Янелли открыл глаза.
— О боже, — его жена склонялась над ним. Слезы Джины падали на его лицо, пока она убирала волосы с его лба.
Он пытался сказать «эй», но прозвучал сдавленный звук.
Джина побежала к двери и позвала медсестру. Она вернулась к его кровати и сжала его руку.
Медсестра и доктор прибыли в спешке. Они проверили его, их обрадовало ровное биение сердца на мониторе у кровати. Писк монитора сделал день Янелли ярче. Как и то, что он проснулся.
Доктор объявил его живым и ушел. Медсестра осталась возиться с приборами вокруг его кровати. Судя по их количеству и радостным слезам Джины, до этого он был почти при смерти.
Медсестра налила воду из пластикового графина в чашку и вставила туда гнущуюся соломинку. Она поднесла стакан к его губам. Прохладная жидкость успокаивала горло. Она отдала чашку Джине.
— Маленькими глотками.
Медсестра покинула палату.
Но то, что он не умер, означало, что его ждали последствия его действий.
Может, лучше было бы, если бы он умер. Он был ужасен. Заслужил быть в тюрьме, но Джина и ребенок…
Он разрушил и их жизни.
— Который час? — спросил он. Голос все еще был хриплым, и Джина дала ему еще воды.
— Восемь утра.
Он обдумал ее ответ.
— Что сейчас за день?
— Воскресенье.
Он был без сознания не меньше суток. Что случилось на складе? И вопрос эгоиста: что случилось с конвертом?
— Я тебя люблю, — Джина все плакала. — Я думала, ты умрешь, не увидев своего ребенка.
— Я тоже тебя люблю, — он сжал ее руку.
Кто — то постучал на стене. Джексон стоял на пороге.
Янелли слабо улыбнулся Джине.
— Мне нужно поговорить с Джексоном пару минут, ладно? Я смогу отдохнуть, если сделаю это. Почему бы тебе не размять ноги?
Кивнув со слезами, Джина нежно коснулась его груди и покинула палату.
Джексон сунул руки в карманы штанов.
— Похоже, ты будешь жить.
— Так они говорят.
Джексон повернулся и закрыл дверь.
— Нам нужно поговорить.
— Знаю, — Янелли смотрел на плитку на потолке.
— Твою машину нашли разбитой в парке Фейрмонт, — Джексон неспешно прошел к кровати. — Машина, врезавшаяся в нее, была полна отпечатков Ориона Тернера. Есть идеи, что случилось?
— Да. У меня есть пара пробелов в памяти, но это я помню, — Янелли сосредоточился. — Тернер согнал меня с дороги. Машина въехала в дерево. Когда я пришел в себя, Тернер направлял на меня пистолет. Но кто — то ударил его по голове раньше, чем он нажал на курок. Я не знал, пока не очнулся на складе, что это был Роуэн Бэнкс. Он следовал за Тернером, и он из — за чего — то злился.
— Ты знаешь, что случилось с Тернером?
— Он мертв, — Янелли зажмурился. — Я этого не видел, но слышал крики, — он открыл глаза. — Роуэн заставил Уорда смотреть, но Уорд не рассказал, что видел. Могу лишь представлять… — он закашлялся, боль пронзила его тупым ножом.
Или сломанной веткой.
— Я видел много гадкого, но это было худшим, — Джексон поднял стакан воды и сунул соломинку в рот напарника.
Янелли сделал глоток.
— Уорд в порядке?
— Физически, да. Не знаю насчет его эмоционального состояния. Луиза переживает.
Янелли взглянул на закрытую дверь и улыбнулся.
— Она была невероятной.
— Да, леди оказалась спасительницей, — Джексон рассмеялся. — Она крепче, чем выглядит.
— Точно, — согласился Янелли. — Кто хозяин здания?
— Мы обнаружили, что оно зарегистрировано на корпорацию, которой владеет траст, Эшер там строил лодки. Компании принадлежал синий грузовик. Роуэн не упомянул машину в списке, который дал нам. Но мы нашли сами, — Джексон посерьезнел. — Зачем ты это делал?
