Ксавьер
Я посещаю лекции и супервизии до конца дня, до позднего вечера, как и всегда. В основном это скучно, но мой разум даже не утруждает себя слушать кого-либо, не говоря уже о том, чтобы принимать активное участие в занятиях. Его в некоторой степени занимает темноволосая женщина, которая раздражает меня.
С тех пор как она ушла от меня после урока Корланда, я не могу выбросить ее из головы. Точнее, ее неоднозначное выражение лица, поскольку мы не могли открыто поговорить в присутствии ее брата и Офелии, как мы обычно делаем. Мы начали препираться, и каждый раз, когда мы это делаем, я почти сразу же жалею об этом, потому что она всегда уходит с еще большим замешательством в голове и глазах. В такие моменты она всегда сомневается в нас, и как бы мне ни хотелось заставить ее остановиться, я никогда не помогаю, а только подливаю масла в огонь.
Я подношу зажигалку к кончику сигареты, прикуриваю ее и делаю глубокий вдох. Дым заполняет мои легкие, вкус обжигает язык. Стоя у входа во двор, я жду, когда Уилл наконец выйдет из-под супервизии, чтобы мы могли пойти в столовую нашего колледжа и поужинать с друзьями. Это своего рода традиция, которую Офелия, Тея и Элиас завели, когда впервые встретились, и поскольку сегодня день рождения Элиаса, мы решили присоединиться. Позже мы также можем пойти в паб, чтобы пропустить стаканчик-другой.
Люди выходят из здания, распространяясь по двору, и я прислоняюсь к стене, наблюдая за ними.
Студенты Кембриджа — люди другой породы. Я полагаю, что все студенты элитных университетов такие. Все хотят быть лучшими, потому что быть лучшим в одном из лучших университетов мира может означать только богатство и успех в дальнейшей жизни. Или так думают многие. Это недалеко от истины, потому что многие из нас действительно поступили туда благодаря деньгам наших родителей, семейному наследию или самым высоким оценкам. Конечно, многим студентам нравится быть прямолинейными, но, кроме этого, когда бы вы ни шли по кампусу или заходили в пабы, которые любят посещать студенты, или на любое другое мероприятие, вы чувствовали себя как в семье… Как дома. Потому что, в конце концов, мы все здесь по какой-то причине и у нас у всех похожий опыт.
Мне понравилось в Барселоне, хотя ничто не сравнится с возвращением сюда.
Я смотрю направо, где группа девушек разговаривает и время от времени смотрит в мою сторону. Я улыбаюсь им, прежде чем сделать последнюю затяжку и раздавить остатки сигареты о стену.
Да, ничто не сравнится с пребыванием здесь. По многим причинам.
Тея — одна из них.
— Единственное, по чему я не скучал, так это по супервизии, — голос Уилла возвращает меня от моих мыслей, когда он подходит ко мне с наброшенным на плечо пиджаком и папкой в руке. Он выглядит измотанным.
— Мы оба, — усмехаюсь я, отталкиваясь от стены.
Уилл улыбается, оглядывая группу девушек. Он видит, что их внимание усилилось с момента его появления, и я вижу в их глазах нетерпение в надежде, что мы поговорим с ними.
— Может быть, мы можем немного опоздать? — намекая, спрашивает он.
— Нет, мы не можем. У меня уже девять сообщений от Офелии, чтобы мы пришли вовремя, потому что она голодна, а я бы хотел пожить еще немного.
Уилл не выглядит довольным, но и не спорит. У него будет много возможностей пообщаться с девушками, если мы в итоге пойдем в паб сегодня вечером. Он может подождать.
— Итак… — начинает Уилл. Я смотрю на него. — У меня есть вопрос.
Мое сердце сбивается с ритма. Разве люди не знают, что начинать разговор с таких слов — это самое худшее? Каждый момент проносится у меня в голове, прежде чем остановиться на Тее, и я не могу отделаться от мысли, что вопрос касается ее.
Рассказал ли Сэмюэль что-нибудь Уиллу?
Кажется, он знал больше, чем говорил, еще в классе Корланда.
— Хорошо, — говорю я.
