Поезд, тихонько покачиваясь на путях, бежал к Черновцам, чтобы там повернуть на Каменец-Подольский. Корнилов обедал с семьёй в своём вагоне, угрюмо поглядывая в окно, за которым проносился довольно однообразный зелёный украинский пейзаж. Жена, Таисия Владимировна, старшая дочь Наталья и сын Юрий молча сидели за столом в купе, не смея заговорить с ним, а генерал снова думал о том, как ему не допустить развала страны.
С одной стороны ультралевые с их интернационализмом и пораженчеством. С другой — промышленники и финансисты с их вывозом капитала за границу, иностранными кредитами и рукой Антанты глубоко в заднице. С третьей — контрреволюционеры и монархические организации, обиженные на то, что Корнилов был вынужден арестовать царскую семью. А ему надо как-то вырулить между всеми этими рифами, что напоминало поездку на одноколёсном велосипеде над пропастью, кишащей крокодилами. По лезвию бритвы. С завязанными глазами.
Но в девяностые бывали ситуации и похуже, так что генерал, вместо того чтобы унывать и сокрушаться о своей тяжёлой попаданческой судьбинушке, строил планы. Достаточно коварные, чтобы оставить за бортом и тех, и других, и третьих.
Память генерала вспыхивала разрозненными фрагментами, так что ему приходилось больше полагаться на собственные воспоминания, прочитанные когда-то мемуары, учебники и статьи. Ну и на собственный опыт. Разбираться в людях он научился давным-давно.
Исподволь всплывала идея основать собственную политическую партию с чёткой программой, пусть это и считалось недостойным офицерской чести. Мол, армия должна оставаться вне политики, и многие офицеры и генералы по-прежнему считали, что так должно быть и впредь. Но политика пришла сама, через комитеты, и быстро распространилась среди нижних чинов, причём совсем не та, которая нужна была правительству. Как раз это и нужно было исправить.
Так что нужно было создать какой-нибудь «Союз патриотов России», «Народно-республиканскую партию России» или что-то в этом роде. Возможно, даже через подставное лицо, чтобы официально выступать на вторых ролях, а уже неофициально держать все ниточки в твёрдом кулаке. Партия кадетов, они же конституционно-демократическая партия, которая и выступала на правом фланге правительства во главе с Павлом Милюковым и Владимиром Набоковым, отцом будущего писателя, для данной цели не подходила совершенно. Кадеты представляли собой рыхлое образование вшивых интеллигентов, мягкотелых и неспособных на решительные действия. Всё, что они могли делать — так это только созывать бесконечные совещания, затягивать обсуждения и качать головами, как китайские болванчики, пока более активные и мотивированные левые партии захватывали сердца и умы электората.
Правые партии вроде Союза русского народа, Союза Михаила Архангела и Русской монархической партии вообще после самой демократической и бескровной Февральской революции были запрещены. Этих можно ещё хоть как-то переманить на свою сторону на почве патриотизма.
Раз существующие структуры не подходят для решения задачи, проще всего создать новую. Правило, подтверждённое сотни раз, им пользовались все, от Ивана Грозного до Петра Великого и так далее.
— Мне нужно поработать, — произнёс генерал, поднимаясь из-за стола.
Члены семьи пробормотали что-то невнятно-уважительное в ответ. Корнилов перестал уделять семье должное внимание, для него теперь они стали совершенно чужими людьми, да и времени на семью не хватало совершенно. Хотя если судить по воспоминаниям генерала, жену и детей он любил. Генерал машинально покрутил оба кольца на безымянном пальце правой руки — обручальное и кольцо с китайскими иероглифами.
Корнилов вышел в коридор, солдат охраны тут же вытянулся по стойке «смирно». Опять с винтовкой на плече. Надо это исправить, выдать охране автоматы. Например, автомат Фёдорова, который уже принят на вооружение. Жаль, что знаменитые томми-ганы не закупить, сумрачный американский гений ещё только трудится над его изобретением. А лучше вообще заменить охрану на какой-нибудь надёжный полк, потому что среди нынешней охраны наверняка полно агентов разведки, шпионов и прочих вредителей. Надо озадачить начштаба фронта.
