Тея
Офелия действительно оставила эту тему. Хотя, когда кто-то позвонил ей через десять минут после нашего прихода на вечеринку, она оставила меня в полном одиночестве. Она сказала, что сейчас вернется, но через пятнадцать минут я начала в этом сомневаться.
И вот я стою посреди огромного танцпола, чувствуя себя как никогда неловко. Никто меня не замечает — и это хорошо. Обычно я бы развернулась и ушла отсюда, но мысль о том, чтобы отправиться в пустую квартиру, оставшись наедине со своими мыслями, не самая лучшая перспектива. Мои нервы натянуты до предела, пока я пытаюсь казаться отстраненной. С акцентом на «стараюсь».
Медленно пробираюсь сквозь танцующую толпу к ближайшему бару и заказываю воду. Бармен смотрит на меня странно. Да, наверняка я единственная, кто не желает напиться, как подросток, до потери сознания и очнуться в чужой постели. Многие удивятся, как студенты Кембриджа умеют веселиться, ведь все думают, что эта школа для шикарных и ботаников.
Моя ладонь закрывает верхнюю часть стакана, из которого выглядывает полоска. Это должно помешать кому-либо подсунуть что-нибудь внутрь. Этому я научилась у Офелии, которую, кстати, я вижу танцующей с каким-то парнем на другом конце зала. Он высокий и, несомненно старше, с темными волосами и щетиной. В принципе, это все, что я могу отсюда разглядеть. Мне не требуется много времени, чтобы понять, что она пригласила на свидание своего инструктора по верховой езде Марка. С ее стороны это было бы смело, когда он помолвлен. Я думаю. Если только что-то не изменилось, о чем Офелия мне не сказала.
Слегка потянув за косу, я встаю чуть прямее. В этот момент мои ноздри наполняются интенсивным, землистым ароматом палисандра. Аромат согревает мое тело и расслабляет меня за одну секунду. Я чувствую присутствие рядом с собой, но даже не поворачивая головы в ту сторону, я знаю, кто это. Желание немедленно поднимается во мне, и только один человек когда-либо вызывал во мне такую сильную реакцию.
Рука Ксавьера пробирается мне за спину и кончиками пальцев поглаживает позвоночник. Я на секунду закрываю глаза, отставляя свой напиток. Мне больше не хочется его пить. В этот момент я рада, что не заказывала алкоголь. Ксавьер действует на мои запреты, или их отсутствие, так же хорошо, как бутылка красного вина.
И все же, не знаю почему, я хочу досадить ему за то, что он поставил меня в такую ситуацию, в которой оказались практически все вокруг. Не то чтобы это была только его вина. Я должна бороться изо всех сил, чтобы держаться от него подальше. Махнув рукой над барной стойкой, я ловлю на себе взгляд бармена. Он улыбается, флиртуя. Пока его взгляд не останавливается на Ксавьере, и что бы он ни сделал, улыбка тут же исчезает.
Он подходит ко мне.
Я упираюсь руками в стойку, так как я небольшого роста, и наклоняюсь. Мои губы оказываются возле уха бармена, и я заказываю рюмку водки. Он кивает и сразу наливает напиток в рюмку, сканирует мой браслет с кодом, куда я кладу деньги, которые могу потратить за ночь, и уходит, когда его зовет кто-то еще.
Я смотрю вниз на прозрачную жидкость.
— Ты уверена, что тебе это нужно? — спрашивает Ксавьер с напряжением в своем низком голосе.
— Водку легче проглотить, чем мою жизнь в последнее время. Так что за твое здоровье, — говорю я, поднимая напиток с улыбкой на лице. Не настоящей, но той, которая поможет мне продержаться всю ночь.
Мои глаза останавливаются на его взгляде, когда он смотрит, как я пью водку, прежде чем он переплетает свои пальцы с моими и тянет меня через танцпол и вверх по лестнице на второй этаж. Я едва поспеваю за ним. Каждый его шаг равен трем моим, но он крепко держит меня. Так что если я споткнусь, Ксавьер обязательно почувствует это и не даст мне упасть.
