42605.fb2 Сочинения. В 2-х томах - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4

Сочинения. В 2-х томах - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4

ОГНЕННЫЙ ЛИК[3]

Львиный хлеб

290Псалтырь царя Алексия,

Псалтырь царя Алексия,В страницах убрусы, кутья,Неприкаянная РоссияПо уставам бродит кряхтя.Изодрана душегрейка,Опальный треплется плат…Теперь бы в сенцах скамейка,Рассказы про Китеж-град.На столе медовые пышки,За тыном успенский звон…Зачураться бы от наслышкиПро железный неугомон,Как в былом, всхрапнуть на лежанке.Только в ветре порох и гарь…Не заморскую ль нечисть в банькеОтмывает тишайший царь?Не сжигают ли АввакумаПод вороний несметный грай?..От Бухар до лопского чумаПолыхает кумачный май.Заметает яблонным цветомДушегрейку, постный псалтырь…За плакатным советским летомРасцветают розы, имбирь.В лучезарьи звездного сева,Как чреватый колос браздам,Наготою сияет Ева,Улыбаясь юным мирам.

291Свет неприкосновенный, свет неприступный

Свет неприкосновенный, свет неприступныйОпочил на родной земле…Уродился ячмень звездистый и крупный,Румяный картофель пляшет в котле.Облизан горшок белокурым Васяткой,В нем прыгает белка — лесной солнопек,И пленники — грызь, маята с лихорадкой,Завязаны в бабкин заклятый платок.Не кашляет хворь на счастливых задворках,Пуста караулка и умер затвор,Чтоб сумерки выткать, в алмазных оборкахУселась заря на пуховый бугор.Покинула гроб долгожданная мама,В улыбке — предвечность, напевы в перстах…Треух — у тунгуза, у бура — панама,Но брезжит одно в просветленных зрачках:Повыковать плуг — сошники Гималаи,Чтоб чрево земное до ада вспахать, —Леха за Олонцем, оглобли в Китае…То свет неприступный — бессмертья печать.Васятку в луче с духовидицей печкой,Я ведаю, минет карающий плуг,Чтоб взростил не меч с сарацынской насечкойУдобренный ранами песенный луг.

292Россия плачет пожарами,

Россия плачет пожарами,Варом, горючей золой,Над перинами, над самоварами,Над черной уездной судьбой.Россия смеется зарницами,Плеском вод, перелетом гусейНад чертогами и темницами,Над грудой разбитых цепей.Россия плачет распутицей,Листопадом, серым дождемНад кутьею и ТроеручицейС кисою, с пудовым замком.Россия смеется бурями,Блеском молний, обвалами горНад сединами, буднями хмурыми,Где чернильный и мысленный сор,Над моею заклятой тетрадкою,Где за строчками визг бесенят!..Простираюсь перед укладкою,И слезам, и хохоту рад.Там, Бомбеем и Ладогой веющий,Притаился мамин платок,О твердыни ларца, пламенеющий,Разбивается смертный поток.И над Русью ветвится и множитсяВавилонского плата кайма…Возгремит, воссияет, обожитсяМатеринская вещая тьма!

293Я знаю, родятся песни —

Я знаю, родятся песни —Телки у пегих лосих, —И не будут звезды чудесней,Чем Россия и вятский стих!Города Изюмец, ЧерниговВ словозвучьи сладость таят…Пусть в стихе запылает Выгов,Расцветет хороводный сад.По заставкам Волга, ОнегаС парусами, с дымом костров!..За морями стучит телега,Беспощадных мча седоков.Черный уголь, кудесный радий,Пар-возница, гулёха-стальЕдут к нам, чтобы в Китеж-градеОборвать изюм и миндаль,Чтобы радужного РублеваУсадить за хитрый букварь…На столетье замкнется сноваС драгоценной поклажей ларь.В девяносто девятое летоЗаскрипит заклятый замок,И взбурлят рекой самоцветыОслепительных вещих строк.Захлестнет певучая пенаХолмогорье и Целебей,Решетом наловится ВенаСеребристых слов-карасей!Я взгляну могильной березкойНа безбрежность песенных нив,Благовонной зеленой слезкойБезымянный прах окропив.

294Умирают звезды и песни

Умирают звезды и песниНо смерть не полнит сумы, —Самоцветный лебедь ВоскресниГнездится в недрах тюрьмы.Он сосцов девичьих алееЛовит рыбок — чмоки часов…Нож убийцы и цепи злодеяЗнают много воскресных слов.И на исповеди, перед казнью.Улей-сердце выводит пчел,Над смертельной слезой, над боязньюПоцелуйный реет орел.Оборвутся часов капели,Как луга, омыв каземат,Семисвечником на постелиОсенит убийцу закат.И с седьмого певчего небаМноговзорный скатится Глаз,Чтобы душу черней ЭребаСпеленать в лазурный атлас.А за ним Очиститель сходитС пламенеющею метлой,Сор метет и пятна выводит,Хлопоча, как мать, над душой.И когда улыбка дитятиРасплещет губ черноту,Смерть — стрелок в бедуинском платеРоковую ставит мету.

295Проститься с лаптем-милягой,

Проститься с лаптем-милягой,С овином, где дед-ВелесЗакатиться красной ватагойВ безвестье чужих небес.Прозвенеть тальянкой в Сиаме,Подивить трепаком Каир,В расписном бизоньем вигвамеНоволадожский править пир.Угостить раджу солодягой,Баядерку сладким рожком…Как с Россией, простясь с бумагой,Киммерийским журчу стихом.И взирает Спас с укоризнойИз угла на словесный пляс.С окровавленною отчизнойНе печалит разлука нас.И когда зазвенит на ЧилиКерженский самовар,Серафим на моей могилеВострубит светел и яр.И взлетит душа алконостомВ голубую млечную медь,Над родным плакучим погостомИзбяные крюки допеть.

296Коровы — платиновые зубы,

Коровы — платиновые зубы,Оранжевая масть, в мыке валторны,На птичьем дворе гамаюны, инкубыДомашние твари, курино-покорны.Пшеничные рощи, как улей, медовы,На радио солнце лелеют стволы.Глухие преданья про жатву и ловыВ столетиях брезжат неясно-смуглы.Двуликие девушки ткут песнопенья, —Уснова — любовь, поцелуи — уток,Блаженна земля и людские селенья,Но есть роковое: Начало и Срок.Но есть роковое: Печаль и Седины,Плакучие ивы и воронов грай…Отдайте поэту родные овины,Где зреет напев — просяной каравай!Где гречневый дед — золотая улыбаСловесное жито ссыпает в сусек…Трещит ремингтон, что Удрас и БарыбаВ кунсткамерной банке почили навек,Что внук китовраса в заразной больницеГнусавит Ой-ра, вередами цветя…Чернильный удав на сермяжной страницеПожрал мое сердце, поэзии мстя.

297Придет караван с шафраном,

Виктору Шимановскому

Придет караван с шафраном,С шелками и бирюзой,Ступая по нашим ранам,По отмели кровяной.И верблюжьи тяжкие пяткиУмерят древнюю боль,Прольются снежные святкиВ ночную арабскую смоль.Сойдутся — вятич в тюрбане,Поморка в тунисской чадре,В незакатном новом ХаранеНа Гор лучезарной горе.Переломит Каин дубинуДля жертвенного костра,И затопит земную долинуПылающая гора.Города журавьей станицейВзбороздят небесную грудь.Повенец с лимонного НиццейУкажут отлетный путь.И не будет песен про молот,Про невидящий маховик,Над Сахарою смугло-золотПрозябнет России лик.В шафранных зрачках караваныС шелками и бирюзой,И дремучи косы-платаны,Целованные грозой.

298Суровое, булыжное государство, –

Суровое, булыжное государство, —Глаза Ладога, Онего сизоводное…Недосказ — стихотворное коварство,Чутье следопытное народное.Нос мужицкий — лось златорогийНа тропе убийства, всеземного кипения; —Проказа на солнце, лишь изб порогиДухмянней аравийского курения.У порога избы моей страж осьмикрылый,О, поверьте, то не сказка, не слова построчные!Чу, как совы, рыдают могилы…Все цепче, глазастее лучи восточные.Мир очей, острова из улыбок и горы из слов,Баобабы, смоковницы, кедры из нот:Фа и Ля на вершинах, и в мякоть плодовНенасытные зубы вонзает народ.Дарья с Вавилом качают Монблан,Каменный корень упрям и скрипуч…Встал Непомерный, звездистый от ран,К бездне примерить пылающий ключ.Чу! За божницею рыкают львы,В старой бадье разыгрались киты:Ждите обвала — утесной молвы,Каменных песен из бездн красоты.Гулы в ковриге… То стадо слоновДебри пшеничные топчет пятой:Ждите самумных арабских стихов,Пляски смоковниц под ярой луной.

299Домик Петра Великого,

Домик Петра Великого,Бревна в лапу, косяки аршинные,Логовище барса дикого,Где тлеют кости безвинные.Сапоги — шлюзы амстердамские,С запахом ила, корабельного якоря,Пакля в углах — седины боярские,Думы столетий без песни и бахоря.Правнуки барсовы стали котятами,Топит их в луже мальчонко — история.Глядь, над сивушными, гиблыми хатамиБлещет копье грозового Егория.Домик Петровский не песня Есенина,В нем ни кота, ни базара лещужного,Кружка голландская пивом не вспенена:Ала Россия без хмеля недужного.Выловлен жемчуг, златницы татарские,Пестун бурунный — добыча гербария,Стих обмелел… Сапоги амстердамскиеВновь попирают земли полушария.Барсова пасть и кутья на могилушке,Кто породнил вас, Зиновьев с Егорием?Видно недаром блаженной АринушкеСнилися маки с плакучим цикорием.

300Зурна на зырянской свадьбе,

Зурна на зырянской свадьбе,В братине знойный чихирь,У медведя в хвойной усадьбеГомонит кукуший псалтырь:«Борони Иван волосатый,Берестяный Семиглаз…»Туркестан караваном ватыПосетил глухой Арзамас.У кобылы первенец — зебу,На задворках — пальмовый гул.И от гумен к новому хлебуВетерок шафранный пахнул.Замесит Орина ковригу —Квашня — семнадцатый год…По малину колдунью-книгуЗалучил корявый Федот.Быть приплоду нутром в Микулу,Речью в струны, лицом в зарю…Всеплеменному внемля гулу,Я поддонный напев творю.И ветвятся стихи-кораллы,Неявленные острова, —Где грядущие КалевалыБуревые пожнут слова.Где совьют родимые гнездаФламинго и журавли…Как зерно, залягу в бороздыНовобрачной жадной земли!

301В шестнадцать — кудри да посиделки,

В шестнадцать — кудри да посиделки,А в двадцать — первенец, молодица, —Это русские красные горелки,Неопалимая феникс-птица.Под тридцать — кафтан степенный,Пробор, как у Мокрого Спаса, —Это цвет живой, многоценный,С луговин певца-китовраса.Золотые столбы России,Китоврас, коврига и печь,Вам в пески и устья чужиеПривелось как Волге истечь.Но мерцает в моих страницахПеклеванных созвездий свет.Голосят газеты в столицах.Что явился двуглаз — поэт.Обливаясь кровавым потом,Я несу стихотворный крестК изумруднымЛунным воротам,Где напевы, как сонм невест.Будет встреча хлебного словаС ассирийской флейтой-змеей,И Великий Сфинкс как короваНа Сахару прольет удой.Из молочных хлябей, как озимь,Избяные взойдут коньки,Засвирелит блеянием козьимКитоврас у райской реки.И под огненным баобабомЗакудахчет павлин — изба…На помин олонецким бабамЭта тигровая резьба.

302На помин олонецким бабам

На помин олонецким бабамВоскуряю кедровый стих;Я под огненным баобабомМозг ковриги и звезд постиг.Есть Звезда Квашни и Сусека,Материнской пазушной мглы.У пиджачного человекаНе гнездятся в сердце орлы.За ресцами не вязнут перьяПеклеванных драчливых стай,Не магнит, а стряпка-ЛукерьяУказует дорогу в рай.Там сосцы тишины и крынкиС песенным молоком,Не поэты ли сиротинки,Позабывшие Отчий дом?Не по ним ли хнычет мутовка,Захлебываясь в дрожжах?Как словесная бронза ковкаШепелявой прозе на страх!Раздышалась мякишем книга,Буква «Ша» — закваска в пере,И Казбеком блещет ковригаКаравану пестрых тире.

303Осыпалась избяная сказка —

Осыпалась избяная сказка —Шатер под смоковницей сусальной,На затерянном судне полярная Пасха,Путешествие по библии при свечке сальной.Пересохли подлавочные хляби,И кит — тишина с гарпуном в ласту.В узорной каргопольской бабеПровижу богов красоту.Глядь, баба в парижской тальме,Напудрен лопарский нос…Примерещился нильской пальмеСельдяной холмогорский обоз.За обозом народ — ЛомоносовВ песнорадужном зипуне…Умереть у печных утесовИндустриальной волне.Чтоб в коврижные океаныОтчалил песенный флот…Товарищи, отомстим за раныДевы-суши и Матери вод!Ложесна бытия иссякли, —В наших ядрах огонь и гром,Пиренеи словесной паклиПадут под тараном-стихом.На развалинах строк, созвучийКаркнет ворон — мое перо,И прольется из трубной тучиЖивоносных рифм серебро.

304Женилось солнце, женилось

Вещему другу А. Богданову

Женилось солнце, женилосьНа ладожском журавле,Не ведалось и не снилось,Что дьявол будет в петле.Что смерть попадется в сетиСкуластому вотяку…Глядятся боги и детиВ огненную реку.И видят: журавье солнцеНа тигровом берегуКурлыкает об Олонце,Взнуздавшем коня-пургу.Будя седую пустыню,Берестяный караванВезет волшебную скрынюЖивых ледовитых ран.От хвои платану подарок.Тапиру — тресковый дар…Тропически ал и жарокОктябрьских знамен пожар.Не басня, что у арабаЛьвиный хлеб — скакун в табуне,И повойник зырянка-бабаЭфиопской мерит луне;Что плеяды в бурлацком взвареУбаюкивает Ефрат,И стихом в родном самовареЗакипает озеро Чад.

305Теперь бы Казбек — коврига,

Теперь бы Казбек — коврига,Урал — румяный омлет…Слезотечна старуха-книга,Опечален Толстой и Фет.По цыгански пляшет брошюраИ бренчит ожерельем строк.Примеряет мадам культураУсть-Сысольский яхонт-платок.Костромские Зори-сережки,Заонежские сапожки…Строятся филины, кошкиВ симфонические полки.Мандолина льнет к барабану —Одалиска к ломовику…По кумачному океануУплывает мое ку-ку.Я кукушка времен и сроков,И коврига — мое гнездо.А давно ль Милюков, НабоковВыводили глухое «до».Огневое «Фа» — плащ багряный,Завернулась в него судьба,Гамма «Соль» осталась на раныПеснолюбящего раба.

306ЖЕЛЕЗО

Безголовые карлы в железе живут,Заплетают тенета и саваны ткут,Пишут свиток тоски смертоносным пером,Лист убийства за черным измены листом.Шелест свитка и скрежет зубила-пераЧуют Сон и Раздумье, Дремота-сестра…Оттого в мире темень, глухая зима,Что вселенские плечи болят от ярма,От железной пяты безголовых владык,Что за зори плетут власяничный башлык,Плащаницу уныния, скуки покров,Невод тусклых дождей и весну без цветов!Громоносные духи в железе живут:Мощь с Ударом, с Упругостью девственный Труд,Непомерна их ласка и брачная ночь…Человеческий род до объятий охоч,И горючие перси влюбленных машинДля возжаждавших стран словно влага долин. —Из магнитных ложесн огневой баобабЛовит звездных сорок краснолесьями лап.И стрекочут сороки: «в плену мы, в плену».Допросить бы мотыгу и шахт глубину,Где предсердие руд, у металла гортань,Чтобы песня цвела, как в апреле герань,Чтобы млечным огнем серебрилась строка,Как в плотичные токи лесная река,И суровый шахтер по излукам стиховНаловил бы певучих гагар и бобров.

307Солнце избу взнуздало —

Солнце избу взнуздало —Бревенчатого жеребца,Умчимся в эскуриалы,В глагол мирового Отца.С Богом станем богами,Виссонами шелестя…Над олонецкими полямиВзыграло утро-дитя.Сиамских шелков сорочка,Карельские сапожки.Истекла глухая отсрочкаЗабубённой русской тоски. —На покосе индус в тюрбане,Эфиоп — Вавилин приймак.Провидит сердце заранеЖивой, смоковничий мрак.И когда огневой возницаВзнуздывает избу,Каргопольским говором НиццаПровещает Руси судьбу.Пустозерье кличет Хараном,Казуарами — журавлей…Плывут по народным ранамКараваны солнц-кораблей.И, внимая плескам великим,Улыбается мать-изба,А за печью лебяжьим крикомЗамирает миров борьба.

308Солнце верхом на овине

Солнце верхом на овинеТрубит в лазоревый рог…Как и при Рюрике, нынеМного полюдных дорог:В Индию, в сказку, в ковригу…(Горестен гусельный кус).Помнит татарское игоВ красном углу Деисус.Грезит изба Гостомыслом,Суслом тверезый корец…Братья, по ранам иль числамОгненный ведом конец?Наше смертельное знамяСладостней персей и струн,Пляшет тигренком над намиЮное солнце коммун!Эво, — ревун на раките,Кафр у тунгуза в гостях,В липовом бабьем корытеПлещет лагуною Бах,В избах и в барках ловецкихПляска сидонских ковров!..Тянет от пущ соловецкихТаборным дымом стихов.

309Родина, я умираю, —

Родина, я умираю, —Кедр без влаги в корнях,Возношусь к коврижному раю,Где калач-засов на дверях!Где изба — пеклеванный шолом,Толоконная горотьба…Сарафанным, алым подоломОбернулась небес губа.Сапожки — сафьянные тучи,И зенит — бахромчатый плат.Не Кольцов, мандолинный КардуччиМой напевно плакучий брат.Стать бы жалким чумазым кули,Горстку риса стихами чтя…Нижет голод, как четки, пули,Костяной иглой шелестя.И в клетушке издохла рябка,(Это солнце сразил колтун).Не откроет куриная лапкаАдамантовых врат коммун.Перед ними не вымолить коркиЗа сусальный, пряничный стих…Жаворонками скороговоркиУтонули в далях пустых.От былин, узорных погудокТолько перья, сухой помет, —И гремит литаврой желудок,Янычар созывая в поход.

310Родина, я грешен, грешен,

Родина, я грешен, грешен,Богохульствуя и кляня!..Осыпается цвет черешен —Жемчуга Народного дня.Не в окладе Спас, а в жилеткеС пронырою-кодаком…Прочитают внуки заметкиО Черепе под крестом.Скажут: «в строчках оцет и раны.Мужицкий, самумный вздох»…Салтычихи и ТамерланыНе вошли в Сермяжный чертог.Но бумажные, злые червиПробуравили Хризопрас,От Маркони, Радио вервий,Саваоф не милует нас.И над суздальскою божницейИздевается граммофон;Пламенеющей колесницейОбернется поэта сон.С Зороастром сядет Есенин —Рязанской земли жених,И возлюбит грозовый ЛенинПестрядиный, клюевский стих.

311Поселиться в лесной избушке

Поселиться в лесной избушкеС кудесником-петухом,Чтоб не знать, как боровы-пушкиИзрыгают чугунный гром,Чтоб не зреть, как дымятся раны,Роженичные ложесна…На лопарские мхи, поляныГолубая сойдет весна.Прибредет к избушке лосихаПросить за пегих телят,И пузатый пень как купчихаПовяжет зеленый плат.Будет месяц как слезка светел,От росы чернобыльник сед,Но в ночи кукарекнет петел,Как назад две тысячи лет.Вспыхнет сердце — костер привратный,Озаряя Терновый лик…Римский век багряно-булатныйГладиаторский множит крик,И не слышна слеза Петрова —Огневая моя слеза…Осыпается Бога-СловаЖивоносная бирюза,Нет иглы для низки и нитиПобедительных чистых риз…О распните меня, распнитеКак Петра, — головою вниз!

312Братья, мы забыли подснежник,

Братья, мы забыли подснежник,На проталине снигиря,Непролазный, мертвый валежникПрославляют поэты зря!Хороши заводские трубы,Многохоботный маховик,Но всевластней отрочьи губы,Где живет исступленья крик;Но победней юноши пятка,Рощи глаз, где лешачий дед.Ненавистна борцу лампадка,Филаретовских риз глазет!Полюбить гудки, кривошипы, —Снигиря и травку презреть…Осыпают церковные липыЛистопадную рыжую медь,И на сердце свеча и просфорка,Бересклет, где щебечет снигирь,Есть Купало и Красная Горка,Сыропустная, блинная ширь.Есть Россия в Багдадском монисто,С Бедуинским изломом бровей…Мы забыли про цветик душистыйНа груди колыбельных полей.

(1920)

313Теперь бы герань на окнах,

Теперь бы герань на окнах,Ватрушка, ворчун-самовар,В зарю на реченке и копнахКиноварно-сизый пожар.Жизнь, как ласково-мерная пряжаПод усатую сказку кота…Свершилась смертельная кража,Развенчана Мать- Красота!Слепящий венец и запястьеВ обмен на сорочий язык…Народное горькое счастьеПрозябло кустом павилик.Сплести бы веночек Марусе,Но жутко пустынна межа,И песенка уличной Руси —Точильные скрипы ножа.Корейцы, чумазые сербыЗаслушались визга точил…Сутулятся волжские вербыНад скорбью бурлацких могил.

314На заводских задворках, где угольный ад,

На заводских задворках, где угольный ад,Одуванчик взрастает звездистою слезкой; —Неподвластен турбине незримый царьград,Что звенит жаворонком и зябликом-тёзкой.Пусть плакаты горланят: «падите во прахПеред углем чумазым, прожорливой домной, —Воспарит моя песня на струнных крылахВ позапечную высь, где Фавор беспотемный.Где отцовская дума — цветенье седин,Мозг ковриги и скатерти девьи персты; —Не размыкать сейсмографу русских кручин,Гамаюнов — рыдающих птиц красоты.И вотще брат-железо березку корит,Что как песня она с топором не дружна…Глядь, в бадейке с опарою плещется кит,В капле пота дельфином ныряет луна.Заливаются иволги в бабьем чепце,(Есть свирели в парче, плеск волны в жемчугах),Это Русь загрустила о сыне-певце,О бизоньих вигвамах на вятских лугах.Стих — черпак на родной соловецкой барже,Где премудрость глубин, торжество парусов.Я в историю въеду на звонном моржеС пододонною свитой словесных китов.

315В степи чумацкая зола,

Сергею Есенину

В степи чумацкая зола,Твой стих гордынею остужен.Из мыловарного котлаТебе не выловить жемчужин.И груз Кобыльих кораблей —Обломки рифм, хромые стопы, —Не с Коловратовских полейВ твоем венке гелиотропы. —Их поливал МариенгофКофейной гущей с никотином…От оклеветанных ГолгофТропа к Иудиным осинам.Скорбит Рязанская земля,Седея просом и гречихой,Что, соловьиный сад трепля,Парит Есенинское лихо.Оно как стая воронят,С нечистым граем, с жадным зобом,И опадает песни садНад материнским строгим гробом.В гробу пречистые персты,Лапотцы с посохом железным…Имажинистские цветыПретят очам многоболезным.Словесный брат, внемли, внемлиСтихам — берестяным оленям:Олонецкие журавлиХристосуются с Голубенем.Трерядница и Песнослов —Садко с зеленой водяницей.Не счесть певучих жемчуговНа нашем детище-странице.Супруги мы… В живых векахЗаколосится наше семя,И вспомнит нас младое племяНа песнотворческих пирах.

316В васильковое утро белее рубаха,

В васильковое утро белее рубаха,В междучасие зорь самоцветна слеза.Будет олово в горле, оковы и плаха,И на крыльях драконьих седая гроза.Многозубые башни укроют чертоги,Где властители жизни — Епископ и Царь,Под кандальный трезвон запылятся дороги…Сгиньте, воронов стаи — словесная гарь!В васильковое утро белее рубаха,Улыбается печь и блаженна скамья,За певучей куделью незримая пряхаМерит нитью затон, где Бессмертья ладья.На печной материк сходят мама и дед,Облеченные в звон, в душу флейт и стихов,И коврижное солнце крупитчатый светПроливает в печурки, где выводок слов.И ныряют слова в самоцветную хлябь,Ронят радужный пух запятых и тире…О, горящее знамя — тигриная рябь,Буйный молот и серп в грозовом серебре!Куйте, жните, палите миры и сердца!Шар земной — голова, тучи — кудри мои,Мозг — коралловый остров, и слезку певцаОмывают живых океанов струи.

317В заборной щели солнышка кусок —

В заборной щели солнышка кусок —Стихов веретено, влюбленности исток,И мертвых кашек в воздухе дымок…Оранжевый сентябрь плетет земле венок.Предзимняя душа, как тундровый олень,Стремится к полюсу, где льдов седая лень,Где ледовитый дуб возносит сполох-сень,И эскимоска-ночь укачивает день.В моржовой зыбке светлое дитяДо мамушки — зари прикурнуло, грустя…Позёмок-дед, ягельником хрустя,За чумом бродит, ежась и кряхтя.Душа-олень летит в алмаз и лед,Где время с гарпуном, миров стерляжий ход,Чтобы закликать май, гусиный перелет,И в поле, как стихи, суслонный хоровод.В заборной щели солнечный глазокГлядит в овраг души, где слезка-ручеекЗвенит украдкою меж галек — серых строк,Что умерла любовь и нежный май истек.

318МАТЬ

Она родила десятерыхКраснозубых, ярых сынов;В материнских косах седыхСвященный сумрак лесов:Под елью старый Велес,Пшено и сыр на костре,И замша тюркских небес,Как щит в голубом серебре.Поет заклятья шаман,Над жертвой кудрявится дым…Родительский талисманВ ученую лупу незрим.И мамин еловый духГербарий не полонит…Люблю величавых старухВ чьих шалях шумы ракит.Чьи губы умели разжечьВ мужчине медвежий жар,Отгулы монгольских сечИ смертный пляс янычар.Старушья злая любовьДурманнее белены,Салоп и с проседью бровьТаят цареградские сны.В Софию въехал Мурат,И Влахерн — пристанище змей,Могуч, боговидящ и свят,Я сын сорока матерей.И сорок титанов-отцов,Как глыбу, тесали меня.Придите из певчих сосцовОтпить грозового огня!

319Строгоновские иконы —

Строгоновские иконы —Самоцветный, мужицкий рай;Не зовите нас в Вашингтоны,В смертоносный, железный край.Не обертывайте в манишкиС газетным хитрым листом,По звенящей, тонкой наслышкеМы Предвечное узнаем.И когда златится солома,Оперяются озима,Мы в черте алмазной, мы дома,У живых истоков ума.Самоцветны умные хляби —Непомерность ангельских глаз…Караван к Запечной КаабеПривезет виссон и атлас.Нарядяся в пламя и розы,В Строгоновское письмо,Мы глухие смерчи и грозыЗапряжем в земное ярмо.Отдохнет многоскорбный сивка,От зубастых ножниц — овца,Брызнет солнечная наливкаИз небесного погребца.Захмелеют камни и люди,Кедр и кукуший лен,И восплачет с главой на блюдеПлясея Кровавых Времен.Огневые рощи — иконыВосшумят: «се Жених грядет»…Не зовите нас в ВашингтоныПод губительный молот бед!

320Узорные шаровары

Узорные шароварыВольготней потных, кузнечных…Воронье да злые пожарыНа полях родимых запечных.Черепа по гулким печуркам,В закомарах лешачий пляс,Ускакал за моря каурка,Добрый волк и друг-китоврас.Лучше вихорь, песни Чарджуев,На пути верблюжий костяк;Мы борцы, Есенин и Клюев,За ковригу возносим стяг,За цветы в ушах у малайца,За кобылий сладкий удой,Голубка и ржаного зайцаНам испек Микула родной.Оттого на песенной кровлеВоркование голубей,Мы — Исавы, в словесной ловлеОбросли землей до грудей.И в земле наших книг страницы,Запятые — медвежий след,Не свивают гнезд жаро-птицыПо анчарным дебрям газет.На узорчатых шароварахПрикурнуть ли маховику?Лишь пучина из глубей ярыхВыплескивает строку.

321Маяковскому грезится гудок над Зимним,

Маяковскому грезится гудок над Зимним,А мне журавлиный перелет и кот на лежанке.Брат мой несчастный, будь гостеприимным:За окном лесные сумерки, совиные зарянки!Тебе ненавистна моя рубаха,Распутинские сапоги с набором,В них жаворонки и грусть монахаО белых птицах над морским простором.В каблуке в моем терем кащеев,Соловей-разбойник поныне, —Проедет ли Маркони, Менделеев,Всяк оставит свой мозг на тыне.Всякий станет песней в ночевке,Под свист костра, над излучиной сивой;Заблудиться в моей поддевке«Изобразительным искусствам» не диво.В ней двенадцать швов, как в году високосном,Солноповороты, голубые пролетья,На опушке по сафьяновым соснамПрыгают дятлы и белки — столетья.Иглокожим, головоногим претит смоль и черника,Тетеревиные токи в дремучих строчках,Свете Тихий от народного ликаОпочил на моих запятых и точках.Простой как мычание, и облаком в штанах казинетовыхНе станет Россия, так вещает Изба.От мереж осетровых и кетовыхВсплески рифм и стихов ворожба.Песнотворцу ль радеть о кранах подъемных,Прикармливать воронов — стоны молота?Только в думах поддонных, в сердечных домнахВыплавится жизни багряное золото.

322Блузник, сапожным ножом

Блузник, сапожным ножомРаздирающий лик Мадонны, —Это в тумане ночномДостоевского крик бездонный.И ныряет, аукает крик —Черноперый, колдующий петел,Неневестной Матери ликПредстает нерушимо светел.Безобиден горлинка-ножВ золотой коврижной потребе.Колосится зарная рожьНа валдайском, ямщицком небе.И звенит Достоевского больБубенцом плакучим, поддужным…Глядь, кабацкая русская гольКак Мадонна, в венце жемчужном!Только буйственна львенок-брада,Ястребята — всезрящие очи…Стали камни, огонь и водаДо пурпуровых сказок охочи.И волхвующий сказочник я,На устах огневейные страны…Достоевского боль, как ладья,Уплывает в ночные туманы.

323Повешенным вниз головою

Повешенным вниз головоюКосматые снятся шатрыИ племя с безвестной молвоюУ аспидно-синей горы.Там девушка тигру услада,И отрок геенски двууд.Захлестнутым за ноги надоОтлить из кровинок сосуд.В нем влага желёз, сочленений,И с семенем клей позвонков…Отрадны казненному сениНезыблемых горных шатров.Смертельно пеньковой тропоюДостичь материнской груди…Повешенных вниз головоюТрещоткою рифм не буди.

324У вечерни два человека –

У вечерни два человека —Поп да сторож в чуйке заплатанной.На пороге железного векаСтою, мертвец неоплаканный.Бог мой, с пузом распоротым,Выдал миру тайны сердечные;Дароносица распластана молотом,Ощипаны гуси — серафимы млечные.Расстреляны цветики на проталинкахИ мамины спицы-кудесницы…Снегурка в шубейке и валенкахХнычет у облачной лестницы.Войти бы в Божью стряпущую,Где месяц — калач анисовый…Слезинка над жизненной пущеюРасцветет, как сад барбарисовый.Спицы мамины свяжут Нетленное —Чулки для мира голопятого,И братина — море струнно-пенноеВыплеснет Садко богатого.Выстроит Садко Избу соборную,Подружит Верхарна с КривополеновойИ обрядит Ливерпуль, Каабу узорнуюВ каргопольскую рубаху с пряжкой эбеновой.

325Убежать в глухие овраги,

Убежать в глухие овраги,Схорониться в совьем дуплеОт пера, колдуньи-бумаги,От жестоких книг на земле.Обернуться малой пичугой,Дом — сучок, а пища — роса,Чтоб не знать, как серною вьюгойКурятся небеса.Как в пылающих шлемах горыНавастривают мечи…Помню пагодные узоры,Чайный сад и плеск че-чун-чи.Гималаи видели ламуС ячменным русским лицом…Песнописец, Волгу и КамуИсчерпаю ли пером?Чтобы в строчках плавали барки,Запятые, как осетры…Половецкий голос татаркиЧеродейней пряжи сестры.В веретенце жалобы вьюги,Барабинская даль в зурне…Самурай в слепящей кольчугеКупиною предстанет мне.Совершит обряд харакири:Вынет душу, слезку-звезду…Вспомянет ли о волжской шириКитайчонок в чайном саду?Домекнутся ли по Тян-Дзину,Что под складками че-чун-чиЗапевают, ласкаясь к сыну,Заонежских песен ключи?

326Незримая паутинка

Незримая паутинкаЗвенит как память, как миг.Вьется жизненная тропинкаПеревалом пустынных книг.Спотыкаюсь о строки-кварцы,О кремни точек, тире.Вотяки, голубые баварцыПритекают к Единой заре.На пути капканами книги:Тургенев, жасминный Фет.На пламенной ли квадригеВознесется русский поэт?Иль как я, переметной сумкойБудет мыкать горе-судьбу?Ах, родиться бы недоумкойПеснолюбящему рабу!Не знать бы «масс», «коллектива»,Святых имен на земле…Львиный Хлеб — плакучая иваС анчарным ядом в стволе.

327Портретом ли сказать любовь,

Надпись на портрете Николаю Ильичу Архипову

Портретом ли сказать любовь,Мой кровный, неисповедимый!..Уж зарумянилась морковь,В рассоле нежатся налимы.С бараньих почек сладкий жирКак суслик прыскает свечою,И вдовий коротает пирКомар за рамою двойною.Салазкам снится, что зимаСпрядает заячью порошу…Глядь, под окно свалила тьмаЛохмотьев траурную ношу.Там шепелявит коленкорПодслеповатому глазету:«Какой великопостный сорПоэт рассыпал по портрету,Как восковина строк горька,Горбаты буквы-побирушки!»…О, только б милая рукаЛегла на смертные подушки!О, только б обручить любовьСозвучьям — опьяненным пчелам,Когда кровавится морковьИ кадки плачутся рассолом!

328Чернильные будни в комиссариате,

Чернильные будни в комиссариате,На плакате продрог солдат,И в папахе, в штанах на вате,Желто-грязен зимний закат.Завтра поминальный день, —Память расстрелянных рабочих…Расцветет ли в сердцах сиреньУ живых, до ран неохочих?Расплетут ли девушки косы,Старцы воссядут ли у ворот,Светорунные мериносыСойдутся ль у чермных вод?Дохнет ли вертоград изюмом,Банановой похлебкой очаг?..Вторя смертельным думам,Реет советский флаг.Как будто фрегат багряныйОтплывает в безвестный край…Восшумят в печурке платаны,На шесток взлетит попугай.И раджа на слоне священномПосетит зырянский овин,Из ковриги цветом нетленнымВзрастет златоствольный крин.Вспыхнет закат-папаха,Озарит потемки чернил,И лагунной музыкой БахаЗажурчит безмолвье могил.

(1913)

329У соседа дочурка с косичкой —

У соседа дочурка с косичкой —Голубенький цветик подснежный.Громыхает, влекомо привычкой,Перо, словно кузов тележный.На пути колеи, ухабы,Недозвучья — коровьи мухи.Стихотворные дали рябы,И гнусавы рифмы-старухи.Ах, усладней бы цветик-дочка,Жена в родильных веснушках!Свернулась гадюкою точка,Ни зги в построчных макушках.Громыхает перо-телегаПо буквам — тряским ухабам…Медвежья хвойная негаВнимать заонежским бабам.В них вече и вольтова домбра,Теремов слюдяные потемки…Щекочет бесенок ребраУ соседа — рыжего Фомки.Оттого и дочка с косичкой,Перина, жена в веснушках.Принижен гения кличкой,Я крот в певучих гнилушках.

330По мне Пролеткульт не заплачет,

По мне Пролеткульт не заплачет,И Смольный не сварит кутью,Лишь вечность крестом обозначитПредсмертную песню мою.Да где-нибудь в пестром ХаранеНубиец, свершивши намаз,О раненом солнце-тимпанеПричудливый сложит рассказ.И будет два солнца на небе,Две раны в гремящих веках, —Пурпурное — в Ленинской требе,Сермяжное — в хвойных стихах.Недаром мерещится МеккаОлонецкой серой избе.Горящий венец человекаЗадуть ли самумной судьбе!От смертных песков есть притины,Узорный оазис — изба —Грядущей России картины —Арабская вязь и резьба.В кряжистой тайге попугаи,Горилла за вязкой лаптей…Я грежу о северном раеПлодов и газельных очей!

(1919)

331Задворки Руси — матюги на заборе,

Задворки Руси — матюги на заборе,С пропащей сумой красноносый кабак,А ветер поет о родимом поморье,Где плещется солнце — тюлений вожак,Где заячья свадьба, гагарьи крестиныИ ос новоселье в зобатом дупле…О, если б в страницах златились долины,И строфы плясали на звонкой земле!О, если б ковычки — стада холмогорокСходились к перу — грозовому ручью!Люблю песнотравный гремучий пригорок,Где тайна пасет двоеточий семью.Сума и ночлежка — судьбина поэта,За далью же козлик — дымок над избойБодается с просинью — внучкою света…То сон колыбельный, доселе живой.Как раненый морж многоротая книгаВоззвала смертельно: приди! О, приди!И пал Карфаген — избяная коврига…Найдет ли изменник очаг впереди?Иль в зуде построчном, в словесном позоре,Износит певучий Буслаев кафтан?..Цветет костоеда на потном заборе —Бесструнных времен прокаженный коран.