Вздох, прокатившийся по Янелли, ранил почти так же, как правда.
— Откуда ты знаешь?
— Ты неделями странно себя вел, и ты был в комнате улик в тот день, когда волосы Ориона Тернера пропали. В журнале видно, что ты проверял улики по делу Смита, но мы знаем, что то дело уже заморозили. Твоя машина разбилась. На Эксплорере рядом были отпечатки Тернера. Я соединил кусочки. Прядь волос была единственной уликой, которая связывала Ориона Тернера с той кражей. Он заплатил тебе, чтобы ты украл ее, и чтобы его не обвинили.
— Даже смущает то, как просто ты это понял.
— Тебе не хватает ума для преступлений, — хоть тон Джексона был бодрым, глаза его были серьезными.
Янелли смотрел на потолок.
— Мы потеряем дом.
Джексон не торопил его. Он предложил ему больше воды.
Янелли облизнул губы.
— Джина пыталась забеременеть девять лет. Мы перебрали все варианты, и она нашла эту частную клинику. Я заложил дом для первой попытки. Когда не получилось, я подумал, что это конец. Но Джина хотела попробовать еще раз. Я не смог сказать ей, что мы не можем это позволить. Но клиника заставила нас подписать договор. Звучало мутно, но я согласился. Ради Джины. Они пытались новую технику для тяжелых случаев. Как у нас. Мы не были должны им денег, пока она не забеременеет.
— И она забеременела.
— Да, — сказал Янелли. — Когда пришел счет, я перепугался. Я не знал, как его оплатить. Но это уже не важно. Я буду в тюрьме, а Джина будет одна. Мой ребенок…
— Я тебя не выдал, — Джексон взял чашку с водой. — Никто, не работавший над одними делами с тобой, не поймет этого.
— Но конверт был в моей куртке. Мои отпечатки на нем. И Тернера, — надежда была опасным камешком в груди Янелли. Это могло навредить больше всего.
— В комнате, где ты был заперт, конверта не было.
— Тогда где он?
— Не знаю.
— Лучше бы мы знали, — Янелли переваривал новости. — Зачем ты это делаешь? Ты был связан с таким в старом участке?
Джексон опустился на стул у кровати.
— Нет. А мой напарник — да. Я снял его с парня в наручниках, которого он чуть не избил до смерти. Его нельзя было оправдать. Он заслужил отправиться в тюрьму. Но мы достаточно проработали, чтобы я знал, что ты такое не заслужил. Ты заботишься не только о деле, но и о жертвах и их семьях. Ты переживаешь, боишься арестовать невинных, и ты не даешь мне запугивать людей. Но ты поступил глупо.
— Ужасно глупо.
Джексон встал.
— Я не хочу себе нового напарника. Кто будет работать с парнем, чьи два напарника попали в тюрьму?
Янелли чуть не рассмеялся, но гул в груди давал понять, что его органы были разрезаны и зашиты.
— Джина знает о долге? — спросил Джексон.
— Нет. Она не разбирается в деньгах, — веки Янелли опустились. — Я скажу ей. Пока не пришли из банка, — он пока не был в беде, но, может, у него был шанс загладить вину. Он знал, что не заслужил этого, но ради Джины и ребенка он использует второй шанс.
— Слушай, — Джексон потер голову. — Знаю, я не лучший напарник.
— Ты не противный, а я в жизнь других не лезу, — Янелли долго будет прощать себя за то, что сделал.
— Из — за прошлого напарника я не хотел доверять тебе. А теперь, что иронично, я знаю, что ты сделал, но доверяю тебе, — Джексон покачал головой.
— В этом нет смысла, — облегчение делало Янелли сонным.
— В следующий раз, когда буду проблемы, поговори со мной, — Джексон вдохнул. — Гонзалез клеилась ко мне.