Я чувствую, что Офелия смотрит на нас, когда в спешке мы на секунду встречаемся взглядами. На ее лице написано неодобрение. Это злит меня до такой степени, что когда Ксавьер останавливается в темном коридоре с красными лампочками, освещающими только пол, я прижимаю его к стене и впиваюсь в его губы своими.
Ошеломленный моим неожиданным поведением, Ксавьер немного отстраняется. Он ищет что-то в моих глазах, пока я пытаюсь успокоить дыхание. Моя грудь поднимается и опускается, но из-за того, как жарко здесь, все равно трудно сделать глубокий вдох.
Я задыхаюсь, когда он поднимает меня за талию, разворачивает нас и прижимает меня к краю столешницы, которую я не заметила до того, как моя голая задница потерлась о кожаный материал. Мое платье задралось на бедрах. Любой сейчас может увидеть мое нижнее белье, но мне на это наплевать.
Не успела я опомниться, как он сцепил мои запястья за спиной и расположил свое тело между моих ног. Он грубо притягивает меня к себе, и я оказываюсь в ловушке.
О, Боже.
Я выдыхаю, отмечая каждое движение Ксавьера. Он ухмыляется мне, одной рукой лезет в задний карман джинсов и достает таблетку. Она выглядит точно так же, как та, что он дал мне в библиотеке в ту ночь. Понятия не имею, что это такое, но я знаю его действие.
Она приносит тебе спокойствие.
Твой разум успокаивается.
Он кладет ее на язык.
— Что это? — спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал решительно. Но я просто не могу, потому что, на самом деле, мне было бы все равно знать ответ.
Его хватка крепкая, достаточная, чтобы держать меня неподвижно, но не причиняя мне боли. Когда он делает меня своим приоритетом, не замечая ничего и никого вокруг, невозможно отвести взгляд или уйти.
Даже с запахом спиртного изо рта он пахнет невероятно. Я знаю, что он не пил много, потому что это не то, что он делает в целом. Мои бедра трутся о его ноги, обжигая меня. Тепло выплескивается из пор на моей груди и шее, и я чувствую, как между грудей образуются капли.
Дело в том, что я знаю, что это не из-за температуры на вечеринке. Это из-за Ксавьера.
Наши тела сливаются воедино, наши губы так близко. Я чувствую, как он твердеет между моих ног. Затем его рот опускается к моему, сгоняя напряжение и создавая жар. Такой жар, что это почти невыносимо.
Его губы пожирают меня, жестко и быстро, когда я качаюсь таблетки на его языке и беру не себе. Глотая, я не могу дождаться, чтобы почувствовать это забвение позже. Его движения легко подчиняют себе мои. Не то чтобы я сопротивлялась ему.
В конце концов, он мой парень. И я люблю его.
Он отпускает мои руки и проводит одной рукой по моим волосам, распуская косы. Другой рукой он обхватывает мою попку, отодвигает стринги и слегка дразнит пальцами мою киску.
Прижимая мои бедра сильнее к своим, он набрасывается на мой рот, как будто изголодался. Ксавьер присасывается к моей нижней губе и прикусывает ее, пуская кровь.
— Ты трахаешь меня, Тея, — говорит он между поцелуями. — Каждый день, когда я вижу тебя, моя голова снова и снова завязывается в узел, и я не могу думать ни о ком, кроме тебя.
Я целую его, царапая ногтями шею.
— Это то, чего ты хотела? Поиграть со мной вот так?
— Как? — выдыхаю я.
— Как будто я принадлежу тебе так же, как ты принадлежишь мне.
Я зажимаю его подбородок между большим и указательным пальцами, глядя на него сверху. Он уже смотрит. — Неважно, что ты делаешь или с кем, ты принадлежишь мне, Ксавьер. Это улица с двусторонним движением. Так было всегда.
Хватит с меня того, что он думает, будто у него больше власти. Не всегда, и определенно не сейчас. Потому что, возможно, я не единственная в его жизни. Может быть, он не знает, как иметь только одного человека и полностью зависеть от него. Но я — самая важная, хочет он это признать или нет.
Я знаю, что это так.
Иначе я бы не была здесь до сих пор, любя его каждой частичкой своего разума, которым он управляет.