332ЛЬВИНЫЙ ХЛЕБ

«Тридцать три года, тридцать три»,Это дудка няни-зари,Моей старой подруги.Первый седой волосИ морщинок легкие дуги —Знак, что и в мою волостьПриплетутся гости-недуги:Лихорадка — поджарая баба,Костолом — сутулый бродяга…В тени стиха-баобабаЗалегла удавом бумага.Под чернильным солнцем усладаПереваривать антилопу — чувства…Баобабы пасынки садаНеувядаемого искусства.В их душе притаились пумы,Каннибалов жадный поселок,Где треплются скальпы-думыУ божничных свирепых полок,Где возмездие варит травыНапитывать стрелы ядом,И любовь — мальчонка чернявыйС персиковым сладким задом.В тридцать три года норовЛобызать, как себя, мальчонка,Отныне женщине боровПодарит дитя-свиненка.И не надобна пупорезкаПолосатой тигровой самке…Песнословного перелескаНе ищите в славянской камке: —Питомец деда — ОнегаОтведал Львиного хлеба, —Прощайте изба, телега —Моя родная потреба!Лечу на крыльях самума —Коршуна, чье яйцо Россия,В персты арабского Юма,В огни и флейты степные.Свалю у ворот СуданаВязанку стихов овинных, —Олонецкого баянаВозлюбят в шатрах пустынных.И девушки-бедуинкиВ Песнослов окунут кувшины…Не ищите меня на рынке,Где ярятся бесы-машины,Где, оскаля шрифтные зубы,Взвизгивает газета…В зрачках чернокожей ЛюбыЗаплещет душа поэта…И заплачут шишками сосныНад моей пропащей могилой…Тридцать третий год високосныйВздувает ночи ветрило.Здравствуй шкипер из преисподней!Я — кит с гарпуном в ласту,Зову на пир новогоднийДьяволицу-красоту.Нам любо сосать в обнимкуПрогорклый собственный хвост,Пока и нашу заимкуХлестнет пургою погост.

333Древний новгородский ветер,

Древний новгородский ветер,Пахнущий колокольной медью и дымом бурлацких костров,Таится в урочищах песен,В дуплах межстрочных,В дремучих потемках стихов.Думы — олонецкие сосныС киноварной мякотью коры,С тульёй от шапки Ивана-царевича на макушке,С шумом гусиного перелета,С плеском окуньим в излуке ветвейЖивут в моих книгах до вечной поры.Бобры за постройкой плотины,Куницы на слежке тетерьей,И синие прошвы от лыжК мироварнице — келье пустынной,Где Ярые Очи зырянский ИсусС радельной рубахой на грядке —Вот мое сердце и знанье и путь.В стране холмогорской, в нерпячьем снегу,Под старым тресковым карбасом,Нашел я поющий, берестяный следОт лаптя, что сплел Ломоносов:Горящую пятку змея стерегла,Последье ж орлы-рыбогоны,И пять кашалотов в поморьи перстовПознанья Скалу сторожили.Я племенем мозга змею прикормил,Орлов — песнокрылою мыслью,Пяти кашалотам дал зренье и слух,Чутье с осязаньем и вкусом —Разверзлась пучина, к Познанья СкалеЛазоревый мост обнажая.Кто раз заглянул в ягеля моих глаз,В полесье ресниц и межбровья,Тот видел чертог, где берестяный СпасЛобзает шафранного Браму,Где бабья слезинка, созвездием став,В Медину ведет караваны,И солнце Таити — суропный калачПочило на пудожском блюде.Запечную сказку, тресковую рябь,Луну в толоконном лукошкеУ парня в серьге талисманный Памир,В лучине — кометное пламя,Тюрбан Магомета в старушьем чепце,Карнак — в черемисской божнице —Всё ведает сердце, и глаз-изумрудВ зеленые неводы ловит.Улов непомерный на строчек шестыРазвесила пестунья-память:Зубатку с кораллом, с дельфином треску,Архангельский говор с халдейским,И вышла поэма — ферганский базарПод сенью карельских погостов.Пиджачный читатель скупает товар,Амбары рассудка бездонны,И звездную тайну страницей зовет,Стихами жрецов гороскопы,Ему невдомек, что мой глаз-изумруд —Зеленое пастбище жизни.

334Меня хоронят, хоронят…

Меня хоронят, хоронят…Построчная тля, жукиНавозные проворонятЛедоход словесной реки.Проглазеют моржа златогоВ половодном разливе строк,Где ловец — мужицкое словоЗа добычей стремит челнок.Погребают меня так рано,Тридцатилетним бородачом,Засыпают книжным гуаноИ Брюсовским сюртуком.Сгинь, поджарый! Моя одёжаПестрядь нив и ржаной атлас!Разорвалась тучами рожа,Что пасла, как отары, нас.Я из ста миллионов первыйГуртовщик златорогих слов,Похоронят меня не стервы,А лопаты глухих веков.Нестерпим панихидный запах…Мозг бодает изгородь лба…На бревенчатых тяжких лапахВосплясала моя изба.Осетром ныряет в оконцахКраснобрюхий лесной закат;То к серпу на солнечных донцахПожаловал молот — брат.И зажглись словесные кладыПо запечным дебрям и мхам…Стихотворные водопадыПретят бумажным жукам.Не с того ль из книжных улусовТянет прелью и кизяком,Песнослову грозится БрюсовИзнасилованным пером.Но ядрен мой рай и чудесен,В чаще солнца рассветный гусь,И бадьею омуты песенРасплескала поморка-Русь.

335Из избы вытекают межи,

Из избы вытекают межи,Русские тракты, Ломоносовы, Ермаки.Убежать в половецкие вежиОт валдайской ямщицкой тоски.Журавиная, русская тягаС Соловков — на узорный Багдад…В Марсельезе, в напеве «Варяга»Опадает судьба-виноград.Забубенно, разгульно и пьяно,Бровь-стрела, степь да ветер в зрачках; —Обольщенная Русь, видно раноПрозвенел над Печорою Бах!Спозаранка знать внук КоловратаАду Негри дарил перстеньком…Поседела рязанская хатаПод стальным ливерпульским лучом.Эфиопская черная рожаНад родимою пущей взошла.Хмура Волга и степь непогожа,Где курганы пурга замела.Где Светланина треплется лента,Окровавленный плата лоскут…Грай газетный и щокот конвентаСлавословят с оковами кнут.И в глухом руднике Ломоносов,Для Европы издевка — Ермак…В бубенце и в напеве матросовПогибающий стонет Варяг.

336Глухомань северного бревенчатого городишка,

Глухомань северного бревенчатого городишка,Где революция, как именины у протопопа.Ряд обжорный и каланчи вышкаЖдут антихриста, сивушного потопа.На заборе кот корноухийМурлычит про будошника Егора,В бурнастых растегаях старухиГреют души на припеке у собора.Собор же помнит Грозного, Бориса,На створах врат Илья громогласный,Где же Свобода в венке из барбариса,И Равенство — королевич прекрасный?Здесь не верят в жизнь без участка,В смерть без кутьи и без протопопа.Сбывается аракчеевская сказкаПро немчуру и про мужика-холопа:Немец был списан на икону —Мужику невдомеки рожа…По купецким крышам, небосклону,Расплеснулся закат-рогожа.На рогоже страстотерпица РоссияКажет Богу раны и отеки…Как за буйство царевна СофияМы получим указ жестокий:«Стать уездной бревенчатой глухоманиЧерной кухней при Утгоф-бароне,И собору, как при грозном Иоанне,Бить уставы в медные ладони».

337Миновав житейские версты

Миновав житейские верстыУмереть, как золе в печурке,Без малинового погоста,Без сказки о котике Мурке.Без бабушки за добрым самоваром,Когда трепыхает ангелок-лампадка.Подружиться с яростным паромЧеловечеству не загадка. —Пржевальский в желтом ПамиреВидел рельсы — прах тысячелетий…Грянет час, и к мужицкой лиреПрипадут пролетарские дети.Упьются озимью, солодягой,Подлавочной ласковой сонатой,Уж загрезил пасмурный ЧикагоО коньке над пудожскою хатой.О сладостном соловецком чинеС подблюдными славами, хвалами…Над Багдадом по моей кончинеЗаширяют ангелы крылами.И помянут пляскою дервишиСердце — розу смятую в Нарыме,А старуха-критика запишетВ поминанье горестное имя.

338Запах инбиря и мяты

Запах инбиря и мятыОт парня с зелеными глазами:Какие Припяти и ЕфратыПротекают в жилах кровями?Не закат ли пустыни в мочках,Леопарды у водопоя?В осиновых терпких почкахЕсть оцет халдейского зноя.Есть в плотничьих звонких артеляхОтгулы арабской стоянки,Зареет в лапландских мятеляхКоралловый пляс негритянки.Кораллы на ладожской юфти —К словесному знать половодью…В церквушке узорчатый муфтийРыдает над ветхой триодью. —То встреча в родимых бороздахЗерна с земляными сосцами.У парня в глазницах, как в звездах,Ночное, зеленое пламя.Как будто в бамбуковых дебряхЗа маткой крадутся тигрята,И желчью прозябли на вербахИнбирь и чилийская мята.

339Петухи горланят перед солнцем,

Петухи горланят перед солнцем,Пред фазаньим лучом на геранях,Над глухим, бревенчатым ОлонцемНебеса в шамаханских тканях.И не верится, что жизнь — обидаС бесхлебицею и бестишьем,Это возводится СемирамидаПовеленьем солнечным вышним.Тяжек молот, косны граниты,В окровавленных ризах зодчий…Полюбил кумач и бархат рытый,Как напев, обугленный рабочий.Только б вышить жребий кумачныйБирюзой кокандской, смирнским шёлком,Чтобы некто чопорно-пиджачныйНе расставил Громное по полкам.Чтобы в снедь глазастым микроскопамНе досталась песня, кровь святая…В белой горенке у протопопаЗаливается тальянка злая.Кривобоки церковь и лавчонкиПозабыв о купле, Божьих данях…Петухи горланят вперегонкиО фазаньем солнце на геранях.

340Поле усеянное костями,

Поле усеянное костями,Черепами с беззубою зевотой,И над ним, гремящий маховиками,Безыменный и безликий кто-то.Кружусь вороном над страшным полем,Узнаю чужих и милых скелеты,И в железных тучах демонов с дрекольем,Провожающих в тартар серные кареты.Вот шестерня битюгов крылатых,Запряженных в кузов, где Есенина поэмы.Господи, ужели и в рязанских хатахПроменяли на манишку ржаные эдемы!И нет Ярославны поплакать зигзицей,Прекрасной Евпраксии низринуться с чадом…Я — ворон, кружусь над великой гробницей,Где челюсть осла с Менделеевым рядом.Мой грай почитают за песни народа, —Он был в миллионах годин и столетий…На камне могильном старуха-свободаИз саванов вяжет кромешные сети.Над мертвою степью безликое что-тоРодило безумие, тьму, пустоту…Глядь, в черепе утлом осиные соты,И кости ветвятся, как верба в цвету.Светила слезятся запястьем перловым,Ручей норовит облобзаться с лозой,И Бог зеленеет побегом ветловымПод новою твердью, над красной землей.

Огненный лик

341Всемирного солнца восход –

Всемирного солнца восход —Великий семнадцатый годПрославим, товарищи, мыНа черных обломках тюрьмы!От крови обломки черны,От слез неизмерней волныИ горше пустынных песковОт мук и свирепых оков!Гремящий семнадцатый годЖелезного солнца восход!Мы руку громам подадим,С Таити венчая Нарым,Из молнии перстень скуем,С лозой покумив бурелом,Созвездья раздуем в костры,В живые павлиньи миры,Где струнные горы и долБаюкает Жизни Глагол!Багряный семнадцатый год —Певучего солнца восход!Казбек, златоперстый Урал,И полюса льдяный опалКуют ожерелье тому,Кто выпрял косматую тьму,Застенки и плесень могилЛавинною кровью омыл,Связал ураганы в суслон,Чтоб выпечь ковригу племен!Озимый семнадцатый год —Пшеничного солнца восход!Прославимте, братья, персты,Где бранный шатер красоты,Где трубная роща ногтейУкрыла громовых детей,Их смех — полнозвучье строки,Забавы же — песен венки,Где жгучий шиповник и ярьСвязуют кровавый янтарь!Литаврный семнадцатый год —Тигриного солнца восход!Леса из бород и зубов,Проселок из жадных зрачков,Где мчится истории коньНа вещий купальский огонь,Чтоб клад непомерный добыть —Борьбы путеводную нить,Прославим, товарищи, мыВ час мести и раненой тьмы!Разящий семнадцатый год —Булатного солнца восход!

(1918)

342Огонь и розы на знаменах,

Огонь и розы на знаменах,На ружьях — маковый багрец,В красноармейских эшелонахНе счесть пылающих сердец!Шиповник алый на шинелях,В единоборстве рождена,Цветет в кумачневых метеляхБагрянородная весна.За вороньем погоню правя,Парят коммуны ястреба…О нумидийской знойной славеГремит пурговая труба.Египет в снежном городишке,В броневиках — слоновый бой…Не уживется в душной книжкеМолотобойных песен рой.Ура! Да здравствует коммуна!(Строка — орлиный перелет)Припал к пурпуровым лагунамРодной возжаждавший народ.Не потому ль багрец и розыЗаполовели на штыках,И с нумидийским тигром козыРезвятся в яростных стихах!

(1919)

343Ленин на эшафоте,

Ленин на эшафоте,Два траурных солнца зрачки,Неспроста журавли на болотеИзнывают от сизой тоски.И недаром созвездье ОленяВ Южный Крест устремило рога…Не спасут заклинанья и пениОт лавинного, злого врага!Муравьиные косные силыГасят песни и пламя знамён…Волга с Ладогой — Ленина жилы,И чело — грозовой небосклон.Будет буря от Камы до Перу,Половодье пророчит Изба,Убегут в гробовую пещеруЧерный сглаз и печалей гурьба!Свет, как очи, взойдет над болотом,Где тоскуют сердца-журавли.По лесным глухариным отлетамУзнаются раздумья земли.Ленин — птичья октябрьская тяга,Щедрость гумен, янтарность плодов…Словно вереск дымится бумагаОт шаманских волхвующих слов.И за строчками тень эшафота —Золотой буреломный олень…Мчатся образы, турья охотаВ грозовую страничную сень.

(1918)

344Мы опояшем шар земной

Мы опояшем шар земнойНе острозубою стеной —Цветистей радуг наша ткань,Уснова — груди, губ герань,Кайма из дерзостных кудрей,Узор из выспренних очей,Живого пояса конецИз ослепительных сердец!Мы опояшем океанКак твердь, созвездьями из ран,А кровь в рубиновый канатСплетет нам старище-закат!Под вулканическим перстомВзгремят в пространстве мировомСозвездья ран, кометы слез, —Планетный огненный обоз!Пусть подивится на товарКузнец архангельских тиар,Ткачиха саванов и мглы,И рок, развесивший котлыУ запоздалых очаговВарить похлебку из рабов:Его убийственный таганПоглотит красный океан!Мы опояшем шар земной —Рука с дерзающей рукой,Уста — мирскую купинуСольем в горящую волну,Чтоб ярых песен кораблиК бессмертью правили рули, —На Острова Знамен и Струн,Где брак племен и пир коммун!Осанна миру, красоте,Снегам на горной высоте,И кедру с шишкой смоляной,Пчеле, корове за удой,За поцелуи ветерку,Сохе и дятлу-молотку —Он проклевал насилья ствол,Соха же прочит стих-помол!Хвала коврижному стиху —Коммуны-девы жениху!Багрянородный их союзСвершон собором синих блуз,Им горн — палящий аналой,Венец же — бой, безмерный бой!Хвала ресницам и крестцам,Улыбке, яростным родам,Свирепой ласке ястребов,Кровоточивой пляске слов,Сосцам, любовника бедру,И моему змее-перу —Тысячежалое оно,Неисчислимых жизней дно!

(1919)

Изба и поле

Старые или новые это песни — что до того! Знающий не изумляется новому. Знак же истинной поэзии — бирюза. Чем старее она, тем глубже ее голубо-зеленые омуты. На дне их — самое подлинное, самое любимое, без чего не может быть русского художника — моя Избяная Индия.

345В суслонах усатое жито,

В суслонах усатое жито,Скидает летнину хорек,Болото туманом покрыто,И рябчик летит на манок.У деда лесная обнова —Берестяный белый кошель,Изба богомольно сурова,И хмура привратница-ель.Крикливы куличьи пролетыВ ущербной предсолнечной мгле,Медведю сытовые сотыМерещатся в каждом дупле.Дух осени прянично-терпкийСулит валовой листопад,Пасет преподобный АверкийНа речке буланых утят.На нем балахонец убогий,Но в сутемень видится мне,Как свечкою венчик двурогийМаячит в глухой глубине.

(1916)

346Вернуться с оленьего извоза,

Вернуться с оленьего извоза,С бубенцами, с пургой в рукавицах,К печным солодовым грозам,К ржаным и щаным зарницам.К черемухе белой, — женке,К дитяти — свежей поляны.Овчинные жаворонкиПоют, горласты и рьяны.За трапезой гость пречудный —Сермяжное солнце в крыльях.Почил перезвон погудныйНа Прохорах и Васильях.С того ль у Маланьи грудиБрыкасты как оленята?В лапотном лыковом гудеЕсть мед и мучная сата.Вскисайте же хлебные недра —Микуловы отчие жилы!Потемки и празелень кедраЗареют в зрачках у Вавилы.И крыльями плещет София —Орлица запечных ущелий,То вещая пряха-РоссияПрядет бубенцы и мятели.

Стихи, не включенные в книги автора и неопубликованные

347Не сбылись радужные грезы,

Не сбылись радужные грезы,Поблекли юности цветы;Остались мне одни лишь слезыИ о былом одни мечты.Погибли юные стремленья,Все идеалы красоты,И тщетно жду их возрожденьяСреди житейской суеты.В лесу густом, под сводом небаОтрадней было бы мне жить,Чем меж людей, лишь ради хлебаОковы рабские носить.Мне нужно вновь переродиться,Чтоб жить, как все, — среди страстей.Я не могу душой сроднитьсяС содомской злобою людей.Светила мудрости, науки,Вы разрешите мне вопрос:Когда окончатся все мукиИ на земле не будет слез?Когда наступит день отрадный,Не будет литься больше кровь,И в нашу жизнь, как свет лампадный,Прольется чистая любовь?

(1904)

348Широко необъятное поле,

Широко необъятное поле,А за ним чуть синеющий лес!Я опять на просторе, на волеИ любуюсь красою небес.В этом царстве зеленом природыНе увидишь рыданий и слез;Только в редкие дни непогодыВетер стонет меж сучьев берез.Не найдешь здесь душой пресыщеннойПьяных оргий, продажной любви,Не увидишь толпы развращеннойС затаенным проклятьем в груди.Здесь иной мир — покоя, отрады.Нет суетных волнений души;Жизнь тиха здесь, как пламя лампады,Не колеблемой ветром в тиши.

(1904)

349Где вы, порывы кипучие,

Где вы, порывы кипучие,Чувств безграничный простор,Речи проклятия жгучие,Гневный насилью укор?Где вы, невинные, чистые,Смелые духом борцы,Родины звезды лучистые,Доли народной певцы?Родина, кровью облитаяЖдет вас, как светлого дня,Тьмою кромешной покрытаяЖдет — не дождется огня!Этот огонь очистительный,Факел свободы зажгётГолос земли убедительный,Всевыносящий народ!

(1905)

350НАРОДНОЕ ГОРЕ

Пронеслась над родимою нивойПолоса градовая стеной,Пала на землю спутанной гривойРожь-кормилица с болью тупой.Пала на землю, с грязью смешалась,Золотистой волной не шумит…Пахарь бедный!.. Тебе лишь осталасьЗа труды — горечь слез и обид!Заколачивай окна избушкиИ иди побираться с семьейДалеко от своей деревушки,От полей и землицы родной.С малолетства знакомые краски:Пахарь — нищий, и дети и мать,В тщетных поисках хлеба и ласки,В города убегают страдать…Сердце кровью горячей облилось,Поневоле житье проклянешь:Ты куда, наша доля, сокрылась?Где ты, русское счастье, живешь?

(1905)

351ГИМН СВОБОДЕ

Друг друга обнимем в сегодняшний день,Забудем былые невзгоды,Ушли без возврата в могильную сеньВраги животворной свободы.Сегодняшний день без копья и мечаСразил их полки-легионы;Народная сбылась святая мечта,Услышаны тяжкие стоны.День радости светлой! Надежды живой!Надежды на лучшую долю!Насилия сорван покров вековойИ просится сердце на волю.На волю! на волю! В волшебную даль!В обитель свободного счастья!..Исчезни навеки злодейка-печаль!Исчезни кошмар самовластья!Мы новою жизнью теперь заживем —С бесстрашием ринемся к битве;Мы новые песни свободе споем —И новые сложим молитвы.

(1905)

352ПОЭТ

Наружный я и зол и грешен,Неосязаемый — пречист,Мной мрак полуночи кромешен,И от меня закат лучист.Я смехом солнечным младенцаПустыню жизни оживлюИ жажду душ из чаши сердцаВином певучим утолю.Так на рассвете вдохновеньяВ слепом безумьи грезил я,И вот предтечею забвеньяШипит могильная змея.Рыдает колокол усопшийНад прахом выветренных плит,И на кресте венок поблекшийУлыбкой солнце золотит.

(1905?)

353ПРЕДЧУВСТВИЕ

Посвящается Е.Д.

Пусть победней и сумрачней своды,Глуше стоны замученных жертв,Кто провидит грядущие годы,Тот за дверью могилы не мертв!Не тебе ль эту песню, голубка,Я в былом недалеком певал: —Бился парус… Стремительно шлюпкаРассекала бушующий вал.И так много кипело отвагиВ необъятной, как море, груди.Мы с тобою, как вещие маги.Прозревали миры впереди.Не хотелось к утесу причалить…Всё лететь по волнам без конца,Чтобы явью земли не печалитьТвоего дорогого лица.В дни потерь и большого уныньяЯ глухое предчувствье таю,Что волнам приобщила стихияОбреченную душу твою.Что желанью тревожному вторя,Как навеки прощальный поклон,Долетит до родимого моряТвой предсмертный, рыдающий стон.

(1905?)

354Рота за ротой проходят полки –

Рота за ротой проходят полки —Конница, пушки, пехота;Кажутся сетью блестящей штыки,Кровью — погон позолота.Трубы торжественно маршем стариннымДух утомленный обманно бодрят,Мимо острога по улицам длиннымРоты к вокзалам спешат.Там наготове, окутаны паром,Чудищем черным стоят поезда,Веет с полян отдаленным пожаром,Словно за ними горят города.Словно за гранью полян одичалыхГений возмездья сигналы зажег…Взводы шагают, зовет запоздалыхЖалкой свирелью горниста рожок.Эхом ответным свистят паровозы,Дробных шагов заглушая молву,Сбылись ночные зловещие грезы,Сбылись кровавые сны наяву.Скоро по лону полей торопливоВоинский поезд помчится гремя,Заяц метнется в кусты боязливо,В встречной деревне заплачет дитя.

(1905?)

355Плещут холодные волны,

Плещут холодные волны,Стонут и плачут навзрыд.Гневным отчаяньем полны,Бьются о серый гранит.С шумом назад отступают,Белою пеной вскипев.Скалы их горя не знают,Им непонятен их гнев.Знает лишь вечер кручинуБездны зыбучей морской, —Мертвым сегодня в пучинуБрошен матрос молодой.Был он свободный душою,Крепко отчизну любил,Братской замучен рукою,Сном непробудным почил.Стихло безумное горе,Умерло сердце в груди,Тяжко вздымается море,Бурю суля впереди.Бьются у берега шлюпки,Стонут сирены во мгле,Белые волны-голубкиСтаей несутся к земле.Шлют берегам укоризныВ песне немолчной своей…Много у бедной отчизныПавших безвинно детей!

(1905)

356КАЗАРМА

Казарма мрачная с промерзшими стенами,С недвижной полутьмой зияющих углов,Где зреют злые сны осенними ночамиПод хриплый перезвон недремлющих часов, —Во сне и наяву встает из-за туманаРуиной мрачною из пропасти она,Как остров дикарей на глади океанаПолна зловещих чар и ужасов полна.Казарма дикая, подобная острогу,Кровавою мечтой мне в душу залегла,Ей молодость моя как некоему богуВечерней жертвою принесена была.И часто в тишине полночи бездыханнойМерещится мне въявь военных плацев гладь,Глухой раскат шагов и рокот барабанный —Губительный сигнал: идти и убивать.Но рядом клик другой могучее сторицей,Рассеивая сны, доносится из тьмы: —Сто раз убей себя, но не живи убийцей,Несчастное дитя казармы и тюрьмы!

(1907)

357НА ЧАСАХ

На часах у стен тюремных,У окованных ворот,Скучно в думах неизбежныхНочь унылая идет.Вдалеке волшебный городВесь сияющий в огнях,Здесь же плит гранитных холод,Да засовы на дверях.Острый месяц в тучах тонет,Как обломок палаша;В каждом камне, мнится, стонетЗаключенная душа.Стонут, бьются души в узахВ безучастной тишине.Все в рабочих синих блузах,Земляки по крови мне.Закипает в сердце глухоЯд пережитых обид…Мать, родимая старуха,Мнится, в сумраке стоит.К ранцу жалостно и тупоПрипадает головой…Одиночки, как уступы,Громоздятся надо мной.Словно глаз лукаво-грубый,За спиной блестит ружье,И не знаю я кому быГоре высказать свое.Жизнь безвинно молодуюЗагубить в расцвете жаль, —Неотступно песню злуюЗа спиною шепчет сталь.Шелестит зловеще дуло:Не корись лихой судьбе.На исходе караулаВ сердце выстрели себе.И умри безумно молод,Тяготенье кончи дней…За тюрьмой волшебный городСветит тысячью огней.И огни, как бриллианты,Блесток радужных поток…Бьют унылые курантыЧереды унылой срок.

(1907)

358ПЕСНЬ УТЕШЕНИЯ

Что вы, други, приуныли,Закручинились о чем,О безвестной ли могиле,Аль о рае золотом?О житейском хлебе-соли, —Изобильном животе,Аль от мук гвоздиной болиНа невидимом кресте?Запеклися кровью губы,Жизнь иссякла в телесах…Веют ангельские трубыВ громозвучных небесах.Пробудитесь, светы— други,Иисусовы птенцы,Обрядитеся в кольчуги,Навострите кладенцы!Град наш сумрачною тучейОбложила вражья рать:Кто прекрасней и могучейПоединок зачинать?Победительные громыДо седьмых дойдут небес,Заградит твердынь проломыСерафимских копий лес.Что, собратья, приуныли,Оскудели моготой?Расплесните перья крылий,Просияйте молоньей. —Красотой затмите зори,Славу звезд, луны чертог,Как бывало на ФавореУ Христовых, чистых ног.

(1912).

359Правда ль, други, что на свете

Правда ль, други, что на светеЕсть чудесная страна,Где ни бури и ни сетиНе мутят речного дна.Где не жнется супостатомВсколосившаяся новь,И сумой да казематомНе карается любовь.Мать не плачется о сыне,Что безвременно погиб,И в седой морской пучинеСтал добычей хищных рыб…Где безбурные закатыНе мрачат сиянья дня,Благосенны кущи-хатыИ приветны без огня.Поразмыслите-ка, други,Отчего ж в краю у насЗастят таежные вьюгиЗори красные от глаз?От невзгод черны избушки,В поле падаль и навоз,Да вихрастые макушкиНиклых, стонущих берез?Да маячат зубья борон,Лебеду суля за труд,Облака, как черный ворон,Темь ненастную несут?

(1913)

360ПАМЯТИ ГЕРОЯ

Умер, бедняга, в больнице военной

К. Р.
«Умер бедняга в больнице военной»В смерти прекрасен и свят,То не ему ли покров многоценныйВыткал осенний закат!«Таял он словно свеча понемногу»,Вянул, как в стужу цветы —Не потому ли с берез на дорогуЖелтые сдуло листы.И не с кручины ль, одевшись в багрянец,Плачет ивняк над рекой…«С виду пригожий он был новобранец,Статный и рослый такой».Мир тебе, юный! Осенние далиСкорбны, как родина-мать —«Всю глубину материнской печалиТрудно пером описать».Злая шрапнель с душегубкою-пулейСгинут, вражду разлюбя, —Рыбарь за сетью, мужик за косулей,Вспомнят, родимый, тебя!

(1914).

361В РОДНОМ УГЛУ

Не ветер в поле свищет —Военный гром гремит…Старинный романсАх, зачем не ветер я,Не орел ширококрылый,Чтоб умчаться в те края,Где сражается мой милый!Сиротеет наш уют —Над рекой пожухлый домик,Как сверчок, докучен трудИ стихов заветный томик.Словно нянюшкин костыль,На крылечке тень от вяза;Няня помнит, как ШамильВоевал в горах Кавказа,Как бухарец бунтовал,Пал Рущук, и в крае вражьемТурку Белый генералПотоптал конем лебяжьим.Ну, как в нынешнюю браньВсадник-лебедь не прискачет.Няня шамкает: «у баньНе к добру Барбос дурачит —Роет щебень, хвост ежом,Жди бескормицы и кражи…Ладу нет с веретеномУ моей вещуньи-пряжи —Словно бес в веретене,Верещит, на темень злится.Знать, голубка, на войнеКровный кто по нам журится.Лен отсырел — бабьих слезНа Руси прольется море…Молвь идет, что сам ХристосСнизойдет на землю вскоре…Он, как буря, без ядраСупостата изничтожит…Есть поверье: серебраРжа вовеки не изгложетНаша Русь черна избой,Да пригожа хлебным кусом»…Я дремлю, летя душойЗа победным Иисусом.Чую сечу, гром побед,С милым встречу предвкушая…О, война! в шестнадцать летТы, как сказка роковая!

1914.

362На сивом плесе гагарий зык, —

На сивом плесе гагарий зык, —Знать, будет вёдро и зной велик,Как клуб бересты в ночи луна —Рассвету лапти плетет она.Сучит оборы жаровый пень,И ткет онучи чернавка-тень.Рассвет-кудрявич, лихой мигач,В лесной избушке жует калач,Глядит в оконце, и волос русЗарит вершины, как низка бус.Заря Рассвету: «ах, в руку сон!Я пряла тучку — саврасый лен,Колдунья-буря порвала нить,Велела прялку навек забыть!»Рассвет на речь ту:«Хитрить не след,Не День ли купчик тебе сосед?Не я ли прялка? Мне в путь пора, —Настыла за ночь берез кора»…И стукнул дверью… А купчик младВ избу, как кречет, уходу рад.Чтобы с жалобным уснуть часок,Зымает Зорька ему сапог.Глядь, луч в оконце… Рыжеет бор,Рассвет над плёсом зажег костер.И День затмился: «любовь не в час!Не тятька ль Вечер спешит в лабаз!В лабазе ж сукна алей огня,До звезд, сударка, не жди меня»…И хлопнул дверью… Заря однаПошла за полог бледнее льна,Слезой сытовой смочить рукав,Чтоб льны дыбились тучней дубрав,Чтоб рос под елью малыш-красик,И славил вёдро гагарий зык!

(1916)

363МОЛИТВА

Упокой мою душу ГосподьВо святых, где молчит всяка плоть,Где под елью изба — изумруд —Сладковейный родимый приют,Там божница — кувшинковый цвет,И шесток неотрывно согрет?Облачи мою душу, Господь,Как зарю, в золотую милоть,Дай из молний венец, и вручиОт небесной ограды ключи:Повелю серафимам ТвоимЯ слететься к деревьям родным,Днем сиять, со всенощного мглойТеплить свечи пред каждой избой!..О, взыщи мою душу Творец —Дай мне стих — золотой бубенец,Пусть душа — сизый северный гусьОблетит непомерную Русь, —Здесь вспарит, там обронит перо —Песнотворческих дум серебро,И свирельный полет возлюбя —Во святых упокоит себя!

(1916)

364…Солдаты испражняются

…Солдаты испражняются.Где калитка, где забор —Мережковского собор.

(ок. 1916)

365ЗАСТОЛЬНЫЙ СКАЗ

Как у нас ли на Святой РусиГородища с пригородками,Красны села со проселками,Белы лебеди с лебедками,Добры молодцы с красотками.Как молодушки все «аи», да «не замай»,Старичищам только пару поддавай,Наша банища от Камы до Оки,Горы с долами — тесовые полки,Ковш узорчатый — озерышко Ильмень:Святогору сладко париться, не лень!Ой, вы, други, гости званые,Сапожки на вас сафьянные,Становой кафтан — индийская парча,Речь орлиная смела и горяча,Сердце-кречет рвется в поймища степейУтиц бить, да долгоносых журавлей,Все вы бровью в Соликамского бобра,Русской совестью светлее серебра.Изреките ж песнослову-мужикуГде дорога к скоморошью теремку,Где тропиночка в боярский зелен сад, —Там под вишеньем зарыт волшебный клад,Ключ от песни всеславянской и родной,Что томит меня дремучею тоской…Аль взаправду успокоился Садко,Князь татарский с полонянкой далеко,Призакрыл их след, как саваном, ковыль,Источили самогуды ржа да пыль,И не выйдет к нам царевна в жемчугах,С речью пряничной на маковых губах?Ой, вы други — белы соколы,Лихо есть, да бродит около, —Ключ от песни недалёконько зарыт —В сердце жаркое пусть каждый постучит:Если в сердце золотой, щемящий звон,То царевна шлет вам солнечный поклон,Если ж в жарком плещут весла якоря, —То Садко наш тешит водного царя.Русь нетленна, и погостские кресты —Только вехи на дороге красоты!Сердце, сердце, русской удали жилье,На тебя ли ворог точит лезвие,Цепь кандальную на кречета кует,Чтоб не пело ты, как воды в ледоход,Чтобы верба за иконой не цвела,Не гудели на Руси колокола,И под благовест медовый в вешний деньНе приснилось тебе озеро Ильмень,Не вздыхало б ты от жаркой глубины:Где вы, вещие Бояновы сыны?

(1917)

366МОЛИТВА СОЛНЦУ

Солнышко-светик! Согрей мужика… —В сердце моем гробовая тоска.Братья мои в непомерном боюГрудь подставляют штыку да огню.В бедной избе только холод да труд,Русские реки слезами текут!Пятеро нас, пять червлёных щитовРусь боронят от заморских врагов:Петра, Ляксандра, Кудрявич Митяй,Федя-Орленок, да я — Миколай.Старший братан, как полесный медведь,Мял, словно лыко, железо и медь;Братец Ляксандр — бородища снопом —Пахарь Господний, вскормленный гумном.Митя-Кудрявич, волосья как мед,Ангелом стал у небесных ворот;Рана кровавая точит лучи.Сам же светлее церковной свечи.Федюшка-цветик, осьмнадцать годков,Сгиб на Карпатах от вражьих штыков.Сказывал взводный: где парень убит,Светлой слезинкой лампадка горит.В волость бумага о смерти пришла;Мать о ту пору куделю пряла,Нитка порвалась… Куделя, как кровь…Много на нашем погосте крестов! —Новый под елью, как сторож, стоит,Ладаном ель над родимой кадит.Петрова баба, что лебедь речной,Косы в ладонь, сарафан расшитой,Мужа кончину без слез приняла,Только свечу пред божницей зажгла.Ночью осенней, под мелким дождем,Странницей-нищей ушла с посошком…Бают крещеные: «в дальнем скитуСхимница есть, у святых на счету,Поступь лебяжья, а схима по бровь»…Ой, велика, ты мужичья любовь!Солнышко-светик! Согрей мужика!Русская песня, что Волга-река!Катится в море, где пена, да синь…Песне моей не сказать ли «Аминь»?Русь не вместить в человечьи слова:Где, ты, небес громовая молва,Гул океана, и гомон тайги!..Сердце свое, человек, береги!Озеро-сердце, а Русь, как звезда,В глубь его смотрит всегда!

(1917)

367СКАЗ ГРЯДУЩИЙ

Кабы молодцу узорчатый кафтан,На сапожки с красной опушью сафьян,На порты бы мухояровый камлот, —Дивовался бы на доброго народ.Старики бы помянули старину,Бабки — девичью, зеленую весну,Мужики бы мне-ка воздали поклон:«Дескать, в руку был крестьянский дивныйБудто белая престольная МоскваНе опальная кручинная вдова»…В тихом Угличе поют колокола,Слышны клёкоты победного орла:Быть Руси в златоузорчатой парче,Как пред образом заутренней свече!Чтобы девичья умильная красаНе топталась, как на травушке роса,Чтоб румяны были зори-куличи,Сытны варева в муравчатой печи,Чтоб родная черносошная избаВозглашала бы, как бранная труба:Солетайтесь белы кречеты на пир,На честное рукобитие да мир! —Буй-Тур Всеволод, и Темный Василько,С самогудами Чурило и Садко,Александр Златокольчужный Невский страж,И Микулушка — кормилец верный наш,Радонежские Ослябя, Пересвет, —Стяги светлые столетий и побед!Не забыты вы народной глубиной,Наши облики схоронены избой,Смольным бором, голубым березняком,Призакрыты алым девичьим платком!..Тише, Волга, Днепр Перунов, не гуди,Наших батырей до срока не буди!

(1917)

368ПЕСНЬ ПОХОДА

Мы — красные солдаты,Священные штыки,За трудовые хатыСомкнем свои полки.От Ладоги до ВолгиВзывает львиный гром…Товарищи, недолгоНам меряться с врагом!Мир хижинам, — война дворцам,Цветы побед и честь — борцам!Низвергнуты короны,Стоглавый капитал,Рабочей обороныБурлит железный вал!Он сокрушает скалы —Пристанище акул…Мы молоды и алыЗа изгородью дул!Мир хижинам, — война дворцам,Цветы побед и честь — борцам!Да здравствует Коммуна —Багряная звезда!Не оборвутся струныПевучие труда.Да здравствуют Советы,Социализма строй!Орлиные рассветыТрепещут над землей.Мир хижинам, — война дворцам,Цветы побед и честь — борцам!С нуждой проклятой споря,Зовет поденщик нас;О, сколько слез и горяПриносит рабства час.Малюток миллионы,Скорбящих матерейСплетают плач и стоныВ мережи нищих дней.Мир хижинам, — война дворцам,Цветы побед и честь — борцам!За праведные раны,За ливень кровянойРасплатятся тираныПрезренной головой.Купеческие тушиИ падаль по церквам,В седых морях, на суше,Погибель злая вам!Мир хижинам, — война дворцам,Цветы побед и честь — борцам!Мы — красные солдаты,Всемирных бурь гонцы,Приносим радость в хатыИ гибель во дворцы.В пылающих заводахНас славят горн и пар…Товарищи в походах,Будь каждый смел и яр!Мир хижинам, — война дворцам,Цветы побед и честь — борцам!Под огненное знамяСкликайте земляков…Кивач гуторит Каме,Олонцу вторит Псков:«За землю и за ВолюИдет бесстрашных рать».Пускай не клянет долюКрасноармейца мать.Мир хижинам, — война дворцам,Цветы побед и честь — борцам!На золотом порогеНемеркнущих временОтпрянет ли в тревогеБессмертный легион?Как буря, без оглядки.Мы старый мир сметем,Знамен палящих складкиДо солнца доплеснем!Мир хижинам, — война дворцам,Цветы побед и честь — борцам!

