У гаражей стоит Светка. Моя смешная подруга. Мой шанс на спасение!
Вот так подарок судьбы! Вот так случайное совпадение!
Стоит такая аккуратная, такая миниатюрная, в приталенном пуховичке, в смешной шапочке, кудри рыжие по спине.
Стоит напротив моего окна и даже не обернётся. Роется в своей кошмарной сумке, в которую при желании целиком залезть можно.
Я распахиваю окно и кричу ей:
— Светка! Све-етка! Лапина! Да обернись же ты! Чтоб тебя!
Та оборачивается на мой голос, и на её лице расползается широкая улыбка. На моём — улыбка ещё шире.
Светка коротко машет мне, закидывает сумку на плечо и бежит на меня в своих коротеньких "дутиках" прямо через сугробы.
— Дашка! Слава Богу! Я тебя нашла! — Лапина уже у моего окна.
— Светка! Светочка! Какое счастье, что ты здесь! — я протягиваю к ней обе руки через решётки. Я готова обернуться воздухом, чтобы просочиться сквозь них и обнять подругу.
Светка хватается за меня озябшими пальчиками.
— Что случилось? Что ты делаешь у Карася? — спрашивает она, бегая глазами по моему лицу. — Что с твоим домашним телефоном? Там всё время короткие гудки!
"Потому что Лара наверняка сменила номер…" — думаю про себя, а вслух говорю:
— Я там больше не живу… Долго рассказывать!
— О, понятно, то есть ничего не понятно… — тараторит Светка и перепрыгивает с одного на другое. — А учёбу зачем бросила? Ты дурочка, что ли? До диплома полгода… -
— Я не бросала… Я…
Ответить не успеваю. Светка перебивает:
— Все в колледже только об этом и говорят! Мол, Соколова, умница, отличница, и вдруг учиться перестала. На занятия не ходит, в академ собирается. Тебе на хрена академ этот?
— Что за бред? Какой академ?..
— А ты ведь и правда на пары не ходишь! А в последний раз я чемодан у тебя видела. Ты куда-то ехать собралась? Или ты к Толику переехала? Вы опять мутите? Ты беременна?..
Лапина трещит, не затыкаясь, и я должна остановить её словесный понос.
— Так! Стоп! — рявкаю я и сжимаю Светкины пальцы так, что та взвизгивает и, наконец, замолкает.
— Я. Никуда. Не. Собираюсь… — говорю медленно и уже спокойно, чеканя каждый слог. — Я выйти отсюда не могу! Он меня запер…
Светка хлопает глазами и молчит.
Ясно. Она меня не поняла.
— Карасёв меня запер в своей квартире! Понимаешь? — смотрю на подругу с мольбой в глазах.
— Вау… — выдаёт Светка.
— Это не "вау"! Это "пиздец"! — огрызаюсь я. — И ты должна вытащить меня отсюда!
— А как так вышло? А Карась где? — спрашивает Светка, и меня раздражают её вопросы.
— Некогда болтать! Ты должна мне помочь!.. — вскрикиваю я, но тут же смягчаюсь. — Пожалуйста…
— Блин… — Светка закусывает нижнюю губу. — Как? У меня даже телефона с собой нет. Видимо, дома забыла. Всю сумку перерыла…
— Вот чёрт… — отчаяние тычется мне под рёбра. Я отпускаю её руки и хватаюсь за кованый металл. Тот моей хватке не поддаётся. — Чёрт… Чёрт…
— Погоди! — вдруг говорит Светка. — Так ты у Нины Михайловны ключ возьми! У неё же наверняка есть!
— Нет у неё ничего. Ни ключей, ни телефона! — говорю я, зарываясь пальцами в волосы. — Она ненормальная, сумасшедшая! Ты забыла? Толик у неё всё забрал, чтобы она не дурила…
Мне не нравится, как Светка на меня смотрит. Есть в её взгляде что-то такое… Усмешка, что ли.
— Что такое, Лапина? — спрашиваю я. — Ты мне не веришь?
— Соколова! Это ты ненормальная… — Лапина закатывает глаза.
— Не поняла…
— Нина Михайловна не сумасшедшая! Она разумнее нашей математички! — выпаливает Светка.
— Разумнее нашей математички быть не трудно… — не раздумывая, парирую в ответ, но тут же осекаюсь, — погоди… Что ты сказала? Нина Михайловна не сумасшедшая?
— Конечно, нет! — восклицает Светка. — Моя мама работает в том же роддоме, в котором когда-то работала Нина Михайловна. Мама её не застала, но много о ней слышала… Короче, эта женщина только прикидывается больной!
Видимо, у меня слишком тупой вид. Потому что Светка поясняет:
— Ну, надо ей так! Понимаешь? У них там в роддоме сто лет назад фигня какая-то случилась. Ну, короче… Мама говорила, Нине Михайловне так легче было это пережить. Ходить, бормотать… В общем, на самом деле нормальная она!
Да, о случившейся сто лет назад "фигне" я наслышана… У меня даже записи об этом есть…
Что же тогда получается… Они с сыном за одно? Я-то, дурочка, думала, Толик привёз меня, за матерью его присматривать. А на деле оказывается, это она за мной здесь присматривает!
Ну, Нина Михайловна! Ну, актёрище! И храпит-то как натурально! И таблетки будто правдишние пьёт!
— Ну, так что ты стоишь! — Светкин голос выдёргивает меня из раздумий. — Иди по карманам её полазь! По-любому ключ там где-нибудь!
— Ладно… — послушно отвечаю я. — Попробую…
Я оставляю Светку мёрзнуть на январском солнце, а сама крадусь в прихожую.
Дверь в комнату Нины Михайловны закрыта. Она храпит как и прежде, только телевизор теперь молчит. Я даже не обратила внимания, когда она успела его выключить. Возможно, он стоял на таймере и сам отключился. Не знаю.
Мне некогда думать над этим. У меня мало времени. Я окидываю взглядом узкий коридор.
На видном месте ключей, конечно, нет.
В поле зрения попадает рогатая вешалка у входной двери. На ней повисли три куртки, одна из которых — моя. У двух других карманы отсутствуют.
Всё. Поиски окончены.
Искать ключи (возможно и не существующие вовсе!) — это как иголку в сене. Или как там говорят.
Я обречённо вздыхаю и усаживаюсь прямо на тумбочку у зеркала.
И вдруг дверь спальни, в которой только что храпела мама Толика, протяжно скрипит петлями, и в прихожей появляется сама Нина Михайловна.
— Ты это ищешь? — спрашивает она, роняя к моим ногам связку ключей…