— Не говори так, — пробормотал он.
— Или ты любишь меня и принадлежишь мне, или я ухожу, — говорю я, но не говорю всерьез. Я просто надеюсь, что он этого не понимает. — Выбирай.
И как по команде он грубо целует меня.
— Мы уходим, — приказывает он, и в следующие несколько минут мы покидаем вечеринку, не сказав никому ни слова. Офелия не одна. С ней все будет в порядке.
***
Я вдыхаю аромат, когда он снова наклоняется ко мне. Его рука касается моей щеки. Дым и цитрусовые окутывают меня так плотно, что я не могу отодвинуться. А может, я и не хочу. Ксавьер смотрит прямо на меня, мои руки обхватывают его шею, и я играю с волосами на его затылке.
Никто другой не будет владеть даже частичкой моего сердца так, как Ксавьер. Или, может быть, я должна сказать полностью? Потому что, черт возьми… Он мягко целует меня под ухом, и я ухожу.
Мои губы растягиваются в мягкой улыбке.
Он дергает за рубашку.
Его рубашку.
Это единственное, что на мне надето, хотя воспоминания о том, как я вообще оказалась в ней, расплывчаты. Она прикрывает мои бедра, но как только я чувствую, что его руки блуждают по моему телу, она поднимается все выше и выше. Я обхватываю ногами его талию и сажусь на свой стол. Вернее, на его край. Холодный воздух танцует вокруг моей киски, заставляя меня дрожать.
Его тело прижимается к моему в считанные секунды.
— Скажи это, Ксавьер, — тихо мурлычу я.
Он ухмыляется мне, его глаза опускаются вниз, а руки следуют за ним. Он гладит мою попку, не отвечая. В одно мгновение его губы оказываются на моем горле, посасывая, облизывая, целуя.
Я прикусываю губу и стону. Я чувствую его прикосновения каждым нервом своего тела, и это определенно не помогает. Он весь в твердых мышцах и резких линиях, но его кожа такая гладкая на фоне моей.
— Не отвлекай меня. Мне нужно это услышать, — пытаюсь я снова, но мои слова не соответствуют моим действиям. Я не могу найти в себе силы оттолкнуть его. Даже не для того, чтобы получить то, что хочу. То, что мне нужно. Уверенность.
— Если я и сделаю это, то не тогда, когда почувствую, как ты возбуждена, — пробормотал он. Моя грудь прижимается к его груди, когда он снова смотрит мне в глаза. — Ты в порядке?
Я чувствую себя хорошо. Кроме того, что моя голова слегка пульсирует, делая меня гиперчувствительной к пальцам Ксавьера на мне. Запах, который он оставляет с каждым движением, становится все сильнее, когда я вдыхаю его. Моя грудь вздымается, а сердце бьется быстрее.
С моих губ срывается тихий стон, заставляя Ксавьера мрачно усмехнуться. — Ты мокрая для меня? — спрашивает он, наклоняя голову.
Напряжение между нами заставляет меня чувствовать его до самого жара. — Да, — шепчу я, моя кровь кипит. — Да, я такая.
Он смотрит неуверенно, нерешительно. Затем выражение его лица меняется, и он ныряет вниз, его рот на моем. Я размыкаю губы, стону ему в ответ, когда он вжимается в меня, прижимаясь бедром к моим ногам.
Я прижимаюсь к нему, двигая бедрами вверх-вниз.
— Трахни меня, любимая. Да, дай мне почувствовать тебя.
Я ухмыляюсь, наши глаза встречаются.
— Ты принадлежишь мне, — говорю я. — Покажи мне, насколько.
Ксавьер смотрит на меня секунду, затаив дыхание. Его глаза пустеют, а потом меняются, темнея. И охотник в нем вступает в игру. Он хватает меня за горло, я хнычу от резкого движения, но быстро расслабляюсь.
Он прикусывает мою губу, сжимая меня в неистовом поцелуе. В нем нет ничего нежного или сладкого. Это игра власти, чтобы показать, что я принадлежу ему. Я принадлежу ему.
Я знаю Ксавье.
Знаю, как он думает.
И я знаю, что он думает.