(1919)

369ЛОВЦЫ

Скалы — мозоли земли,Волны — ловецкие жилы,Ваши черны корабли,Путь до бесславной могилы.Наш буреломен баркас,В вымпеле солнце гнездится,Груз — огнезарый атлас —Брачному миру рядиться.Спрут и морской огнезубСтали бесстрашных добычей.Дали, прибрежный уступПомнят кровавый обычай: —С рубки низринуть рабаВ снедь брюхоротым акулам…Наша ли, братья, судьбаВвериться пушечным дулам!В вымпеле солнце-орелВывело красную стаю;Мачты почуяли мол,Снасти — причальную сваю.Скоро родной материкВетром борта поцелует;Будет ничтожный — велик,Нищий в венке запирует.Светлый восстанет певецЗвукам прибоем научен,И не изранит сердецСкрип стихотворных уключин.

(1919)

370БОГАТЫРКА

Моя родная богатырка —Сестра в досуге и в борьбеНедаром огненная стиркаПрошла булатом по тебе!Стирал тебя Колчак в СибириБратоубийственным штыком,И голод на поволжской шириКостлявым гладил утюгом.Старуха мурманская вьюга,Ворча, крахмалила испод,Чтоб от Алтая и до БугаВзыграл железный ледоход.Ты мой чумазый осьмилеток,Пропахший потом боевым,Тебе венок из лучших ветокПлетет Вайгач и теплый Крым.Мне двадцать пять, крут подбородок,И бровь моздокских ямщиков,Гнездится крепкий зимородокПод карим бархатом усов.В лихом бою, над зыбкой в хате,За яровою бороздой,Я помню о суконном братеС неодолимою звездой.В груди, в виске ли будет дырка —Ее напевом не заткнешь…Моя родная богатырка,С тобой и в смерти я пригож!Лишь станут пасмурнее брови,Суровее твоя звезда…У богатырских изголовийШумит степная лебеда.И улыбаются курганыИз-под отеческих усовНа ослепительные раныПрекрасных внуков и сынов.

1925.

371Наша собачка у ворот отлаяла,

Наша собачка у ворот отлаяла,Замело пургою башмачок Светланы,А давно ли нянюшка ворожила-баялаПоваренкой вычерпать поморья-океаны.А давно ли Россия избою куталась, —В подголовнике бисеры, шелка багдадские,Кичкою кичилась, тулупом тулупилась,Слушая акафисты, да бунчуки казацкие.Жировалось, бытилось братанам Елисеевым,Налимьей ухой текла Молога синяя,Не было помехи игрищам затейливым,Саянам-сарафанам, тройкам в лунном инее.Хороша была Настенька у купца Чапурина,За ресницей рыбица глотала глубь глубокую,Аль опоена, аль окурена,Только сгибла краса волоокая.Налетела на хоромы преукрашеныПтица мертвая — поганый вран,Оттого от Пинеги до КашинаВьюгой разоткался Настин сарафан.У матёрой матери Мамёлфы ТимофеевныСказка-печень вспорота и сосцы откушены,Люди обезлюдены, звери обеззверены…Глядь, березка ранняя мерит серьги Лушины!Глядь, за красной азбукой, мглицею потуплена,Словно ива в озеро, празелень ресниц,Струнным тесом крытая и из песен рубленаВидится хоромина в глубине страниц.За оконцем Настенька в пяльцы душу впялила —Вышить небывалое кровью, да огнем…Наша карнаухая у ворот отлаялаНа гаданье нянино с вещим башмачком.

(1926)

372ЛЕНИНГРАД

В излуке Балтийского моря,Где невские волны шумят,С косматыми тучами споря,Стоит богатырь-Ленинград.Зимой на нем снежные латы,Метель голубая в усах,Запутался месяц щербатыйВ карельских густых волосах.Румянит мороз ему щеки,И ладожский ветер поетО том, что Апрель светлоокийЛомает по заводям лед.Что скоро сирень на бульвареОденет лиловую шаль,И сладко в матросской гитареЗаноет горячий «Трансваль».Когда же заря молодаяБагряное вздует горно —Великое Первое МаяВ рабочее стукнет окно.Взвалив себе на спину трубы,На площади выйдет завод,За ним Комсомол красногубый —Республики пламенный мед.И Армии Красной колонны,Наш флот — океану собрат,Пучиной стальной, непреклоннойНа Марсово поле спешат.Там дремлют в суровом покоеТоварищей подвиг и труд,И с яркой гвоздикой левкоиИз ран благородных растут.Плющом Володарского речиОбвили могильный гранит…Печаль об ушедшем далече,Как шум придорожных ракит.Люблю Ленинград в богатыркеНа каменном тяжком коне, —Пускай у луны-поводыркиМильоны сестер в вышине.Звезда Октября величавейСтожаров и гордых комет…Шлет Ладога смуглой МоравеС гусиной станицей привет.И слушает Рим семихолмный,Египет в пустынной пыли,Как плавят рабочие домныУпорную печень земли.Как с волчьей метелицей споря,По-лоцмански зорко лобат,У лысины хмурого моряСтоит богатырь Ленинград.Гудят ему волны о краеГде юность и Мая краса,И ветер лапландский вздуваетВ гранитных зрачках паруса.

(1926)

373ЗАСТОЛЬНАЯ

Мои застольные стихиСвежей подснежников и хмеля,Знать, недалеко до апреля,Когда цветут лесные мхи…Мои подснежные стихи.Не говори, что ночь темна,Что дик и взмылен конь метели,И наш малютка в колыбелиНе встрепенется ото сна…Не говори, что жизнь темна!О, позабудь глухие дни,Подвал обглоданный и нищий,Взгляни, дорога и кладбищеВ сосновой нежатся тени…О, позабудь глухие дни!Наш мальчуган, как ручеекЖурчит и вьется медуницей,И красным галстухом гордится —Октябрьский яростный дичок…Наш мальчуган, как ручеек!Ах, в сердце ноет, как вино,Стрела семнадцатого года,Когда весельем ледоходаПахнуло в девичье окно…Ах, сердце — лютое вино!Не говори, моя Сусанна,Что мы старей на восемь лет,Что оплешивел твой поэтОт революции изъяна…Не опускай ресниц, Сусанна!В твою серебряную свадьбу,У обветшалых клавесин,Тебе споет красавец-сынНе про Татьянину усадьбу —Про годы бурь и славных ран,Про человеческие муки,Когда как бор шумели руки,Расплескивая океан…Наш сын — усатый мальчуган!Друзья, прибой гудит в бокалахЗа трудовые хлеб и соль,Пускай уйдет старуха-больВ своих дырявых покрывалах…Друзья, прибой гудит в бокалах!Нам труд — широкоплечий братУкрасил пир простой гвоздикой,Чтоб в нашей радости великой,Как знамя рдел октябрьский сад…Нам труд — широкоплечий брат.Чу! Неспроста напев звучитПодоблачной орлиной дракой,И крыльями в бессильном мракеВзлетают волны на гранит, —Орлиный мир, то знает всякий,Нам жизнь в грядущем подарит!

(1926)

374Сегодня празднество у домен,

Сегодня празднество у домен,С рудой целуется багрец,И в глубине каменоломенЗапел базальтовый скворец.У антрацита лоска кожа, —Он — юный негр, любовью пьян;Клубится дымная рогожаИз труб за облачный бурьян.Есть у завода явь и небыль,Железный трепет, чернь бровей…Портретом Маркс, листовкой БебельГостят у звонких слесарей.О, неизведанных БразилийЖивая новь — упругость губ!..Люблю на наковальном рылеКовать борьбы горящий зуб.Лебедок когти, схваты, слазы,Сады из яблонь гвоздяных,Чтобы орленком черномазымТонуть в пучинах городских.Играть страницей жизнетомаОт Повенца до Сиракуз,Как бородою СовнаркомаМир — краснощекий карапуз.

(1926)

375Я, кузнец Вавила,

Я, кузнец Вавила,Кличка Железня,Рудовая силаВ жилах у меня!По мозольной блузеВсяк дознать охоч:Сын-красавец в Вузе,В комсомоле дочь.Младший пионером —Красногубый мак…Дедам-староверамЛапти на армяк.Ленинцам негожиПосох и брада,Выбродили дрожжиВольного труда.Будет и коврига —Пламенный испод…С наковальней книгаВодят хоровод.Глядь, и молот бравыйЗаодно с серпом,Золотые павыПлещут за горном.Все звончей, напевнейТрудовые сны,Радости деревниЛениным красны.Он глядит зарницейВ продухи берез:На гумне сторицейСыченый овес.Труд забыл засухиВ зелени ракит,Трактор стальнобрюхийНа задворках спит.И над всем, что милоЯрому вождю,Я, кузнец Вавила,С молотом стою.

(1926)

376ЮНОСТЬ

Мой красный галстук так хорош,Я на гвоздику в нем похож!Гвоздика — радостный цветокТому, кто старости далек,И у кого на юной шее,Весенних яблонь розовее,Горит малиновый платок.Гвоздика — яростный цветок!Мой буйный галстук — стая птиц,Багряных зябликов, синиц!Поет с весною заодно,Что парус вьюг упал на дноВо мглу скрипучего баркаса,Что синь небесного атласаНе раздерут клыки зарниц.Мой рдяный галстук — стая птиц!Пусть ворон каркает в ночи,Ворчат овражные ключи,И волк выходит на опушку, —Козлятами в свою хлевушкуЗагнал я песни и лучи…Пусть в темень ухают сычи!Любимый мир — суровый дуб,И бора пихтовый тулуп,Отары, буйволы в сто пудВ лугах зрачков моих живут!Моим румянцем под горойЦветет шиповник молодой,И крепкогрудая скалаУпорство мышц моих взяла!Мой галстук с зябликами схож,Румян от яблонных порош,От рдяных листьев ОктябряИ от тебя, моя заря,Что над родимою странойВздымаешь молот золотой!

(1927)

377ВЕЧЕР

Помню на задворках солнопёк,Сивку, мухояровую телку,За белесой речкою рожок:Ту-ру-ру, не дам ягненка волку!Волк в лесу косматом и седом,На полянке ж смолки, незабудки.Дома загадали о ГришуткеТеплый блин, да крынка с молоком.Малец блин, а крынка что девчонка,Вся в слезах, из глины рябый нос…Глядь, ведет сохатая буренкаЗолотое стадо через мост!Эка зарь, и голубень и просинь,Празелень, березовая ярь!Под коровье треньканье на плёсеЗавертится месячный кубарь.Месяц, месяц — селезень зобатый,Окунись как в плёсо в глыбкий стих!Над строкою ивой бородатойНикну я в просонках голубых.Вижу мухояровую телку,На задворках мглицу — шапку сна,А костлявый гость в дверную щёлкуПялит глаз, как сом с речного дна.От косы ложится на страницы,На луга стихов, кривая тень…Здравствуй вечер, сумерек кошницы,Холод рук и синяя сирень!

(1927)

378Отрывок из неопубликованной поэмы-песни «ГОРОД БЕЛЫХ ЦВЕТОВ»

Будет трактор, упырь железный,Кровь сосать из земли.Край былинный мой, край болезный,До чего тебя довели!

379От иконы Бориса и Глеба,

От иконы Бориса и Глеба,От стригольничьего ШестокрылаМоя песенная потреба,Стихов валунная сила.Кости мои от Маргарита,Кровь — от костра Аввакума.Узорнее аксамитаМоя золотая дума:Чтобы Русь как серьга повислаВ моем цареградском ухе…Притекают отары-числаК пастуху — дырявой разрухе.И разруха пасет отарыПоловецким лихим кнутом,Оттого на Руси пожарыИ заплакан родимый дом.На задворках, в пустом чулане,Бродит оторопь, скрёб и скок,И не слышно песенки няниНа крылечке, где солнопёк.Неспроста и у рябки яичкоПросквозило кровавым белком…Громыхает чумазый отмычкойНад узорчатым тульским замком.Неподатлива чарая скрыня,В ней златница — России душа,Да уснул под курганом Добрыня,Бородою ковыльной шурша.Да сокрыл Пересвета с ОслябейГолубой Богородицын плат!..Жемчугами из ладожской хлябиНе скудеет мужицкий ушат.И желанна великая треба,Чтоб во прахе бериллы и шелкПред иконой Бориса и ГлебаОкаянный поверг Святополк!

(1927)

380КОРАБЕЛЬЩИКИ

Мы, корабельщики-поэты,В водовороты влюблены,Стремим на шквалы и кометыНеукротимые челны.И у руля, презрев пучины,Мы атлантическим стихомПеред избушкой две рябиныЗа вьюгою не воспоем.Что романтические ямбы —Осиный гуд бумажных сот,Когда у крепкогрудой дамбыОрет к отплытью пароход!Познав веселье пароходаБаюкать песни и тюки,Мы жаждем львиного приплодаОт поэтической строки.Напевный лев (он в чревной хмаре),Взревет с пылающих страниц —О том, как русский пролетарийВзнуздал багряных кобылиц.Как убаюкал на ладониГрозовый Ленин боль земли,Чтоб ослепительные кониЛуга беззимние нашли. —Там, как стихи, павлиноцветы,Гремучий лютик, звездный зев…Мы — китобойцы и поэты —Взбурлили парусом напев.И вея кедром, росным пухомНа скрип словесного руля,Поводит мамонтовым ухомНедоуменная земля!

(1927)

381НОЧНАЯ ПЕСНЯ

За Невской тихозвонной лаврой,Меж гробовых забытых плит,Степной орел — Бахметьев[4] храбрый —Рукой предательской зарыт.Он в окровавленной шинели,В лихой папахе набекрень, —Встряхнуть кудрями цепче хмеляБогатырю смертельно лень.Не повести смолистой бровью,Не взвить двух ласточек-ресниц.К его сырому изголовьюСлетает чайкой грусть звонниц.По-матерински стонет чайкаНад неоплаканной судьбой,И темень — кладбища хозяйка —Скрипит привратной щеколдой.Когда же невские буксирыУгомонит глухой ночлег,В лихой папахе из КашмираДозорит лавру человек.Он улыбается на Смольный —Отвагой выкованный щит,И долго с выси колокольнойВ ночные улицы глядит.И траурных касаток стаяИз глуби кабардинских глазВсем мертвецам родного краяНесет бахметьевский приказ:Не спать под крышкою сосновой,Где часовым косматый страх,Пока поминки правят совыНа глухариных костяках.По русским трактам и лядинамШумит седой чертополох,И неизмерена кручинаСибирских каторжных дорог.У мертвецов одна забава —Звенеть пургой да ковылем,Но только солнечная паваБлеснет лазоревым крылом, —На тиховейное кладбищеЗакинет невод угомон,Буксир сонливый не отыщетНочного витязя затон.Лишь над пучиной городскою,Дозорным факелом горя,Лассаль гранитной головоюКивнет с Проспекта Октября.Кому поклон — рассвету ль мира,Что вечно любит и цветет,Или папахой из КашмираВождю пригрезился восход?И за провидящим гранитомПоэту снится наяву,Что горным розаном-джигитомГлядится утренник в Неву.

382НЕРУШИМАЯ СТЕНА

Рогатых хозяев жизниХрипом ночных ветровПриказано златоризнейОдеть в жемчуга стихов.Ну, что же? — Не будет голымТот, кого проклял Бог,И ведьма с мызглым подолом —Софией Палеолог!Кармином, не мусикиейПодведен у ведьмы рот…Ужель погас над РоссиейСириновый полет?!И гнездо в безносой пивнушкеЗлаторогий свил Китоврас!..Не в чулке ли нянином ПушкинОбрел певучий Кавказ.И не Веткой ли ПалестиныДеревенские дни цвели,Когда ткал я пестрей рядниныМои думы и сны земли.Когда пела за прялкой мамаПро лопарский олений рай,И сверчком с избяною КамойАукался Парагвай?Ах, и лермонтовская веткаНе пустила в душу корней!..Пусть же зябликом на последкахЗвенит самопрялка дней.Может выпрядется родное —Звон успенский, бебрян рукав!..Не дожди, кобыльи удоиИстекли в бурдюки атав. —То пресветлому князю БатыйПреподнес поганый кумыс, —Полонянкой тверские хатыОпустили ресницы вниз.И рыдая о милых близях,В заревой конопель и шелкДушу Руси на крыльях сизыхЖуравиный возносит полк.Вознесенье Матери правя,Мы за плугом и за стихомЛик Оранты, как образ славий,Нерушимой Стеной зовем.

383Кто за что, а я за двоперстье,

Кто за что, а я за двоперстье,За байку над липовой зыбкой…Разгадано ль русское безвестьеПушкинской Золотою рыбкой?Изловлены ль все павлины,Финисты, струфокамилыВ кедровых потемках овина,В цветике у маминой могилы?Погляди на золотые сосны,На холмы — праматерние груди!Хорошо под гомон сенокосныйПобродить по Припяти и Чуди, —Окунать усы в квасные жбаныС голубой татарскою поливой,Слушать ласточек, и ранным-раноПересуды пчел над старой сливой. —«Мол, кряжисты парни на Волыни,Как березки девушки по Вятке»…На певущем огненном павлинеК нам приедут сказки и загадки.Сядет Суздаль за лазорь и вапу,Разузорит Вологда коклюшки…Кто за что, а я за цап-царапу,За котягу в дедовской избушке.

384Не буду петь кооперацию,

Не буду петь кооперацию,Ситец, да гвоздей немного,Когда утро рядит акациюВ серебристый плат, где дорога.Не кисти Богданова-Бельского —Полезности рыжей и саженной,Отдам я напева карельскогоЧары и звон налаженный.И мужал я, и вырос в келийПод брадою отца Макария,Но испить Тициана, как зелия,Нудит моя Татария.Себастьяна, пронзенного стрелами,Я баюкаю в удах и в памяти,Упоительно крыльями белымиРан касаться, как инейной замяти.Старый лебедь, я знаю многое,Дрёму лилий и сны Мемфиса,Но тревожит гнездо улогоеБуквоедная злая крыса. —Чтоб не пел я о Тициане,Пляске арф и живых громах…Как стрела в святом Себастьяне,Звенит обида в стихах.И в словесных взвивах и срывах,Страстотерпный испив удел,Из груди не могу я вырватьОкаянных ноющих стрел!

385Москва! Как много в этом звуке

Москва! Как много в этом звукеСкворешниц, звона, калачей.И нет в изменчивости днейЗа дружбу сладостней поруки!Ах, дружба — ласточек прилет,Весенний, синий ледоходИ пихты под стерляжьей Вяткой —Ты вновь прельстительной загадкойМеня колдуешь в сорок лет!..И кровь поет: — Восстань, поэт!В зарю и ветер настежь двери,Чтобы воочию поверитьВ блистанье белого крыла!Любовь зовет и ждет теплаРодной щеки, как речка солнца,Как избяного веретенцаГолубоглазый в поле лен!Мой роковой московский звонЯ слушаю в твоих бумажках,И никнет белая ромашкаМоих седин на бисер строк,Где щебет зябликов и сокРумяных пихт под той же Вяткой.Благочестивою лампадкойНе сыто сердце… Ад иль рай,Лишь поскорее прилетай!И про любовь пропой с дорогиКасаткою под кровлей нашей.Пусть бороду могильщик вспашет,Засеет прахом и песком, —Я был любим, как любят боги,Как водопад — горы отроги,Чтоб жить в глубинном и морском.О, друг! Березовой сережкиТы слаще старому кресту, —Он верен песне и крестуИ ронит солнечные крошкиВ лесную темь и глуботу,Чтоб у лосенка крепли рожкиЗа живописную мечту!Чтоб мой совенок ухал рьяно,Пугая лесовиху-темь,И в тициановский гаремСтремил лишь кисть, а дудку ПанаОставил дружбе на поминО том, что есть Москва и Крым,Египтоокая Россия,И что любовь всегда МарияУ ног Христа, как цвет долин.

(1927?)

386-389СТИХИ О КОЛХОЗЕ

IСаратовский косой закат —

Саратовский косой закат —Киргиз в дубленом малахае…В каком неведомом КитаеЦветет овечий этот сад?!Под мериносовым закатомЗа голубым полынным скатомПастушеской иглой киргизСшивает малахай из лис.Бреду соломенной деревней —Вон ком земли, седой и древний,Читает вести про Китай.«Здорово, дед!» — «Здорово, милай!..»Не одолеет и могилаЗолотогрудый каравай!Порхает в строчках попугай,И веет ветер Индостана, —То львиная целится рана —Твоя, мой пестрый Парагвай!Но эта серость, соль, сермяга,Как в зной ручей на дне оврага,Который год пленяют нас! —То, окунув в струи копытца,Не может сказке надивитьсяРодной овечий Китоврас!

IIНа просини рябины рдяны

На просини рябины рдяны.Трещат сороками бурьяны,И на опушке дух груздей.Какие тучные запашки!Ковриги будут и алажки!Плеск ложек в океане щей!Сегодня батькина пирушка, —На петуха бранится клушка,Что снова понесла яйцо,А именинник под навесомГлядит, как облачко над лесомРумянит ситное лицо,Как золоченую ковригуСкатили сумерки за ригу —Знать, испеклась за потный день!Глядит из-под навеса батяНа скирд непочатые рати,На зори новых деревень.Какая молодость и статность!Не уязвила бы превратностьПшенично-яростного льва!Скулят волчатами словаИ точат кости запятые…Татарщина и Византия —Извечная плакун-трава!По сытым избам комсомол —Малиной ландышевый долЦветет зазвонисто и сладко.Недаром тяжковатый батькаЖелезным клювом бьет зарю,Где осенница у покосьевИз рдяных гроздьев и колосьевВенок сплетает октябрю.

IIIВ ударной бригаде был сокол Иван,

В ударной бригаде был сокол Иван,Артемий беркут, буревестник Степан,Привольные птицы земли не в изъян!За пот трудовой подарил им колхозПрибоем пшеницы, пучиной овесС горою гречихи и розовых прос!Дозорным орлам похвала не нужна, —Зажмурилось солнце, глазеет луна,Что в золоте хлебном родная страна!У девушек наших пшеничный загар, —Залить только песней вишневый пожар,Но ждет и орленка нещадный удар!Шептались березы под мягкой луной,И перепел тренькал за дымкой ночной.Кто не был влюбленным пролетней порой?!Как в смуглые борозды житный суслон,Красавец Иван в Катерину влюблен,Под лунной березкой задумался он!Республики дети суровы на вид,Но сердце улыбкой и счастьем звенитОт меда стогов и похмелья ракит!Таков крепкогрудый и юный Иван…Но что это? Выстрел прорезал туман!..Кровавою брагой упился бурьян!Погасла луна, и содрогнулась мгла, —Коварная пуля сразила орла,Он руки раскинул — два сизых крыла!Зловещую ночь не забудет колхоз!..Под плач перепелок желтеет овес,Одна Катерина чужая для слез.Она лишь по брови надвинула плат,И доит буренок, и холит телят,Уж в роще синицей свистит листопад.Отпраздновал осень на славу колхоз.И прозван «Орлиным» за буйный покос,За море пшеницы и розовых прос!В ударной бригаде был сокол Иван.Он крылья раскинул в октябрьский туман,Где бури да ливни косые!Где вьюгой на саван спрядая кудель,В болота глядится недужная ель —В былое былая Россия!

IVВ алых бусах из вишен,

В алых бусах из вишен,Из антоновки рудойХодит кто-то запрудой, —Над Байкалом и СудойШаг серебряный слышен:«Я — смуглянка Октябрина,У меня полна корзина:Львиный зев и ноготки —Искрометные венки!Но кому цветы подаришьБез весенней нежной яри,Незабудок, бледных роз?Понесу цветы в колхоз!Там сегодня именины —Небывалые отжины,Океан каленых щейЖдет прилета журавлей!И летят несметной силойОт соломенного Нила,От ячменных острововСтаи праздничных снопов!Заплетет снопу бородушку —Помянуть лихую долюшку:Нивка, нивка,Отдай мою силку!Слава, кто костями легЗа матерый братский стог!Лист кленовый тучно ал,Кроет Суду и Урал.Это вещие пороши,Мой пригожий, мой хороший,Из колхоза суженый,Зазывает ужинать,Подивиться морю щей,С плеском ложек-лебедей!Слава лебедю алому,Всем горам с перевалами,Петуху с наседками,Молодице с детками!Дружным дедам, добрым бабам,От Алтая и до Лабы,До пшеничных береговКороб песен и цветов!»

(1932)

390ПИСЬМО ХУДОЖНИКУ АНАТОЛИЮ ЯРУ

В разлуке жизнь обозревая,То улыбаясь, то рыдая,Кляня, заламывая пальцы,Я слушаю глухие скальцыНабухлых и холодных жил; —Так меж затерянных могилВорчит осенняя вода.Моя славянская звезда,Узорная и избяная,Орлицей воспарив из рая,Скатилася на птичий двор,Где властелин — корявый сорС пометом — закорузлым другом,Ку-ку-ре-ку и кряки цугомОт перегноя до нашеста…Не чудо ль? Родина-невестаРядно повыткала из стали!Но молоты ковать усталиВ сердечной кузнице секиру:Их стон не укоризна пиру,Где в мертвой пляске Саломея.Ах, жигулевская Рассея,Ужели в лямке бурлаки?!У риторической строкиЯ поверну ишачью шеюИ росной резедой повеюВоспоминаний, встреч, разлуки!По-пушкински созвучьем «руки»Чиня былые корабли,Чтоб потянулись журавлиС моих болот в твое нагорье.Там облако купает в море[Строй] розовеньких облачат,И скалы забрели назадВ расплавы меди, охры, зели…Ты помнишь ли на Вятке ели,Избу над пихтовым обрывом?Тебе под двадцать, я же сивымБыл поцелован голубком,Слегка запороша снежком,Как первопуток на погост.Смолистый хвойный алконостНам вести приносил из рая,В уху ершовую ныряя,В твою палитру, где лазори,Чтоб молодость на косогореНе повстречала сорок пугал —Мои года, что гонит вьюгаНа полюс ледяным кнутом.Лесное утро лебедкомПолощется в моей ладони,И словно тучи смерти кониВ попонах черных ржут далече.Какие у березки речи,У ласточки какие числа?У девичьего коромыслаЕсть дума по воду ходитьПоэту же — любить, любитьИ пихты черпать шляпой, ухомПо вятским турицам-краюхам.Полесным рогом трубит печень.Теперь бы у матерой печиПослушать как бубнят поленьяПро баснословные селенья,Куда в алмазнорудый борНе прокрадется волк-топорПожрать ветвистого оленя.Ведь в каждом тлеющем поленеЖивут глухарь, лосята, белки!Свои земные посиделкиЯ допрядаю без тебя;И сердце заступом дробя,Под лопухи, глухой суглинок,Костлявый не пытает инокМоих свирелей и волынок —Как я молился, пел, любил.Средь неоплаканных могилТы побредешь на холмик дикий,И под косынкой земляникиУсмотришь смуглую праматерь.Так некогда в родимой хате,С полатей выглянув украдкой,В углу под синею лампадкойЯ видел бабушку за прялкой:Она казалася русалкой,И омут глаз качал луну…Но памятью не ту струнуЯ тронул на волшебной лютнеПод ветром, зайца бесприютней.Я щедр лишь бедностью стапесней.Теперь в Москве, на Красной Пресне,В подвальце, как в гнезде гусином,Томлюсь любовницей иль сыном —Не все ль равно? В гнезде тепленько,То сизовато, то аленько,Смежают сумерки зенки.Прости! Прости! В разлив рекиЯ распахну оконце вежиИ выплыву на пенный стреженьПод трубы солнца, трав и бора —И это будет скоро, скоро!Уж черный инок заступ точитНа сердца россыпи и ночи,И веет свежестью речной,Плотами, теплою сосной,Как на влюбленной в сказку Вятке;А синий огонек лампадкиПо детству — бабушку мне кажетПодводную, за лунной пряжей.С ней сорок полных веретёнСтучатся в белокрылый сон,Последнее с сапфирной нитью —К желанной встрече и отплытью!

19 ноября 1932

391Среди цветов купаве цвесть

Среди цветов купаве цвестьНе приведется в милом поле:Она у озера в неволе,Чтоб водяницам мерды плестьИль под берестяной лунойГрустить за пряжей голубой.Лишь у пузатого сома,Где слюдяные теремаТаят берилла груды зеренКупава позабудет гореИ, чашей запрокинув груди,Сома увидит на запруде:С зеленой лунной бородищейОн лапушку свою отыщетИ приголубит слаще ката —Неотвратимо, без возврата.И будет лебединый чёлнПодводным узорочьем полнЖивыми рыбьими слезамиИ полноводными стихами,Где звездный ковш, гусиный спорИ синий времени шатер.В шатре разлапушка-купава,Сома бессмертная забава.Не о тебе ли, мой цветок,Пора журчит, как ручеек,Лесную сказку про кувшинку,И под сердечную волынкуРождает ландышами строки,Что сом — поэт подводноокий?!И что ему под пятьдесят,Тебе же скряга-листопадЛишь двадцать отсчитал монет —Веселых, золотистых лет,Похожих на речных форелей.Я попряду свои кудели,Быть может, через год проточный,Чтобы любить тебя заочно,Тростинку; птичка горихвостка,Не медли укоризной жесткой —Гарпун нестрашен для сома;Тебе речные терема,Стихов жемчужная верея.Пусть на груди моей лилеяСплетется с веткою сосновой,Как символ юности и словаИ что берестяные глубиПо саван лебедя голубят!

(1932–1933)

392Ночной комар — далекий эвон

Ночной комар — далекий эвон,На Светлояре белый сон,От пугал темени заслон,И от кладбищенских воронМечте, как лебедю затон.Дон-дон!Дуб — ухо, и сосна другое,Одно лицо, сосец же хвоиРоняют в ночи глубинуИ по ее пустому днуВлачат зеленые лохмотья.Не бездне ли вручаю плоть я,А разум — звездам — палым розам,Что за окном чумацким возомПристали, осью верезжа?То в зале сердца вальс забытый,Я к сорока, как визг ножа,Познал словесного ежа,Как знал в младенчестве ракиты.Культура — вечная вдова,Супруг поженится в Мемфисе, —Оскалом тигра, хваткой рысиЦветут дикарские слова.И таборною головнейГрозят пришелице ночной:— Уйди, колдунья! У-гу-гу! —Подсела ближе к очагу,И пальцы синие в опалахКостра лесного лижут жала.Ляс, ляс… плю, плю…Ужель вдовицу полюблюЯ, первоцвет из Костромы,Румяный Лель — исчадье тьмы.— Уйди, старуха! — Злой комарВ моем мозгу раздул пожар,Горю, товарищи, горю!И ненавижу и люблюЗатоны лунные — опалы,Где муза крылья искупалаЛебяжьи с сыченой капелью,С речным разливом по апрелю,С малиновым калужным словомИ с соловьем в кусту ольховом.Прости, родимое, прости!Я с новым посохом в пути,Змеиным, в яростных опалахИ в каплях крови черно-алых,Иду в неведомые залы,Где легковейней опахалы,Струится вальс — ночной комар —На биллион влюбленных пар!

(1932–1933)

393Под пятьдесят пьянее розы,

Под пятьдесят пьянее розы,Дремотней лён, синей фиалки,Пряней, землистей резеда,Как будто взрыто для посеваМоим племянником веселымДерно у старого пруда;Как будто в домик под бузинойПриехала на хлябких дрожкахС погоста мама. Солнце спитТеленком рыжим на дорожке,И веет гроздью терпкой виннойОт бухлых слизистых ракит.Все чудится раскат копытПо кремню непробудных плит.От вавилонских городовШмелиной цитрой меж цветовТеленькают воспоминанья.Преодолел земную грань я,Сломал у времени замок,Похожий на засов церковный,И новобрачною поповнойВхожу в заветный теремок,Где суженый, как пастушок,Запрячет душу в кузовок,Чтоб пахли звезды резедой,Стихи же — полою водой,Плотами, буйным икрометом,Гаданьем девичьим по сотам:Чет, нечет, лапушка иль данник?Как будто юноша-племянникДерно у старого прудаВеселым заступом корчует,А сам поет, в ладони дует,Готовя вереску и льнуПятидесятую весну!

(1932–1933)

394Я гневаюсь на вас и горестно браню,

Я гневаюсь на вас и горестно браню,Что десять лет певучему коню,Узда алмазная, из золота копыта,Попона же созвучьями расшита,Вы не дали и пригоршни овсаИ не пускали в луг, где пьяная росаСвежила б лебедю надломленные крылья.Ни волчья пасть, ни дыба, ни копыльяНе знали пытки вероломнейПегасу русскому в каменоломне.Нетопыри вплетались в гривуИ пили кровь, как суховеи ниву,Чтоб не цвела она золототканноУтехой брачною республике желанной.Чтобы гумно, где Пушкин и КольцовС Есениным в венке из васильков,Бодягой поросло, унылым плауномВ разлуке с песногривым скакуномИ с молотьбой стиха свежее бороздыИ непомернее смарагдовой звезды,Что смотрит в озеро, как чаша, колдовское,Рождая струнный плеск и вещих сказок рои!Но у ретивого копытаНедаром золотом облиты.Он выпил сон каменоломныйИ ржет на Каме, под КоломнойИ на балтийских берегах…Овсянки, явственны ль в стихахВам соловьиные раскаты,И пал ли Клюев бородатый,Как дуб, перунами сраженный,С дуплом, где Сирин огневейныйКлад стережет — бериллы, яхонт?И от тверских дубленых пахотС андротиком лесным под мышкойКлычков размыкал ли излишкиСвоих стихов — еловых почекИ выплакал ли зори очиДо мертвых костяных прорехНа грай вороний, черный смех?Ахматова — жасминный куст,Обложенный асфальтом серым,Тропу утратила ль к пещерам,Где Данте шел и воздух густИ нимфа лен прядет хрустальный?Средь русских женщин Анной дальнейОна как облачко сквозитВечерней проседью ракит!Полыни сноп, степное юдо,Полуказак, полукентавр,В чьей песне бранный гром литавр,Багдадский шелк и перлы грудой,Васильев — омуль с Иртыша.Он выбрал щуку и ершаСебе в друзья — на песню право,Чтоб цвесть в поэзии купавой.Не с вами правнук Ермака.На стук степного батожка,На ржанье сосунка кентавраЯ осетром разинул жабры,Чтоб гость в моей подводной кельеИспил раскольничьего зелья,В легенде став единорогом,И по родным полынным логамЖил гривы заревом, отгулами копыт —Так нагадал осетр и вспенил перлы кит!Я гневаюсь на вас, гнусавые вороны,Что ни свирель ручья, ни сосен перезвоны,Ни молодость в кудрях, как речка в купыре,Вас не баюкают в багряном октябре,Когда кленовый лист лохмотьями огняЛетит с лесистых скал, кимвалами звеня,И ветер-конь в дождливом церазкеВзлетает на утес вздыбиться налегке,Под молнии зурну копытом выбить пламяИ вновь низринуться, чтобы клектать орламиИль ржать над пропастью потоком пенногривым!Я отвращаюсь вас, что вы не так красивы!Что Знамя гордое, где плещется заря,От песен застите крылом нетопыря,Крапивой полуслов, бурьяном междометий,Не чуя пиршества столетий,Как бороды моей певучую грозу,Базальтовый обвал — художника слезуО лилии с полей Иерихона —Я содрогаюсь вас, убогие вороны,Что серы вы, в стихе не лирохвосты,Бумажные размножили погостыИ вывели ежей, улиток, саранчу.За будни львом на вас рычуИ за мои нежданные сединыОтмщаю тягой лебединой.Все на восток, в шафран и медь,В кораллы розы нумидийской,Чтоб под ракитою российскойКоринфской арфой отзвенетьИх от Печенеги до Бийска,Завьюжить песенную цветь,Где конь пасется диковинный,Питаясь ягодой наливной,Травой улыбой, приворотом,Что по фантазии болотамИ на сердечном глыбком днеЗвенят, как пчелы по весне.Меж трав волшебных Анатолий,Мой песноглаз, судьба-цветок,Ему ковер индийских строк —Рязанский лыковый утокС арабским бисером до боли.Чу! Ржет неистовый скакунПрибоем слов о гребень дюн —Победно-трубных как органы,Где юность празднуют титаны.

(1932–1933)

395Мне революция не мать —

Мне революция не мать —Подросток смуглый и вихрастый,Что поговоркою горластойСебя не может рассказать.Вот почему Сезанн и СусловС индийской вязью теремовЕдинорогом роют руслоСредь брынских гатей и лесов.Навстречу Вологда и Вятка,Детинцы Пскова, Костромы…Гоген Рублеву не загадка,Матисс лишь рясно от каймыМоржовой самоедской прялки.Мы — щуры, нежити, русалки —Глядим из лазов дупел, тьмыВ густую пестроту народовИ электрических восходов,Как новь румяных корнеплодовДождемся в маревах зимы.Чу! Голос из железных губ!Уселись чуйка и тулупС заморским гостем побалакать,И лыковой ноздрею лапотьЧихнул на долгое здоровье.Напудрен нос у Парасковьи,Вавилу молодит Оксфорд.Ах, кто же в старо-русском тверд —В подблюдной песне, Алконосте?Молчат могилы на погостеИ тучи ветхие молчат.

