По-весеннему солнышко греет, Согревая поэту мозги, И поэт понемногу шизеет, Вырываясь из зимней тоски.
Окруженный хмельными друзьями, За обильно накрытым столом, Фонтанирует бурно стихами, Через рифмы ломясь напролом.
А под вечер, слегка утомленный, На какой-то кровати чужой, Под негромкие девичьи стоны, К небесам улетает душой.
А наутро, уйдя от подруги, Вдруг замрет он с разинутым ртом, Услыхав щебетанье пичуги На облезлом кусте городском.
ИЮНЬ
Наступило лето на порог... Наконец-то я себя нашел! Укрываясь поволокой строк, Засыпать под утро хорошо...
Где-то надо мной звенит комар; Но не буду я его ловить,Даже комара, как Божий дар, Не скорбя, смогу благословить!
С малою букашкой единясь, Содрогаясь тельцем, полечу, И вступлю с красавицею в связь, Присосавшись к белому плечу.
/ Ты убьешь беспечно комара, Задавив, размажешь по стене; Но душа его, когда придет пора, Оживет, жужжащая, во мне. / Я над комарами командир Я ликуя, песню их пою.... Маленький старательный вампир Подарил мне музыку свою.
Сильный и проворный, я стою, Выкинув из сердца всякий хлам, Это лето празднуя, люблю, И жужжу стихи своим друзьям.
ИЮНЬ - полнолуние
Лежу в июньском полнолунии, и вспоминаю губы Танины, и наше тихое безумие, и после - жаркое шептание.
Девчонки - вы - транквилизаторы, моей души успокоители, пустых ночей ассенизаторы, мгновение остановите мне!
Пух легкий по полу катается, свет легче пуха тополиного. Сквозь твою кожу пробивается свечение невыразимое.
Пускай луна мне так же скалится, давай же. милая, кричи, кричи... Дай, Господи, мне не состариться, горстями счастье раздаваючи!
Чтоб видеть - наяву, а не во сне, не в лунном бледном отражении, улыбку на губах у женщины, лежащей рядом - и вне времени.
* * *
К.Григорьеву Откроюсь Вам, друзья! Прошла пора мечтаний И безудержных сладостных утех; Прискучило мне юных дев очарованье, Их бесполезное в постеле трепыханье, И неумело-бойкие лобзанья, В ночи их беспричинный тонкий смех.
По сердцу ныне мне лишь плавные движенья И тело полное возлюбленной жены, И жесты милые; и секс без напряженья, Неспешно-тихий, полный упоенья; И разговор ночной под кровом тишины.
Проигнорировав намеки девы милой, Глаза уставя вдаль, скажу себе я так: " - Нет, я не стар еще, и далека могила, Еще есть в сердце пыл и в теле силы; - Не старость то, но зрелость наступила...
* * *
Что встал, как пень? Вали к своей жене, чудак!"
* * *
Старый Кодак достав с антресолей, выхожу я в заснеженный сад, На скамейках, знакомых до боли, робко тени былого сидят.
Я гляжу сквозь стекло объектива на акации в чистом снегу. Дней распущенных, пьяных, счастливых, Тщусь забыть... но, увы, не могу!
Ах, зачем же, скажите, зачем же наш роман несерьезен так был, Вы - шутя - подавали надежду, Я - шутя - Вас безумно любил.
Вы играли со мной на досуге, Я измыслил и чувства, и пыл. Вы забыли совсем о супруге, Я вообще о приличьях забыл.
Кто же знал в то безумное лето что пройдет-то - всего ничего, лишь полвека пройдет, и все это вдруг мне станет серьезней всего.
Только врут пожелтевшие снимки, и улыбки, и платья шифон, Все лишь слой серебра на пластинке, Все лишь сон... но чудеснейший сон!
С гулким стуком сложилась тренога Я прощен... отомщен... утомлен... До свиданья, моя недотрога. Мне пора принимать моцион.
* * *
Ночью мокро, ночью жутко в сентябре Мокнут стайкой проститутки во дворе. За стеной гудит Тверская как мотор Я не сплю, зачем не знаю, до сих пор... Затевают мысли драки в голове, Словно мокрые собаки по Москве. Льет и льет вторые сутки через край Не грузи мозги, малютка, засыпай. Ты давно уж мне не веришь и не верь! Хрен ли, хрен ли, ангел Мэри, пить теперь? Вот как выйдет из тумана месяц май, Вот тогда - бери стаканы, наливай!
Москва. Ураган.
Переливаясь в судороге дней, Переплетясь во времени и месте, Мы оказались ненадолго вместе,
И каждый час стал многих дней важней.
Черт с ангелом вели извечный спор, Гармония произросла из праха, Летели мы, и пели скрипки Баха
Фантазию и фугу соль минор.
Ты помнишь... свет метался в занавесках Пытаясь вырваться из клетки жестких струй; И длился бесконечный поцелуй,
И плоть Вселенной разрывалась с треском.
Наутро шли, дивясь на Божий гнев, Но полнясь упоением каким-то; И громоздились чудным лабиринтом
Вокруг стволы поваленных дерев.
А я к твоим ладоням прижимался, И было странно, было хорошо... В столице ураган - давно прошел,
В моей душе он только начинался.
УРОКИ ФРАНЦУЗСКОГО
Стук каблучков - как звуки кастаньет, Подковками по гулкой мостовой, Напомнил мне о Вас, M-me Janvier, Французского учитель первый мой.
Обломки памяти, поток несвязных снов... Ваш тихий голос: "-Repetez-moi..." Я помню, как в висках стучала кровь, И аромат духов сводил с ума.
Когда в перчатке легкая рука, Касалась вдруг волос на голове... Мне было лет тринадцать, Вам - Бог весть, Мне кажется, что ближе к сорока...
Отдельные слова, обрывки фраз, Прикосновений редких лепестки... Я вспомнил все, - когда в полночный час Под окнами стучали каблуки.
Мадам Жанвье, моя мадам Январь, Теперь уже ко мне пришла зима,