— Ты не замечал ничего странного в Тее в последнее время?
Я хмурюсь. — Страннее, чем напряженность между вами двумя с тех пор, как вы вернулись из Дедхэма?
Он стонет. — Это так очевидно?
— Что у вас что-то произошло? Да, приятель. Довольно очевидно, черт возьми.
Я знаю сторону Теи, но все, что она сказала, не имеет смысла, когда речь идет о том, почему Уилл так себя ведет с ней.
— Она когда-нибудь говорила тебе, что встречается с кем-то? — спрашивает он, и я сразу же останавливаюсь.
Это вырвалось из чертова ниоткуда.
— Как бы она мне сказала? Мы почти не разговариваем.
— Просто мама начала говорить о том, что Тея наконец-то должна найти себе парня, потому что она не молодеет и все такое, — он делает паузу. — Тея ничего не сказала на это, как обычно, но, клянусь, это выглядело так, будто она хотела сказать. Как будто она собиралась сказать, что у нее на самом деле есть парень.
— Почему ты так думаешь?
Уилл наклонил голову. — Потому что я знаю свою сестру, Ксавьер. Либо так, либо она начнет плакать. Она не разговаривает с нашими родителями. Даже если иногда они действительно заслуживают того, чтобы услышать от нее пару слов.
— Тогда почему бы тебе не поговорить за нее? — спрашиваю я.
— Если Тея и ненавидит что-то большее, чем маму, то это когда кто-то говорит за нее. Она хочет сражаться сама. И я ее понимаю.
Я знаю это, но я также знаю, что она устала от того, что всегда все делает сама. Она жаждет одобрения, и без вмешательства Уилла она его не получит.
Однако я не говорю этого и только киваю.
— Она ничего мне не сказала. Тебе нужно спросить Офелию. Она ее лучшая подруга, так что, возможно, она знает.
Уилл смеется, качая головой. — Офелия прикрывает мою сестру, как и сегодня утром. Она никогда бы не предала Тею, рассказав мне что-нибудь, не поговорив сначала с ней.
Он не дурак, и никогда им не был. Иначе я бы не дружил с Уиллом. Однако он знает больше, чем говорит, и мне от этого не по себе. Я никогда не думал, что он уделяет столько внимания Тее. Конечно, мы редко говорим о ней.
Прибытие к домику портье у Больших ворот, который студенты называют Плодж, не занимает много времени. Я открываю двери и вхожу внутрь. В столовой уже есть несколько человек, и еще несколько — в столовой, выбирая еду.
Столовая — одно из тех мест, где буквально чувствуешь себя как в Хогвартсе, поэтому, когда я пришел сюда в первый раз, мой 10-летний ребенок чувствовал себя вполне довольным жизнью. До этого здесь учились два моих брата, поэтому услышанные истории заставили меня думать, что я готов к жизни в Кембридже, но я не мог ошибиться. Конечно, это открыло для меня несколько дверей, особенно когда дело дошло до игры в лакросс. Я могу изменить свое школьное расписание в соответствии со своими склонностями, поскольку раньше я не ходил на утренние занятия. Тем не менее, здесь совсем другой уровень жизни, о котором нельзя просто услышать, а скорее прочувствовать.
Мы идем в столовую и берём еду, прежде чем вернуться в основную часть.
Я даже не представлял себе такого странного и великолепного места. В центре стоят три длинных стола, освещенные множеством ламп, стоящих одна за другой посередине. Они застелены белой скатертью, на них стоят тарелки и столовые приборы. Все идеально сервировано. Такое случается нечасто. Время от времени создается впечатление, что нам предстоит шикарный ужин. Обычно студенты просто берут еду из столовой и располагают ее на подносах. Возможно, они изменили это, потому что сегодня пятница и приходит больше людей, так как у них есть время после занятий.
На самом верху есть еще один стол, где я вижу Тею, Офелию, Элиаса и еще нескольких друзей, которые уже сидят и едят. Они выглядят так, будто им весело, и мне становится интересно, как прошел второй год Теи. Я даже не спрашивал ее об этом. Большинство наших разговоров сводились к моим дням и нескольким сексуальным сообщениям тут и там, украшенным большим количеством флирта.