(1932–1933)

396Деревня — сон бревенчатый, дубленый,

Деревня — сон бревенчатый, дубленый,Овинный город, прозелень иконы,Колядный вечер, вьюжный и каленый.Деревня — жатва в косах и в понявеС волынкою о бабьей лютой славе,С болезною кукушкою в дубраве!Деревня — за кибиткой волчья стая —Вот-вот настигнет, сердце разрываяОщеренной метелицею лая!Свекровь лихая — филин избяной,Чтоб очи выклевать невестке молодой, —Деревня — саван вытканный пургой,Для солнца упокойник костяной.Рученек не разомкнуть,Ноженек не разогнуть —Не белы снежки — мой путь!Деревня — буря, молний наковальня,Где молот — гром, и тучи — китовальня,Где треплют шерсть — осинника опальней;Осинник, жгуч, багров и пестр,Ждет волчьих зим — седых невест,С вороньим табором окрест.Деревня — смертная пурга —Метелит друга и врага,Вонзив в безвестное рога.Деревня — вепрь и сатана…Но ронит коробом лунаНа нивы комья толокна.И сладко веет толокномВ родных полях, в краю родном,Где жаворонок с василькомСправляют свадьбу голубую.В республике, как и в России,Звенят подснежники лесные,Венчая пчелку восковую.Кинет воску на березку,Запряглась луна в повозку —Чтобы утро привезтиПо румяному пути!

(1932–1933)

397Ночь со своднею-луной

Ночь со своднею-лунойПравят сплетни за стеной,Будто я, поэт великий,Заплетаю в строки лыки,Скрип лаптей, угар корчаги,Чтобы пахло от бумагиЧеремисиной, Рязанью;Что дородную МаланьюЯ лелею пуще муз, —Уж такой лабазный вкус.Красота кипит как сальце,По-барсучьи жить в подвальце,Мягкой устланной норе,По колено в серебре,В бисере по лопатки;Что Распутина [шулятки]Ставлю я горбатой ПреснеЗа ухмылки да за песни.У меня бесенок в служках,Позашиваны в подушкахОкаянные рубли!Вот так сусло развелиТемень и луна косаяПро лесного Миколая!Про сосновый бубенец!..Но, клянусь, не жеребецУнавозил мой напев,В нем живет пустынный левС водопадным вещим рыком, —Лебедь я, и шит не лыком,Не корчажным [вспенным] суслом,Медом, золотом загуслымИз ладони смугло-глыбкой!Над моей ольховой зыбкойЭта мреяла ладонь.И фатой, сестрица-сонь,Утирая сладкий ротик,Легкозвонной пчелкой в сотеПоселилась в мой язык.За годами гуд и зыкСтали пасекой певучей.Самоедихе иль чукчеЯ любовней поднесуКовш мой — ярую росуИз подземных ульев браги,Чем поэтам из бумагиС карнаухой жучкой-лирой.Я не серый и не сирый,Не Маланьин и не Дарьин —Особливый тонкий барин,В чьем цилиндре, строгом бантеКапюшоном веет Данте,А в глазах, где синь метели,Серебрится Марк Аврелий,В перстне перл — Александрия,В слове же опал — Россия!Он играет, нежный камень,Речкой, облачком, стихамиИ твоим, дитя, письмом —Голубым лесным цветком;В нем слезинок пригорошня,Расцвела моя Опошня(Есть село на Украине,Все в цветистой жбанной глине).Мой подвалец лесом стал: —Вон в дупле горит опал,Сердце родины иль зыбкаС чарою ладонью глыбкой —Смуглой нежен, — плат по щеки.За стеной молчат сороки,Видно лопнула луна,Ночь от зависти черна,Погоняя лист пролетний —Подноготицу и сплетни!

(1932–1933)

398Когда осыпаются липы

Когда осыпаются липыВ раскосый и рыжий закатИ кличет хозяйка — цып, цыпы!Осенних зобастых курят,На грядках лысато и пусто,Вдовеет в полях борозда,Лишь пузом упругим капуста,Как баба обновой, горда.Ненастна воронья губерния,Ущербные листья — гроши.Тогда предстают непомернейГлухие проселки души.Мерещится странником голосПод вьюгой без верной клюки,И сердце в слезах раскололосьДуплистой ветлой у реки.Ненастье и косит и губитНа кляче ребрастой верхом,И в дедовском кондовом срубеБеда покумилась с котом.Кошачье мяу в половицах,Простужена старая печь, —В былое ли внуку укрытьсяИль в новое мышкой утечь?!Там лета грозовые кони,Тучны золотые овсы…Согреть бы, как душу, ладониПожаром девичьей косы.

(1932–1933)

399Россия была глуха, хрома,

Россия была глуха, хрома,Копила сор в избе, но домаВ родном углу пряла судьбуИ аравитянку-рабуВ тюрбане пестром чтила сказкой,Чтобы за буквенной указкойЧасок вольготный таял слаже,Сизее щеки, [чтобы] глаже,И перстенек жарчей от вьюги,По белый цвет — фату подруги —Заполонили дебри дыма;Снежинка — слезка Серафима —Упала на панельный слизеньВ семиэтажьи, на карнизе,Как дух, лунатик… Бьют часыПо темени железной тростьюЖемчужину ночной красы.Отужинать дождусь я гостьюХвостастую, в козлиных рожках:Она в аду на серных плошках,Глав-винегретчица Авдотья.Сегодня распотешу плоть яБез старорусского креста,И задом и губой лапта,Рогами и совиным глазом!..Чтоб вередам, чуме, заразамНашлося место за столомВ ничьем, бездомном, [под полом],Где кровушка в бокалах мутныхИ бесы верезжат на лютняхОслиный марш — топ-топ, топ-топ;Меж рюмочных хрустальных тропПолзет змея — хозяйка будни,Вон череп пожирает студни,И в пляс пустились башмаки,Колотят в ребра каблуки.А сердце лает псом забитым,У дачи в осень позабытым!Ослепли ставни на балконе,Укрылись листья от погониЛовца свирепого — ненастья.Коза — подруга, — сладострастьяБокалом мутным не измерить!Поди и почеши у двериСвой рог корявый, чтоб больнейОн костенел в груди моей!Родимый дом и синий садЗамел дырявый листопадОтрепьем сумерек безглазых —Им расцвести сурьмой на вазах,Глядеться в сон, как в воды мысуИль на погосте барбарису!Коза-любовница топ-топ,И через тартар, через гробК прибою, чайкам, солнцу-бубну!Ах, я уснул небеспробудно:По морям — по волнам,Нынче здесь, а завтра там! —Орет в осенний переулок,И голоса, вином из втулок,Смывают будни, слов коросту…Не верю мертвому погосту,Чернявым рожкам и копытам.Как молодо панельным плитамИ воробьям задорно-сытым!

(1932–1933)

400Кому бы сказку рассказать,

Кому бы сказку рассказать,Как лось матерый жил в подвале —Ведь прописным ославят вралей,Что есть в Москве тайга и гать,Где кедры осыпают шишки —Смолистые лешачьи пышки;Заря полощет рушникиВ дремотной заводи строки;Что есть стихи — лосиный мык,Гусиный перелетный крик;Чернильница — раздолье совам,Страницы с запахом ольховым.И все, как сказки на Гранатном!В пути житейском необъятномЯ — лось, забредший через гатьВ подвал горбатый умирать!Как тяжело ресницам хвойным,Звериным легким, вьюгам знойнымДышать мокрицами и прелью!Уснуть бы под вотяцкой елью,Сугроб пушистый — одеяло!Чтобы не чуять над подваломГлухих вестей — ворон носатых,Что не купаются закатыВ родимой Оби стадом лис,И на Печоре вечер сиз,Но берега пронзили сваи;Кимена не венчает в маеБерезку с розовым купалой,По тундре длинной и проталой,Не серебрится лосий след;Что мимо дебри, брынский дед,По лапти пилами обрезан,И от свирепого железаВ метель горящих чернолесийБегут медвежьи, рысьи веси,И град из рудых глухарей,Кряквы, стрельчатых дупелейЛесные кости кровью мочит…От лесоруба убегая,Березка в горностайной шубкеЛомает руки на порубке.Одна меж омертвелых пней!И я один, в рогожу днейВплетен как лыко волчьим когтем,Хочу, чтобы сосновым дегтем,Парной сохатою зимовкой,А не Есенина веревкойПахнуло на твои ресницы.Подвалу, где клюют синицыПострочный золотой горох —Тундровый соловый мох, —Вплетает время лосью челку;На Рождестве закличет елку[На] последки [на] сруб в подвал.За любовь лесной бокалОсушим мы, как хлябь болотца, —Колдунья будет млеть, колоться,Пылать от ревности зеленой.А я поникну над затоном —Твоим письмом, где глубь и тучки,Поплакать в хвойные колючкиПод хриплый рог лихой погониОхотника с косой зубастой.И в этот вечер звезды часто,Осиным выводком в июле,Заволокут небесный улей,Где няня-ель в рукав соболийЗапрячет сок земной и боли!

(1932–1933)

401Продрогли липы до костей,

Продрогли липы до костей,До лык, до сердца лубяногоИ в снежных сиверах готовыУснуть навек, не шля вестей.В круговороте зимних дней,Косматых, волчьих, лязгозубых,Деревья не в зеленых шубах,А в продухах, сквозистых срубахИз снов и морока ветвей.Продрогли липы до костей,Стучатся в ставни костылями:«Нас приюти и обогрейЛежанкой, сказкою, стихами».Войдите, снежные друзья!В моей лежанке сердце рдеетЧеремухой и смолью мреет,И журавлиной тягой веетНа одинокого меняПодснежниками у ручья.Погрейтесь в пламени сердечном,Пока горбун — жилец запечный —Не погасил его навечно!Войдите!.. Ах!.. Звездой пурговойСияет воротник бобровыйИ карий всполох глаз перловых.Ты опоздал, метельный друг,В оковах льда и в лапах пургПродрогла грудь, замглился дух!Вот сердце, где тебе венокСплетала нежность-пастушок,Черемуха и журавлиКлад наговорный стерегли,Стихов алмазы, дружбы бисер,Чтоб россомахи, злые рыси,Что водят с лешим хлеб и соль,Любя позёмок хмарь и голь,Любимых глаз — певучих чаш —Не выпили в звериный раж,И рожки — от зари лоскут —Не унесли в глухой закут,Где волк-предательство живет.Оно горит, как ярый мед,Пчелиным, грозовым огнем!..Ты опоздал седым бобром —Серебряным крылом метели —Пахнуть в оконце бедной кельи,И за стеной старик-сугробСколачивал глубокий гроб.Мои рыданья, пальцев хрустПодслушал жимолости куст.Он, содрогаясь о поэте,Облился кровью на рассвете.

(1932–1933)

402Мой самовар сибирской меди —

Мой самовар сибирской меди —Берлога, где живут медведи.В тайге золы — седой, бурластой —Ломает искристые насты.Ворчун в трубе, овсянник в кране,Лесной нехоженой полянеСбирают землянику в кузов.На огонек приходит муза,[Испить] стихов с холостякомИ пораспарить в горле комДневных потерь и огорчений,Меж тем как гроздьями сирениНад самоваром виснет пар,И песенный старинный дарВ сердечном море стонет чайкойИ бьется крыльями под майкой.За революцию, от страху,Надел я майку под рубаху,Чтобы в груди, где омут мглистый,Роился жемчуг серебристыйИ звезды бороздили глуби.Овсянник бурого голубитКосматой пясткой земляники.Мои же пестряди и лыкиЦветут для милого Китая,Где в золотое море чаяГлядится остров — губ кораллИ тридцать шесть жемчужных скал,За перевалом снежных пикМыс олеандровый — язык.Его взлюбили альбатросыЗа арфы листьев и утесы,За славу крыльев в небесах.На стихотворных парусахЛюбимый облик, как на плате,Волной на пенном перекатеСвежит моих седин отроги.У медной пышущей берлоги,Где на любовь ворчит топтыгин,Я доплету, как лапоть, книгиТаежные, в пурговых хлопьях.И в час, когда заблещут копьяМоих врагов из преисподней,Я уберу поспешно сходни:Прощай, медвежий самовар!Отчаливаю в чай и пар,В Китай, какого нет на карте.Пообещай прибытье в марте,Когда фиалки на протале,Чтоб в деревянном одеялеНе зябло сердце-медвежонок,Неприголубленный ребенок!

(1932–1933)

403Баюкаю тебя, райское древо

Баюкаю тебя, райское древоПтицей самоцветною — девой.Ублажала ты песней царя Давыда,Он же гуслями вторил взрыдам.Таково пресладостно пелось в роще,Где ручей поцелуям ропщет,Виноградье да яхонты-дули, —И проснулась ты в русском июле.Что за края, лесная округа?Отвечают: Рязань да Калуга!Протерла ты глазыньки рукавом кисейным.Видишь: яблоня в плоду златовейном!Поплакала с сестрицей, пожуриласьДа и пошла белицей на клирос,Таяла как свеченька, полыхая веждой,И прослыла в людях Обуховой Надеждой.А мы, холуи, зенки пялим,Не видим, что сирин в бархатном зале,Что сердце райское под белым тюлем!Обожжено грозовым русским июлем,Лесными пожарами, гладом да мором,Кручинится по синим небесным озерам,То Любашей в «Царской Невесте»,То Марфой в огненном благовестьи.А мы, холуи, зенки пялим,Не видим крыл в заревом опале,Не слышим гуслей Царя ДавыдаЗа дымом да слезами горькой панихиды.Пропой нам, сестрица, кого погребаемВ Костромском да Рязанском крае?И ответствует нам краса-Любаша:Это русская долюшка наша:Головня на поле,Костыньки в пекле,Перстенек на Хвалынском дне.Аминь.

(1932–1933)

404Меня октябрь настиг плечистым,

Меня октябрь настиг плечистым,Как ясень, с усом золотистым,Глаза — два селезня на плёсе,Волосья — копны в сенокосе,Где уронило грабли солнце.Пятнадцатый октябрь в оконцеГлядит подростком загорелымС обветренным шафранным теломВ рябину — яркими губами,Всей головой, как роща, знамя,Где кипень бурь, крутых дождей,Земли матерой трубачей.А я, как ива при дороге, —Телегами избиты ногиИ кожа содрана на верши.Листвой дырявой и померкшейНапрасно бормочу прохожимЯ, златострунным и пригожим, —Средь вас, как облачко, плыву!Сердца склоните на молву.Не бейте, обвяжите раны,Чтобы лазоревой поляны,Саврасых трав, родных лесовЯ вновь испил привет и кров!Ярью, белками, щеглами,Как наговорными шелками,Расшил поэзии коверДля ног чудесного подростка,Что как подснежная березкаГлядит на речку, косогор,Вскипая прозеленью буйной!Никто не слышит ветродуйнойДуплистой и слепой кобзы.Меня октябрь серпом грозыКак иву по крестец обрезалИ дал мне прялку из железаС мотком пылающего шелка,Чтобы ощерой костью волкаВзамен затворничьей иглыЯ вышил скалы, где орлыС драконами в свирепой схватке,И вот, как девушки, загадкиПокровы сняли предо мнойИ первородной наготойПод древом жизни воссияли.Так лебеди, в речном опалеПлеща, любуются собой!Посторонитесь! Волчьей костьюЯ испещрил подножье гостю:Вот соболиный, лосий стёг,Рязани пестрядь и горох,Сибири золотые прошвы,Бухарская волна и кошмы.За ними Грузии узорГорит как сталь очам в упор,Моя же сказка — остальное:Карельский жемчуг, чаек роиИ юдо вещее лесное:Медведь по свитку из лозыВыводит ягодкой азы!Я снова ткач разлапых хвои,Где зори в бусах киноварных!В котомке, в зарослях кафтанных,Как гнезда, песни нахожу,И бородой зеленой вея,Порезать ивовую шеюНе дам зубастому ножу.

(1932–1933)

405Я человек, рожденный не в боях,

Я человек, рожденный не в боях,А в горенке с муравленною печкой,Что изразцовой пестрою овечкойПасется в дреме, супрядках и снахИ блеет сказкою о лунных берегах,Где невозвратнее, чем в пуще хвойный прах,Затеряно светланино колечко.Вот почему яичком в теплом пухеЯ берегу ребячий аромат,Ныряя памятью, как ласточки в закат,В печную глубину краюхи,Не веря желтокожей голодухе,Что кровью вытечет сердечный виноград!Ведь сердце — сад нехоженный, немятый,Пускай в калитку год пятидесятыйПостукивает нудною клюкой,Я знаю, что за хмурой бородойСмеется мальчик в ластовках лопарских,В сапожках выгнутых бухарскихС былиной-нянюшкой на лавке.Она была у костоправкиИ годы выпрядает пряжей.Навьючен жизненной поклажей,Я все ищу кольцо Светланы,Рожденный в сумерках сверчковых,Гляжу на буйственных и новых,Как тальник смотрит на поляны.Где снег предвешний ноздреватыйМетут косицами туманы, —Побеги будут терпко рьяны,Но тальник чует бег сохатыйИ выстрел… В звезды ли иль в темя?!Кольцо Светланы точит время,Но есть ребячий городокИз пуха, пряжи и созвучий,Куда не входит зверь рыкучийПожрать заклятый колобок.И кто рожден в громах, как тучи,Тем не уловится текучий,Как сон, запечный ручеек!Я пил из лютни жемчуговойПригоршней, сапожком бухарским,И вот судьею пролетарскимКазним за нежность, [сказку], слово,За морок горенки в глазах —Орленком — иволга в кустах!Не сдамся! мне жасмин оградаИ розы алая лампада,Пожар нарцисса, львиный зев.Пусть дубняком стальной посевВзойдет на милом пепелище,Я мальчуган, по голенищеЗабрел в цымбалы, лютни, скрипкиУзорной стежкою от зыбкиЧрез горенку и дебри-няни,Где бродят супрядки и лани,И ронят шерсть на пряжу сказке.Уже Есенина побаскиИзмерены, как синь Оки,Чья глубина по каблуки.Лишь в пойме серебра чешуйки.Но кто там в рассомашьей чуйкеВ закатном лисьем малахаеКовром зари, монистом баяПрикрыл кудрявого внучонка?!Иртыш баюкает тигренка —Васильева в полынном шелке!..Ах, чур меня! Вода по холки!Уже о печень плещет сом,Скирда кувшинок — песен том.Далече — самоцветны глуби…Я человек, рожденный в срубе,И гостю с яхонтом на чубе,С алмазами, что давят мочку,Повышлю в сарафане дочку.Ее зовут Поклон до земи,От Колывани, снежной Кеми,От ластовок — шитья лопарки —И печи — изразцовой ярки.Колдунья падка до Купав,Иртышских и шаманских трав.Авось, попимши и поемши,Она ершонком в наши вершиЗагонит перстенек Светланы,И это будет ранным-рано,Без слов дырявых человечьих,Забыв о [стонах] и увечьях,Когда на розовых поречьяхПлывет звезда вдоль рыбьих троп,А мне доской придавят лоб,Как повелося изначала,Чтоб песня в дереве звучала!

(1932–1933)

406Прощайте, не помните лихом

Прощайте, не помните лихом.Дубы осыпаются тихоПод низкою ржавой луной,Лишь вереск да терн узловатый,Репейник как леший косматыйБуянят под рог ветровой.Лопух не помянет и лошадь,Дубового хвороста ношуОплачет золой камелек,И в старой сторожке объездчик,Когда темень ставней скрежещет,Затянет по мне тютюнок.Промолвит: минуло за тридцать,Как я разохотился бритьсяИ ластить стрельчатую бровь.Мой друг под луною дубовой,Где брезжат огарками совы,Хоронит лесную любовь.И глаз не сведет до полночи —Как пламя валежину точит,Целует сухую кору…А я синеватою теньюПрисяду рядком на поленья,Забытый в ненастном бору.В глаза погляди, Анатолий:Там свадьбою жадные молиИ в сердце пирует кротиха:Дубы осыпаются тихоПод медно-зеленой луной,Лишь терний да вереск шальнойБуянят вдоль пьяной дороги,Мои же напевы, как ноги,Любили проселок старинный,Где ландыш под рог соловьиныйПодснежнику выткал онучки.Прощайте, не помните лихом!Дубы осыпаются тихоРудою в шальные колючки.

(1932–1933)

407Хозяин сада смугл и в рожках,

Хозяин сада смугл и в рожках,Пред ним бегут кусты, дорожкиИ содрогается тюльпан,Холодным страхом обуян.Умылся желчью бальзамин,Лишь белена да мухоморыВедут отравленные споры,Что в доме строгий господин,Что проклевал у клавесинЧумазый ворон грудь до ребер,Чтоб не затеплилася в небеСлезинкой девичьей звезда,Седея, ивы у прудаОдели саваны и четки —Отчалить в сумеречной лодкеК невозмутимым берегам.Хозяин дома делит самПшеницу, жемчуг, горностаи,И в жерла ночи бесов стаиУносят щедрую добычу.Я липою медыни сычу,Таинственный, с дуплистым глазом,О полночь вижу, как проказам,Нетопырям, рогатым юдамВатага слуг разносит блюда,Собачий брех, ребячьи ножки,И в лунном фраке по дорожкеПроходит сатана на бал.Дуплистым глазом видя зал,Я, липа, содрогаюсь лубом,Но вот железным мертвым зубомИ мне грозят лихие силы:В саду посвистывают пилыМарш похоронный вязам, кленам,И белой девушкой с балконаУходит молодость поэта…То было в бред и грозы лета,Мне снился дом под старой липой,Медынью лунною осыпан,И сельский бал. На милом бале,В жасминном бабушкином зале,Мы повстречалися с тобой,Ручей с купавой голубой.Не слава ли — альбомной строчкойНад окровавленной сорочкой,Над угольком в виске — бряцать?!Пускай поплачет ива-мать,Отец — продроглый лысый тополь, —Уехать бы в Константинополь,Нырнуть в сапог, в печную сажу,Чтобы в стране прорех и скважинНайти мой бал и в косах маки —На страх рогатому во фраке:Ему смертельна липа в шали…

(1933.)

408Над свежей могилой любови

Над свежей могилой любовиДуша словно дверь на засове.Чужой, не стучи щеколдой!Шипящие строки мне любы —В них жуть и горящие срубы,С потемками шорох лесной.Как травы и вербы плакучи!Ты нем, лебеденок, замученПод хмурым еловым венком.Не все еще песни допеты,Дописаны зарью портретыОпаловым лунным лучом!Погасла заря на палитре,Из Углича отрок Димитрий,Ты сам накололся на нож.Царица упала на грудку —Закликать домой незабудкуВ пролетье, где плещется рожь.Во гробике сын Иоанна —Черемухи ветка, чья ранаКак розан в лебяжьем пуху!Прости, жаворонок, убивца!Невесело савану шитьца,Игле бороздить по греху!А грех-от, касатик, великий —Не хватит в лесу земляникиПрогорклую сдобрить полынь.Прирезаны лебеди-гуслиИ струны, что Волги загуслей,Когда затихает сарынь.Но спи под рябиной и кашкой,Ножовая кровь на рубашке,Дитя пригвожденной страны!Оса забубнит на могилкеИ время назубрит подпилки,Трухлявя кору у сосны.Все сгибнет — ступени столетий,Опаловый луч на портрете,Стихи и влюбленность моя.Нетленны лишь дружбы левкои,Роняя цветы в мировое,Где Пан у живого ручья;Поет золотая тростинка,И хлеб с виноградом в корзинке —Художника чарый обед.Вкушая, вкусих мало меда,Ты умер для песни и деда,Которому имя — Поэт!У свежей могилы любови,Орел под стремниною, вновеПьет сердце земную юдоль.Как юны холмы и дубравы…Он снился мне, выстрел кровавый,Старинная рана и боль!

Май 1933 года.

409Не пугайся листопада,

Не пугайся листопада,Он не вестник гробовой!У заброшенного садаЕсть завидная услада —Голосок хрустальный твой!Тая флейтой за рекой!Я, налим в зеленой тине,Колокольчики ловлю.Стать бы гроздью на рябине,Тихой пряжей при лучине,Чтобы выпрясть коноплю —Листопадное люблю! —Медом липовым в кувшинеЯ созвучия коплю.Рассомашьими сосцамиВскормлен песенный колхоз,И лосиными рогамиСвит живой душистый воз.Он пьяней сосновых кос,Поприглядней щучьих плес.Будь с оглядкой голубок —Омут сладок и глубок!Для омытых кровью строкНе ударься наутек!Куплен воз бесценным кладомНашей молодостью, садомИ рыдальцем соловьемПод Татьяниным окном.Куплен воз страдой великой —Все за красную гвоздику,За малиновую кашкуС окровавленной рубашкой —В ней шмелей свинцовых рой,Словно флейта за рекой.Уловил я чудо-флейтуПо пятнадцатому летуВ грозовой озимый срок,Словно девичий платок,Как стозвонного павлинаВ дымной пазухе овина.В буйно-алый листопадПросквозили уши-садБагрецом, румянцем, зарью,И сосцом землица-ДарьяСмыла плесень с языка,Чтоб текла стихов река!Искупайся, сокол, в речке —Будут крылышки с насечкой,Клюв булатный из Дамаска,Чтоб пролилась солнцем сказкаВ омут глаз, в снопы кудрей,В жизнь без плахи и цепей!

(1930-е гг.)

410Зимы не помнят воробьи

Зимы не помнят воробьиВ кругу соломенной семьи,Пушинок, зернышек, помета.Шмель не оплакивает соты,Что разорил чумазый кротВ голодный, непогожий год.Бурьян не памятует лист,Отторгнутый в пурговый свист,И позабудет камень молот,Которым по крестец расколот.Поминок не справляет лен,В ткача веселого влюблен.Но старый дом с горбатой липойОтмоет ли глухие всхлипы,Хруст пальцев с кровью по кореИ ветку в слезном серебре —Ненастьем, серыми дождямиИ запоздалыми стихами —Бекасами в осенний скоп?Ты уходил под ПерекопС красногвардейскою винтовкойИ полудетскою сноровкойВ мои усы вплетал снега, —Реки полярной берега —С отчаяньем — медведем белым —И молнии снопом созрелымОбугливали сердца ток.Ты был как росный ветерокВ лесной пороше, я же — кедр,Старинными рубцами щедрИ памятью — дуплом ощерым,Где прах годов и дружбы мера!Ты уходил под Перекоп —На молотьбу кудрявый сноп, —И старый дом с горбатой липойЗапомнят кедровые всхлипы,Скрип жил и судорги корней!На жернове суровых днейИзмелется ячмень багровый,Ковригой испечется словоДушистое, с мучным нагарцем —«Подснежник в бороде у старца» —Тебе напишется поэма:Волчицей северного РемаМеня поэты назовутЗа глаз несытый изумруд,Что наглядеться не моглиВ твои зрачки, где конопли,Полынь и огневейный мак,Как пальцы струны, щиплет якПодлунный с гривою шафранной,Как сказка — вещий и нежданный!

(1930-е гг.)

411Недоуменно не кори,

Недоуменно не кори,Что мало радио-зариВ моих стихах, бетона, гаек,Что о мужицком хлебном раеЯ нудным оводом бубнюИль костромским сосновым звоном!Я отдал дедовским иконамПоклон до печени земной,Микула с мудрою сохой,И надломил утесом шею;Без вёсен и цветов коснея,Скатилась долу голова, —На языке плакун-трава,В глазницах воск да росный ладан,И буйным миром неразгадан,Я цепенел каменнокрылоМеж поцелуем и могилойВ разлуке с яблонною плотью.Вдруг потянуло вешней сотью!Не Гавриил ли с горней розой?Ты прыгнул с клеверного воза,Борьбой и молодостью пьян,В мою татарщину, в бурьян,И молотом разбил известку,К губам поднес, как чашу, горсткуИ солнцем напоил меняСвежее вымени веприцы!Воспрянули мои страницыРетивей дикого коня! —В них ржанье, бешеные гривы,Дух жатвы и цветущей сливы.Сбежала темная водаС моих ресниц коростой льда!Они скрежещут, злые льдины,И низвергаясь в котловиныЗабвения, ирисы режут,Подснежники — дары апреля,Но ты поставил дружбы вежуВдали от вероломных мелей,От мглистых призраков трясин.Пусть тростники моих седин,Как речку, юность окаймляют.Плывя по розовому маю,Причалит сердце к октябрю,В кленовый яхонт и зарью,И пеклеванным ГималаямОтдаст любовь с мужицким раем,С олонецким сосновым звоном,С плакучим ивовым поклономЗа клеверный румяный воз,За черноземный плеск борозд.О берега России, — сказкиБез серой заячьей опаски,Что василек забудет стогЗа пылью будней и дорог!

(1930-е гг.)

412Есть дружба песья и воронья

Есть дружба песья и вороньяВо имя пищи и зловонья,Змеиная в глухой норе,У жаворонка в серебре;Черемуха ломает рукиС калиной-девушкой в разлуке,Плотица тянет плавники,Где забияки-тростникиЦелуются с речной осокой.Лишь от меня любовь далёко,И дружбу позднюю моюЯ с одиночеством делю.Гляжу в совиное дупло —Там полюбовное тепло.И от излук, где вентеря…Не сом ли полюбил тебя,Моя купава, мой ершонок?Иль это сон на старом плёсе,Как юность грезится под осеньЧелну, дырявому от гонок?Иль это сон на ржавом днеИ нет черемухи в окне,Янтарного пушка над губкой?И лишь на посохе зарубкойОтметить приведется деду,Что гнал он лося не по следу,Что золоченое копытцеВ чужие заводи глядитсяКупальской смуглою тоскойС подругой — тучкой голубой!

(1930-е гг.)

413Шапку насупя до глаз,

Шапку насупя до глаз,Спит. «Не доскачешь до нас».Старый колдун — городишка, —Нос — каланчевая вышка,Чуйка — овражный лопух…Только б ночник не потух!Снова кручинится деду,Некому дрёмы поведать.Ясени в лунных косынках,Садик в росистых барвинках,В хворосте спят снегири…Где вы, глаза купыриВ травах стрельчатых ресниц,Локон пьяней медуниц?Пляшет ответно ночник:Впредь не влюбляйся, старик!Плюнул бы дурню в бельмо:Сердце не знает само —Двадцать ему или сотня!..Где ты, мой цветик болотный?!В срок я доштопал коты,Мягко подрезал кусты,Зерен насыпал щеглу,Жучку приветил в углу,Сел на лежанку совой: —Где ты, подснежник лесной?!Сумерки дратвы длинней,Ночи — одёр без возжей —Тянут чугунный обломок,Чтоб улыбнулся потомокВиршам на нем пустозвонным:«Умер в щегленка влюбленным».Тяжек могильный колпак…Вспыхнул за окнами мак[Буйственным] алым плащом,Видятся меч и шелом,Сбруя с арабской насечкой:«Грозный, тебе ли за печкойТени пустые ловить?!»Только любви не избыть!Подвиг ли, слава ли, честь ли?Что там? Колеса да петли!Терпкая пытка моя!..Тянется веткой заряВ просинь сутулого зальца…Выстрел, иль хрустнули пальцы?Ах, то щегленок старинныйУтро вплетает в седины —В пустую, в худую постель!..Где ты, лесная свирель?!

(1930-е гг.)

414Я лето зорил на Вятке,

Я лето зорил на Вятке,Жених в хороводе пихт,Любя по лосьей повадкеПоречье, где воздух тих.Где чёлн из цельной осиныВеет каменным веком, смолой:Еще водятся исполиныВ нашей стране лесной!Еще гнутая лодка из лубаГагарой и осетром,Из кряковистого дубаРубят суровый дом.И бабы носят сороки —Очелья в хазарских рублях,Черемиска — лен синеокийПолет в белесых полях.Жаворонковый бисер, как в давнем,При посаднике, земской избе,И заводь цветком купавнымТеплит слезку в полюдье-судьбе.Полюдье же локтем железнымПопирает горбыль кедрячам.Ой, тошнёхонько дедам болезнымПриобыкнуть татарским харчам!

(1930-е гг.)

415Мы старее стали на пятнадцать

Мы старее стали на пятнадцатьРжавых осеней, вороньих зим,А давно ль метелило в НарымНашу юность от домашних пятниц?Обветшали липы за окном,На костыль оперся дряблый дом,Мыши бы теперь да вьюга —Вышла б философия досуга.За годами грамотным я сталИ бубню Вердена по-французски,Только жаворонок белорусскийС легковейной ласточкой калужскойПерстнем стали, где смежил опалВоды бледные у бледных скал.Где же петухи на полотенцах,Идолище-самовар?!«Ах, вы сени» обернулись в бар,Жигули, лазурный СветлоярХодят, неприкаянные, в немцах!А в решетчатых кленовых сенцах,Как судьба, поет стальной комар.Про него не будет послесловья, —Есть комарье жало, боль и зуд.Я не сталь, а хвойный изумруд,Из березовой коры сосуд,Налитой густой мужицкой кровью,И, по пяди косы, ПарасковьюНа базар не вывожу, как плут!Ах, она болезная, родная,Ста пятидесяти миллионов мать,Про нее не хватит рассказатьНи степей моздокских, ни Китая, —Только травы северного маяЗнают девичью любовь и стать.Я — Прасковьин сын, из всех любимый,С лебединым выводком в зрачках,С заячьей порошей в волосах,Правлю первопуток в сталь и дымы, —Кто допрежде, принимайте Клима,Я — Прасковьин сын, цветок озимый!Голос мой — с купавой можжевель,Я — резной, мудрёный журавель.На заедку поклевал Верлена,Мылил перья океанской пеной,Подивись же на меня, Европа, —Я — кошница с перлами Антропа!Мы моложе стали на пятнадцатьЯрых осеней, каленых зим,И румяным листопадом чтимДеда снежного — глухой НарымС вереницей внучек — серых пятниц!

(1930-е гг.)

416По жизни радуйтесь со мной,

По жизни радуйтесь со мной,Сестра буренка, друг гнедой,Что стойло радугой цветет,В подойнике лучистый мед,Кто молод, любит кипень сот,Пчелиный в липах хоровод!Любя, порадуйся со мной,Пчела со взяткой золотой,Ты сладкой пасеке верна,Я ж — песне голубее льна,Когда цветет дремотно он,В просонки синие влюблен!Со мною радость разделите —Баран, что дарит прялке нитиДля теплых ласковых чулок,Глашатай сумерек — волчек —И рябка — тетушка-ворчунья,С котягою — шубейка кунья,Усы же гоголиной масти,Ворона — спутница ненастья, —Не каркай голодно, гумноЗареет, словно в рай окно —Там полногрудые суслоныЖдут молотьбы рогов и звона!Кто слышит музыку гумна,Тот вечно молод, как весна!Как сизый аир над ручьем,Порадуйся, мой старый дом,И улыбнись скрипучей ставней —Мы заживем теперь исправней.Тебе за нищие годиныЯ шапку починю тесинойИ брови подведу смолой.Пусть тополь пляшет над тобойГуськом, в зеленую присядку!Порадуйся со мной и кадка,Моя дубовая вдова,Что без соленья не жива,Теперь же, богатея салом,Будь женкой мне и переваломВ румяно-смуглые долины,Где не живут с клюкой морщины,И старость, словно дуб осенний,Пьет чашу снов и превращений;Вся солнце рдяное, густое,Чтоб закатиться в молодое,Быть может, в песенки твои,Где гнезда свили соловьи,В янтарный пальчик с перстеньком.Взгляни, смеется старый дом,Осклабил окна до ушейИ жмется к тополю нежней,Как я, без мала в пятьдесят,К твоей щеке, мой смуглый сад,Мой улей с солнечною брагой.Не потому ли над бумагойЗвенит издёвкой карандаш,Что бледность юности не пара,Что у зимы не хватит чашЗалить сердечные пожары?!Уймись, поджарый надоеда, —Не остудят метели деда,Лишь стойло б клевером цвело,У рябки лоснилось крылоИ конь бы радовался сбруе,Как песне непомерный Клюев! —Он жив, олонецкий ведун,Весь от снегов и вьюжных струнСкуластой тундровой лунойГлядится в яхонт заревой!

(1930-е гг.)

417Чтоб пахнуло розой от страниц

Чтоб пахнуло розой от страницИ стихотворенье садом стало,Барабанной переклички мало,Надо слышать клекоты орлиц,В непролазных зарослях веприц —На земле, которой не бывало.До чудесного материкаНе доедешь на слепых колесах:Лебединый хоровод на плесах,Глубину и дрёму тростникаРазгадай, где плещется строкаСловно утро в розовых прокосах.Я люблю малиновый падун —Листопад горящий и горючий —Оттого стихи мои как тучиС отдаленным громом теплых струн.Так во сне рыдает Гамаюн,Что забытый туром бард могучий.Простираясь розой подышать,Сердце, как малиновка в тенетах,Словно сад в осенних позолотах,Ронит давнее, как листья в гать.Роза же в неведомых болотах,Как лисица редкая в охотах,Под пером не хочет увядать.Роза, роза! Суламифь! Елена!Спят чернила заодно с котом,Поселилась старость в милый дом,В заводь лет не заплывет сирена.Там гнилые водоросли, пенаПарусов, как строчек рваный ком.Это тридцать лет словостроенья,Плешь как отмель, борода — прибой,Будет и последний китобой —Встреча с розою — владычицей морской —Под тараны кораблекрушенья.Вот тогда и расцветут страницыГорним льном, наливами пшеницы,Пихтовой просекой и сторожкой.Мой совенок, подожди немножко,Гости близко: роза и луна,Старомодно томна и бледна!

Сентября 6-го (1930-е гг.)

418Ой, кроваво березыньке в бусах

Ой, кроваво березыньке в бусахУдавиться зеленой косой.Так на Вятке, в цветущих Чарусах,Пил я солнце и пихтовый зной.И вернулся в Москву черемисом,Весь медовый, как липовый шмель,Но в Пушторге ощеренным рысямНе кажусь я как ворон досель.Вдруг повеет на них ароматомПьяных трав, приворотных корней!..За лобатым кремлевским закатомНе дописана хартия дней.Будут ночи рысиной оглядкиПобедителем рог ветровой,Но раскосое лето на ВяткеНудит душу татарской уздой!

(1930-е г г.)