Я хватаю его за рубашку и стягиваю ее с него. В его глазах мелькает веселье от жадности. Он позволяет мне сделать именно это, и я бросаю одежду куда-то рядом с собой. Затем я беру его запястья в свои руки, заставляя его сбросить их с моих бедер. Я хочу чувствовать его везде, но только на своих условиях.
— Любишь играть со мной, Меллилла? — Он вскидывает брови.
Я облизываю губы в ответ.
Ксавьер отстраняется, и я хмурюсь, смущенная. Он делает шаг назад, пока его ноги не задевают край кровати, и он садится на нее. От того, как на его лице вспыхивает вызов, у меня перехватывает дыхание. Я нахожу каждую веснушку и отметину на его худом торсе, его пресс виден и очерчен, даже когда он не пытается его продемонстрировать. Вены на его бицепсах и предплечьях четко очерчены, и, черт возьми, я полностью ушла в него. Полностью…
Снова.
Я встаю со стола и быстро снимаю рубашку, оставляя себя полностью обнаженной, чтобы его глаза могли бродить по моему телу. Во мне нет стеснительности. Он видел меня такой много раз, разглядывая каждую часть меня с такой интенсивностью и желанием, что это только делает меня более влажной и уверенной.
Он любит меня. Он хочет меня.
Это все, что имеет значение.
Он мой.
Ксавьер тянется к моим запястьям. Он держит мой взгляд, пока наклоняется вперед и накрывает ртом мою киску, вылизывая отверстие. Его язык давит, пока он крепко сжимает мои бедра. Он оставляет следы пальцев.
Я втягиваю воздух, откидывая голову назад. Глаза закрываются, отдаваясь ощущению его губ на мне.
Запутавшись пальцами в его волосах, я притягиваю его еще ближе. Как будто я не могу его почувствовать. Но я чувствую. Просто мне не хватает. Он обдувает мой жар, и я стону.
И он останавливается.
— На колени, Тея.
Никаких колебаний. Я делаю то, что он говорит, мои глаза сужаются от игривой улыбки на его лице. Он кладет руку мне на горло, а другой тянется к ремню. Он расстегивает его, и я расстегиваю пуговицу на его джинсах. Зацепившись пальцами за пояс, я стягиваю их вместе с боксерами. Его член вырывается на свободу.
Ксавьер меняет позу, позволяя мне стянуть его одежду до самого пола, прежде чем моя рука обхватывает его член, и я наклоняюсь, накрывая ртом головку его члена. Он такой приятный на вкус. Твердый. Мои пальцы едва касаются его, сомкнувшись вокруг него.
Я глажу его, посасывая кончик. Его стоны заполняют пространство, воспламеняя мое тело. Нет ничего лучше, чем слышать, как Ксавьер наслаждается всем, что я делаю. До такой степени, что он не заботится о том, чтобы руководить мной, даже когда ему нравится быть доминирующим. Это все для того, чтобы я играла. Чтобы я могла показать, что могу сравниться с ним.
— Да, блядь, любимая.
Я пытаюсь глубоко заглотнуть его, что всегда было довольно сложной задачей. Но я получаю от этого удовольствие. Даже когда его член упирается в заднюю стенку моего горла и по мне пробегает волна тепла.
Я впиваюсь ногтями в его бедро, оставляя царапины. Он шипит, но от этого становится только сильнее. У меня всегда был рвотный рефлекс, и я чувствую, что задыхаюсь. Хотя ни один звук не выходит. Слюна стекает по моему подбородку, прежде чем я отстраняюсь.
Его глаза внимательно наблюдают за мной. За каждым движением. Его глаза темные от желания, и мой желудок сжимается под давлением. Он никогда не позволял мне решать вот так. Не в постели. Я не могу избавиться от ощущения, что, возможно, он дает мне свободу, заставляя меня чувствовать себя особенной. Показывает мне, что я особенная.
А может, я просто чертова идиотка.
Но я не могу найти в себе силы, чтобы заботиться об этом сейчас.
— Ты идеальна, — шепчет он, размазывая слюну по моим губам, когда я перестаю сосать. Ему нравится, когда я опускаюсь для него, но он редко позволяет мне глотать или самому кончать мне в рот. Почти всегда это моя киска. Так он требует меня. И как бы мне ни следовало быть с ним осторожнее, мне нравится, что он находится внутри меня.
