули образы жертв ожогов, и какая-то часть меня подумала, что лучше бы он погиб. Я попытался подойти ближе к обломкам, но когда волосы на моих руках запеклись, а лицо обожгло, как от мгновенного солнечного ожога, отскочил назад, похлопывая себя сильнее, чем нужно.
Теперь пламя поднималось еще выше и стало еще жарче, заставив меня отступить на несколько шагов. Я опустил руки, готовый признать поражение.
Нет. Черт побери. Нет! Должно быть что-то, что я могу сделать. Я снова огляделся.
И тогда я увидел ее.
Она лежала в нескольких метрах от полыхающего автомобиля, лицом вниз на дороге, платье задралось до середины бедер, из ног сочилась кровь. Ее тело оставалось жутко неподвижным. Почему я не заметил ее раньше?
— Прочь от машины! — закричал я, подбегая к ней, размахивая руками. — Давай!
Когда я упал на колени рядом с ней, жар чуть не сбил меня с ног, а глаза наполнились слезами. Она лежала так близко — слишком близко, чтобы я мог оставить ее здесь. Я попытался проверить пульс, но мои пальцы так сильно дрожали, что не мог определить, кому принадлежат эти удары — ей или мне.
Я понимал, что если сдвину ее с места, а она еще жива, то рискую причинить ей еще больший вред. Но альтернатива выглядела слишком ужасно. Я поднялся, подхватил ее под руки, стараясь не обращать внимания на болтающуюся голову, как у тряпичной куклы, и потащил прочь, удивляясь тому, какая она легкая. Когда я убедился, что мы достаточно далеко от автомобиля, то уложил ее в положение покоя. Стянув с себя свитер, я положил его ей под голову, смахнул с лица слипшиеся волосы и убрал их от закрытых, заплывших глаз.
А потом я говорил с ней. Сказал, что все будет хорошо. Чтобы она держалась. «Держись. Пожалуйста, держись». Я продолжал разговаривать, даже когда услышал сирены вдалеке, и вплоть до того, как парамедик размером с борца сумо мягко велел мне отойти с дороги.
— Сэр, — сказал он. — Теперь все в порядке. Сэр? Вы должны позволить нам позаботиться о ней.
Каким-то образом я согласился, чтобы меня отвели на заднее сиденье машины скорой помощи. Меня осмотрели, надели маску на лицо, спросили что произошло, знаю ли я пострадавших, что именно видел? Парамедик вернулся и заставил меня лечь с поднятыми ногами, бормоча кому-то еще о том, чтобы у меня не было шока. Со своей новой точки обзора я наблюдал, как пожарные работали над тушением огня, превращая то, что когда-то было синим автомобилем, в дымящуюся стальную оболочку. Запах горящей резины заполнил мои ноздри, и когда во рту собралось много слюны, я изо всех сил старался удержать еду.
Полиция перекрыла дорогу и натянула брезент, чтобы обломков и тела больше не было видно. И снова, и снова я твердил себе: если бы я только сделал что-то по-другому.
Если бы только я не позволил Полу так напиться, что пришлось заталкивать его в такси.
Если бы только быстрее вернулся к своей машине.
Если бы только поставил ногу на газ и проехал на желтый свет.
Если бы…
Невольно подумалось, сколько раз мой отец бывал на месте происшествий, подобных этому. Сколько семей он посетил посреди ночи, стоя на пороге в своей полицейской форме, разбудив, чтобы сообщить, что их любимого человека больше нет. Отец никогда не говорил об этой стороне своей работы. Он любил повторять, что держит свои карты близко к сердцу. Скорее, всю колоду. Мы с Полом всегда понимали, когда у него выдавался тяжелый день на работе. Вечером отец обнимал нас чуть крепче, садился на край нашей кровати и спрашивал, как прошел день, игнорируя маму, когда она в четвертый раз напоминала ему, что нам пора спать.
Высокий, крепко сбитый полицейский с бейджиком «Г. Кук» пришел взять у меня показания. Его рыжие волосы выглядывали из-под шляпы, и я заметил, что его глаза настолько налились кровью, что напоминали сложные дорожные карты. Мои, вероятно, выглядели не лучше.
Офицер молча кивнул, давая мне достаточно времени, чтобы начать отвечать на его вопросы, пока он делал пометки в своем блокноте.
— Так вы не знаете, кто был в машине?
Я потер ладонями лицо.
— Нет. Но что насчет девушки? Куда они…
— Больница Престона.
— Он мертв? — Я сглотнул. — Парень сзади. Они не смогли его спасти.
Офицер Кук опустил свой блокнот, положил руку мне на плечо.
— Нет, — тихо сказал он. — Мы ничего не могли сделать.
Я ударил себя кулаком в грудь.
— Я должен был что-то сделать. Я должен был…
— Послушайте меня, — перебил он.
— Но я…
— Вы сделали несколько вещей. Вы остановились. Вы вышли из машины. Вы пытались потушить огонь. — Я снова открыл рот, но он поднял руку и продолжил: — Вы оттащили ту молодую леди в безопасное место. Вы остались с ней. Вы помогаете нам разобраться в том, что произошло. — Он сделал паузу. — Я бы сказал, что вы сделали довольно много, разве нет?
— Нет, — возразил, отводя взгляд. — Я ни хрена не сделал.