419Старикам донашивать кафтаны,

Старикам донашивать кафтаны,Сизые над озером туманы,Лаптевязный подорожный скрип…Нет по избам девушек-улыб,Томных рук и кос в рублях татарских,Отсняли в горницах боярскихГолубые девичьи светцы.Нижет страстотерпные венцыЛистопад по Вятке, по Кареле: —Камень-зель, оникс и хризолитЗабодали Мономахов щитТурок в белозубые метели.Он — в лохмотах бархат, ал и рыт,Вороном уселся, злобно сыт,На ракиту, ветер подорожный,И мужик бездомный и безбожныйВ пустополье матом голосит: —Пропадай, моя телега, растакая бабка-мать!Где же ты, невеста — павья стать,В аравийских паволоках дева?Старикам отжинки да посевы,Глаз поречья и бород туман,Нет по избам девушек-Светлан, —Серый волк живой воды не сыщет.Теремное светлое кладбищеЗагляделось в медный океан,Узорочье, бусы, скрыни, прялки, —Но в тюки увязаны русалки,Дед-Мороз и святки с Колядой.Им очнуться пестрою гурьбой,Содрогаясь, в лавке антикварной.Где же ты, малиновый, янтарныйРусский лебедь в чаше заревой?."Старикам донашивать кафтаны,Нам же рай смертельный и желанный,Где проказа пляшет со змеей!

(1930-ые гг.)

Поэмы

420ЧЕТВЕРТЫЙ РИМ

Николаю Ильичу Архипову

А теперь хожу в цилиндре

И в лаковых башмаках…

Сергей Есенин
Не хочу быть знаменитым поэтомВ цилиндре и в лаковых башмаках,Предстану миру в песню одетым,С медвежьим солнцем в зрачках,С потемками хвои в бородище,Где в случке с рысью рычит лесовик!Я сплел из слов, как закат, лаптищеБаюкать чадо — столетий зык.В заклятой зыбке седые страхи,Колдуньи дремы, горбун низги…Мое лицо — ребенок на плахе,Святитель в гостях у бабы-яги.А сердце — изба, бревна сцеплены в лапу,Там горница — ангелов пир,И точат иконы рублевскую вапу,Молитв молоко и влюбленности сыр.Там тайны чулан, лавка снов и раздумий,Но горница сердца лобку не чета:О край золотых сенокосов и гумен!О ткацкая радуг и весен лапта!К тебе притекают искатели кладов —Персты мои — пять забубённых парней,И в рыжем полесье, у жил водопадовБуравят пласты до алмазных ключей.Душа — звездоперый петух на нашесте,Заслушалась яростных чмоков сверла…Стихи — огневища о милой невесте,Чьи ядра — два вепря, два лютых орла.Не хочу укрывать цилиндромЛесного чёрта рога!Седым кашалотам, зубаткам и выдрамМоих океанов и рек берега!Есть берег сосцов, знойных ягодиц остров,Долина пахов, плоскогорье колен;Для галек певучих и раковин пестрыхСюда заплывает ватага сирен.Но хмурится море колдующей плоти,В волнах погребая страстей корабли,Под флейту тритона на ляжек болотеПолощется леший и духи земли.О плоть — голубые нагорные липы,Где в губы цветений вонзились шмели,Твои листопады сгребает АрхиповГраблями лобзаний в стихов кошели!Стихов кошели полны липовым медом,Подковами радуг, лесными ау…Возлюбленный будет возлюблен народомЗа то, что баюкал слезинку мою.Возлюбленный — камень, где тысячи граней,В их омуте плещет осетр-сатана,В змеиной повязке, на сером кабане,Блюдет сладострастье обители сна.Возлюбленный — жатва на северном поле,Где тучка — младенчик в венце гробовом,Печаль журавиная русских раздолий,Спрядающих травы и звезды крестом.Не хочу цилиндром и башмакамиЗатыкать пробоину в барке души!Цвету я, как луг избяными коньками,Улыбкой озер в песнозвонной тиши.И верен я зыбке плакучей, родимой,Могилушке маминой, лику гумна;Зато, как щеглята, летят серафимыК кормушке моей, где любовь и весна.Зато на моем песнолиственном дубеБессмертная птица и стая веков,Варить Непомерное в черепа срубеСошлись колдуны у заклятых котлов.В котлах печень мира и солнца вязига,Безумия перец, укроп тишины…Как первенец ясный, столикая книгаЛежит на руках у родимой страны.В той книге страницы — китовьи затоны.На буквенных скалах лебяжий базар,И каркают точки — морские вороны,Почуя стихов ледовитый пожар.В той книге строка — беломорские селаС бревенчатой сказкою изб и дворов,Где темь — медвежонок, и бабы с подолаСтряхают словесных куниц и бобров.Кукует зегзицею Дева-обидаНад слезкой России (о камень драгий!..)Когда-нибудь хрустнет небесная гнида —Рябой полумесяц под ногтем стихий.И зуд утолится, по ляжек болотамВзойдет чистоты белоснежный ирис,Заклятым стихам отдадут словно сотамМед глаз ярославец, вогул и киргиз.Не хочу быть лакированным поэтомС обезьяньей славой на лбу!С Ржаного Синая багряным заветомСвязую молот и мать-избу.Связую думы и сны суслонаС многоязычным маховиком…Я — Кит Напевов, у небосклонаМоря играют моим хвостом.Блюду я, вечен и неизменен,Печные крепи, гумна пяту.Пилою-рыбой кружит Есенин,Меж ласт родимых ища мету.Пилою-рыбой прослыть почестноУ сонных крабов, глухих бодяг…Как дед внучонка, качает вёсныПаучьей лапой запечный мрак.И зреют вёсны: блины, драчены,Рогатый сырник, пузан-кулич…«Для варки песен — всех странМатрены Соединяйтесь!» — несется клич.Котел бессмертен, в поморьях щаныхЗареет яхонт — Четвертый Рим:Еще немного, и в новых странахМы желудь сердца Земле вручим.В родных ладонях прозябнет дубомСердечный желудь, листва — зрачки…Подарят саван заводским трубамВеликой Азии пески.И сядет ворон на череп Стали —Питомец праха, судьбы маяк…Затмит ли колоб на звездном салеСосцы ковриги, — башмачный лак?Не хочу быть «кобыльим» поэтом,Влюбленным в стойло, где хмара и кал!Цветет в моих снах геенское лето,И в лязге строк кандальный Байкал.Я вскормлен гумном, соловецким звоном,Что вьет, как напевы, гнезда в ушах. —Это я плясал перед царским трономВ крылатой поддевке и злых сапогах.Это я зловещей совоюВлетел в Романовский дом,Чтоб связать возмездье с судьбоюНеразрывным красным узлом,Чтоб метлою пурги сибирскойЗамести истории след…Зырянин с душой нумидийской,Я — родной мужицкий поэт. —Черномазой пахоты ухоЖаворонковый ловит гром —Не с того ль кряжистый ПантюхаОсеняет себя крестом.Не от песни ль пошел в присядкуЗвонкодугий лихой Валдай,И забросил в кашную латкуМногострунный невод Китай.На улов таращит ЕвропаОкровавленный жадный глаз,А в кисе у деда АнтропаКудахчет павлиний сказ.Анафема, Анафема вамБашмаки с безглазым цилиндром!Пожалкую на вас стрижам,Речным плотицам и выдрам.Попечалюсь родной могилке,Коту, горшку-замарашке,Чтобы дьявольские подпилкиНе грызли слезинок ляшки.Чтоб была как подойник щедраДуша молоком словесным… —Не станут коврижные недраКалачом поджарым и пресным.Не будет лаковым Клюев,Златорог — задорным кутёнком!Легче сгинуть в песках ЧарджуевС мягкозадым бачей-сартёнком.В чай-хане дремать на цыновкеВ полосатом курдском халате,И видеть, как звезд подковкиНыряют в небесной вате.Как верблюдица-полумесяцПьет у Аллы с ладони…У мускусных перелесицЗамедлят времени кони.И сойду я с певчей кобылы,Кунак в предвечном ауле…Ау, Николенька милый —Живых поцелуев улей!Ау! Я далеко, далеко…Но в срок как жених вернуся,Стихи — жемчуга востока —Сложить перед образом Руси.

(1922)

421МАТЬ-СУББОТА

Николаю Ильичу Архипову —

моей последней радости!

Ангел простых человеческих делВ избу мою жаворонком влетел,Заулыбалися печь и скамья,Булькнула звонко гусыня-бадья,Муха впотьмах забубнила коту:«За ухом, дяденька, смой черноту!»Ангел простых человеческих делБабке за прялкою венчик надел,Миром помазал дверей косяки,Бусы и киноварь пролил в горшки.Посох вручая, шепнул кошелю:«Будешь созвучьями полон в раю!»…Ангел простых человеческих делВечером голуб, в рассветки же бел,Перед ковригою свечку зажег,В бороду сумерек вплел василек,Сел на шесток и затренькал сверчком:«Мир тебе, нива с горбатым гумном,Мир очагу, где обильны всегдаЗвездной плотвою годов невода!..»Невозмутимы луга тишины —Пастбище тайн и овчинной луны,Там небеса как палати теплы,Овцы — оладьи, ковриги — волы;Пищным отарам вожак — помело,Отчая кровля — печное чело.Ангел простых человеческих делХлебным теленьям дал тук и предел.Судьям чернильным постылы стихи,Где в запятых голосят петухи,Бродят коровы по злачным тире,Строки ж глазасты, как лисы в норе.Что до того, если дедов кошель —Луг, где Егорий играет в свирель,Сивых, соловых, буланых, гнедыхПоят с ладоней соборы святых:Фрол и Медост, Пантелеймон, Илья —Чин избяной, луговая семья.Что до того, если вечер в бадьюСолнышко скликал: «тю-тю да тю-тю!»Выведет солнце бурнастых утятВ срок, когда с печью прикурнет ухват,Лавка постелет хозяйке кошму,Вычернить косы — потемок сурьму.Ангел простых человеческих делПевчему суслу взбурлить повелел.Дремлет изба, как матерый мошникВ пазухе хвойной, где дух голубик,Крест соловецкий, что крепче застав,Лапой бревенчатой к сердцу прижав.Сердце и Крест — для забвенья мета…Бабкины пальцы — Иван КалитаСмерти грозятся, узорят молву,В дебрях суслонных возводят Москву…Слышите ль, братья, поддонный трезвонОтчие зовы запечных икон!?Кони Ильи, Одигитрии плат,Крылья Софии, Попрание врат,Дух и Невеста, Царица предстаВ колосе житном отверзли уста!Ангел простых человеческих делВ персях земли урожаем вскипел.Чрево овина и стога кресцы —Образов деды, прозрений отцы.Сладостно цепу из житных грудейПить молоко первопутка белей,Зубы вонзать в неневестную плоть —В темя снопа, где пирует Господь.Жернову зерна — детине жена:Лоно посева — квашни глубина,Вздохи серпа и отжинок тоскуКаменный пуп растирает в муку.Бабкины пальцы — Иван КалитаСтавят помолу капкан решета.В пестрой макитре вскисает улов:В чаше агатовой очи миров,Распятый Лебедь и Роза над ним…Прочит огонь за невесту калым,В звонких поленьях зародыши душЖемчуг ссыпают и золота куш…Савское миро, душисто-смуглаВходит Коврига в Чертоги Тепла.Тьмы серафимов над печью парятВ час, как хозяйка свершает обряд:Скоблит квашню и в мочалки вихорКрохи вплетает, как дружкин убор.Сплетницу муху, пройдоху котаСказкой дивит междучасий лапта.Ангел простых человеческих делУмную нежить дыханьем пригрел.Старый баран и провидец-петух,Сторож задворок лохматый лопухДождик сулят, бородами трепля…Тучка повойником кроет поля,Редьке на грядке испить подает —Стала б ядрена, бела наперед.Тучка — к пролетью, к густым зеленям,К свадьбам коровьим и к спорым блинам.В горсти запашек опару пролив,Селезнем стала кормилица нив.Зорко избе под сытовым дождемПросинь клевать, как орлице, коньком,Нудить судьбу, чтобы ребра стропилПеристым тесом хозяин покрыл,Знать, что к отлету седые углыСорок воскрылий простерли из мглы,И к новоселью в поморья оконКедровый лик окунул Елеон,Лапоть Исхода, Субботу Живых…Стелют настольник для мис золотых,Рушают хлеб для крылатых гостей(Пуду — Сергунька, Васятке — Авдей).Наша Суббота озер голубей!Ангел простых человеческих делВ пляске Васяткиной крылья воздел.Брачная пляска — полет корабляВ лунь и агат, где Христова Земля.Море житейское — черный агатПлещет стихами от яростных пят.Духостихи — златорогов стада,Их по удоям не счесть никогда,Только следы да сиянье роговЛовят тенета захватистых слов.Духостихи отдают молокоМальцам безудным, что пляшут легко.Мельхиседек и Креститель ИванПесеннорогий блюдут караван.Сладок Отец, но пресладостней Дух —Бабьего выводка ястреб — пастух,Любо ему вожделенную матьСтрасти когтями как цаплю терзать,Девичью печень, кровавый последКлювом долбить, чтоб родился поэт.Зыбка в избе — ястребиный уловМатери мнится снопом васильков;Конь-шестоглав сторожит васильки, —Струнная грива и песня-зрачки.Сноп бирюзовый — улыбок кошельВ щебет и грай пеленает апрель,Льнет к молодице: «сегодня в ночиПламенный дуб возгорит на печи,Ярой пребудь, чтобы соты грудейВывели ос и язвящих шмелей:Дерево-сполох кудрявый ФедотДаст им смолу и сжигающий мед!»Улей ложесн двести семьдесят днейПестует рой медоносных огней…Жизнь-пчеловод постучится в леток;Дескать, проталинка теплит цветок!..Пасеке зыбок претит пустота —В каждой гудит как пчела красота.Маковый ротик и глазок слюда —Бабья держава, моя череда.Радуйтесь, братья, беременен яОт поцелуев и ядер коня!Песенный мерин — багряный супругТопчет суставов и ягодиц луг,Уды мои словно стойло грызет,Роет копытом заклятый живот.Родится чадо — табун жеребят,Музыка в холках и в ржании лад.Ангел простых человеческих делГурт ураганный пасти восхотел.Слава ковриге и печи хвала,Что Голубую Субботу спекла,Вывела лося — цимбалы рога,Заколыбелить души берега!Ведайте, други, к животной землеЕдет купец на беляне-орле!Груз преисподний: чудес сундуки,Клетки с грядущим и славы тюки!Пристань-изба упованьем цветет,Веще мурлычит подойнику кот,Птенчики зерна в мышиной нореГрезят о светлой засевной поре;Только б привратницу серую мышьСкрипы вспугнули от мартовских лыж,К зернышку в гости пожалует жук,С каплей малюткою лучиков пук.Пегая глыба, прядя солнопек,Выгонит в стебель ячменный пупок.Глядь, колосок как подругу бекасАртосом кормит лазоревый Спас…Ангел простых человеческих делВ книжных потемках лучом заалел.Братья, Субботе ЗемлиВсякий любезно внемли:Лишь на груди избянойВы обретете покой!Только ковриги сосцы —Гаг самоцветных ловцы,Яйца кладет, где таганДум яровой пеликан…Светел запечный притин —Китеж Мамелф и Арин,Где словорунный козелТрется о бабкин подол.Там образок Купины —Чаша ржаной глубины;Тела и крови Руси,Брат озаренный, вкуси!Есть Вседержитель гумна,Пестун мирского зерна,Он, как лосиха телка,Лижет земные бока,Пахоту поит слюнойСмуглый Господь избяной.Перед Ним Единым,Как молокой сом,Пьян вином овинным,Исхожу стихом.И в ответ на звукиГомонят уловОсетры и щукиПододонных слов,Мысленные мрежи,Слуха вертоград,Глуби ЗаонежийПерлами дарят.Палеостров, Выгу,Кижи, СоловкиВыплескали в книгуРадуг черпаки.Там псаломогорьемЗвон и чаек крик,И горит над моремМой полярный лик.Ангел простых человеческих делВ сердце мое жаворонком влетел.Видит, светелка как скатерть чиста,Всюду цветут «ноготки» и «уста»,Труд яснозубый тачает суму —Слитки беречь рудокопу Уму,Девушка Совесть вдевает в иглуНити стыда и ресничную мглу…Ткач пренебесный, что сердце потряс,Полднем солов, в вечеру синеглаз,Выткал затон, где напевы-китыДремлют в пучине до бурь красоты…Это — Суббота у смертной черты.Это — Суббота опосле Креста…Кровью рудеют России уста,Камень привален, и плачущий ПетрВ ночи всемирной стоит у ворот…Мы готовим ароматыИз березовой губы,Чтоб помазать водоскатыУ Марииной избы.Гробно выбелим убрусы,И с заранкой-снегиремПеклеванному ИсусуАлавастры понесем.Ты уснул, пшеничноликий,В васильковых пеленах…Потным платом ВероникиПотянуло от рубах.Блинный сад благоуханен…Мы идем чрез времена,Чтоб отведать в новой КанеОгнепального вина.Вот и пещные ворота,Где воркует голубь-сон,И на камне Мать-СубботаГолубой допряла лен.

(1922)

422ЗАОЗЕРЬЕ

Памяти матери

Отец Алексей из Заозерья —Берестяный светлый поп,Бородка — прожелть тетерья,Волосы — житный сноп.Весь он в росе кукушейС окуньим плеском в глазах,За пазухой бабьи души,Ребячий лоскутный страх.Дудя коровьи молебныВ зеленый Егорьев день,Он в воз молочный и хлебныйСвивает сны деревень.А Егорий Поморских писемМчится в киноварь, в звон и жуть,Чтобы к стаду волкам и рысямЗамела метелица путь,Чтоб у баб рожались ребятаПузатей и крепче реп,И на грудах ржаного златаТрепака отплясывал цеп.Алексею ружит деревня,Как Велесу при Гостомысле.Вон девка несет не креняДва озера на коромысле.На речке в венце сусальномКупальница Аграфёна,В лесах зарит огнепальноДождевого Ильи икона.Федосья — колосовицаС Медостом — богом овечьим,Велят двуперстьем креститьсяДетенышам человечьим.Зато у ребят волосьяЖелтее зимнего льна…В парчевом плату Федосья, —Дозорит хлеба она.Фролу да Лавру работа —Пасти табун во лесях; —Оттого мужичьи воротаВ смоляных рогатых крестах.Хорошо зимой в Заозерьи:Заутренний тонок звон,Как будто лебяжьи перьяПадают на амвон.А поп в пестрядиной ризе,С берестяной бородой,Плавает в дымке сизой,Как сиг, как окунь речной.Церквушка же в заячьей шубеВ сердцах на Никона-кобеля: —От него в заруделом срубеЗавелась скрипучая тля!От него мужики в фуражках,У парней в раскидку часы!Только сладко в блинах да олашках,Как в снопах, тонуть по усы.А уж бабы на Заозерьи —Крутозады, титьки как пни,Все Мемёлфы, Груни, Лукерьи,По верётнам считают дни!У баб чистота по лавкам,В печи судачат горшки, —Синеглазым Сенькам да СавкамСпозаранка готовь куски.У Сеньки кони — салазки,Метель подвязала хвост…Но вот с батожком и в ряскеКолядный приходит пост.Отец Алексей в притвореСтукает об пол лбом,Чтоб житные сивые зориПокумились с мирским гумном.Чтоб водились сиги в поречьи,Был добычен прилет гусей…На лесного попа, на свечиСмотрит Бог, озер голубей.Рожество — звезда золотая,Воробьиный ребячий гам, —Колядою с дальнего краяЗакликают на Русь Сиам.И Сиам гостит до рассветокВ избяном высоком углу: —Кто не видел с павлинами клеток,Проливающих яхонт во мглу?Рожество — калач златолобый,После святки — вьюг помело, —Вышивают платки зазнобыНа морозное глядя стекло.В Заозерьи свадьбы на диво, —За невестой песен суслон,Вплетают в конские гривыИрбитский, Суздальский звон.На дружках горят рубахиОт крепких, девичьих губ,Молодым шептухи да свахиСтелют в горнице волчий тулуп.И слушают избы и звездыПервый звериный храп,У елей, как сев в борозды,Сыплется иней с лап.Отцу Алексею ругаЗа честной и строгий венец…У зимы ослабла подпруга,Ледяной взопрел жеребец.Эво! Масленица навстречу,За нею блинный обоз!..В лесную зыбель и сечуПовернул пургача мороз.Великие дни в деревне —Журавиный плакучий звон,По мертвой снежной царевнеЦерквушка правит канон.Лиловые павечерья,И, как весточка об ином,Потянет из ЗаозерьяБерезовым ветерком.Христос Воскресе из мертвых,Смертию смерть поправ!..И у елей в лапах простертыхВенки из белых купав.В зеленчатом сарафанеСлушает звон сосна.Скоро в лужицу на полянеОбмокнет лапоток весна.Запоют бубенцы по взгорью,И как прежде в тысячах дней,Молебном в уши ЕгорьюЗадудит отец Алексей.

(1927)

423-425ПЛАЧ О ЕСЕНИНЕ

(а)

Младая память моя железом погибает,

и тонкое мое тело увядает…

(Плач Василька, князя Ростовского)
Мы свое отбаяли до срока —Журавли, застигнутые вьюгой.Нам в отлет на родине далекойСнежный бор звенит своей кольчугой.Помяни, чортушко, ЕсенинаКутьей из углей да омылков банных!А в моей квашне пьяно вспененаОпара для свадеб да игрищ багряных.А у меня изба новая —Полати с подзором, божница неугасимая.Намел из подлавочья ярого слова яТебе, мой совенок, птаха моя любимая!Пришел ты из Рязани платочком бухарским,Нестираным, неполосканым, немыленым,Звал мою пазуху улусом татарским,Зубы табунами, а бороду филином!Лепил я твою душеньку, как гнездо касатка,Слюной крепил мысли, слова слезинками,Да погасла зарная свеченька, моя лесная лампадка,Ушел ты от меня разбойными тропинками!Кручинушка была деду лесному,Трепались по урочищам берестяные седины,Плакал дымом овинник, а прясла соломуПускали по ветру, как пух лебединый.

* * *

Из-под кобыльей головы, загиблыми мхамиПротянулась окаянная пьяная стежка.Следом за твоими лаковыми башмакамиУвязалась поджарая дохлая кошка.Ни крестом от нее, ни пестом, ни мукой,(Женился ли, умер — она у глотки,Вот и острупел ты веселой скукойВ кабацком буруне топить свои лодки!А все за грехи, за измену зыбке,Запечным богам Медосту и Власу.Тошнехонько облик кровавый и глыбкийЗаре вышивать по речному атласу!

* * *

Рожоное мое дитятко, матюжник милый,Гробовая доска — всем грехам покрышка.Прости ты меня, борова, что кабаньей силойНе вспоил я тебя до златого излишка!Златой же удел — быть пчелой жировой,Блюсти тайники, медовые срубы.Да обронил ты хазарскую гривну — побратимово слово,Целовать лишь ковригу, солнце да цвет голубый.С тобою бы лечь во честной гроб,Во желты пески, да не с веревкой на шее!..Быль иль не быль то, что у русских тропВырастают цветы твоих глаз синее?Только мне горюну — горынь-трава…Овдовел я без тебя, как печь без помяльца,Как без Настеньки горенка, где шелки да канваКараулят пустые, нешитые пяльца!

* * *

Ты скажи, мое дитятко удатное,Кого ты сполохался-спужался,Что во темную могилушку собрался?Старичища ли с бородою,Аль гуменной бабы с метлою,Старухи ли разварухи,Суковатой ли во играх рюхи?Знать, того ты сробел до смерти,Что ноне годочки пошли слезовы,Красны девушки пошли обманны,Холосты ребята все бесстыжи!

* * *

Отцвела моя белая липа в саду,Отзвенел соловьиный рассвет над речкой.Вольготней бы на поклоне в Золотую ОрдуИзведать ятагана с ханской насечкой!Умереть бы тебе, как Михаиле Тверскому,Опочить по-мужицки — до рук борода!..Не напрасно по брови родимому домуНахлобучили кровлю лихие года.Неспроста у касаток не лепятся гнезда,Не играет котенок веселым клубком…С воза, сноп-недовязок, в пустые бороздыТы упал, чтобы грудь испытать колесом.Вот и хрустнули кости… По желтому жнивьюБродит песня-вдовица — ненастью сестраСчастливее елка, что зимнею синью,Окутана саваном, ждет топора.Разумнее лодка, дырявые грудиЦелящая корпией тины и трав…О жертве вечерней иль новом ИудеШумит молочай у дорожных канав?

* * *

Забудет ли пахарь гумно,Луна — избяное окно,Медовую кашку — пчела,И белка — кладовку дупла?Разлюбит ли сердце моеЛесную любовь и жилье,Когда, словно ландыш в струи,Гляделся ты в песни мои?И слушала бабка-Рязань,В малиновой шапке Кубань,Как их дорогое дитяЗапело, о небе грустя.Напрасно Афон и СаровТекли половодьем из слов,И ангел улыбок крыломКропил над печальным цветком.Мой ландыш березкой возник, —Берестяный звонок язык,Сорокой в зеленых кудряхУселись удача и страх.В те годы Московская РусьСкидала державную гнусь,И тщетно Иван золотойЦарь-Колокол нудил пятой.Когда же из мглы и цепейВстал город на страже полей —Подпаском, с волынкой щегла,К собрату березка пришла.На гостью ученый набрел,Дивился на шитый подол,Поведал, что пухом ХристосВ кунсткамерной банке оброс.Из всех подворотен шел гам:Иди, песноликая, к нам!А стая поджарых газетСкулила: кулацкий поэт!Куда не стучался пастух —Повсюду урчание брюх.Всех яростней в огненный мракРаскрыл свои двери кабак.

* * *

На полете летит лебедь белая,Под крылом несет хризопрас-камень.Ты скажи, лебедь пречистая, —На пролетах-переметах недосягнутых,А на тихих всплавах по озерышкамТы поглядкой-выглядом не выглядела ль,Ясным смотром-зором не высмотрела ль,Не катилась ли жемчужина по чисту полю,Не плыла ль злат-рыба по тихозаводью,Не шел ли бережком добрый молодец,Он не жал ли к сердцу певуна-травы,Не давался ли на родимую сторонушку?Отвечала лебедь умная:На небесных переметах только соколы,А на тихих всплавах — сиг да окуни,На матерой земле медведь сидит,Медведь сидит, лапой моется,Своей суженой дожидается.А я слышала и я видела:На реке Неве грозный двор стоит,Он изба на избе, весь железом крыт,Поперек дворище — тыща дымников,А вдоль бежать — коня загнать.Как на том ли дворе, на большом рундуке,Под заклятой черной матицейМолодой детинушка себя сразил,Он кидал себе кровь поджильную,Проливал ее на дубовый пол.Как на это ли жито багровоеНалетали птицы нечистые —Чирея, Грызея, Подкожница,Напоследки же птица-Удавница.Возлетала Удавна на матицу,Распрядала крыло пеньковое,Опускала перище до земли.Обернулось перо удавной петлей…А и стала Удавна петь-напевать,Зобом горготать, к себе в гости звать:«На румяной яблонеГолубочек,У серебряна ларцаСторожочек.Кто отворит сторожец,Тому яхонтов корец!На осенней ветицеЯблок виден, —Здравствуй, сокол-зятюшка —Муж Снафидин!У Снафиды перстеньки —На болоте огоньки!Угоди-ка вежеством,Сокол, теще,Чтобы ластить павушекВ белой роще!Ты одень на шеюшкуЗолотую денежку!»Тут слетала я с ясна-месяца,Принимала душу убойнуюЧто ль под правое тепло крылышко,Обернулась душа в хризопрас-камень,А несу я потеряжку на родинуПод окошечко материнское.Прорастет хризопрас березынькой,Кучерявой, росной, как Сергеюшко.Сядет матушка под оконницуС долгой прялицей, с веретенышком,Со своей ли сиротской работушкой,Запоет она с ниткой наровнеИ тонехонько и тихохонько:Ты гусыня белая,Что сегодня делала?Баю-бай, баю-бай,Елка челкой не качай!Али ткала, али пряла,Иль гусеныша купала?Баю-бай, баю бай,Жучка, попусту не лай!На гусеныше пушок,Тега мальчик-кудряшок —Баю-бай, баю-бай,Спит в шубейке горностай!Спит березка за окномГолубым купальским сном —Баю-бай, баю-бай,Сватал варежки шугай!Сон березовый пригож,На Сереженькин похож!Баю-бай, баю-бай,Как проснется невзначай!

(б)

Мой край, мое поморье,Где песни в глубине!Твои лядины, взгорьяДозорены ЕгорьемНа лебеде-коне!Твоя судьба — гагараС Кащеевым яйцом,С лучиною стожары,И повитухи-хмарыСклонились над гнездом.Ты посвети лучиной,Синебородый дед!Гнездо шумит осиной,Ямщицкою кручинойС метелицей вослед.За вьюжною кибиткойГагар нескор полет…Тебе бы сад с калиткойДа опашень в раскидкуУ лебединых вод.Боярышней собольейПривиделся ты мне,Но в сорок лет до болиГлядеть в глаза сокольиЗазорно в тишине.Приснился ты белицей —По бровь холстинный плат,Но Алконостом-птицейИль вещею зегзицейНе кануть в струнный лад.Остались только взгорья,Ковыль да синь-туман,Меж тем как редкоборьемНад лебедем ЕгорьемОрлит аэроплан.

(в). УСПОКОЕНИЕ

Падает снег на дорогу —Белый ромашковый цвет.Может, дойду понемногуК окнам, где ласковый свет?Топчут усталые ногиБелый ромашковый цвет.Вижу за окнами прялку,Песенку мама поет,С нитью веселой вповалкуПухлый мурлыкает кот.Мышку-вдову за мочалкуЗамуж сверчок выдает.Сладко уснуть на лежанке…Кот — непробудный сосед.Пусть забубнит в позаранкиУльем на странника дед,Сед он, как пень на полянке —Белый ромашковый цвет.Только б коснуться покоя,В сумке огниво и трут,Яблоней в розовом зноеЩеки мои расцветут,Там, где вплетает левкоиВ мамины косы уют.Жизнь — океан многозвенный —Путнику плещет вослед.Волгу ли, берег ли Роны —Все принимает поэт…Тихо ложится на склоныБелый ромашковый цвет.

1926

426ДЕРЕВНЯ

Поэма Валентину Михайловичу Белогородскому

Будет, будет стократыИзба с матицей пузатой,С лежанкой-единорогом,В углу с урожайным Богом:У Бога по блину глазища, —И под лавкой грешника сыщет,Писан Бог зографом КлимомКиноварью да златным дымом.Лавицы — сидеть Святогорам,Кот с потемным дозором,В шелому чтоб роились звезды…Вот они, отчие борозды —Посеешь усатое жито,А вырастет песен сыта!На обраду баба с пузаном —Не укрыть извозным кафтаном,Полгода, а с телку весом.За оконцами тучи с лесом,Всё кондовым да заруделым…Будет, будет русское дело, —Объявится Иван ТретийПопрать татарские плети,Ясак с ордынской басмоюСметет мужик бородою!Нам любы Бухары, Алтай, —Не тесно в родимом крае,Шумит Куликово полеКовыльной залетной долей.По Волге, по ясной Оби,На всяком лазе, сугробе,Рубили мы избы, детинцы,Чтоб ели внуки гостинцы,Чтоб девки гуляли в бусах,Не в чужих косоглазых улусах!Ах девки — калина с малиной,Хороши вы за прялкой с лучиной,Когда вихорь синебородыйЗаметает пути и броды!Вон Полоцкая Ефросинья,Ярославна — зегзица с Путивля,Евдокию — Донского ладуУзнаю по тихому взгляду!Ах парни — Буслаевы Васьки,Жильцы из разбойной сказки,Всё лететь бы голью на БуяныДобывать золотые кафтаны!Эво, как схож с Коловратом,Кучерявый, плечо с накатом,Видно, у матери груди —Ковши на серебряном блюде!Ах, матери — трудницы наши,В лапотцах, а яблони краше,На каждой, как тихий привет,Почил немерцающий свет!Ах, деды — овинов владыки,Ржаные, ячменные лики,Глядишь и не знаешь — сыр-борИль лунный в сединах дозор!Ты Рассея, Рассея матка,Чаровая, заклятая кадка!Что там, кровь или жемчуга,Иль лысого чорта рога?Рогатиной иль канономОткрыть наговорный чан?Мы расстались с Саровским звоном —Утолением плача и ран.Мы новгородскому НикитеОголили трухлявый срам, —Отчего же на белой ракитеНе поют щеглы по утрам?Мы тонули в крови до пуза,В огонь бросали детей, —Отчего же небесный кузовНа лучи и зори скупей?Маята как змея одолела,Голову бы под топор…И Сибирь, и земля КарелаЧутко слушают вьюжный хор.А вьюга скрипит заслонкой,Чернит сажей горшки…Знаем, бешеной самогонкойНе насытить волчьей тоски!Ты Рассея, Рассея матка,На мирской смилосердись гам:С жемчугами иль с кровью кадка,Окаянным поведай нам!На деревню привезен трактор —Морж в людское жилье.В волсовете баяли: «Фактор,Что машина… Она тое…»У завалин молчали бабы,Детвору окутала сонь,Как в поле межою рябойЖелезный двинулся конь.Желты пески расступитесь,Прошуми на последках полынь!Полюбил стальногрудый витязьПолевую плакучую синь!Только видел рыбак Кондратий,Как прибрежьем, не глядя назад,Утопиться в окуньей гатиБежали березки в ряд.За ними с пригорка елкиРаздрали ноженьки в кровь…От ковриг надломятся полки,Как взойдет железная новь.Только ласточки по сараямРазбили гнезда в куски.Видно к хлебушку с новым раемПосошку пути не легки!Ой ты каша, да щи с мозгами —Каргопольской ложке родня!Черноземье с сибирякамиВ пупыре захотело огня!Лучина отплакала смолью,Ендова показала течь,И на гостя с тупою больюДымоходом воззрилась печь.А гость, как оса в сетчатке,В стекольчатом пузыре…Теперь бы книжку ВасяткеО Ленине и о царе.И Вася читает книжку,Синеглазый как василек.Пятясь, охая, на сынишкуИзбяной дивится восток.У прялки сломило шейку,Разбранились с бёрдами льны,В низколобую коробейкуУлеглись загадки и сны.Как белица, платок по брови,Туда, где лесная мгла,От полавочных изголовийНеслышно сказка ушла.Домовые, нежити, мавки —Только сор, заскорузлый прах…Глядь, и дед улегся на лавкеСо свечечкой в желтых перстах.А гость, как оса в сетчатке,Зенков не смежит на миг…Начитаются всластьВасятки Голубых задумчивых книг.Ты Рассея, Рассея теща,Насолила ты лихо во щи,Намаслила кровушкой кашу —Насытишь утробу нашу!Мы сыты, мать, до печёнок,Душа — степной жеребенокКопытом бьет о грудину, —Дескать, выпусти на долинуК резедовым лугам, водопою…Мы не знаем ныне покою,Маята-змея одолелаБез сохи, без милого дела,Без сусальной в углу Пирогощей…Ты Рассея — лихая теща!Только будут, будут стократыНа Дону вишневые хаты,По Сибири лодки из кедра,Олончане песнями щедры,Только б месяц, рядяся в дымы.На реке бродил по налимы,Да черемуху в белой шалиВечера как девку ласкали!

(1926)

427ПОГОРЕЛЫЦИНА

Наша деревня — Сиговый ЛобСтоит у лесных и озерных троп…Где губы морские, олень да остяк,На тысячу верст ягелевый желтяк.Сиговец же ярь и сосновая зель,Где слушают зори медвежью свирель,Как рыбья чешуйка свирель та легка,Баюкает сказку и сны рыбака.За неводом сон — лебединый затон,Там яйца в пуху и кувшинковый звон…Лосиная шерсть у совихи в дупле,Туда не плыву я на певчем весле!Порато баско весной в Сиговце,По белым избам, на рыбьем солнце!А рыбье солнце — налимья майка,Его заманит в чулан хозяйка,Лишь дверью стукнет, — оно на прялкеИ с веретенцем играет в салки.Арина баба на пряжу дюжа,Соткет из солнца порты для мужа,По ткани свекор, чтоб песне длиться,Доской резною набьет копытца,Опосле репки, следцы гагарьи…Набойки хватит Олехе, Дарье,На новоселье и на поминки…У наших девок пестры ширинки,У Степаниды, веселой НастиВ коклюшках кони живых брыкастей,Золотогривы, огнекопытныПьют дым плетёный и зоблют ситный.У Прони скатерть синей Онега, —По зыби едет луны телега,Кит-рыба плещет и яро в немПророк Иона грозит крестом.Резчик Олеха — лесное чудо,Глаза — два гуся, надгубье рудо,Повысек птицу с лицом девичьим,Уста закляты потайным кличем.Когда Олеха тесал долотцемСосцы у птицы, прошел СиговцемМедведь матерый, на шее гривна,В зубах же книга злата и дивна. —Заполовели у древа щеки,И голос хлябкий, как плеск осоки,Резчик учуял: «Я — Алконост,Из глаз гусиных напьюся слез!»Иконник Павел — насельник давнийИз Мстер великих, отец Дубравне,Так кличет радость язык рыбачий…У Павла ощупь и глаз нерпячий: —Как нерпе сельди во мгле соленой,Так духовидцу обряд иконный.Бакан и умбра, лазорь с синельюСорочьей лапкой цветут под елью,Червлец, зарянку, огонь купинныйПо косогорам прядут рябины.Доска от сердца сосны кондовой —Иконописцу, как сот медовый,Кадит фиалкой, и дух леснойВ сосновых жилах гудит пчелой.Явленье Иконы — прилет журавля, —Едва прозвенит жаворонком земля,Смиренному Павлу в персты и в зрачкиСлетятся с павлинами радуг полки,Чтоб в роще ресниц, в лукоморьях ногтей,Повывесть птенцов — голубых лебедей, —Их плески и трубы с лазурным перомСлывут по Сиговцу «доличным письмом».«Виденье Лица» богомазы берутТо с хвойных потемок, где теплится трут,То с глуби озер, где ткачиха-лунаЗа кросном янтарным грустит у окна.Егорию с селезня пишется конь,Миколе — с крещатого клена фелонь,Успение — с перышек горлиц в дупле,Когда молотьба и покой на селе.Распятие — с редьки: как гвозди креста,Так редечный сок опаляет уста.Но краше и трепетней зографу зретьНа птичьих загонах гусиную сеть,Лукавые мёрды и петли ремнейДля тысячи белых кувшинковых шей.То Образ Суда, и метелица крыл —Тень мира сего от сосцов до могил.Студеная Кола, Поволжье и ДонТверды не железом, а воском икон.Гончарное дело прехитро зело.Им славится Вятка, Опошня село; —Цветет Украина румяным горшком,А Вятка кунганом, ребячьим коньком,Сиговец же Андому знает реку,Там в крынках кукушка ку-ку да ку-ку,Журавль-рукомойник курлы да курлы,И по сту годов доможирят котлы…Сиговому Лбу похвала — Силиверст,Он вылепил Спаса на Лопский погост,Украсил сурьмой и в печище обжег, —Суров и прекрасен глазуревый Бог.На Лопский погост (лопари, а не чудь)Укажут куницы да рябчики путь: —Не ешь лососины и с бабой не спи,Берестяный пестер молитв накопи,Волвянок-Варвар, Богородиц-груздей,Пройдут в синих саванах девять ночей,Десятые звезды пойдут на-потух,И Лопский погост — многоглавый петухНа кедровом гребне воздынет кресты:Есть Спасову печень сподобишься ты.О, русская сладость — разбойника вопь —Идти к красоте через дебри и топь.И пестер болячек, заноз, волдырейСо стоном свалить у Христовых лаптей!О, мед нестерпимый — колодовый гроб,Где лебедя сон — изголовице сноп,Под крылышком грамота: «чадца мои,Не ешьте себя ни в нощи, ни во дни!»