Я облизываю губы с улыбкой на лице. Он смотрит на меня, ухмыляясь. Его пальцы касаются моей щеки, когда он нежно ласкает меня.
— Для нас больше никого нет. Ты ведь знаешь это? — спрашивает он, поднимая меня с пола. Он сжимает руки на моей талии, и я сажусь на его ноги, лицом к нему. Мои ноги лежат по обе стороны от него. — Ты моя.
Я целую его губы.
— Ты мой, — говорю я ему.
Он углубляет поцелуй, его язык облизывает мои губы, прежде чем проложить себе путь дальше. Я встречаю его движения с таким же нетерпением, стону ему в рот. Я чувствую, как его член подрагивает в моей киске. Поэтому я начинаю тереться о него, дразня.
— Теперь оседлай мой член, любимая. Так, как я знаю, ты можешь.
Я напрягаюсь, слегка приподнимаясь. Его рука обвивает основание его члена, направляя его в меня. Мои пальцы все еще запутались в его волосах, я легонько дергаю их. Медленно я опускаюсь вниз, ощущая давление его ширины, когда он входит в меня, и растягиваюсь вокруг него.
Мои стенки сжимаются, когда я делаю глубокий вдох. Не думаю, что когда-нибудь смогу привыкнуть к сексу с Ксавьером. Каждый раз волнения пробегают вверх и вниз по позвоночнику, а внутри меня порхают назойливые бабочки. У меня кружится голова, и что-то подсказывает мне, что это от таблетки, которую он дал мне раньше.
Но мне все равно.
— Ты идеальна для меня. Тугая и влажная, — шепчет он мне в горло.
Я опускаюсь до конца, его член заполняет меня полностью. Он собирает мои волосы в руку, убирая их с моей шеи, целуя плечи и ключицы.
Мои бедра чуть приподнимаются, но он останавливает меня и на мгновение задерживает.
— Ксавьер, — стону я, почти умоляя его позволить мне двигаться, и, к удивлению, он делает это. Он сжимает кулаками простыни с обеих сторон, давая мне полную свободу.
Я начинаю трахать его. Мои бедра горят, когда я подпрыгиваю на его члене. Интенсивность его взгляда усиливает ощущения. Мы смотрим друг на друга, безмолвный разговор… Обещание.
Он — все, что я хочу. Все, что мне нужно.
Звуки его учащенного дыхания, стоны чрезвычайно чувственны.
— Да, Тея, — выдыхает он.
Прямо сейчас нет ничего лучше. Секс никогда не был лучше, чем сейчас. Я чувствую, как мой оргазм медленно приближается. Я кончу, даже не прикоснувшись к себе, или Ксавьер закончит то, что начал раньше. Он обожает лизать мою киску, и я знаю, что он с удовольствием сделал бы это, если бы я попросила. Но мне это совсем не нужно.
Возможно, это из-за таблетки, которую я проглотила перед этим. Или я просто возбуждена как никогда раньше, но меня это не волнует.
Я стону громче, все мои нервы почти осязаемы, что заставляет меня сделать мысленную заметку, чтобы спросить, что за штуку Ксавьер носит с собой в карманах. Что бы это ни было, оно приносит мне душевный покой, удовольствие и ощущения, которых я раньше не испытывала.
Я наклоняю голову, закрывая глаза.
— Нет, Меллилла, — хрипит он. Его большой и указательный пальцы захватывают мой подбородок, возвращая меня назад и мои веки открываются. — Смотри на меня, когда будешь кончать. Мне нужно увидеть любовь в твоих глазах. Мне нужно увидеть, что ты чувствуешь ко мне.
Его лоб касается моего, глаза смотрят в одну точку.
— Черт возьми, — стонет он громче, давая мне таким образом понять, что он тоже почти у цели. Я тянусь к его руке и переплетаю свои пальцы с его. Он делает то же самое с другой рукой, и мы соединяем их.
