Тея
Ранним воскресным утром я слышу звуки, доносящиеся из гостиной, предполагая, что Уилл уже встал. Удивительные лучи солнца проникают в мою спальню, когда я открываю глаза, пытаясь привыкнуть к свету. Я надеваю носки и открываю дверь только для того, чтобы увидеть брата, бегающего по квартире, как курица без головы.
Часы показывают шесть утра. Слишком рано для такого человека, как Уилл, чтобы вставать в свободный день. Увидев меня, он кивает, но ничего не говорит. Вчера он провел весь день в постели с огромным похмельем, а сегодня, похоже, у него слишком много энергии для собственного блага. Тем не менее, он не сказал мне ни слова, и я не понимаю, почему. Мы не ссорились.
Уилл выходит в холл со спортивной сумкой через плечо и ножом-бабочкой в руке. Он играет с ним, крутит его между пальцами. Это то, что он часто делает. Особенно когда ему нужно собраться с мыслями. Хотя он старается не доставать его на людях. Я могу только представить себе последствия такого поступка.
У нас обоих есть кое-что, что мы делаем, когда испытываем стресс или неспособны ясно мыслить. Я ем жевательных мишек из одного из моих любимых магазинов сладостей в Кембридже, а он играет со своим ножом.
Я бегу и перехожу ему дорогу, прежде чем он исчезает, и мы проводим еще один день в этом странном состоянии неизвестности.
— Я не могу этого вынести, Уилл. Почему ты злишься на меня? Что я сделала? — спрашиваю я.
Сначала он не смотрит на меня. Вместо этого он что-то нажимает на своем телефоне. Только когда я закрываю экран рукой, он встречает мой взгляд.
— Если я что-то сказала тебе в машине, прости меня. Ты знаешь, что я не хотела тебя обидеть. Просто чем больше времени я провожу с нашей мамой, тем больше раздражаюсь.
Он выдохнул, пряча нож обратно в брюки. — Дело не в этом, Тея.
— Тогда что?
— Ты продолжаешь лгать и скрывать от меня. Я понимаю, что ты не хочешь ничего говорить нашим родителям, но я твой брат. Ты должна быть в состоянии доверять мне во всем, — говорит он, и я делаю шаг назад. Я не ожидала этого, и теперь я начинаю задаваться вопросом, сказал ли ему что-нибудь Ксавьер. — Да ладно, Тея. Ты не можешь думать, что я поверил Офелии, что ты случайно решила провести ночь в ее комнате. Ты никогда так не делала.
— Так вот за что ты на меня так злишься? Уилл, я взрослый человек. Мне не нужно твое разрешение, чтобы остаться у моей лучшей подруги.
— Не обращайся со мной, как с идиотом. Ты не была у Офелии. Она просто прикрывает тебя. И дело не только в этом. Ты с кем-то встречаешься, или, по крайней мере, я так думаю. Я видел твою реакцию, когда мама твердила тебе, чтобы ты нашла себе парня.
— И что? Она не в первый раз это говорит. Просто мне уже надоело это слышать.
Уилл качает головой. Его глаза не отрываются от моих, даже когда мы слышим, как открывается входная дверь.
— Но впервые ты выглядела так, будто собираешься сказать ей, что у тебя кто-то есть. Я знаю тебя достаточно, чтобы понять это, Тея. Ты встречалась с тем, с кем встречаешься, и я не понимаю, почему ты чувствуешь необходимость скрывать это. Мне все равно, что у тебя есть отношения. Мне важно, чтобы ты была в безопасности. Я не смогу обеспечить твою безопасность, если ты будешь лгать мне и проводить время с людьми, о которых я ничего не знаю, пока Офелия тебя прикрывает.
Он хватает меня за плечо.
— Мне жаль, хорошо? — Я делаю паузу. — У меня есть…
— Приятель, мы опоздаем, — слышу я голос Ксавьера позади себя и вскакиваю. Должно быть, он все слышал.
Уилл кивает. — Мы поговорим позже, — говорит он, целуя мой лоб. — Мы идем на тренировку по лакроссу.
Я хмурюсь. — Сегодня воскресенье. У вас никогда не бывает тренировок по воскресеньям.
— Да, мы просто решили сегодня потренироваться сами.
И с этим он уходит. Мой взгляд останавливается на Ксавьере, выражение лица которого ничего не выражает. Он даже не ухмыляется, как он обычно делает, когда видит меня. Я не уверена, злится ли он, что я чуть не рассказала Уиллу о нас, или нет.