В отдельном купе, служившим кабинетом, Корнилов наконец сумел уединиться. Работы был непочатый край по всем направлениям, и он решил начать с самого простого — программы партии. Тезисы нужно было изложить самым простым и понятным языком, чтобы не только профессора могли в ней разобраться, а чтобы даже самые тёмные мужики, даже чукчи и туркмены на дальних окраинах империи могли понять и пересказать эту программу.
Генерал вставил лист бумаги в печатную машинку, быстро разобрался с механизмом и архаичной клавиатурой, хотя больше привык к тонким ноутбучным клавишам, и бодро застучал по буквам, игнорируя еры и яти. Программа выходила откровенно популистская, за всё хорошее против всего плохого, с огромным шансом, что против её создателя единым фронтом выступят и крайние левые, и крайние правые. Теория подковы сбоев не даёт. Но вот умеренные партии, типа правых эсеров и меньшевиков, составляющие сейчас большинство, легко согласятся со всеми пунктами.
Тезисно — твёрдая власть, возвращение единоначалия в армии и флоте, национализация тяжёлой промышленности, земельная реформа с выдачей наделов фронтовикам.
С последним пунктом ситуация обстояла сложнее всего. Ну не было в стране столько пахотных земель, чтобы обеспечить каждого крестьянина своим наделом, тем более с таким приростом населения, как сейчас. Вроде широка страна родная, ан нет. Поэтому параллельно, в скобочках, генерал добавил пункт о распашке целины и массовом переселении на Дальний Восток и в Казахстан. Дальневосточный гектар, ага.
Вообще, требовалась индустриализация и переход от частных крестьянских хозяйств к фермерским или колхозным, централизованно вводить новые методы, новые сорта, стойкие к болезням и русским холодам. Тут даже про четырёхполье-то далеко не все слышали, и крестьяне продолжали сеять ровно теми же методами, что и их прадеды при царе Горохе. Разумеется, земля истощалась, урожайность падала, и в стране регулярно случался голод, кокетливо называемый в официальных источниках «недородом». И в ближайшем будущем, если он, генерал Корнилов, не сумеет перевести локомотив истории на другие рельсы, голод случится снова.
Работать на архаичной печатной машинке оказалось несколько труднее, чем он ожидал, и генерал частенько промахивался или не прожимал до конца тугие клавиши, так что итоговый документ получился скорее черновым наброском. Ничего, машинистка перепишет как надо, с ерами и ятями. Корнилов подумал, что проще было бы написать всё от руки, но сравнивая почерк, понял, что старый и новый почерки отличаются. Ладно хоть подпись осталась та же самая, если не задумываться о написании, рука сама, на одной только мышечной памяти, выводила аккуратные буквы. Ему наверняка придётся подписывать множество документов.
Он раздумывал над программой партии и дальнейшими действиями, покручивая залихватского вида усы. Обязательно нужно будет создать партийную молодёжную организацию, вроде пионерии и комсомола, чтобы с юных лет воспитывать патриотизм. Хочешь победить врага — воспитай его детей. Собственно, в реальной истории советы этим и воспользовались, массово завлекая молодёжь в пионерские организации, да так, что потом павлики морозовы и коли мяготины смело закладывали властям своих родных и близких.
Ещё нужно было решить, кого привлечь к партийной работе в первую очередь. Связываться с нынешними деятелями вроде Милюкова, Пуришкевича и прочих просто не хотелось, они опять превратят организацию в обыкновенную говорильню. Местные либералы по-другому просто не умеют работать, а бывшие черносотенцы во главе партии это мгновенный крест на репутации. Их можно будет привлечь потом. Придётся обратиться к левому флангу и выцарапать оттуда тех, кто придерживается крепкой оборонческой позиции. Как тот же Савинков, например, хотя допускать этого паука к управлению Корнилов прямо опасался. Неплохо было бы переманить на свою сторону Сталина, но это из разряда фантастики. Генералов и офицеров на высших партийных должностях тоже быть не должно, нужен человек из простого народа, такой же как и сам Корнилов.
Генерал решил вернуться к этому вопросу позже, кадровый вопрос оказался сложнее, чем он предполагал. Одно было ясно, как божий день. Народно-республиканской партии России — быть.