Мои движения замедляются, потому что впервые меня волнует не столько то, как закончить, сколько то, чтобы этот момент продлился. Эта связь — как бы она ни возникла. Это тот Ксавьер, в которого я влюбилась. Тот, кто уделяет мне все свое внимание, показывая, что ему не все равно, что он рядом.
— Я люблю тебя, — говорю я и прижимаюсь губами к его губам. Он не ждет и двигает губами.
Весь воздух покидает мои легкие с еще одним глубоким движением его члена внутри меня, и я кончаю на Ксавьера. Через пару секунд он оказывается рядом со мной. Его горячая сперма выливается внутрь, доводя меня до края.
Я останавливаюсь, продолжая держать его член внутри себя.
Ксавьер притягивает меня как можно ближе. Мои сиськи прижимаются к его груди, наши руки по-прежнему переплетены по бокам. Мои ноги обхватывают его талию. Лица в миллиметрах друг от друга.
Я тяжело дышу. Он тоже.
— В тебе есть что-то, что я боюсь потерять, — говорит он. Мое сердце учащенно забилось при этих словах. — Потому что я точно знаю, что не найду этого ни в ком другом. Это есть только у тебя.
Сглатываю, заглядывая глубоко в его глаза. Я хочу спросить, что это такое, но Ксавьер видит это по моему выражению лица.
Он мягко улыбается, убирая прядь моих волос за ухо. — Верити (прим. истина).
Внезапно я забываю, как дышать. Мои глаза наполняются слезами, которые я не могу контролировать. Они текут по моим щекам. И я чувствую себя глупым ребенком, который не знает, что значит держать себя в руках. Эмоции переполняют меня и выходят наружу.
Затем Ксавьер ухмыляется. — Ты — маленькая трагедия, не так ли? Сломанная до невозможности. Потерянная, не имеющая выхода. Точно так же, как я впервые увидел тебя. Просто тогда ты еще не осознала этого.
Это не должно принижать меня. Неважно, звучит ли это так. Он прав. Всю свою жизнь я не знала, кто я. Я жила, чтобы угодить своей семье. Быть хорошей дочерью и сестрой. И это никогда не срабатывало. Внутри меня постоянно что-то ломалось. Вот почему Ксавьер в конце концов нашел свой путь. Он видел все это, и он никогда не позволял мне чувствовать, что я не имею значения во всем этом хаосе, которым является моя жизнь. Дело в том, что вместе нам не намного лучше.
Мы лежим в постели.
— Оставайся со мной, — шепчет он мне на ухо, убирая волосы с моей шеи. Я чувствую, как его торс прижимается к моей спине, и мурашки бегут по позвоночнику, как будто меня как минимум ударило током. Мои щеки становятся теплыми, и впервые я радуюсь своему цвету лица, потому что он не видит. Он бы непременно использовал это в своих интересах.
— Мы — хаос, Ксавьер, — шепчу я, откинувшись назад. Запах его одеколона обволакивает мое тело, как комфортное одеяло. Почему он так сильно влияет на меня, но играет на моих чувствах, как на чертовой скрипке? Он токсичен. Мы токсичны.
Сейчас даже больше, чем когда-либо, потому что у нас есть общий секрет.
Мы разделили эту ночь.
Его пальцы пробираются по моей талии, впиваясь в кожу. Он тянет меня в другое измерение, где время замирает, а сердце перестает биться только для того, чтобы я успела почувствовать все это до того, как момент изменится. Потом я чувствую, как воздух вокруг меня испаряется, и я не могу дышать. Потому что он душит меня, и я ненавижу это.
И я люблю его.
И я не могу сказать «нет», потому что сделаю это против своего сердца.
Так может, это я больная? Может, мне нужна терапия. Он знает, что делает, и делает это намеренно. Я знаю, что он делает, и действую вопреки своему здравому смыслу.
— Может быть, нам всегда было комфортнее в хаосе, — говорит он мне. Его губы пробежались по мочке моего уха. — Молчи сейчас. Так все будет проще.
Это облегчит его игры разума.
Его контроль надо мной.
И я больше не хочу бороться с ним.
Он притягивает меня в свои объятия, прижимая к себе. Он снова собирает все мои сломанные части вместе. Пусть даже на один-единственный миг.