* * *

Порато баско зимой в Сиговце!Снега, как шапка на устьсысольце,Леса — тулупы, предлесья — ноги,Где пар медвежий да лосьи логи.По шапке вьются пути-суземки,По ним лишь душу нести в котомкеОт мхов оленьих до кипарисов…Отец «Ответов» Андрей Денисов,И трость живая Иван ФилиповСуземок пили, как пчелы липы.Их черным медом пьяны доселеПо холмогорским лугам свирели,По сизой Выге, по ЕнисеюСедые кедры их дымом веют…Но вспять сказанье! Зимой в СиговцеПомор за сетью, ткея за донцем,Петух на жердке дозорит беса,И снежный ангел кадит у леса,То киноварный, то можжевельный,Лучась в потемках свечой радельной.И длится сказка… Часы иль годы.Могучей жизни цветисты всходы. —За бородищей незрим Васятка, —Сегодня в зыбке, а завтра — надь-ка! —Кудрявый парень, как пена зубы,Плечистым дядям племянник любый!Изба — криница без дна и высиСемью питает сосцами рыси:Поет ли бахарь, орда ли мчится,Звериным пойлом полна криница, —Извечно-мерно скрипит черпуга…Душа кукует, иль ноет вьюга,Но сладко, сладко к сосцам родимымПрипасть и плакать по долгим зимам!«Не белы снеги да сугробыЗамели пути до зазнобы,Ни проехать, ни пройти по проселкуВо Настасьину хрустальную светелку!Как у Настеньки жениховБыло сорок сороков,У Романовны сарафановСколько у моря туманов!..Виноградье мое со клиною,Выпускай из рукава стаю лебединую!Уж как лебеди на Дунай-реке,А свет Настенька на белой доске,Не оструганной, не отесанной,Наготу свою застит косами!Виноградье мое, виноградьице,Где зазнобино цветно платьице?Цветно платьице с аксамитамиКовылем шумит под ракитами!На раките зозулит зозуля:«Как при батыре-есауле»…Ты зозуля, не щеми печенкиУ гнусавой каторжной девчонки!Я без чести, без креста, без мамы,В Звенигороде иль у КамыНапилась с поганого копытца.Мне во злат шатер не воротиться!Ни при батыре-есауле,Ни по осени, ни в июле,Ни на Мезени, ни в Коломне,А и где, с опитухи не помню,А звалася свет — Анастасией!»…Вот так песня, словеса лихие,Кто пропел ее в голубый вечерНа дремотном веретенном вече!?И сказал Олеха: это елиСтать смолистым срубом захотели,Или сосны у лесной часовниЗапряглися в ледяные дровни,Чтоб бежать от самоедской стужи,Заглядеться в водопой верблюжий!Нет, сказала кружевница Проня,Это кони в петельной погонеРасплескали бубенцы в коклюшках,Или в рукомойнике кукушкаНагадала свадьбу Дорофею!Знать, прогукал филин к снеговею,Молвил свекор, или гусь с набойкиПосулил леща глазастой сойке!Силиверст пробаял: то в гончарнойСтало рябому котлу угарно,Он и стонет, прасол нетверёзый!..Светлый Павел, утирая слезы,Обронил из уст словесный бисер:Чадца, теля не от нашей рыси; —Стала ялова праматерь на удои,Завывают избы волчьим воем,И с иконы ускакал Егорий, —На божнице змий да сине море!..Неусыпающую в молитвах БогородицуКличьте, детушки, за застолицу!«Обрадованное Небо —К Тебе озера с потребой,Сладкое Лобзание —До Тебя их рыдание!Неопалимая Купина —В чем народная вина?Утоли Моя Печали —Стань березкой на протале!Умягчение Злых Сердец —Сядь за теплый колобец!Споручница Грешных —Спаси от мук кромешных!»Гляньте, детушки, за стол —Он стоит чумаз и гол;Нету БогородицыУ пустой застолицы!Вы покличьте-ка, домочадцы,На Сиговец к студеному долуПарусов и рыбарей братца —Святителя теплого — Миколу!Он, кормилец, в ризе сермяжной,Ради песни, младеня в зыбке,Откушает некуражноЯнтарной ухи да рыбки!«Парусов погонщик Миколае,Объявился змий в родимом крае,Вороти Егорья на икону —Избяного рая оборону!Красной ложкой похлебай ушицы,Мы тебе подарим рукавицы,И на ноженьки оленьи пимы…Свете Тихий, Свет Незаходимый!Русский сад — мужики да бабы,От Норвеги и до смуглой ЛабыПринесем тебе морошки, яблок…Ты воспой, наш сладковейный зяблик.Правило веры и образ кротости,Не забудь соборной волости!В зимы у нас баско, —Деды бают сказки,Как потемок скрыниСарафаны сини,Шубы долгоклинны,Лестовицы чинны!По моленным нашимЧирин да Парамшин,И персты РублеваСловно цвет вербовый!По зеленым веснамПрилетает к соснамНа отцов могилыСирин песнокрылый.Он, что юный розан,По Сиговцу прозванБратцем виноградным,В горестях усладным!Ти-ли, ти-ли —Плывут корабли —Голубые парусаНапрямки во небеса.У реки животнойБерег позолотный,Воды-маргаритыПраведным открыты.Кто во гробик ляжетБледной, лунной пряжей,Тот спрядется БогомРадости залогом!Гробик, ты мой гробик,Вековечный домик,А песок желтяный —Суженый желанный!»Гляньте, детушки, на стол —Змий хвостом ушицу смел!..Адский пламень по углам: —Не пришел Микола к нам!

* * *

Увы, увы, раю прекрасный!..Февраль рассыпал бисер рясный,Когда в Сиговец, златно-бел,Двуликий Сирин прилетел.Он сел на кедровой вершине,Она заплакана поныне,И долго, долго озиралЛесов дремучий перевал.Истаевая, сладко онВоспел: Кирие елейсон!Напружилось лесное недро,И как на блюде, вместе с кедром,В сапфир, черемуху и ленПевец чудесный вознесен.В тот год уснул навеки Павел, —Он сердце в краски переплавил,И написал икону нам:Тысячестолпный дивный храм,И на престоле из смарагда,Как гроздь в точиле винограда,Усекновенная глава.Вдали же никлые березы,И журавлиные обозы,Ромашка и плакун-трава.Еще не гукала сова,И тетерев по талой зорькеКлевал пестрец да ягель горький,Еще медведь на водопоеГляделся в зеркальце лесноеИ прихорашивался втай, —Стоял лопарский сизый май,Когда на рыбьем перегоне,В лучах озерных, легче соний,Как в чаше запоны опал,Олеха старцев увидал. —Их было двое светлых братий,Один Зосим, другой Савватий,В перстах златые копей…Стал огнен парус у ладьи,И невода многоочиты,Когда сиянием повиты.В нее вошли озер Отцы.«Мы покидаем Соловцы,О, человече Алексие!Вези нас в горнюю Россию,Где Богородица и СпасЧертог украсили для нас!»Не стало резчика Олехи…Едва забрезжили сполохи,Пошла гагара на утек,Заржал в коклюшках горбунок,Как будто годовалый волкПрокрался в лен и нежный шелк.Лампадка теплилась в светелке,И за мудреною иголкойПриснился Проне смертный сон:Сиговец змием полонен,И нет подойника, ушата,Где б не гнездилися змеята.На бабьих шеях, люто злы,Шипят змеиные узлы,Повсюду посвисты и жала,И на погосте кровью алойЗаплакал глиняный Христос…Отколе взялся Алконост,Что хитро вырезан Алешей, —«Я за тобою по пороше!Летим, сестрица, налегкеК льняной и шелковой реке!»Не стало кружевницы Прони…С коклюшек ускакали кони,Лишь златогривый горбунок,За печкой выискав клубок,Его брыкает в сутеменки…А в горенке по самогонкеТальянка гиблая орет —Хозяев новых обиход.

* * *

Степенный свекор с СиливерстомСрубили келью за погостом,Где храм о двадцати главах,В нем Спас в глазуревых лаптях.Который месяц точит глина,Как иней ягодный крушина,Из голубой поливы глазКровавый бисер и топаз.Чудно, болезно мужичьюЗа жизнь суровую свою,Как землянику в кузовок,Сбирать слезинки с Божьих щек!Так жили братья. Всякий день,Едва раскинет сутеменьСвой чум у таежных полян,В лесную келью, сквозь туман,Сорока грамотку носила:Была она четверокрыла,И, полюбив налимье сало,У свекра в бороде искала.Уж не один полет воочьюСильверст за пазухой сорочьейХудые вести находил, —Писал их столпник, старец Нил:Он на прибрежии ОнегаПостроил столп из льда и снега,Покрыл его дерном, берестой,И тридцать лет стоит невестойПустынных чаек, облаковИ серых беличьих лесов; —Их немота роила были,Что белки столпника кормили.Он по мирскому стольный князь,Как чешуей озерный язь,Так ослеплял служилым златомЛюбимец царские палаты.Но сгибло всё: Нил на столпе —Свеча на таежной тропе,В свое дупло, как хризопраз,Его укрыл звериный Спас!

* * *

Однажды птица прилетелаПонурою, отяжелелой,И не клевала творожку.Сильверст желанную строкуУ ней под крылышком сыскал:«Готовьтесь к смерти», Нил писал.Ударили в било поспешно…И как опалый цвет черешни,На новоселье двух смертейСлетелись выводки гусей;Тетерева и куропатки,Свистя крылами, без оглядки,На звон завихрились из пущ…И молвил свекор: «Всемогущ,Кто плачет кровию за тварь!Отменно знатной будет гарь;Недаром лоси ломят роги,Медведи, кинувши берлоги,С котятами рябая рысь,Вкруг нашей церкви собрались…Простите, детушки, убогих!Мы в невозвратные дорогиОдели новое рядно…Глядят в небесное окноНа нас Аввакум, Феодосий…Мы вас, болезные, не бросим,С докукою пойдем ко Власу,Чтоб дал лебедушкам атласуА рыси выбойки рябой!..Живите ладно меж собой:Вы, лоси, не бодайтесь больно,Медведихе-княгине стольнойОт нас в особицу поклон —Ей на помин овса суслон,Стоит он миленький в сторонке…Тетеркам пестрым по иконке, —На них кровоточивый Спас, —Пускай помолятся за нас!»«Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко»Воспела в горести великойНа человечьем языкеВся тварь, вблизи и вдалеке.Когда же церковь-купинаЗаполыхала до вершины,Настала в дебрях тишина,И затаили плеск осины.Но вот разверзлись купола,И въявь из маковицы главной,На облак белизны купавнойЧестная двоица взошлаЗа нею трудница сорокаС хвостом лазоревым, в тороках…Все трое метятся писцомГорящей птицей и крестом.Не стало деда с Силиверстом…С зарей над сгибнувшим погостомРыдая, солнышко взошло,И по надречью, по-над логом,Оленем сивым, хромоногимЗаковыляло на село.Несло валежником от суши,Глухою хмарой от болот,По горенкам и повалушамСлонялся человечий сброд.И на лугу перед моленной,Сияя славою нетленной,Икон горящая скирда: —В окне Мокробородый Спас,Успение, коровий Влас…Се предреченная звезда,Что в карих сумерках всегдаКукушкой окликала нас!Да молчит всякая плоть человеча:Уснул, аки лев,Великий Сиг!Икон же души, с поля сечи,Как белый гречневый посев,И видимы на долгий миг,Вздымались в горнюю Софию…Нерукотворную РоссиюЯ — песнописец Николай,Свидетельствую, братья, вам.В сороковой полесный май,Когда линяет пестрый дятел,И лось рога на скид отпятил,Я шел по Унженским горам.Плескали лососи в потоках,И меткой лапою с наскокаЛовила выдра лососят.Был яр, одушевлен закат,Когда безвестный перевалПередо мной китом взыграл.Прибоем пихт и пеной кедровКипели плоскогорий недра,И ветер, как крыло орла,Студил мне грудь и жар чела.Оледенелыми губами,Над россомашьими тропами,Я бормотал: «Святая Русь,Тебе и каторжной молюсь!..Ау, мой ангел пестрядинный,Явися хоть на миг единый!»И чудо! Прыснули глазаС козиц моих, как бирюза,Потом, как горные медведи,Сошлись у врат из тяжкой меди.И постучался левый глаз,Как носом в лужицу бекас, —Стена осталась безответной.И око правое — медведьСломало челюсти о медь,Но не откликнулась верея, —Лишь страж, кольчугой пламенея,Сиял на башне самоцветной.Сластолюбивый мой язык,Покинув рта глухие пади,Веприцей ринулся к ограде,Но у столпов, рыча, поник.С нашеста ребер, в свой черед,Вспорхнуло сердце — голубь рябый,Чтобы с воздушного ухабаРазбиться о сапфирный свод.Как прыснуть векше, — голубокВ крови у медного порога!..И растворились на востокВрата запретного чертога.Из мрака всплыли острова,В девичьих бусах заозерья,С морозным Устюгом Москва,Валдай — ямщик в павлиньих перьях,Звенигород, где на стенахКлюют пшено струфокамилы,И Вологда, вся в кружевах,С Переяславлем белокрылым.За ними Новгород и Псков —Зятья в кафтанах атлабасных,Два лебедя на водах ясных —С седою Ладогой Ростов.Изба резная — Кострома,И Киев — тур золоторогийНа цареградские дорогиГлядит с Перунова холма!Упав лицом в кремни и гальки,Заплакал я, как плачут чайкиПеред отплытьем корабля: —«Моя родимая земля,Не сетуй горько о невере,Я затворюсь в глухой пещере,Отрощу бороду до рук, —Узнает изумленный внук,Что дед недаром клад копил,И короб песенный зарыл,Когда дуванили дуван!..Но прошлое, как синь туман:Не мыслит вешний жаворонокКак мертвен снег и ветер звонок.Се предреченная звезда,Что темным бором иногдаСовою окликала нас!..Грызет лесной иконостасОктябрь — поджарая волчица,Тоскуют печи по ковригамИ шарит оторопь по ригамЩепоть кормилицы-мучицы.Ушли из озера налимы,Поедены гужи и пимы,Кора и кожа с хомутов,Не насыщая животов.Покойной Прони в руку сон:Сиговец змием полонен,И синеглазого ВасяткуНапредки посолили в кадку.Ах, синеперый селезень!..Чирикал воробьями день,Когда, как по грибной дозор,Малютку кликнули на двор.За кус говядины с печенкойСосед освежевал мальчонка,И серой солью посолилВдоль птичьих ребрышек и жил.Старуха же с бревна под балкойЗамыла кровушку мочалкой.Опосле, — как лиса в капкане,Излилась лаем на чулане.И страшен был старуший лай,Похожий то на баю-бай,То на сорочье стрекотанье.Ополночь бабкино страданьеВзошло над бедною избойВасяткиною головой.Стеклися мужики и бабы:«Да, те ж вихры и носик рябый!»И вдруг за гиблую винуГромада взвыла на луну.Завыл Парфен, худой Егорка,Им на обглоданных задворкахОткликнулся матерый волк…И народился темный толк:Старух и баб сорокалетокЗахоронить живьем в подклеток,С обрядой, с жалкой плачеейИ с теплою мирской свечей;Над ними избу запалить,Чтоб не достались волку в сыть!

* * *

Так погибал Великий Сиг.Заставкою из древних книг,Где Стратилатом на конеДуша России, вся в огне,Летит ко граду, чьи вратаПод знаком чаши и креста!Иная видится заставка: —В светлице девушка-чернавкаЗмею под створчатым окномСвоим питает молоком:Горыныч с запада ползетПо горбылям железных вод!И третья восстает малюнка:Меж колок золотая струнка,В лазури солнце и лунаВнимают как поет струна.Меж ними костромской мужикДивится на звериный лик,Им, как усладой, манит бесМитяя в непролазный лес!Так погибал Великий Сиг,Сдирая чешую и плавни!..Год девятнадцатый, недавний,Но горше каторжных вериг!Ах, пусть полголовы обрито,Прикован к тачке рыбогон,Лишь только бы шелками шитыДремали сосны у окон,Да родина нас овевалаЧеремуховым крылом,Дымился ужин рыбьим салом,И ночь пушистым глухаремСлетала с крашеных палатейНа осьмерых кудрявых братий,На становитых зятевей,Золовок, внуков-голубей,На плешь берестяную дедаИ на мурлыку-тайноведа:Он знает, что в тяжелой скрыне,Сладимым родником в пустыне,Бьют матери тепло и ласки…Родная, не твои ль салазки,В крови, изгрызены пургой,Лежат под Чертовой Горой?!Загибла тройка удалая,С уздой татарская шлея,И бубенцы — дары Валдая,Дуга моздокская лихая, —Утеха светлая твоя!«Твоя краса меня сгубила» —Певал касимовский ямщик,«Пусть одинокая могилаВ степи ненастной и унылойСокроет ненаглядный лик!Калужской старою дорогой,В глухих олонецких лесах,Сложилось тайн и песен многоОт Сахалинского острогаДо звезд в глубоких небесах».Но не было напева крашеТвоих метельных бубенцов!..Пахнуло молодостью нашей,Крещенским вечером с Парашей,От ярославских милых слов!Ах, неспроста душа в ознобе,Матерой стаи чуя вой! —Не ты ли, Пашенька, в сугробе,Как в неотпетом белом гробе,Лежишь под Чертовой Горой?!Разбиты писаные сани,Издох ретивый коренник,И только ворон на-заране,Ширяя клювом в мертвой ране,Гнусавый испускает крик!Лишь бубенцы — дары ВалдаяНе устают в пурговом снеРыдать о солнце, птичьей стае,И о черемуховом маеВ родной далекой стороне!

* * *

Кто вы — лопарские пимыНа асфальтовой мостовой?«Мы сосновые херувимы,Слетели в камень и дымыОт синих озер и хвои.Поведайте, добрые люди,Жалея лесной народ, —Здесь ли с главой на блюде,Хлебая железный студень,Иродова дщерь живет?До нее мы в кошеле рысьемМирской гостинец несем:Спаса рублевских писем,Ему молился АнисимСорок лет в затворе лесном!Чай, перед Светлым СпасомБлудница не устоит,Пожалует нас атласом,Архангельским тарантасом,Пузатым, как рыба кит!Да еще мы ладили гостинец: —Птицу-песню пером в зарю,Чтобы русских высоких крылец,Как околиц да позатылиц,Не минуть и богатырю!Чай, на песню ИродиадаСклонит милостиво сосцы,Поднесет нам с перлами ладан,А из вымени виноградаДаст удой вина в погребцы!»Выла улица каменным воем,Глотая двуногие пальто. —«Оставьте нас, пожалста, в покое!»…«Такого треста здесь не знает никто!..Граждане херувимы, прикажете авто?!».«Позвольте, я актив из КИМ"а!»…«Это экспонаты из губздрава!»…«Мильционер, поймали херувима!»…«Реклама на теплые джимы?»…«А!.. Да!.. Вот… Так, право!!»… —А из вымени виноградаДаст удой вина в погребцы!!..Это последняя Лада,Купава из русского сада,Замирающих строк бубенцы!Это последняя липаС песенным сладким дуплом;Знаю, что слышатся хрипы,Дрожь и тяжелые всхлипыПод милым когда-то пером!Знаю, что вечной весноюВеет березы душа,Но борода с сединою,Молодость с песней иною,Слезного стоят гроша!Вы же, кого я обиделКрепкой кириллицей слов,Как на моей панихиде,Слушайте повесть о Лидде,Городе белых цветов! —Как на славном Индийском помории,При ласковом князе Онории,Воды были тихие, стерляжие,Расстилались шелковою пряжею.Берега — все ониксы с лалами,Кутались бухарскими шалями,Еще пухом чаиц с гагарятами,Тафтяными легкими закатами.Кедры-ливаны семерым в обойм,Мудро вышиты паруса у сойм,Гнали паруса гуси махами,Селезни с чирятами кряками,Солнышко в снастях бородой трясло,Месяц кормовое прямил весло,Серебряным салом смазывал —Поморянам пути указывал.Срубил князь Онорий Лидду-град,На синих лугах меж белых стад.Стена у города кипарисова,Врата же из скатного бисера.Избы во Лидде — яхонты,Не знают мужики туги-пахоты.Любовал Онорий высь нагорнуюПовыстроить церковь соборную. —Тесали каменья брусьями,Узорили налепами да бусами,Лемехом свинчатым крыли кровлища,Закомары, лазы, переходища,Маковки, кресты басменили,Арабской синелью синелили,На вратах чеканили Митрия,На столпе писали Одигитрию.Чаицы, гагары встрепыхалися,На морское дно опускалися,Доставали жемчугу с искрицей —На высокий кокошник Владычице.А и всем пригоже у Онория,На славном Индийском помории,Только нету в лугах мала цветика,Колокольчика, курослепика,По лядинам ушка медвежьего,Кашки, ландыша белоснежного.Во садах не алело розана,Цветником только книга прозвана.Закручинилась Лидда стольная:«Сиротинка я подневольная!Не гулять сироте по цветикам,По лазоревым курослепикам,На Купалу мне не завить венка,Средь пустых лугов протекут века…Ой, верба, где ты сросла? —Твои листыньки вода снесла!»…Откуль взялась орда на выгоне, —Обложили град сарацыняне.Приужахнулся Онорий с горожанами,С тихими стадами да полянами:«Ты, Владычица Одигитрия,На помогу нам вышли Митрия,На нем ратная сбруна чеканена, —Одолеет он половчанина!»Прослезилася Богородица:«К Моему столпу мчится конница!..Заградили Меня целой сотнею,Раздирают хламиду золотную,И высокий кокошник со искрицей…Рубят саблями лик Владычице!!»Сорок дней и ночей сарацынянеСтолп рубили, пылили на выгоне,Краски, киноварь с БогородицыПрахом веяли у околицы.Только лик пригож и под саблями,Горемычными слезками бабьими,Бровью волжскою синеватою,Да улыбкою скорбно сжатою.А где сеяли сита разбойныеЖивописные вапы иконные,До колен и по оси тележныеВыростали цветы белоснежные.Стала Лидда, как чайка, белешенька,Сарацынами мглится дороженька,Их могилы цветы приукрасилиНа Онорья святых да Протасия!Лидда с храмом белым,Страстотерпным теломНе войти в тебя!С кровью на ланитах,Сгибнувших, убитых,Не исчесть любя.Только нежный розан,Из слезинок создан,На твоей груди.Бровью синеватой,Да улыбкой сжатойГибель упреди!Радонеж, Самара,Пьяная гитара,Свилися в одно…Мы на четвереньках,Нам мычать да тренькатьВ мутное окно!За окном рябина,Словно мать без сынаТянет рук сучье.И скулит трезоромМглица под забором —Темное зверье.Где ты, город-розан, —Волжская береза,Лебединый крик,И ордой иссеченОсиянно веченМатеринский Лик?!Цветик мой дитячий,Над тобой поплачетТемень да трезор.Может им под тыномИ пахнёт жасминомОт Саронских гор!

ПОЯСНИТЕЛЬ К «ПОГОРЕЛЫЦИНЕ»

(Словарик, составленный и переданный автором профессору Этторе Ло-Гатто, Рим)

1) Порато баско — весьма прекрасно.

2) Майка — рыбьи молоки.

3) Коклюшки — палочки с головками, употребляемые при плетении кружев.

4) Набойка — ткань, набитая в узор резной доской, смоченной жидким раствором растительной краски того или иного цвета.

5) Заполовели — вспыхнули румянцем или заревым огнем (яблоня в цвету, розан, мак и всякий цвет малиновой нежной окраски).

6) Доличное письмо — у иконописцев все, что раньше пишется лица, — палаты, древеса, горы, тварь… После же всего пишется Виденье лица.

7) Пестер — род сумы — сплетенной из полосок особо вылощенной бересты — носится за спиной на лямках-помочах. То же что и кошель.

8) Мёрды — конусообразные плетушки для загона рыбы. Приготовляются из ивовых тонких прутьев.

9) Дюжий — преисполненный крепости, силы и исключительных качеств.

10) Кросна — ткацкий станок, непременно украшенный резьбой и раскраской, иногда золоченый.

11) Парамшин, Рублев и Чирин — древние русские зографы-иконописцы. Их иконы необычной гармонии, глубины и нежности. Почти все чудотворные.

12) Аввакум — борец за древлее православие и за церковно народную красоту. Сожжен на костре в Пустозерске, при царе Феодоре Алексеевиче.

13) Феодосии — инок-основатель особого феодосьевского согласия со строгим аскетическим уставом и воздержанием от вступления в брак, породивший бесчисленные самосжигательства в северном Помории.

14) Денисов Андрей — основатель знаменитой Выговской обители на реке Выге, в нынешнем Повенецком уезде. Пламенный борец против новин патриарха Никона, написавший удивительную книгу, неоспоримо доказывающую непорочность древнего православия. Книга носит название «Поморские ответы».

15) Иван Филипов — бытописатель Выговской обители. Его книга — «Виноград россшеский» — потрясающей словесной силы и похвал самосожжению.

16) Выбойка — то же, что и набойка, только по бумажной ткани, в отличие от набойки, обыкновенно льняной.

17) Нерпа — тюлень пятнистый, средней величины.

18) Кондовый — выросший на песчаном сухом грунте, подобный сплаву красной меди.

19) Волвянка — рыжик нежно телесной окраски, покрытый пушком — делающим его похожим на ухо молодой девушки или юноши блондина.

20) Зозуля — кукушка — птица.

21) Обрадованное Небо, Сладкое Лобзание, Неопалимая Купина, Утоли Моя Печали, Умягчение Злых Сердец, Споручница Грешных — названия православных икон Пресвятыя Богородицы, различно изображаемых.

22) Ягель — мох белый, которым питаются олени.

23) Сутемень — легкие сумерки сизо-лилового цвета.

24) Мстеры — знаменитое по иконописанию село Владимирской губернии Вязниковского уезда.

25) Ялова — недойная, переставшая обильно давать молоко корова.

26) Суслон — десять снопов овса, из которых девять ставятся в кружок, соединяясь зерновыми метелками в один пук, десятый же служит им как бы покровом, — образуя род крыши, предохраняющей нижние снопы от дождя.

Проза

428ЗА СТОЛОМ ЕГО

Стихотворение в прозе

Сердце зимы прошло,Дождь пролил, перестал.Выйди, невеста моя,Покажи лицо, Голубица моя!Слушай! ночь прошлаИ распустились цветы…

Я хочу любить тебя, сестра, любовью нежной и могущественной, змеиное все в тебе отвергаю, потому что я знаю — ангелом ты была. Как одежда лучами в драгоценных камнях ты сияла. Бедная, бросаемая бурей, позабытая, с этого дня глаз мой на тебе, но не ради теперешнего унижения, не ради грехопадений твоих.

Дух вложил в меня бесконечное сожаление к тебе.

Я видел сегодня горницу залитую огнем, где все мы сидели за столом Его. Цветущая весна одевала звездами черемухи наши золотистые кудри, вечная спускалась на все члены наши, и Он сказал нам: «Друзья, Я отдаю вам Царство Свое, отказываюсь от венца Своего. В бесконечной любви, как любовник перед первой невестой своей, как сын перед, отцом, как женщина отиравшая ноги Мои волосами, и покрывавшая их лобзаньем Святым, так рыдаю я в любви бесконечной, в ужасе за прошлые вечные заблужденья друзей Своих.

«Во всем искушен, я как вы, только чист. Часто, часто глядел в бездну греха скорбный взор Мой, даже смерть едва не победила Меня, ибо, однажды, ради друзей я спустился в долины земли». И я, как ослепленный отвечал: «Но я не могу любить, наверно, никого после красоты Твоей. Я жил сегодня с Тобою, слышал бесконечное биение сердца в груди Твоей. Но он сказал: Радуйтесь! Я, Я радуюсь о вас. Только вы пьете из чаши истинной крови Моей… Ибо наступают Дни, в которые совершится написанное: «и будут священниками, и царями, даже Богу своему». Тогда я пал на снег и закричал. Боже, как я взойду на престол Твой, в побеждающий свет Твой? Я боюсь, что умрет от радости дух мой! Зачем так полюбил Ты меня неудержимой любовью?.. И вновь я вошел в тело, и огляделся вокруг. Было уже под вечер, когда я пришел домой. Самовар кипел на припечке, синяя муть заволакивала теплую, тихую кухню. «Тебе опять письмо, Миколенька», — сказала мне мама. Это было твое последнее письмо, сестра, и повязка спала с глаз моих.

(1914)

429КРАСНЫЙ КОНЬ

Что вы верные, избранные!Я дождусь той поры-времечка:Рознить буду всяко семечко.Я от чистых не укроюся,Над царями царь откроюсяЗавладаю я престолами,И короною с державою…Все цари-власти мне поклонятся,Енералы все изгонятся.Из песен олонецких скопцов.

В Соловках, на стене соборных сеней изображены страсти: пригорок дерновый, такой русский, с одуванчиком на услоне, с голубиным родимым небом напрямки, а по середке Крестное древо — дубовое, тяжкое: кругляш ушел в преисподние земли, а потесь — до зенита голубиного.

И повешан на древе том человек, мужик ребрастый; длани в гвоздиных трещинах, и рот замком задорожным, англицким заперт. Полеву от древа барыня в скруте похабной ручкой распятому делает, а поправу генерал на жеребце тысячном топчется, саблю с копием на взлете держит. И конский храп на всю Россию…

Старичок с Онеги-города, помню, стоял, припадал ко древу: себя узнал в Страстях, Россию, русский народ опознал в пригвожденном с кровавыми ручейками на дланях. А барыня похабная — буржуазия, образованность наша вонючая. Конный енерал ржаную душеньку копием прободеть норовит — это послед блудницы на звере багряном, Царское село, Царский пузырь тресковый, — что ни проглотит — все зубы не сыты. Железо, это Петровское, Санкт-Петербурхское.

«Дедушка, — спрашиваю, — воскреснет народ-то, замок-то губы не будет у него жалить? Запретное, крестное слово скажется»?

Старичок из Онеги-города, помню, все шепотком втишок, размотал клубок свой слезный, что в горле, со времен Рюрика, у русского человека стоит. «Воскреснет, — говорит, — ягодка! Уж Печать ломается, стража пужается, камение распадается… От Коневой головы каменной вздыбится Красный конь на смертное страженье с Черным жеребцом. Лягнет Конь шлюху в блудное место, енерала булатного сверзит, а крестцами гвозди подножные вздымет… Сойдет с древа Всемирное Слово во услышание всем концам земным»…

Христос Воскресе! Христос Воскресе! Христос Воскресе!

Нищие, голодные, мученики, кандальники вековечные, серая, убойная скотина, невежи сиволапые, бабушки многослезные, многодумные, старички онежские, вещие, — вся хвойная, пудожская мужицкая сила — стекайтесь на великий, красный пир воскресения!

Ныне сошло со креста Всемирное слово. Восколыбнулась вселенная — Русь распятая, Русь огненная, Русь самоцветная, Русь — пропадай голова, соколиная, упевная, валдайская!

Эх, ты, сердце наше — красный конь,У тебя подковы — солнце с месяцем,Грива-масть — бурливое Онегушко, иСкок — от Сарина Носа к Арарат горе,В ухе Тур-земля с теплой Индией,Очи — сполохи беломорские, —Ты лети-скачи, не прядай назад: —Позади кресты, кровь гвоздиная,Впереди — Земля лебединая.

(1919)

430ОГНЕННАЯ ГРАМОТА

Я — Разум Огненный, который был, есть и будет во-веки.

Русскому народу — первенцу из племен земных, возлюбленному и истинному — о мудрости и знании радоваться.

Вот беру ветры с четырех концов земли на ладонь мою, четыре луча жизни, четыре пылающих горы, четыре орла пламенных, и дую на ладонь мою, да устремятся ветры, лучи, горы и орлы в сердце твое, в кровь твою, и в кости твои — о, русский народ!

И познаешь ты то, что должен познать.

Тысячелетия Я берег тебя, выращивал, как виноградную лозу в саду Моем, пестовал, как мать дитя свое, питая молоком крепости и терпения. И вот ныне день твоего совершеннолетия.

Ты уже не младенец, а муж возрастный.

Ноги твои, как дикий камень, и о грудь твою разбиваются волны угнетения.

Лицо твое подобно солнцу, блистающему в силе своей, и от голоса твоего бежит Неправда.

Руки твои сдвинули горы, и материки потряслись от движения локтей твоих.

Борода твоя, как ураган, как потоп, сокрушающий темничные стены и разбивающий в прах престолы царствующих.

«Кто подобен народу русскому» — дивятся страны дальние, и отягощенные оковами племена протягивают к тебе руки, как к Богу и искупителю своему.

Всем ты прекрасен, всем взыскан, всем препрославлен.

Но одно преткновение Я нашел в тебе:

Ты слеп на правый глаз свой.

Когда Я становлюсь по правую руку твою, — ты уклоняешься налево, и когда по левую — ты устремляешься вправо.

Поворачиваешься задом к Солнцу Разума и уязвленный незнанием, лягаешься, как лось, раненый в крестец, как конь, взбесившийся от зубов волчьих. И от ударов пяты твоей не высыхает кровь на земле.

Я посылаю к тебе Солнечных посланцев, красных пророков, юношей с огненным сердцем и мужей дерзающих, уста которых — меч поражающий. Но когда попадают они в круг темного глаза твоего, ты, как горелую пеньку, разрываешь правду, совесть и милосердие свои.

Тогда семь демонов свивают из сердца твоего гнездо себе и из мыслей твоих смрадное логовище.

Имена же демонов: незнание, рабство, убийство, предательство, самоунижение, жадность и невежество.

И, когда семь Ужасов, по темноте своей, завладевают духом твоим, тогда ты из пылающей горы становишься комом грязи, из орла — червем, из светлого луча — копотью, чернее котла смолокура.

Ты попираешь ногами кровь мучеников, из злодея делаешь властителя, и, как ошпаренный пес, лижешь руки своим палачам и угнетателям.

Продаешь за глоток водки свои леса и земли обманщикам, выбиваешь последний зуб у престарелой матери своей и отцу, вскормившему тебя, с мясом вырываешь бороду… Забеременела вселенная Зверем тысячеглавым. Вдоль и поперек прошел меч.

Чьи это раздирающие крики, которые потрясают горы? Это — жалобы молодых жен и рыдания матерей. Два всадника, закутанные в саваны, проносятся через села и города.

Один обглоданный, как скелет, гложет кусок нечистого животного, у другого вместо сердца — черная язва, и волчьи стаи с воем бегут за ним.

И нет пощады отцам ради детей.

Горе, горе! Кровь разливается; она окружает землю красным поясом!

Какие эти жернова, которые вращаются, не переставая, и что размалывают они?

Русский народ! Прочисти уши свои и расширь сердце свое для слов Огненной Грамоты!

Жернова — это законы царей, вельмож и златовладетелей, и то, что размалывают они, — это мясо и кости человеческие.

Хочешь ли ты, сын мой, попасть под страшный, убийственный жернов? Хочешь ли ты, чтобы шею твою терзал, наглухо заклепанный, железный ошейник раба, чтобы правая рука твоя обвила цепями левую, а левая обвила ими правую? И чтобы во власти злых видений ты так запутался в оковах, что все тело твое было бы покрыто и сжато ими, чтобы звенья каторжной цепи прилипли к твоему телу, подобно кипящему свинцу, и более не отпадали?

Если ты веришь тьме — иди во тьму!

Вот поднялись на тебя все поработители, все Каины и убийцы, какие есть на земле. И они сотрут имя твое, и будешь ты, как грязь, попираемая на площади. И даже паршивый пес должен будет нагнуть морду свою, чтобы увидеть тебя.

И там, где была Россия — земля родимая, колыбельная, будут холмы из пепла, пустое, горелое место, политое твоей кровью.

О, русский народ! О, дитя мое!

Прекраснейший из сынов человеческих!

Я — Разум Огненный, который был, есть и будет во-веки, простираю руки мои, на ладонях своих неся дары многоценные.

В правой руке моей пластырь знания — наложи его на темный глаз твой, и в левой руке моей бальзам просвещения — помажь им бельмо свое!

Никогда небо не будет так лучезарно, и земля так зелена и плодородна, как в час прозрения всенародного. И сойдет на русскую землю Жена, облеченная в солнце, на челе ее начертано имя — наука, и воскрылия одежд ее — книга горящая. И, увидя себя в свете Великой Книги, ты скажешь:

«Я не знал ни себя, ни других, я не знал, что такое Человек!

«Теперь я знаю».

И полюбишь ты себя во всех народах, и будешь счастлив служить им. И медведь будет пастись вместе с телицей, и пчелиный рой поселится в бороде старца. Мед истечет из камня, и житный колос станет рощей насыщающей.

Да будет так! Да совершится!

(1919)

431САМОЦВЕТНАЯ КРОВЬ

Недостаточно откинуть ложную веру,

т. е. ложное отношение к миру,

нужно еще установить истинное.