Но это разбудило Янелли.
— Что?
— Она приглашала меня выпить. Я отказал. Она пугает. И я не хотел рисковать нашими профессиональными отношениями. Я детектив. Она — судмедэксперт. Ты знаешь, — Джексон выдохнул. — Но мой отказ разозлил ее. И я плохо с этим справился. Я не дипломат.
Янелли невольно рассмеялся, хотя было больно.
— Ты неудачник.
Джексон улыбнулся.
— Отдохни. Я скоро вернусь.
Янелли не слышал, как напарник ушел. Когда он открыл глаза, Джина была на стуле у его кровати. Конор Салливан и Луиза Хэнкок стучали в дверь, стоя на пороге.
— Мы хотели проведать, — Салливан был с бинтами на виске, выглядел потрепано.
Янелли чуть не рассмеялся. Кто бы говорил.
Джина представилась, а потом поняла, кем они были, снова расплакалась, благодаря Луизу за спасение. Женщины вышли в коридор.
Пока они обнимались и говорили, Салливан подошел ближе:
— Как вы? Рад, что вы не мертвы.
— И я, — сказал он.
Салливан склонился ближе и тихо сказал:
— Хотите знать, где конверт?
Янелли охнул. Салливан будет шантажировать его? Он такого не ожидал, но, может, Джексон был прав. Героев больше не было. Он посмотрел на жену, отвлекшуюся на разговор с Луизой.
Глядя на пятно воды на потолке, он понизил голос:
— Не знаю, почему я так разочарован в вас. Не мне говорить после моего провала. Но я думал, вы были хорошим, — он посмотрел в пронзительные глаза Салливана. — Если хотите денег, у меня ничего нет.
Салливан медленно улыбнулся.
— Я ничего не хочу, и конверт сгорел. Я хотел убедиться, что вы устыдились. Больше так не делайте. Я не забуду, что вы спасли Луизе жизнь. Теперь мы квиты.
У Янелли не было слов.
Но Салливан не давил на него.
— Вы открылись для меня, но ваш напарник все еще противный.
Янелли кашлянул и взял себя в руки.
— Я раскрою тайну. Это игра. Джексон неплохой.
Они ушли, Джина вернулась и взяла его за руку.
— Они хорошие.
«Это точно».
Он заерзал, и она взбила его подушку. Он остановил ее суету, взяв за руку. Ему нужно было кое — что исправить. Не исправить, а хотя бы признаться.
— Джина, мне нужно кое в чем признаться. Присядь.
Она нахмурилась, опускаясь на стул. Она опустила предплечья на край кровати, чтобы держать его за руку.
— Для начала ты должна знать, что я рад, что у нас будет ребенок. Я ни о чем не сожалею.
— Тони…
— Но ты беременна, прислали чек, и у нас серьезный долг.
— Но я думала, что ты погасил его.
— Я и прошлый раз не смог толком покрыть, — Янелли потел. — А потом были проблемы с оформлением документов, и все накопилось.
— О, — она отклонилась, еще сжимая его ладони. — Сколько?
Он сказал ей. Деньги, которые он взял у Тернера, дали им лишь год. Что потом? Он хотел брать больше взяток? У него не было выбора. Он попался Тернеру так, что, если бы его не убили, был бы под его пяткой всю жизнь.
Она подняла его ладонь и провела его костяшками по своей щеке.
— Жаль, ты не сказал, что мы не можем это позволить.
— Я не мог разбить твое сердце.
— И я люблю тебя за это, — она улыбнулась. — Все будет хорошо. Мои родители дадут деньги.
— Что?
— Они предлагали раньше, но я не брала, потому что ты говорил, что все хорошо.
Потому что он был идиотом.
— Все будет хорошо, Тони, — она встала, склонилась и поцеловала его. — Все будет чудесно.
Он закрыл глаза. Янелли подозревал, что ему помогал ангел — хранитель. И теперь он не собирался повторять ошибки.