Высокий потолок с деревянными арками украшен темно-синей тканью, свисающей до стен прямо там, где находятся картины. Каждая из них помещена в рамку и подсвечена сверху, создавая прекрасную иллюзию, как будто они вообще не прикреплены к стене. Все они изображают выпускников колледжа Тринити, таких как сэр Исаак Ньютон или сэр Грегори Винтер. По мне, так это лишнее, но Кембридж гордится своими знаменитыми людьми. Я просто жду, когда те политики, которые учились здесь, поднимутся туда. Это было бы уморительно и крайне глупо, хотя, возможно, их научил Оксфорд и их фиаско в Буллингдонском клубе.
Уилл бежит впереди меня, догоняя свою сестру и других сидящих за столом. Он обнимает Офелию сбоку и кивает другим парням, останавливаясь возле Элиаса, вероятно, чтобы поздравить его с днем рождения. Странно находиться здесь, проводя время с людьми, с которыми я едва познакомился в начале этого года. Большинство людей с нашего с Уиллом курса решили учиться в других местах или работать, закончив только программу бакалавриата. Если быть до конца честным, иногда было достаточно просто сказать, что ты учился здесь, не говоря уже о том, что ты изучал право. Как-то хотелось, чтобы этого было достаточно и без поступления в аспирантуру.
Но несколько человек остались, и в какой-то момент мы начали тусоваться вместе — независимо от того, был ли кто-то уже студентом или аспирантом. Я был бы последним, если бы не поездки за границу. Впрочем, я не жалуюсь. Мне удается видеться с Теей чаще, и не только в перерывах между занятиями.
Я смотрю на нее, слежу за каждым ее движением, когда она о чем-то говорит с Элиасом, оживленно жестикулируя. Он широко улыбается ей, и мои губы сжимаются в тонкую линию. Он поглощает каждое ее слово, и как бы ни было это мелочно, я ненавижу этого парня. Тея обычно распространяет вокруг себя такую ауру, что трудно игнорировать ее или то, что она говорит. Она интересная, все находит увлекательным и заставляет человека чувствовать, что она полностью посвящает себя прямо здесь и сейчас.
Я стискиваю зубы, когда она начинает играть со своими волосами, и она, как по команде, откидывает голову назад. Мой взгляд достаточно интенсивный, чтобы она это почувствовала. Ее губы раздвигаются на середине фразы, а пальцы перемещаются к виску, зачесывая волосы за ухо. Едва заметный румянец на ее щеках дает мне понять, что она покраснела. Ее глаза смотрят на меня, пристальные и пронзительные.
Воздух меняется.
Она плотнее закутывается в серый кардиган, как будто ей холодно сразу после того, как она почувствовала вспышку внезапного тепла. Это заставляет меня задуматься. Кажется, она всегда так реагирует на меня, и это мне льстит. Неважно, как сильно она пытается это скрыть.
У меня сжимает желудок, хотя я почти уверен, что это не связано с тем, что я не ел весь день.
Я подхожу к столу, приветствуя всех. Сняв пиджак, я бросаю его на спинку стула.
— Бен и Адриан не верят нам, что Корланд дал нам подготовить инсценированный суд, — говорит мне Офелия, когда я сажусь рядом с ней. Уилл сидит по другую сторону от меня, а Тея прямо передо мной. Идеальное место.
Я хихикаю, качая головой.
— Потому что мы все знаем, что он этого не делает, — говорит Адриан.
— Для всего всегда бывает первый раз, приятель, — отвечаю я. — Мы все знаем, что у него есть свои правила, но он также является противником всякой ерунды, поэтому, когда ему надоело читать одно и то же снова и снова из последнего задания, он решил все изменить.
— Думаю, это больше связано с тем, чтобы заставить нас работать вместе. Он же дал нам Сэмюэля Хейла, — пробормотала Тея себе под нос, но мы все это услышали.