Лев Толстой
Ты светись, светись, Исусе,Ровно звезды в небесах,Ты восстани и воскресниВо нетленных телесах.Из песен русских Хлыстов

Почитание нетленных мощей, составляющее глубокую духовную потребность древних восточных народов, и неуследимыми руслами влившееся в греческую, а потом и в российскую церковь, утратило в ней характер гробопоклонения, — обряда с привкусом мясной лавки, от чего не могла быть свободна восточная чувственность, как только встретилось с однородным учением «о нетленной мощи», которое, наперекор точнейшим естественным наукам, маковым цветом искрится в нутрах у каждой рязанской или олонецкой бабы. Что же это за нетленная мощь? На такой вопрос каргопольская баба ответит следующее: «Мы (т. е. бабы, женщины, уже так мы устроены) завсегда "в немощи", а в скиту "мощи", — приложися не к худу: — как в жару вода». Если такой ответ переложить на пояснительный язык, то услышится вот что: Три или четыре столетия тому назад, в известной среде жил человек, который умственно был выше этой среды, был благ, утешен, мудр, обладал особым могуществом в слове и всем своим существом производил впечатление рачительного садовника в великом таинственном вертограде — в мире, в жизни, в человечестве. Умер сей человек и похоронен бренно. Но не умер его образ в сердцах признательных братьев. Из поколения в поколение, в дремучих избах, в пахотных невылазных упряжках, витает бархатная птица — нежная печаль об утрате. И чем длительней и четче вереницы десятилетий, тем слаще и нестерпимее алчба заглянуть Туда, Где Он. И вот:

Расступися, мать-сыра земля,Расколися, гробова доска,Развернися, золота парча, —Ты повыстань, красно солнышко,Александр — свет ошевенския!Не шуми ты — всепотемный бор,Не плещи, вода сугорная,И не жубруй, мала пташица,Не бодайся, колос с колосом,Дым, застойся над хороминой. —Почивает Мощь нетленнаяВ малом древе кипарисноем, —Одеялышком прикутана,Чистым ладаном окурена:Лапоточное берестышко,Клюшка белая, волжоная…

Вот и все наличие мощей, — берестышко от лаптя, да верхняя часть посоха, украшенная резьбой из моржовой кости. Народ, умея чтить своего гения, поклоняясь даже кусочку трости, некогда принадлежащей этому гению, никогда понятие мощей и не связывает с представлением о них, как о трех или четырех пудах человеческого мяса, не сгнившего в могиле. Дело не в мясе, а в той малой весточке «оттуда», из-за порога могилы, которой мучались Толстой и Мечников, Менделеев и Скрябин, и которой ищет, ждет, и — я знаю — дождется русский народ. Какую же нечуткость проявляют те люди, которые разворачивают гробницы с останками просто великих людей в народе! (Позднейшие злоупотребления казенной, никонианской церкви в этой области отвергнуты всенародной совестью, а потому никого и ни в чем не убеждали и убеждать не могут). Народ хорошо осведомлен: о том, что «мощь» человека выявлена в настоящий век особенно резко и губительно. Лучи радия и чудовище-пушка, подъемный кран и говорящая машина — все это лишь мощь уплотненна в один какой-либо вид, ставшая определенной вещью и занявшая определенное место в предметном мире, но без возможности чуда множественности и сознательной жизни, без «купины», как, определяя такое состояние, говорят наши Хлысты-бельцы. Вот почему в роде человеческом не бывало не будет случая, чтобы чьи-нибудь руки возложили воздухи на пушечное рыло или затеплили медовую свечечку перед гигантским, поражающим видимой мощью, подъемным краном.

* * *

По тому же нетленному закону, по какому звук-звон становится «малиновым», т. е. с привкусом, ароматом и цветом малины, и порождает во внемлющем образ златоствольного, если звук исшел из металла, и павлиньего, если звук вытек из животных струн, полного гроздий сада, и человек преобразуется как бы в некое древо сада невидимого, «да возрадуется пред ним вся древа дубравные», как поется в чине Великого пострига.

Плод дерева-человека — «мощи», вызывающие в людях, животных и птицах (медведь св. Серафима, рыбы и лебеди Франциска Ассизского) музыкальные образы, по постригу «Великое ангельское воображение», и тем самым приводящие их «во врата Его во исповедании, во дворы Его в пении». Виноградные люди существуют в мире розно, в церквах и в кораблях обручно, в чем и сердце молитвы: «Призри с небеси и виждь, и посети виноград сей, и соверши и его же насади десница Твоя». Отсюда и «вино внутреннее», «пивушко», сладость исповеди и обнажения:

«Како первое растлил еси девство свое, со отроки, или со женами, или с девицами, или с животными чистыми или нечистыми. Не палил ли свещи на ядрах, калениема железными углием не сластил ли себя, бичеванием, распятием и прободением себя в ребра — от ярости похотныя?..» Блажен, обладающий властью слова, которая не побеждается и гробом: «Видяща мя мертва, любезно ныне целуйте, друзии любовнии и знаемии! Тем моление творяще: память совершайте ими, яко да покоит Господь дух мой».

И память совершается, не осыпается краснейший виноград, благословенное древо гробницы, хотя бы в ней обретались лишь стружки, гвозди, воск и пелены. Стружки с гвоздями, как знак труда и страстей Христовых; воск, как обозначение чистой плоти, и покрывала, как символ тайны. Из алкания, подобного сему, спадает плод и с уст русских революционеров:

Добрым нас словом помянет,К нам на могилу придет.

* * *

Если не прощается хула на Духа жизни, то не остается не отомщенной и поруганная народная красота. Под игом татарского Ясака, кровавой кобылы Биронов и Салтычих, человекодавов и неусыпающего червя из александровских «третьих отделений», народ пронес неугасимым чисточетверговый огонек красоты, незримую для гордых взоров свою индийскую культуру: великий покой египетского саркофага, кедровый аромат халдейской курильницы, глубочайшие цветовые ощущения, претворение воздушных сфер при звуке в плод, неодолимую силу колыбельной песни и тот мед внутренний, вкусив которого просветлялись Толстые и Петры Великие повелевали: «Не троньте их». (Слова Петра о выгорецких олонецких спасальцах). Тайная культура народа, о которой на высоте своей учености и не подозревает наше так называемое образованное общество, не перестает излучаться и до сего часа. («Избяной рай» — величайшая тайна эсотерического мужицкого ведения: печь — сердце избы, конек на кровле знак всемирного пути).

Одним из проявлений художественного гения народа было прекраснейшее действо перенесения нетленных мощей, всенародная мистерия, пылинки которой, подобранные Глинкой, Римским-Корсаковым, Пушкиным, Достоевским, Есениным, Нестеровым, Врубелем, неувядаемо цветут в саду русского искусства. Дуновение вечности и бессмертия, вот великого артиста, создавшего «Действо перенесения».

И если за поддельно умирающего в Борисе Годунове Шаляпина ученые люди платят тысячи, то вполне понятны и те пресловутые копейки, которые с радостной слезой отдает народ за «Огненное восхищение», за неописуемое зрелище перенесения мощей, где тысячи артистов, где последняя корявая бабенка чувствует себя Комиссаржевской, рыдая и целуя землю в своей истинной артистической одержимости.

Направляя жало пулемета на жар-птицу, объявляя ее подлежащей уничтожению, следует призадуматься над отысканием пути к созданию такого искусства, которое могло бы утолить художественный голод дремучей, черносошной России.

Дело это великое, и тропинка к нему вьется окольно от народных домов, кинематографов и тем более далеко обходит городскую выдумку — пролеткульты. А пока жар-птица трепещет и бьется смертно, обливаясь самоцветной кровью, под стальным глазом пулемета. Но для посвященного от народа известно, что Птица-Красота — родная дочь древней Тайны, и что переживаемый русским народом настоящий Железный Час — суть последний стёг чародейной иглы в перстах Скорбящей Матери, сшивающей шапку-невидимку, Покрывало Глубины, да сокрыто будет им сердце народное до новых времен и сроков, как некогда сокрыт был Град-Китеж землей, воздухами и водами озера Светлояра.

(Из Золотого Письма Братьям-Коммунистам)

(1919)

ВариантыРазночтенияПримечания

Если первый том сочинений Клюева назван нами — в соответствии с первым прижизненным собранием стихотворений поэта — «Песнословом», то при выборе «объединяющего» названия для произведений, в «Песнослов» не вошедших, нами допущена и условность, и вольность. Из всех названий, который сам Клюев давал своим книгам и разделам книг, нам показалось наиболее подходящим и объемлющим название второго раздела его небольшой книги стихов «Ленин», 1924 — «Огненный лик» (первый раздел этой книги назван «Багряным львом»).

ЛЬВИНЫЙ ХЛЕБ

Это — не только книга высокой литературной полемики. В нее входят такие глубоко-лирические стихи, как «Псалтырь царя Алексия», «Поселиться в лесной избушке», «Я знаю, родятся песни», объединенные через два года поэтом в цикл «Песни на крови»; как «Портретом ли сказать любовь», да и многие другие, отнюдь не связанные ни с общественно-литературной «программой» Клюева, ни с его полемикой. Но, как и следовало полагать, в прессе обратили внимание только на полемическую часть книги. Глубокие трагические ноты ее, щемящая тоска ее ничьего внимания не привлекли. Да и отзывов на книгу (как это сказано во вступ. статье к первому тому) было мало. Мало упоминаний о «Львином Хлебе» и в дальнейшем. Обращалось внимание на то, что после того исключительного внимания, какое оказывалось Клюеву в первые три-четыре года революции, наступило резкое охлаждение к нему. При этом упускалось из виду, вернее, об этом умалчивалось, что «внимание» или «невнимание» советской критики (а о вкусах и мнении самих читателей в СССР и речи быть не может) всецело зависит в СССР — в особенности же со второй половины двадцатых годов — от дирижерской палочки ЦК партии… «Зачураться бы от наслышки / Про железный неугомон — с такими откровенными признаниями Клюев пытался войти в новую, советскую поэзию. Ясное дело, это была попытка с негодными средствами, и из нее ничего не могло выйти путного. И чем дальше росла и крепла советская литература, тем резче обозначался глубокий и непоправимый конфликт с нею Клюева. В стихах 1921–1922 гг. (сборник Львиный Хлеб) он уже не прославляет, но обличает революцию. Эти его стихи, как и тогдашние, и более поздние поэмы ("Четвертый Рим", "Мать-Суббота", "Плач о Сергее Есенине", "Деревня", "Погорельщина"), — истошный вопль по старой, погибающей Руси и злобные проклятья неодолимому новому. Клюев понял обреченность своего мира, от которого революция не оставляла камня на камне, и вместе — собственной судьбы, и это понимание сообщило его поздним стихам накал настоящего драматизма:

«Мы свое отбаяли до срока,Журавли, застигнутые вьюгой.Нам в отлет на родине далекойСнежный бор звенит своей кольчугой…»

(Вл. Орлов. Николай Клюев. «Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр. 17). «Трудности были не в том, чтобы откликнуться на слова поэта (Н. Клюева):

Братья, мы забыли подснежник,На проталинке снегиря……Мы забыли про цветок душистыйНа груди колыбельных полей…

а в том, чтобы суметь средствами лирики запечатлеть процесс формирования душевного мира нового человека, его психики и сознания в условиях острой классовой борьбы. Много сделал Д. Бедный, который, как некоторые считали, "один…перевешивал всю остальную пролетарскую литературу того времени"». Так пишет П. С. Выходцев («Русская советская поэзия и народное творчество», изд. Академии Наук СССР, 1963, стр. 49). Характерно и знаменательно здесь такое воспевание…Демьяна Бедного. Впрочем, сам Ильич считал Демьяна наиболее практически полезным, а, следовательно, и самым талантливым.

«Стремительный "взлет" Клюева, который развивает в это время необычайно бурную деятельность и на короткий период в известном смысле оказывается "в центре внимания", сопровождался столь же быстрым падением. Как только обнаружилось, что советская общественная и широкая писательская среда не поддаются его увещеваниям, он порывает с современностью, удаляясь под сень "вечности", служившей тогда приютом многим авторам, потерпевшим поражение в общественной борьбе:

По мне Пролеткульт не заплачет,И Смольный не сварит кутью,Лишь вечность крестом обозначитПредсмертную песню мою…

Еще недавно выражавший уверенность, что "миллионы чарых Гришек за мной в поэзию идут", он остается вождем без армии и жалуется на одиночество, непонимание, причиненные ему обиды и поношения. Особенно сильный и чувствительный удар нанес ему тот, на кого Клюев полагался больше всего — его самый талантливый сподвижник, "вербный отрок" С. Есенин… И не случайно в этой полемике возникало также имя Маяковского, еще более последовательно, чем поэты Пролеткульта, стремившегося ввести в искусство новые (в том числе "индустриальные") темы, что и вызвало клюевские нападки: "Маяковскому грезится гудок над Зимним, а мне — журавлиный перелет и кот на лежанке… Песнотворцу ль радеть о кранах подъемных, прикармливать воронов — стоны молота!.." Эти попытки Клюева повернуть вспять поэзию, а тем самым и культуру нового общества не могли не встретить активного противодействия передовых художественных сил…Борьба, развернувшаяся вокруг Клюева и "клюевщины", наглядно показывает, с какой остротой и определенностью выявлялись разногласия в ходе литературного развития…» (А. Меньшутин и А. Синявский. Поэзия первых лет революции. 1917–1920. Изд. «Наука», Москва, 1964, стр. 73, 119).

Сквернейшая привычка — вернее, обязательность, навязываемая всем сверху, — все решительно рассматривать с точки зрения грубейшего и глупейшего «монизма»: экономику, право, исторический процесс, литературу, философию, религию, человеческую психику; все сводить к одному корню и «причине всех причин», да еще со словами: «устремляется вперед», «глядит назад», заставляет и умных людей говорить (чаще всего вопреки их желанию) глупости. Вера в «прогресс» — наследие наивно-рационалистического XVIII века и фанатически-прогрессивного века XIX-го — особенно смешна, когда речь идет об искусстве. Это хорошо выразил еще в 1916 году Осип Мандельштам: «Никакого "высокого уровня" у современников в сравнении с прошлым нет…Да и какой вообще может быть прогресс в поэзии в смысле улучшения. Разве Пушкин усовершенствовал Державина, то есть в некотором роде отменил его? Державинской или ломоносовской оды теперь никто не напишет, несмотря на все наши "завоевания". Оглядываясь назад, можно представить путь поэзии, как непрерывную невознаграждаемую утрату. Столько же новшеств, сколько потерянных секретов: пропорции непревзойденного Страдивариуса и рецепт для краски старинных художников лишают всякого смысла разговоры о прогрессе в искусстве». («О современной поэзии» — Собр. соч. под ред. Г.П. Струве и Б.А. Филиппова, Т.3, 1969, стр. 27–28). Может быть, современное искусство и должно как раз не соответствовать веку индустриализации и механизации, чтобы быть современным и отвечать духу и стремлениям современности. Может быть, именно в современном искусстве и должен искать современный человек отдушину, прорыв от гнетущей и обездушивающей машинизации. А тогда — искусство, в частности, поэзия, и должны быть как раз — в смысле содержания и «психоидеологии» — быть «несовременными», чтобы стать воистину современными. И недаром сейчас, в эпоху всемерной машинизации, нас влекут, скажем, именно первобытное искусство африканских примитивов, архаическая Греция, а не Греция классическая. Недаром так тянется сейчас душа к примитивам, к лубку, к непосредственности. И — с другой стороны: ведь и «индустриализацию», «механизацию» Маяковский и пролеткультовцы воспевали в нищей России — с неработающими заводами, с закрытыми рудниками. Для них «механизация» была романтикой и фантастикой. Ведь ее — не было…

И Клюев, с его противоречивой, путаной, надтреснутой душой, с его тягой к непосредственности — и тяжким грузом культуры тысячелетий в крови, с его тягой к небу — и тяжелейшей земляной тягой, крайней плотяностью — как раз тысячекратно более наш современник, чем талантливейший, но плоскодонный и прямолинейный Маяковский, например. Нам ведь сейчас тысячекратно ближе Василий Розанов, чем Владимир Соловьев, Алексей Ремизов, чем Максим Горький.

№ 290 ПСАЛТЫРЬ ЦАРЯ АЛЕКСИЯ. Перепечатано автором — вместе со стихами наш. собр. №№ 311 и 293 — в журн. «Русский Современник», 1924, № 1, в качестве триптиха «Песни на крови». Нами принят текст журнала. Разночтение: Стих 8. Рассказы про Цареград.

№ 292. РОССИЯ ПЛАЧЕТ ПОЖАРАМИ. Перепечатано в кн. «Ленин», 1924. Нами принята позднейшая –1924- редакция. Разночтения: Стих 15. Над столетьями, буднями хмурыми,

«16. Где седины и мысленный сор.

Троеручща — явленная икона Прсв. Богородицы. Третья рука — приставшая к иконе рука святотатца, посягнувшего на нее, но затем раскаявшегося и исцеленного Богородицей.

№ 293. Я ЗНАЮ, РОДЯТСЯ ПЕСНИ. Перепечатано автором — вместе со стихами наш. собр. №№ 290 и 311 — в виде триптиха «Песни на крови» — в «Русском Современнике», 1924, № 1. Разночтение в «Львином Хлебе»: Стих 8. Расцветет соловьиный сад.

№ 296. КОРОВЫ — ПЛАТИНОВЫЕ ЗУБЫ. Нами исправлена явная опечатка в «Львином Хлебе», где вторая строка, вопреки рифмовке и размеру, напечатана: «Оранжевая масть, волторны в мыке». Инкуб — демон-оборотень мужского пола. Удрас — персонаж из стихов («Ярь») С. Городецкого: якобы древнеславянский бог плодовитости и плодородия. Барыба — персонаж из повести Евг. Замятина «Уездное».

№ 297. ПРИДЕТ КАРАВАН С ШАФРАНОМ. У нас — по тексту «Избы и поля». Разночтение: Стих 17. Города журавиной станицей

Виктор В. Шимановский, одно время весьма близкий к Клюеву, бывший артист Передвижного театра П. Гайдебурова, затем — Агиттеатра. Создатель в начале 1920-х гг. театральной студии-коммуны в Петрограде: «Если случай заведет вас в узкий, снегом заметенный Саперный переулок, не забудьте взглянуть на маленький двухэтажный дом. Здесь своя жизнь. Здесь помещается Театральная студия Политпросвета. Длинная, узкая столовая — обеденный стол на 50 человек. Посреди зала — высокая украшенная елка. Студия Шимановского — столько же художественная школа, сколько и бытовая организация, желающая стать ячейкой своеобразного, преображенного искусством уклада жизни. Перед нами катакомбы, медленно подготовляющие взрыв толщи господствующего быта». (Петроградский журнал «Жизнь Искусства», 27 января 1922). Конечно, все это не нравилось властям предержащим: «Опять все то же "преображение быта" искусством, на деле прикрывающее эстетическую подмену действительности. И характерно для этой мелкобуржуазной, романтической "революционности" студии, что в первые месяцы новой экономической политики она берет на себя организацию некоего "Ордена серпа и молота", ассоциации художественной интеллигенции…» (А.А. Гвоздев и Адр. Пиотровский. Петроградские театры и празднества в эпоху военного коммунизма. В кн. «История советского театра». Т. 1. ЛенГИЗ, 1933, стр. 254).

№ 301. В ШЕСТНАДЦАТЬ — КУДРИ ДА ПОСИДЕЛКИ. Мокрый Спас — «Спас Мокрая Брада» — нерукотворный образ Спасителя. По преданию, св. Вероника подала Иисусу, изнемогавшему под крестной ношей, плат, полотенце («убрус»), чтобы Спаситель мог отереть свой Лик. И на плате изобразился Лик Христа в терновом венце и с каплями крови и пота, стекающими с бороды.

№ 306. ЖЕЛЕЗО. Перепечатано в альманахе «Ковш», № 4, 1926, и в «Избе и поле». Стихотворение это часто цитируется советскими критиками и литературоведами, как доказательство антисоветских, реакционных и кулацких воззрений Клюева (напр., в статьях Б. Ольхового «О попутничестве и попутчиках», в «Печати и Революции», 1929, № 6, стр. 20; О. Бескина «Кулацкая литература» в Литературн. Энциклопедии, т. 5, 1931, столб. 714, и др.).

Разночтение в «Ковше»:

Стих 23. Где предсердие руд и металлов гортань,

№ 308. СОЛНЦЕ ВЕРХОМ НА ОВИНЕ. Полюдные дороги — дороги для объезда округа, для сбора дани («полюдья»). Деисус или Деисис, или «Поклонение» — чин иконный, иногда — лишь триптих: в центре — икона Спасителя, по бокам — «предстоящие» — икона Богоматери — «Начинательницы» Нового Завета, и икона Иоанна Крестителя — завершителя Завета Ветхого. Часто вслед за ними, по обеим сторонам, сначала Архангелы (чаще всего Гавриил и Михаил или Рафаил), затем — апостолы, учители Церкви…

№ 311. ПОСЕЛИТЬСЯ В ЛЕСНОЙ ИЗБУШКЕ. Перепечатано — в виде триптиха «Песни на крови» — в «Русском Современнике», 1924, № 1 (наши №№ 290, 311 и 293). — Римский век багряно-булатный" — «Имя бо Антихриста 666… Он был на 1000 лет связан…; потом развязан, и сие власть Римскую являет… иже и воцарится по Ефрему, во всем мире……Святый царь, Лев Премудрый ясно сказует рекуще: русский же род с прежесоздательными всего исмаила победят и седьмихолмие примут с прежезаконными его и в нем воцарятся. Очесом зри тоя же третьей главы…Когда же русскими народы взятия царя-града будет? Ответ: в самое явление и пришествие пагубного сына антихриста…» (Из Цветника основателя секты странников-бегунов Евфимия. Кельсиев, 4, 1862, стр. 259–260, 186). Разночтение в журнале: Стих 12. Наденет зеленый плат.

312. БРАТЬЯ, МЫ ЗАБЫЛИ ПОДСНЕЖНИК. Впервые — «Знамя», 1920, № 6, стр. 34–35; затем, в «Знамени» же, но уже не московском, а берлинском: 1921, № 1, стр. 19. Я. Шапирштейн-Лерс приводит это стихотворение, как доказательство «будетлянства-футуризма» Клюева («Общественный смысл русского футуризма…», Москва, 1921, стр. 47–48).

№ 315. В СТЕПИ ЧУМАЦКАЯ ЗОЛА. «Трерядница — книга стихов Есенина. — Кобыльи корабли — его же поэма. Евпатий Коловрат — см. примечание к поэме «Деревня».

№ 317. В ЗАБОРНОЙ ЩЕЛИ СОЛНЫШКА КУСОК. Перепечатано в альманахе «Ковш», № 4, 1926, и в «Избе и поле». В последнем — разночтения:

Стих 10. До матушки-зари прижухнуло, грустя.

«19. Журчит украдкою меж галок — серых строк.

№ 318. МАТЬ. Влахерн — знаменитый Влахернский храм в Константинополе-Византии, где находятся ризы Богоматери.

№ 321. МАЯКОВСКОМУ ГРЕЗИТСЯ ГУДОК НАД ЗИМНИМ. Возможно, что до «Львиного Хлеба» было опубликовано в каком-нибудь журнале, ибо приводится Ивановым-Разумником в его статье «Мистерия» или «Буфф»? датированной декабрем 1918-мартом 1919, опубликованной в сборнике «Искусство старое и новое», 1, под ред. К. Эрберга, изд. «Алконост», Петербург, 1921 (затем издана отдельной брошюрой: «Владимир Маяковский. Мистерия или Буфф?. Изд. «Скифы», Берлин, 1922). Но, может быть, стихотворение это цитировалось Ивановым-Разумником по рукописи.

№ 327. ПОРТРЕТОМ ЛИ СКАЗАТЬ ЛЮБОВЬ. Перепечатано в сборн. «Поэты Наших Дней», изд. Всероссийского Союза Поэтов, Москва, 1924 (там дана и дата написания этого стихотворения); затем — в «Избе и поле». В «Поэтах Наших Дней» разночтение (или опечатка?): Стих 16. Поэт рассыпал по паркету.

№ 328. ЧЕРНИЛЬНЫЕ БУДНИ В КОМИССАРИАТЕ. Впервые — «Пламя», 1919, № 47, 30 марта, стр. 9. Перепечатано в «Ленине», 1924. Разночтения:

Стих 13. Дохнет ли вертоглад изюмом, (Ленин)

«16. Реет советский флаг»

«22. Посетит карельский овин.

№ 330. ПО МНЕ ПРОЛЕТКУЛЬТ НЕ ЗАПЛАЧЕТ. Впервые — «Пламя», 1919, № 46, 23 марта, стр. 5. Разночтения — редкие — в пунктуации.

№ 337. МИНОВАВ ЖИТЕЙСКИЕ ВЕРСТЫ. Пророческое стихотворение Клюева, как бы предвидевшего свою смерть в Нарымском краю.

ОГНЕННЫЙ ЛИК

В 1924 г. вышла — тремя изданиями! — небольшая книжка Клюева «Ленин». Книжка была разделена на два цикла-раздела: «Багряный лев» (10 стихотворений, составляющих цикл «Ленин» в разделе «Красный рык» второго тома «Песнослова», 1919, с некоторыми искажениями текста) и «Огненный Лик». Несколько стихотворений этого раздела ранее не были включены ни в одну из книг поэта, и потому включаются нами в одноименный раздел нашего собрания.

И во вступительной статье в первом томе, и в примечаниях к нему уже приводились отрицательные высказывания советской критики о книге Клюева «Ленин». Укажем еще на столь же отрицательные рецензии в журнале МГСПС «Рабочий Читатель», 1925, № 3 (автор — А. Нилпаков), на рецензию в «Звезде», 1924, № 2 (автор — В.). Значительно позже, небезызвестный Г. Александров, в статье «Ленинские мотивы в поэзии», называл этот цикл стихов «кулацкого поэта Клюева» — «ярчайшим выражением кулацкой фальсификации» («Литературная Газета», 1932, № 4, от 22 января). «Самого Ленина Клюев характеризует (в сильных стихах), как сурового игумена, и в ленинских декретах слышится ему отзвук старообрядческих поучений», — пишет Вл. Орлов («Николай Клюев». — «Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр. 17).

№ 342. ОГОНЬ И РОЗЫ НА ЗНАМЕНАХ. Впервые — «Пламя», 1919, № 45, 16 марта, стр. 8. Разночтения:

Стих 7. Цветет в кумачевых метелях

«14. В броневиках слоновий бой…

«24. Резвятся в яростных стихах?..

№ 344. МЫ ОПОЯШЕМ ШАР ЗЕМНОЙ. Впервые — «Пламя», 1919, № 44, 9 марта, стр. 11.

ИЗБА И ПОЛЕ

В 1928 г. вышла в СССР последняя книга Клюева — «Изба и поле». Книга разделена на циклы-разделы: «Изба» (19 стихотворений из книг «Лесные были» и раздела «Сердце Единорога» «Песнослова»), «Поле» (25 стихотворений из книг «Сосен перезвон», «Лесные были» и раздела «Долина Единорога» «Песнослова») и «Урожай» (17 стихотворений из книг «Сосен перезвон», «Лесные были», «Мирские думы» и разделов Песнослова»: «Песни из Заонежья», «Долина Единорога» и «Красный рык», и из книги «Львиный Хлеб»). Книга посвящена «памяти матери». Только 2 стихотворения из этой последней книги стихов поэта не были включены в другие его книги: одно — в разделе «Поле» и одно в последнем разделе книги — «Урожай». Их-то мы и помещаем в одноименном разделе нашего собрания — «Изба и поле».

Рецензий на сборник было чрезвычайно мало. Наибольшее внимание книге уделил — да и то через пять лет после выхода книги — А. Холодович, в статье «Язык и литература» — «Звезда», 1933, № 1, стр. 234–236. Мы уже приводили цитаты из этой статьи. Да Л. Тимофеев, в статье о Клюеве в Литературной Энциклопедии, т. 5, 1931, отмечает этот сборник, как реакционный и кулацкий. Это и понятно: в 1928 г., после опубликования ярко антисоветской поэмы «Деревня», о поэте говорить стало опасно: даже опасно стало его ругать, разве что мимоходом…

№ 345. В СУСЛОНАХ УСАТОЕ ЖИТО. Впервые — «Пряник Осиротевшим Детям». Сборник в пользу убежища Общества «Детская Помощь». Ред. — издательница А.Д. Барановская. Петроград, 1916, стр. 86.

СТИХИ, НЕ ВКЛЮЧЕННЫЕ В КНИГИ АВТОРА И НЕ ОПУБЛИКОВАННЫЕ

В этот раздел нашего собрания сочинений Николая Клюева входят его ранние стихи, не включенные им в сборники по художественным соображениям. Но таких стихов немного. Основную массу стихов составляют те, что были написаны уже после выхода в свет его последней книги «Изба и поле». Немногие из них были опубликованы, большинство же осталось в рукописи. Тем, что мы можем сейчас их опубликовать, мы обязаны г. Гордону Мак Вэю, которому приносим благодарность.

Во второй половине двадцатых годов Клюева печатают чрезвычайно редко. А в начале тридцатых — почти вовсе не встречаешь имя поэта и его стихи в журналах и газетах. Как уже говорилось во вступительной статье, Клюев живет случайными заработками. В своей книжке «Хорошие, разные…» (изд. «Московский Рабочий», М„1966, стр. 22) поэт А. Коваленков вспоминает мимоходом «Николая Клюева, приглашенного в те годы в качестве оценщика старинных русских икон в Торгсин» (так назывались тогда государственные магазины, в официальном порядке грабившие голодное и раздетое население: за золотой браслет давали два-три фунта муки и фунт растительного масла; за древнюю икону — три-четыре фунта крупы или макарон…). Но Клюев не долго пробыл и на этой работе…

Среди неопубликованных стихотворений Клюева несколько написаны явно с целью их опубликования, благодаря чему производят фальшивое впечатление (как, скажем, и последние опубликованные Клюевым стихи — «Стихи о колхозе» — в журнале «Земля Советская», 1932, № 12). Но большинство неопубликованных стихотворений 1927–1933 гг. принадлежат к числу лучших стихов поэта. К числу его лучших вещей относится и опубликованное в 1926 г. в сборнике «Союза Поэтов» стихотворение «Наша собачка у ворот отлаяла». Зато остальные опубликованные им его стихи этих лет — просто хлам. Если чем-нибудь и оправдано их включение в собрание произведений Клюева, так только тем, что они — лучше даже биографических сведений о его судьбе — рисуют трагедию большого поэта, вынужденного писать такие убогие вирши. Вынужденного не только голодом, погоней за куском хлеба. Нет, в СССР для писателя опасно не писать: раз не пишешь, значит, затаился, скрываешь свои враждебные чувства к партии и правительству… И именно эти убогие, беспомощные, сквернейшие вирши пришлись по душе советской критике и литературоведению (может быть, тоже их хвалят напоказ, для виду? и это может быть…). Так, в не раз уже цитировавшейся нами статье Вл. Орлова «Николай Клюев» («Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр. 17) говорится: «Справедливости ради следует добавить, что в середине двадцатых годов Клюев, к тому времени фактически вытесненный из литературы, написал несколько удачных стихотворений, в которых заговорил голосом советского поэта (среди них — "Богатырка", "Ленинград", "Застольная"), но они уже не смогли изменить сложившегося общего впечатления о его идейно-творческом облике». И слава Богу, что не смогли, — добавим мы.

№ 347. НЕ СБЫЛИСЬ РАДУЖНЫЕ ГРЕЗЫ. «Новые Поэты», изд. 2-е, Н. Иванова, СПб, 1904, стр. 54.

№ 348. ШИРОКО НЕОБЪЯТНОЕ ПОЛЕ. Там же, стр. 55.

№ 349. ГДЕ ВЫ, ПОРЫВЫ КИПУЧИЕ. «Волны», / вып. / 2, изд. «Народный Кружок», Москва, 1905, стр. 1. В том же небольшом сборничке (всего 16 стр.!) опубликовано еще два стихотворения Клюева: одно — у нас под № 19; другое в том экземпляре, который только и был нам доступен, экземпляре дефектном, отсутствовало: «Слушайте песню простую».

№ 350. НАРОДНОЕ ГОРЕ. «Прибой», / вып. / 3, изд. «Народный Кружок», Москва, 1905, стр. 1.

№ 351. ГИМН СВОБОДЕ. Там же, стр. 3.

№ 352. ПОЭТ. Публикуется впервые. ИРЛИ, Р. 1, опись 12, ед. хр. 55. Сообщено Г. Мак Вэем.

№ 353. ПРЕДЧУВСТВИЕ. Тоже. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, ед. хр. 55.

№ 354. РОТА ЗА РОТОЙ ПРОХОДЯТ ПОЛКИ. Тоже. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, ед. хр. 55.

№ 355. ПЛЕЩУТ ХОЛОДНЫЕ ВОЛНЫ. Тоже. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, ед. хр. 55. Датированы стихотворения №№ 352–355 условно, по характеру стихов и их сходству — по технике письма — с известными нам опубликованными стихами Клюева того периода.

№ 356. КАЗАРМА. «Трудовой Путь», 1907, № 9, стр. 10. Подпись: «Крестьянин Николай Олонецкий».

№ 357. НА ЧАСАХ. «Трудовой Путь», 1908, № 1, стр. 35. Подпись: «Крестьянин Николай Олонецкий». За той же подписью в том же № стихотворение «Прогулка» — в наш. собр. под № 16.

№ 358. ПЕСНЬ УТЕШЕНИЯ. Заключительное (IX) стихотворение в брошюре Н. Клюева «Братские песни. (Песни голгофских христиан)». Изд. журн. «К Новой Земле», Москва, 1912, стр. 15–16. Во вторую книгу поэта под тем же названием — «Братские песни», Москва, 1912, это стихотворение включено не было, почему и перенесено нами в раздел «не включенных в книги поэта».

№ 359. ПРАВДА ЛЬ, ДРУГИ, ЧТО НА СВЕТЕ. «Заветы», 1914, № 1.

№ 360. ПАМЯТИ ГЕРОЯ. «Биржевые Ведомости», утренний выпуск, 16 декабря 1914. «Умер бедняга в больнице военной» — стихи великого князя Константина Константиновича (поэта К. Р.).

№ 361. В РОДНОМ УГЛУ. «Биржевые Ведомости», утренний выпуск, 23 декабря 1914.

№ 362. НА СИВОМ ПЛЕСЕ ГАГАРИЙ ЗЫК. «Пряник Осиротевшим Детям». Сборник в пользу убежища «Детская Помощь». Ред. — изд. А. Д. Барановская, Петроград, 1916, стр. 85–86.

№ 363. МОЛИТВА. «Биржевые Ведомости», утренний выпуск, 20 ноября 1916.

№ 364…СОЛДАТЫ ИСПРАЖНЯЮТСЯ. Цитируется в статье С. Есенина «Дама с лорнетом»: «Клюев, которому Мережковский и Гиппиус не годятся в подметки в смысле искусства, говорил: "Солдаты испражняются… — "» (Собр. соч. в 5 тт., т. 5, ГИХЛ, 1962, стр. 84).

№ 365. ЗАСТОЛЬНЫЙ СКАЗ. «Дело Народа», 22 октября 1917.

№ 366. МОЛИТВА СОЛНЦУ. Там же.

№ 367. СКАЗ ГРЯДУЩИЙ. Там же.

№ 368. ПЕСНЬ ПОХОДА. «Пламя», 1919, № 43, 2 марта, стр. 2.

№ 369. ЛОВЦЫ. «Пламя», 1919, № 44, 9 марта, стр. 16.

№ 370. БОГАТЫРКА. «Звезда», 1926, № 1.

№ 371. НАША СОБАЧКА У ВОРОТ ОТЛАЯЛА. «Собрание стихотворений». Ленинградский Союз Поэтов. Л.О.В.С.П., Ленинград, 1926, стр. 20–21. Купец Чапурин — персонаж в романах П.И. Мельникова-Печерского.

№№ 372–373. ЛЕНИНГРАД. — ЗАСТОЛЬНАЯ, под названием «Новые песни» — в журн. «Звезда», 1926, № 2. Именно эти стихи и «Богатырку» и находит возможным похвалить Вл. Орлов… «Богатырку» он даже поместил в числе пяти лучших стихотворений Клюева в подборке его стихов в № 48 «Литературной России», 25 ноября 1966, стр. 17.

№ 374–375. СЕГОДНЯ ПРАЗДНЕСТВО У ДОМЕН. — Я КУЗНЕЦ ВАВИЛА. «Прожектор», № 9 (79), 15 мая 1926, стр. 13, под общим названием «Новые песни».

№ 376. ЮНОСТЬ. «Звезда», 1927, № 5.

№ 377. ВЕЧЕР. «Красная Панорама», 1927, № 39, 23 сентября. № 378. Отрывок из неопубликованной поэмы ГОРОД БЕЛЫХ ЦВЕТОВ. Сообщен В. К. Завалишиным (опубликован им в статье «Трагедия Эйзенштейна», — «Народная Правда», № 15, Париж, апрель 1951, стр. 25; ошибочно отнесено к поэме «Погорельщина»). В. К. Завалишин рассказывал автору этих строк, что на одном из своих выступлений в Ленинграде, в 1930-х гг., Клюев сказал: «А сейчас я прочту вам поэму Город Белых Цветов». Читал он ее минут десять или больше. Завалишину запомнились только приводимые у нас 4 строки: «не лучшие, кажется».

