Меня будит гомон на улице.
Воскресное утро в нашем дворе всегда начинается одинаково.
Наш сосед Иван Иванович и дворник Степан Дмитриевич встречаются у беседки, приветствуют друг друга, обмениваются рукопожатиями. А за тем их разговор, начатый с безобидного "Как жизнь?", перерастает в горячий спор о той самой жизни. Кто чем болен, кто чем недоволен, ну и так далее.
Вот и сейчас эти полные сил пенсионеры задались целью перекричать друг друга, а за одно поднять на уши всех жильцов нашего дома и соседнего. Того, что справа.
Я нехотя разлепляю глаза и сразу же упираюсь в горящие в темноте кроваво-красные цифры на часах. Половина девятого…
Обвожу взглядом тёмную комнату. Нет, ничего мне не приснилось. Я всё там же, в идеально убранной не моими руками "двушке" на Центральной. А справа от меня на самом краю дивана свернулся калачиком Толик. Я помню, что заснула на его плече, а теперь лежу на бабушкиных красивых подушках, укрытая её же плюшевым пледом. Догадаться, кто позаботился обо мне, не сложно. Вот это двухметровое туловище, которое сейчас так смешно морщится во сне.
Смотрю на него и сердце плавится от нежности.
У него две родинки на шее и едва заметный шрам на левой щеке. А ещё ресницы. Такие густые, чёрные…
Что со мной?
Я так долго грезила Кириллом. Все мои мысли были заняты только им. Я любила его, ненавидела, злилась, скучала, ревновала и не могла думать ни о ком, кроме него.
А сейчас я смотрю на эти густые чёрные ресницы, и мне хочется прикоснуться к ним губами, а сердце в груди отстукивает "Мелодию дождя" Бетховена точно по нотам.
А в памяти его слова:
"Только бы ты разглядела меня настоящего…"
Я осторожно сползаю с дивана и укрываю Толика пледом, нарочно задержав свою ладонь на его спине дольше, чем следует. Кажется, он что-то бормочет, зарываясь лицом в мягкий плюш. Я оставляю его досматривать последний сон, а сама на цыпочках выхожу из комнаты.
В этот самый момент в бабушкиной спальне дребезжит старый телефон. Я бросаюсь к аппарату и срываю трубку, надеясь, что звонок не успел разбудить Толика.
— Алло?
— Дарьюшка! Наконец-то! Я уже сбилась со счёта, сколько раз звонила тебе за последние сутки! Слава богу, нашла этот твой номер!
На другом конце провода звонко щебечет Аделина Павловна Апрельская, мама одного из нерадивых учеников, которому требуется моя помощь в решении задач по математике.
— Здравствуйте, Аделина Павловна! — отвечаю я, накручивая пружину провода на палец. — Как хорошо, что Вы позвонили! У меня ведь украли мобильник…
— Ой, беда, беда!..
Женщина изо всех сил старается изобразить участие, но я-то знаю, что сейчас её волнуют только задачки сына, которые я должна была решить для него ещё два дня назад.
— Ваши задания почти выполнены, — говорю я, прежде чем она начнёт причитать мне в трубку. — Я уже сегодня после обеда смогу их Вам отдать.
— О, Дарьюшка! Это чудесно! А то ведь мой Димка, оболтус, вымахал выше отца, а по математике не в зуб ногой. Ну, мы с Геннадием заедем к тебе сегодня часика в два. Удобно будет?
— Конечно, Аделина Павловна! Буду ждать Вас!
— Ну, вот и прекрасно! — шумно выдыхает женщина мне в трубку. — А по оплате как договаривались? Ага?
— Да, да, конечно! Всё как обычно…
— Чудесно! Чудесно! Ну, тогда до встречи, Дарьюшка! Скоро будем!
На этом она отключается.
Я кладу трубку, прислушиваюсь, не проснулся ли Толик, и, успокоившись тишиной, намереваюсь отправиться в душ. Но мои планы разрушает ещё один телефонный звонок.
— Алло? — я уверена, что это опять Аделина Павловна. Забыла что-то сказать, хочет добавить пару слов. — Слушаю Вас…
Но ответа не следует. На другом конце провода шумит улица, сигналят и гудят автомобили. В какой-то момент кто-то на фоне кричит:
"Центральная, 15… Да, это тут рядом за Главпочтамтом…"
А тот, кто звонит, между тем тяжело дышит мне в трубку и молчит. Возможно, идёт или бежит.
— Аделина Павловна, это Вы? — спрашиваю я, хотя прекрасно понимаю, что это не она. Это совсем другой человек.
И он уже рядом с моим домом…