Не секрет, что она с ним не ладит. С тех пор, как они встретились на первом курсе, между ними началась война. Я понимаю, почему. Этот парень — кто угодно, только не порядочный человек. Он всегда заставляет всех чувствовать себя так, будто они ниже его. Хотя он сам на себя это навлекает, рассказывая обо всех причинах своего величия, как будто это кого-то волнует. Возможно, руководство университета и несколько профессоров, которые помнят его отца или даже деда, но не более того.
Бровь Уилла поднимается, когда он смотрит на свою сестру. — Еще одна веселая супервизия, как я понимаю? Хотя я думал, что это Корланд залез тебе под кожу.
— Вообще-то, оба. Сэмюэль начал свою обычную чушь про расизм и прочее. С Корландом у меня все получилось. Я забыла принести газету и опоздала на несколько минут, так что он был совсем не впечатлен.
— Это не объясняет, почему он никогда ничего не говорит Сэмюэлю о его ценностях и убеждениях, Тея. Я знаю, что ты восхищаешься им, но хватит. Если ты чувствуешь, что тебя осуждают, ты должна сказать об этом.
— Я не хочу. Меня больше злят, чем задевают его слова. Кроме того, разве ты не знаешь Сэмюэля? Он осторожен в своих словах. — Она закатывает глаза, когда говорит это. Нет ничего хуже, чем навязывать мнение одного человека всему обществу. Конечно, есть много людей, которые считают, что чернокожие люди ниже, чем смешанные расы, но это никогда не будет правдой.
Но меня бесит, что этот ублюдок заставляет Тею чувствовать себя так. Как бы я хотел избить его смазливую мордашку до пухлого состояния.
До конца ужина тема переходит на что-то более легкое. Вопреки мнению людей, мы говорим не только о школе и учебе. Особенно когда наступает конец недели и никто из нас не хочет тратить ни секунды на обсуждение докладов, лекций или контрольных.
Мы продолжаем говорить обо всем и обо всех, кроме университета, в течение следующего часа, прежде чем решаем прогуляться до паба, о котором все, кажется, взволнованы. Все, кроме Теи. Ее выражение лица искажается от нежелания. Это не обязательно означает, что она не любит случайные вечеринки или прогулки, но рано утром у нее занятия по фотографии, и мысль о том, что она не выспится, вызывает у нее беспокойство. Она человек, который любит присутствовать в моменте и выкладываться на сто процентов. Всегда.
— Ты иди, я сегодня пас, — говорит она, когда все встают. Она обходит стол и слегка обнимает Элиаса. — Надеюсь, ты не против. Прости меня. Я просто не в настроении.
Я бы мысленно отмахнулся от нее, если бы не блеск, сверкнувший в глазах парня. Не уверен, привлекает ли его Тея или она ему просто очень нравится, но мне не нравится, что он реагирует на каждое ее движение, как будто они там единственные люди. Я понимаю, что Тея этого не видит, но я-то, черт возьми, вижу.
Я прочищаю горло и открываю губы, чтобы откланяться и пойти в паб, но в этот момент чья-то рука слегка толкает меня в спину, и я чувствую сладкий аромат клубники.
Краем глаза я вижу одну из девушек из двора сегодня. У нее длинные рыжие волосы и зеленые глаза. Она запомнилась мне тем, что не могла выдержать моего взгляда, хотя сейчас она кажется совсем не застенчивой.
Холли.
Мы вместе ходили на лекции и контрольные во время первого года обучения в Кембридже. Она высокая, лишь немного ниже меня, поэтому она наклоняется к моему уху.
Она что-то говорит. Я знаю, что говорит, но мой разум, должно быть, закрылся от слов, потому что в тот момент, когда мои глаза на короткую секунду снова встречаются с глазами Теи, я вижу тень ревности на ее лице, доминирующую над прежней неохотой.
Я сглатываю, делая шаг назад.
— Извини, увидимся позже, — говорит Теа, прежде чем уйти, сначала в столовую, чтобы сдать посуду, а затем за дверь.
Сделав шаг назад, я просто улыбаюсь рыжей, делая вид, что мне нравится все, что она сказала. К счастью, похоже, что это был не вопрос, поэтому, кокетливо улыбнувшись, она уходит. Видимо, к своим друзьям.