№° 379. ОТ ИКОНЫ БОРИСА И ГЛЕБА. Публикуется впервые. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, ед. хр. 55. Сообщено Г. Мак Вэем. Стригольники — секта, ведущая свое начало от священника новгородского Никиты и «стригольника» (то есть брадобрея, цирюльника), по другим сведениям — бывшего дьякона, тоже новгородского. Карпа (1370-е гг.). Движение явно народно-демократическое. «Учение, как излагают его источники, состояло в том, что духовные недостойны своего сана, потому что поставляются на мзде, стараются приобретать имение и неприлично ведут себя; что не должно принимать от них таинств; что миряне могут учить народ вере; что должно каяться, обращаясь к земле…». Ересь началась во Пскове, а затем, с переездом в Новгород Никиты и Карпа, распространилась особенно сильно в Граде Св. Софии. «Неизвестно, волею или неволею ересиархи явились в Новгороде; известно только то, что здесь в 1375 году Карпа, Никиту и еще третьего какого-то их товарища сбросили с мосту в Волхов. Но гибель ересиархов не искоренила ереси; стригольники прельщали народ своим бескорыстием, своею примерною нравственностью, уменьем говорить от Писания…» (С. М. Соловьев. История России с древнейших времен. Кн. 2, Соцэкгиз, Москва, 1960, стр. 593–594. Курсив мой). «Стригольники обвиняли "весь вселенский собор — патриархов, митрополитов, епископов, игуменов, попов и весь священный чин" за то, что "не по достоянию поставляются, ибо духопродавчествуют". Необходимо отделиться от церкви, чтобы не оскверниться об архиереев и попов-еретиков». (А. В. Карташев. Очерки по истории русской церкви. Т. I. YMCA, Париж, 1959, стр. 485). Прочтенная недавно заново надпись на стариннейшем новгородском Людогощенском деревянном резном кресте относит начало движения стригольников в Новгороде к середине XIV века. Крест этот — по обету — был поставлен на Людгощей улице, в простонародном районе старого Новгорода. «По форме и размеру он совсем не похож на обычные церковные кресты: высота его более двух метров, а верхняя часть напоминает ветвистое дерево. Прихотливо извивающиеся растения заполняют его поверхность, выходят за ее пределы, и, образуя отростки, завитки, окаймляют вершину креста. Сквозь четыре круглых отверстия, как сквозь листву, просвечивало когда-то небо, солнце и облака, еще больше увеличивая сходство креста с пышным деревом. На фоне растительного орнамента — восемнадцать круглых клейм с изображением Распятия и святых. Расположение и вид святых показывают, как свободно художник трактовал христианскую иконографию и пренебрегал церковными догмами. Из круглых медальонов доверчиво и простодушно глядят на нас новгородские мужики…На массивном стояке креста пространная резная надпись, оставленная создателем памятника. Эта надпись…частично объясняет, как появилось на свет такое необычное художественное произведение. "В лета 6867 (1359) июня 12 дня поставлен бысть сей крест… Господи помилуй всех христиан, на всяком месте молящиася тобе верою и чистым сердцем… Помоги поставившим крест сей людогощичам и мне написавшему…" Надпись завершается несвязным набором букв, которыми резчик зашифровал свое имя. Зачем же ему это понадобилось? Оказывается, в те далекие дни малоимущее население Новгорода активно выступило на борьбу с официальной церковной знатью, обвиняя ее в непосильных денежных поборах…в пьянстве и обжорстве. Возглавил движение цирюльник Карп — по местному "стригольник"»… (С. К. Жегалова. Поэма о дереве. Изд. «Художник РСФСР», Ленинград, 1966, стр. 24–25, ненумер.; курсив мой). Мы остановились так подробно на пояснении одного слова, ибо оно — ключ ко многому вообще в творчестве Клюева. Людогощский крест хорошо был известен Клюеву (знаю об этом). Любил чрезвычайно Клюев и «Сказание о Невидимом Граде Китеже» Римского-Корсакова, с его культом Земли-Богородицы: «Научи меня Земли молиться», — просит грешный Гришка Кутерьма Февронию. Маргарит — жемчуг, перл. Так называется и книга избранных поучений св. Иоанна Златоуста. Помимо всего — упоминание стригольников характерно и еще в одном отношении: 1927–1928 гг. (годы, которыми можно предположительно датировать это стихотворение) — годы самой напряженной борьбы части православного духовенства и верующих мирян с теми православными иерархами, которые пошли на «конкордат» с советской властью.

№ 380. КОРАБЕЛЬЩИКИ. Полностью публикуется впервые. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, ед. хр. 55. Сообщено Г. Мак Вэем. Первые пять четверостиший опубликованы Вл. Орловым в подборке из 5 стихотворений Клюева — «Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр. 17. (В подборке стихотворения наш. собр. №№ 9, 17, 267, 370 И 380).

№ 381. НОЧНАЯ ПЕСНЯ. Публикуется впервые. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, ед. хр. 55. Сообщено Г. Мак Вэем. Как и предыдущее стихотворение, написано с расчетом на опубликование…

№ 382. НЕРУШИМАЯ СТЕНА. Публикуется впервые. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, № 234. Написано явно не для печати, как предыдущие несколько стихотворений, в которых Клюев по приказу «одевал жемчугом стихов», хорошо зная, что они «рогатые хозяева жизни», власти предержащие. «Нерушимая Стена» — стена апсиды с мозаичным образом Богоматери-Оранты, оставшаяся неразрушенной при всех тех погромах, пожарах, разрушениях, которым подвергался собор Св. Софии в Киеве. Отсюда и сам образ этот называется «Нерушимой Стеной». Сообщено Г. Мак Вэем.

№ 383. КТО ЗА ЧТО, А Я ЗА ДВОПЕРСТЬЕ. Публикуется впервые. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, № 234. Сообщено Г. Мак Вэем. Роман Менский, знававший Клюева, рассказывает, что «когда крик о коллективизации в прессе и журналах стал истошным, Н.А. (Клюев, БФ) принес в редакцию журнала "Звезда" стихи… "Кто о чем, а я о двоперстии"… (Н.А. Клюев. «Новый Журнал», № 32, 1953, стр. 151). Стихи, понятно, опубликованы не были.

№ 384. НЕ БУДУ ПЕТЬ КООПЕРАЦИЮ. Публикуется впервые. ИРЛИ, Р.1, оп.12, № 234. Сообщено нам Г. Мак Вэем. «Ситец, да гвоздей немного». Г. Мак Вэй указывает на несомненную перекличку со стихами С. Есенина «Русь уходящая»:

…Я в памяти смотрю,О чем крестьянская судачит оголь.«С советской властью жить нам по нутрю…Теперь бы ситцу… Да гвоздей немного…»

(С. Есенин. Собр. соч. в 5 тт., т. 3, ГИХЛ, Москва, 1967, стр. 51).

№ 385. МОСКВА! КАК МНОГО В ЭТОМ ЗВУКЕ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Фонд 178, опись 1, № 7. Сообщено нам Г. Мак Вэем.

№№ 386–389. СТИХИ О КОЛХОЗЕ. «Земля Советская», 1932, № 12, стр. 69–70. Насколько удалось установить, последняя публикация Клюева.

№ 390. ПИСЬМО ХУДОЖНИКУ АНАТОЛИЮ ЯРУ. Публикуется впервые. Сохранились две рукописи Клюева: ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3 и № 6. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутые строки и т. д.: После стиха 6-го: еще 2 стиха:

Где мыши некому посватать.На стужу, на ущерб заката

Стих 16. Не сказка ль? Родина-невеста

«16. Меж тем как родина невеста

«17. В перстах с веретеном из стали (вычеркнуто)

Стих 20. На трепет Иродову пиру (вычеркнуто)

«20. Они не предкновенье пиру

«25. Я выверну ишачью шею

После стиха 27-го — вычеркнуто:

И рифмой пушкинскою руки

Стих 29. В строфу (?) былого корабли

После стиха 29-го — вычеркнуто:

Строфу связую, чтоб могли

В стихе 33-м слово в скобках «Строй» введено условно: у Клюева не найдено слово для начала стиха — и размер нарушен. Да простит нам читатель (и покойный автор) эту вольность.

После стиха 42-го — незаконченная строчка:

В закатных лыках

После стиха 45-го — вычеркнуто:

И там яйцо сносил

Стих 89. Я в жизни зайца бесприютней (вычеркнуто)

После стиха 92-го — вычеркнуто:

Пишу столбец невесте ль

После стиха 110-го — вычеркнуто:

Белеют свитком у оконКак ноша громоздятся в сон

Художник Анатолий Яр-Кравченко — друг последних лет поэта, автор портрета Клюева (воспроизведен в нашем издании).

№ 391. СРЕДИ ЦВЕТОВ КУПАВЕ ЦВЕСТЬ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутые строки и т. д.: После стиха 16-го — неоконченная строка:

Челном разбитым

Стих 39. Тростинку юный лебедок (вычеркнуто)

После стиха 39-го — неоконченная строка:

Любовью светлою (вычеркнуто)

После стиха 47-го — вычеркнуто:

Как в мяле лен, по смерти любят!

№ 392. НОЧНОЙ КОМАР — ДАЛЕКИЙ ЗВОН. Публикуется впервые.

ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутые строки:

После стиха 3-го — вычеркнуто:

От черных времени ворон

Стих 6. Дон-дон! Дон-дон! (последние два слова вычеркнуты)

№ 393. ПОД ПЯТЬДЕСЯТ ПЬЯНЕЕ РОЗЫ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое:

Стих 1. Под пятьдесят нежнее розы (вычеркнуто «нежнее», заменено на «пьянее»)

После стиха 23-го вычеркнуты 4 незаконченные строки:

Но волосат и кривобокГде сыроежного дьячокЗапрячет душу в кузовокУкроет

После стиха 31-го — вычеркнутая неоконченная строка:

Вскопал

№ 394. Я ГНЕВАЮСЬ НА ВАС И ГОРЕСТНО БРАНЮ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, зачеркнутое:

Стих 5. Вы не давали пригоршни овса

«17. Поросло бодягой, унылым плауном

«21. Что смотрит в озеро дремучее, смолистое (последние 2 слова вычеркнуты)

После стиха 47-го — две вычеркнутые строки:

Кувшинок дрёмой и ракитБелей кувшинок и ракит!

Стих 53. Васильев — омоль с Иртыша, («омоль» — описка)

«61. Чтоб с гостем править новоселье (вычеркнуто)

«62. В моей подводной чарой келье (вычеркнуто)

После стиха 96 — вычеркнутые 4 строки:

Овсянкам же казаться дудкойКамаринскою прибауткойИ не давать чумазой стаеНи в Октябре ни в (красном) синем мае

Стих 101. Призорником и приворотом (вычеркнуто)

После стиха 104-го — две вычеркнутые строки:

О поэтической веснеЗвенят как ласточки под кровлей

Стих 108. С рязанским лыком и берестой (вычеркнуто)

«109. С багдадским бисером до боли, (вычеркнуто «багдадским»: заменено — «арабским»)

«111. Прибоем слав о гребень дюн –

Это стихотворение, вернее, небольшая поэма, написана в жанре «послания», столь распространенном в начале XIX века. Две строки из него, восстановленные Ахматовой по памяти, были ею взяты в качестве эпиграфа ко второй части «Поэмы без героя»:

…жасминный куст,где Данте шел и воздух пуст.

Эти стихи — наряду с «Погорельщиной» — послужили причиной ареста и гибели Клюева. Они в списках ходили по рукам, запоминались. Осип Мандельштам читал их Ахматовой: «Осип читал мне на память отрывки из стихотворения "Хулители Искусства" — причину гибели несчастного Николая Алексеевича, — рассказывает в своих воспоминаниях («Мандельштам») Ахматова. — Я своими глазами видела у Варвары Клычковой заявление Клюева (из лагеря о помиловании): "Я, осужденный за стихотворение "Хулители Искусства" и за безумные строки моих черновиков"»… (Сочинения. Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. Т. 2, МЛС, 1968, стр. 180). Клычков — см. примеч. 165-е ко вступ. статье в томе первом. Васильев — Павел Николаевич Васильев (1910–1937) — выдающийся поэт, сибиряк, погибший в застенках НКВД, «посмертно реабилитированный». Обвинялся в «кулацкой идеологии» и «клюевщине». Печенега, вернее, Печенга (или Петсамо) — поселок городского типа в Мурманской области, на берегу Ледовитого океана. В свое время там был старинный Печенгский монастырь.

№ 395. МНЕ РЕВОЛЮЦИЯ НЕ МАТЬ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Вычеркнутое:

Стих 30 (последний). И тучи рваные молчат, («рваные» вычеркнуто, заменено — «ветхие»)

Владимир Васильевич Суслов (1857–1921) — архитектор, знаток, исследователь и реставратор (Св. София Новгородская, Псковский Спасо-Мирожский монастырь и т. д.) памятников древнерусского зодчества и русской фрески.

№ 396. ДЕРЕВНЯ — СОН БРЕВЕНЧАТЫЙ, ДУБЛЕНЫЙ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Вычеркнуто в рукописи:

После 8-го стиха две строки (не вычеркнуто только слово «лакая»):

Метелицу кровавую лакая Кровавую метелицу

После 11-го стиха:

Деревня — леший, с хвойной бородой

№ 397. НОЧЬ СО СВОДНЕЮ-ЛУНОЙ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое:

Стих 7. Вяткой, Вологдой, Рязанью (вычеркнуто)

«16. Что Распутина силки

«Силки», ни с какой строчкой не рифмующиеся, заменены нами на прямо подсказываемые и рифмой, и смыслом «шулятки». «Целомудренная» советская цензура тех лет (и остающаяся такой же пуритански-фальшивой до наших дней) не позволяла употребления многих слов и образов. И поэтому поэты прибегали к своеобразному методу подсказа читателю или слушателю нужного слова: они или ставили явно не рифмующееся слово взамен ясно подсказывающегося и содержанием, и рифмой слова нужного, или — как сделал это, например, Заболоцкий в стихотворении «Новый быт» («Столбцы», 1929), вставляли слово рифмующееся, но нелепое, совсем несоответственное. Во всех советских мещанско-коммунистических квартирах были гипсовые бюсты Ильича (Ленина). Но в гротескном стихотворении нельзя упоминать имени верховного бога. И Заболоцкий написал:

И, принимая красный спич,сидит на столике кулич. —

отлично зная, что читатели прочтут: «Ильич». Так же точно поступил и Клюев.

Стих 17. Ставлю я Арбату, Пресне («Арбату» — вычеркнуто) Ставлю я калачной Пресне («калачной» вычеркнуто: заменено — «горбатой»)

«32. После слова «корчажным» Клюев вычеркнул слово — и заменил его словом, написанным неразборчиво, похожим, быть может, на «вспененным». Мы оставляем «вспенным», но ставим его в скобки.

№ 398. КОГДА ОСЫПАЮТСЯ ЛИПЫ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем.

№ 399. РОССИЯ БЫЛА ГЛУХА, ХРОМА. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое:

Стих 8. Поставленное в скобки — трудно расшифровываемое слово в рукописи. Похоже на «чтобы».

После стиха 10-го — вычеркнутая строка:

Сокрылась чайкой белокрылой

Стих 18. Туманность (?) дождусь я гостью

№ 400. КОМУ БЫ СКАЗКУ РАССКАЗАТЬ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое:

После стиха 39-го:

То кормчий родины — рабочий (вычеркнуто)Кому напрасны паневы (вычеркнуто)К чему же лось песню (вычеркнуто)КопытаКогда черемуха убита,Сестра душистая, чьи пальцы…

Стих 45. Уплетен, как лыко, волчьим когтем

«55. А последний лесоруб в подвал. (? Строка вообще написана неразборчиво).

№ 401. ПРОДРОГЛИ ЛИПЫ ДО КОСТЕЙ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Вычеркнутое: После стиха 34-го — вычеркнутая строка:

Мне нагадала сербианка

№ 402. МОЙ САМОВАР СИБИРСКОЙ МЕДИ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения:

Стих 9. Спит стихов с холостяком (очевидно, нужно испить)

После стиха 40-го — строка Благоуханней земляники

Стих 42. И в час, когда заблещут пики

№ 403. БАЮКАЮ ТЕБЯ, РАЙСКОЕ ДРЕВО. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения и вычеркнутое:

Стих 1. Баюкаю тебя, златое древо (вычеркнуто)

«17. А мы, холуи, зенки пялили

«25. А мы, холуи, зенки пялили

Стихотворение посвящено Надежде Андреевне Обуховой (1886–1961), Народн. артистке СССР, известной певице (меццо-сопрано), солистке Большого театра в Москве (1916–1943), часто исполнявшей на концертах русские народные песни и старинные романсы.

№ 404. МЕНЯ ОКТЯБРЬ НАСТИГ ПЛЕЧИСТЫМ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое:

После стиха 2-го — вычеркнутые строки:

Рубаха — зарное оплечьеС лесным ау в густом наречьи

После стиха 47-го — строки:

Я снова душистый и лесной (вычеркнуто)Весь в колокольчиках полянных (вычеркнуто)И в шапке, в зарослях кафтанныхКак гнезда, песни нахожу,И бородой зеленой веяПорезать ивовую шеюНе дам зубастому ножу!

Эти пять строк повторены — почти в той же редакции — в конце стихотворения, поэтому изъяты (после стиха 47-го).

Стих 50. Вот соболиный лопарский стег

№ 405. Я ЧЕЛОВЕК, РОЖДЕННЫЙ НЕ В БОЯХ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое:

Стих 9. Баюкая ребячий аромат

«12. Не верим желтокожей голодухе

«44. Клюев вычеркнул слово сказку и заменил его другим, но разобрать это слово не удалось.

«59. Я перебрел… (вычеркнуто)

«78. От ластовок — шитье лопарки

«87. Клюев вычеркнул слово стонах, но ничем его не заменил.

№ 406. ПРОЩАЙТЕ, НЕ ПОМНИТЕ ЛИХОМ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Стихи посвящаются худ. Анатолию Яр-Кравченко. Этим стихотворением заканчивается записная книжка Клюева. На последней странице ее, рукой Клюева (?), написано: «Москва, Садово-Кудринская, № 23, кв. 110. И. С. Агафонов, худ. В. Гисену, ХП/3 32 год».

№ 407. ХОЗЯИН САДА СМУГЛ И В РОЖКАХ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения и вычеркнутое:

Стих 30. Я, липа, содрогаясь лубом,

«44. Не можно ли альбомной строчкой (вычеркнуто)

«44 Не поздно ли альбомной строчкой (вычеркнуто)

«48. Отец — продрогший лысый тополь (вычеркнуто)

«53. Авось рогатому во фраке

После стиха 53-го следовал ряд строк, вычеркнутых Клюевым:

Мой бал, мой дом, мою цевницуПускай рогатый подивится,Что липа старая цвететИ в тридцать третий судный год!Пускай рогатый скрипнет зубомЧто в золотую свадьбу с дубомГорбунья-липа точит медИ птичий бал в дупле ведет!Как заскрежещет леший зубомЧто липовым медовым лубом

№ 408. НАД СВЕЖЕЙ МОГИЛОЙ ЛЮБОВИ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое: Первые 4 стиха (вычеркнутые):

Над свежей могилой любвиЖиви, мое сердце, живи,Дыши резедой и левкоем,Вечерним, росистым покоем

Эти строки заменены шестью строками, записанными сразу после конца стихотворения (наши начальные стихи).

Стих 8. Ты нем, лебеденок, замучен

№ 409. НЕ ПУГАЙСЯ ЛИСТОПАДА. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 4. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнуто:

Стих 15. Черноземными сосцами (вычеркнуто)

«18. Свит стихов душистый воз (вычеркнуто)

«40. У колхозного овина (вычеркнуто)

«44. И сосцом землицы — Дарья

№ 410. ЗИМЫ НЕ ПОМНЯТ ВОРОБЬИ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 4. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнуто:

Стих 32. Где прах годов, любовь и вера!

После стиха 38-го — вычеркнутая строка:

История — суровый мельник

№ 411. НЕДОУМЕННО НЕ КОРИ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф.178, оп.1, № 4. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтение: Стих 19. Вдруг потянуло вешней состью (описка?)

№ 412 ЕСТЬ ДРУЖБА ПЕСЬЯ И ВОРОНЬЯ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф.178, оп.1, № 4. Сообщено Г. Мак Вэем.

№ 413 ШАПКУ НАСУПЯ ДО ГЛАЗ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф.178, оп.1, № 5. Сообщено нам Г. Мак Вэем.

№ 414 Я ЛЕТО ЗОРИЛ НА ВЯТКЕ. Публикуется нами впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 5. Сообщено нам Г. Мак Вэем.

№ 415 МЫ СТАРЕЕ СТАЛИ НА ПЯТНАДЦАТЬ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп.1, № 5. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения:

Стих 30. Ста пятидесяти мильонов мать

«48. Рдяных осеней, каленых зим («рдяных» вычеркнуто)

№ 416. ПО ЖИЗНИ РАДУЙТЕСЬ СО МНОЙ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф.178, оп.1, № 5. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтение:

Стих 14. Баран, что дарит прялке нить

№ 417. ЧТОБ ПАХНУЛО РОЗОЙ ОТ СТРАНИЦ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф.178, оп.1, № 5. Сообщено нам Г. Мак Вэем.

№ 418. ОЙ, КРОВАВО БЕРЕЗЫНЬКЕ В БУСАХ. Тоже.

№ 419. СТАРИКАМ ДОНАШИВАТЬ КАФТАНЫ. Тоже (ИМЛИ, Ф.178, оп.1, № 9).

ПОЭМЫ

Отдельными изданиями вышли только поэмы «Четвертый Рим» (изд. «Эпоха», Петербург, 1922) и «Мать-Суббота» (изд. «Полярная Звезда», Петербург, 1922). «Плач о Есенине» вышел в книге: Николай Клюев и П. Н. Медведев. Сергей Есенин. Изд. «Прибой», Ленинград, 1927 (вместе со статьей П. Медведева «Пути и перепутья Сергея Есенина»). Отдельной книгой «Плач» издан в Нью-Йорке, в 1954 году, в изд. «Мост», с предисловием Р. Гуля. «Заозерье» вышло в сборнике Ленинградского отделения Всероссийского Союза Поэтов — «Костер», Ленинград, 1927 (тираж сборника… 500 экз.); «Деревня» — опубликована в ленинградском журнале «Звезда», в № 1 за 1927 год. «Погорельщина» же впервые опубликована пишущим эти строки только в Собрании сочинений Клюева, изд. им. Чехова, Нью-Йорк, 1954.

Отклики на поэмы Клюева приведены нами с достаточной полнотой во вступительной статье к первому тому, поэтому здесь мы ограничимся несколькими отзывами. По словам Вл. Орлова поэмы («Четвертый Рим», «Мать-Суббота», «Плач о Сергее Есенине», «Деревня», «Погорельщина») — «истошный вопль по старой, погибающей Руси и злобные проклятья неодолимому новому» (Николай Клюев. «Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр. 17). «У Клюева лучшее — его поздние поэмы», — пишет Вл. Марков (О большой форме. «Мосты», Мюнхен, № 1, 1958, стр. 176). «Как поэтически ярки и песенно звонки…стихи из "Заозерья" — пишет Р. Плетнев, — …приятны, звучны "звонкогорлые кувшины", "меднозвонные кумирни" и та заря, что "задув свои огни, тускнеет венчиком иконным"»… (О Н. Клюеве. «Русское Слово в Канаде», № 49, апрель 1956, стр. 10). «Плач о Есенине — совершенно откровенная антисоветская декларация озверелого кулака», пишет «Литературная Энциклопедия» (т. 5, 1931). «Одно из лучших произведений Клюева», — характеризует эту же поэму Р. Гуль (Н. А. Клюев. Предисл. к «Плачу о Есенине», изд. «Мост», Нью-Йорк, 1954, стр. 6). «Даже Клюев, поэт далекий от футуризма, начинает звучать как Маяковский, описывая приезд мужиков в город в своей "Погорельщине"», — замечает Вл. Марков (Мысли о русском футуризме. «Новый Журнал», Нью-Йорк, № 38, 1954, стр. 179). «Клюев хитрил с коммунистами, но им не сдавался, как сдались почти все. В этой неравной борьбе вынуждаемого к компромиссам Клюева-человека победил Клюев-художник: слишком силен был талант. Но когда это обнаружилось, диктатура физически уничтожила Клюева. Перед его могилой надо снять шапку. Таких художников-сопротивленцев у нас раз-два и обчелся…» (Р. Гуль. Ник. Клюев. Полн. собр. соч. — рец. — «Новый Журнал», № 38, 1954, стр. 293). «…Не будет преувеличением утверждать, что после "Двенадцати" Александра Блока русская литература не знает более значительного произведения», — пишет о «Погорельщине» Вяч. Завалишин. — «…Не чернилами, а мужичьей болью написаны…стихи. Тут каждое слово окрашено кровью и предчувствием великой беды, и вся "Погорельщина" — это плач о страданиях русской земли…» (Николай Клюев. «Новое Русское Слово», Нью-Йорк, 15 августа 1954). «А песенная лирика — очень даже хороша…например, в поэме "Погорельщина"…Есть щемящее рыданьице в ямбах и хореях этой поэмы…Это не лубок. Это — прекрасная поэзия»… (Юрий Иваск. Ник. Клюев. Полн. собр. соч. — рецензия. — «Опыты», Нью-Йорк, № 4, 1955, стр. 104). «Клюев не противопоставляет именно сельскую жизнь, как панацею от неизбежного зла — городу: в "Погорельщине" воспевается Русь, как Русь исконных городов — питомников красоты, дивных храмов и теремов, песен и живописи, ремесел и науки. Но современный индустриальный город, а не только рабочая социальная революция, — в нем гибель культуры, самобытности, индивидуальности, самой жизни: он иссушает сами источники воды живой…В какой-то мере необходим возврат к духу ремесленно-художественного цехового города, к духу сельской жизни. Утопия? Может быть. Но на путях урбанизма человечество утратило уже и искусство, и религию, и философское творчество, и саму личность человеческую. Но на путях "индустриально-технического городского прогресса" уже утратился и смысл самого существования. И — в свете сегодняшнего дня и сегодняшних переживаний — вопленный призыв Клюева: остановитесь! одумайтесь! — звучит вовсе не такой уже утопией» (Б. Филиппов. «Погорельщина» Николая Клюева. Studi in onore di Ettore Lo Gatto e Giovanni Maver. G. С Sansoni editore, Roma, 1964, p. 238).

№ 420. ЧЕТВЕРТЫЙ РИМ. Рецензии на эту книгу см. во вступит. статье к первому тому. Дева-Обида — см. примеч. к стих. № 264.

№ 421. МАТЬ-СУББОТА. «Попрание Врат» — традиционное изображение на старинных иконах Воскресения Христова «через Сошествие во ад», где Спаситель изображается сходящим в бездны адские и попирающим две сорванные с петель и крестообразно сложенные двери адовы. «Крылья Софии» — София-Премудрость Божия изображается всегда в виде «Жены, облаченной в солнце», с алым ликом, с крыльями, сидящей в короне на престоле с предстоящими: завершителем Ветхого Завета Иоанном Крестителем и Начинательницей Завета Нового — Богородицей. Над престолом Софии — в небесах — Таинство Евхаристии: Св. Престол и Св. Дары на нем, а над Св. Престолом — Спаситель. Таковы традиционные иконы и фрески Софии — напр., фреска 1525 г. над «Корсунскими» (Сигтунскими) вратами Св. Софии Новогородской (1045–1050). — Брачная пляска — полет корабля» — образы, навеянные радениями хлыстов: радельные кружения пляски Корабля Христовщины уносят души радеющих на небо.

№ 422. ЗАОЗЕРЬЕ. У нас — не только по публикации в «Костре», 1927, но и по рукописи (вернее, машинописи) Клюева, переданной им Этторе Ло Гатто. Поэма — одно из наиболее выдающихся произведений Клюева — живописует праздники мужицкого северного календаря, живописует и саму исконную Русь, затаившуюся еще в глухих лесах Заозерья. Отдельные дни (Аграфена-Купальница и др.) — особенно отмечаются народом. «В сердцах на Никона-кобеля» — патриарха Никона ревнители древлего благочестия чаще всего ругают кобелем. Встарь же ругали его и крепче, Аввакум, к примеру…

№№ 423–425. ПЛАЧ О ЕСЕНИНЕ. О чтении Клюевым этой поэмы см. во вступ. статье к первому тому.

№ 426. ДЕРЕВНЯ. У нас по машинописи автора, переданной в свое время Клюевым проф. Этторе Ло Гатто. В публикации «Звезды» отсутствуют строки 39–42. Евпатий Коловрат — витязь-боярин рязанский, погибший в неравной битве с полчищами Мамая; символ богатырской удали и преданности отчизне. Св. Никита Новгородский — епископ Новгорода, мощи которого почивали в Софийском соборе и были «вскрыты» «в порядке антирелигиозной пропаганды».

№ 427. ПОГОРЕЛЫЦИНА. «Если "Песнь о Великой Матери" не сохранилась, — "Погорельщина" останется вершиной творчества Николая Клюева, памятью о его трагической судьбе», — писал Иванов-Разумник («Писательские судьбы», Нью-Йорк, 1951, стр. 38). «Китежские» мотивы, столь частые в творчестве Клюева («Песен китежских причуды погибающим открыл», — писал он о себе в стихотворении «Я родил Эммануила») — характерны для тех лет. С 1907 года на Мариинской сцене (а несколько позже — и в Большом театре Москвы) идет гениальная опера-мистерия Н. А. Римского-Корсакова (либретто В. И. Вельского) «Сказание о Невидимом Граде Китеже и деве Февронии» (а в 1902 г. в Москве шла опера-кантата С. Н. Василенко, на текст Н. Маныкина-Невструева «Сказание о граде Великом Китеже и тихом озере Светлояре»). В 1913 г. выходят книги о Китеже С. Н. Дурылина «Церковь Невидимого Града (Сказание о Граде Китеже)» и М. М. Пришвина «У стен Града Невидимого». О Китеже пишет В. Г. Короленко и даже Максим Горький в своей автобиографической повести «В людях» (1915), в которой бабушка поет замечательную песню о Китеже:

Обложили окаянные татаровеДа своей поганой силищей,Обложили они славен Китеж-град,Да во светлый час, заутренний…Ой, ли, Господи, Боже наш,Пресвятая Богородица!Ой, способьте вы рабей своихДостоять им службу утренню,Дослушать Святое Писание!Ой, не дайте татаринуСвяту церкву на глумление,Жен, девиц — на посрамление,Малых детушек на игрище,Старых старцев на смерть лютую!А услышал Господь Саваоф,Услыхала БогородицаТе людские воздыхания,Христианские жалости,И сказал Господь СаваофСвет архангеле Михаиле: —А поди-ка ты, Михайло,Сотряхни землею под Китежом,Погрузи Китеж во озеро;Ин пускай там люди молятсяБез отдыху, да без усталиОт заутрени до всенощнойВсе святы службы церковныеВо веки и века веков!

(М. Горький. Собр. соч. в 18 тт., т. 9, ГИХЛ, Москва, 1962, стр. 218–219). Писали о Китеже и Максимилиан Волошин и другие поэты тех лет. Настасья, Анастасия — Воскресение — чрезвычайно чтится тайными сектами. «Кроме Пятницы в хлыстовских кораблях почитают еще Настасью-Воскресенье…» (П. И. Мельников (А. Печерский). Полн. собр. соч., изд. А. Ф. Маркса, т. 6, СПб, 1909, стр. 262). В русских былинах и исторических песнях имя Настасьи очень популярно: Настасья-Королевишна — жена богатыря Дуная Ивановича (Древние Российские стихотворения, собранные Киршою Даниловым. Изд. Академии Наук СССР /«Литературн. Памятники»/, М.-Л., 1958, стр. 74–79); жену Добрыни Никитича зовут Настасьей Микуличной (А. Ф. Гильфердинг. Онежские былины. Том 2. Изд. Акад. Наук СССР, М.-Л., 1950, стр. 75–76, 92–96); мать богатыря «Королевича из Крякова» — Настасья Александровна (там же, стр. 399); «Настасья — доць царевна-то» Ивана Грозного в исторической песне XVI в. (Исторические песни XIII–XVI веков. Изд. подготовили Б. Н. Путилов и Б. М. Добровольский. Изд. Акад. Наук СССР, М.-Л., I960, стр. 256–257), и т. д. «Настенька» — частая гостья клюевских стихов: «Хороша была Настенька у купца Чапурина» (стих. № 371; кстати, это стихотворение явно перекликается с «Погорельщиной»). Растление Настеньки — растление Матери Сырой Земли, потаенной Руси, души народной. Любопытно, что Настасья названа в поэме Романовной (Анастасия Романова?). Иродиада, Иродова дщерь — по учению хлыстовского толка «лазаревцев» — старшая дьяволица. «Верования их о бесплотных духах такие же, как и у хлыстов, — пишет о Лазаревнах Мельников-Печерский: — они говорят, что ангелы не были сотворены бесплотными, но суть души отживших людей… Ангелы — души людей праведных, дьяволы — души людей грешных, и те и другие имеют сношения с здешним миром. Как на земле люди двух полов, так и ангелы и дьяволы двух полов. Ангел женского пола есть тайная милостыня, дьяволы женского пола приносят людям болезни, старшая из них, Иродиада, падчерица царя Ирода, наносит мучительные лихорадки. Православную церковь последователи лазаревшины, так же, как скопцы и хлысты, признают внешнею, а свою — внутреннею или апостольскою. Для спасения нужно пребывать и в той и другой» (Собр. соч., т. 6, стр. 319–320). Подначальные дьяволицы иродиадины: Удавна, Трясея, Грызея, Подкожница и т. д. — см. «Плач о Есенине».

«Я пользовался его доверием и дружбой, — пишет в своих «Воспоминаниях о Клюеве» («Новый Журнал», Нью-Йорк, № 35, 1953) Этторе Ло Гатто, — …главным образом благодаря моему человеческому, а не литературному отношению к нему. Этому доверию я был обязан тем, что позднее, уверенный во мне, он доверил мне рукопись своей поэмы "Погорельщина", которую считал своим magnum opus, но опубликовать которую в России ему, разумеется, не разрешили бы. Уже впоследствии я узнал, что заграницей сохранился только мой экземпляр этой поэмы, и я никак не думал, что настанет день, когда мне удастся исполнить данное поэту обещание напечатать эту вещь после его смерти». (Стр. 125).

ПРОЗА

№ 428. ЗА СТОЛОМ ЕГО. Опубликовано в альм. «Солнечный Путь». Южный альманах. Кн. 1, под ред. Л. Баткиса, изд. «Полигимния». Одесса, 1914 (альманах отпечатан всего в 550 экз.).

№ 429. КРАСНЫЙ КОНЬ. «Грядущее», 1919, № 5–6, стр. 14–15. «В своем подходе к Октябрьской революции Клюев был последователен. Вот в каких цветистых, "узорочных" выражениях славил он революцию, пытаясь повенчать ее с прадедовской кондовой Русью: "Нищие, голодные, мученики, кандальники вековечные…» — Вл. Орлов. Николай Клюев. «Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр.17).

№ 430. ОГНЕННАЯ ГРАМОТА. «Грядущее», 1919, № 7–8, стр. 17–18.

№ 431. САМОЦВЕТНАЯ КРОВЬ. «Записки Передвижного Общедоступного Театра», Петроград, № 22–23, июнь-июль 1919, стр. 3–4. За сообщение этого текста приносим глубокую благодарность проф. В. Ф. Маркову (Лос-Анджелес). И Клюев, и редакция журнала проявили редкое гражданское мужество, опубликовав эту статью в период ярых нападений на религию и «вскрытия мощей» представителями партии и правительства. В редактировании журнала близкое участие принимал друг Клюева — артист Виктор Шимановский, которому посвящены Клюевым стихи в «Львином Хлебе».

Проза Клюева представлена у нас всего тремя произведениями. Остальные, очевидно, пропали для нас безвозвратно. А что они были, свидетельствуют заметки тех лет: так, в 6–7 номере «Записок Мечтателей» должны были появиться клюевские «Воспоминания о Блоке»; в 1923 г. поэт читал в кружке писателей и поэтов «Кузница» свой рассказ «Бугор» (см. об этом во вступ. статье к первому тому). Но сохранились ли где-либо эти рукописи — неизвестно.

Библиография

Книги Н.А. Клюева

СОСЕН ПЕРЕЗВОН. Предисловие В. Брюсова. Изд. В. И. Знаменского и Ко, Москва, 1912, 79 стр.

Изд. 2-е, К. Ф. Некрасова, Москва/-Ярославль/, 1913, 71 стр. Тираж 2.000.

БРАТСКИЕ ПЕСНИ. Песни Голгофских христиан. Библиотека «Новая Земля», Москва, 1912, 16 стр. (издание журн. «К Новой Земле»).

БРАТСКИЕ ПЕСНИ. Книга вторая. Вступительная статья В. Свенцицкого. Изд. «Новая Земля», Москва, 1912, XVI + 64 стр.

ЛЕСНЫЕ БЫЛИ. Библиотека «Новая Земля», Москва, 1912, 16 стр. (издание журн. «К Новой Земле» /«Новая Земля»/). Тираж 5.000.

ЛЕСНЫЕ БЫЛИ. Книга третья. Изд. К. Ф. Некрасова, Москва /-Ярославль/, 1913, 78 стр. Тираж 3.000.

МИРСКИЕ ДУМЫ. Изд. М. В. Аверьянова, Петроград, 1916, 71 стр. Тираж 1.000.

КРАСНАЯ ПЕСНЯ. Стихи. /Синодальная типография/. Изд. Художественной комиссии по организации духа при Комитете военно-технической помощи. Петроград, 1917, 2 ненумерованных страницы.

МЕДНЫЙ КИТ. Изд. Петроградского Совета Рабочих и Красноармейских Депутатов, Петроград, 1919, 116 стр. Тираж 20.000.

ПЕСНОСЛОВ. Изд. Литературно-издательского отдела Наркомпроса, Петроград, 1919:

Книга первая, с портретом автора /«Сосен перезвон»; «Братские песни»; «Лесные были»; «Мирские думы»; «Песни из Заонежья»/, 320 стр. Тираж 10 000.

Книга вторая /«Сердце Единорога»; «Долина Единорога»; «Красный рык»/, 296 стр. Тираж 10.000.

ПЕСНЬ СОЛНЦЕНОСЦА. ЗЕМЛЯ И ЖЕЛЕЗО. Изд. «Скифы», Берлин, 1920, 19 стр.

ИЗБЯНЫЕ ПЕСНИ. Изд. «Скифы», Берлин, 1920, 30 стр.

ЛЬВИНЫЙ ХЛЕБ. Изд. «Наш Путь», Москва, 1922, 102 стр. Тираж 3.000.

ЛЬВИНЫЙ ХЛЕБ. Изд. «Скифы», Берлин, 1922, 38 стр.

ЧЕТВЕРТЫЙ РИМ. Изд. «Эпоха», Петербург, 1922, 23 стр.

МАТЬ-СУББОТА. Изд. «Полярная Звезда», Петербург, 1922, 36 стр. Тираж 3.000.

ЛЕНИН. Госиздат, Москва-Петроград, 1924, 50 стр. Тираж 3.000.

Изд. 2-е, Госиздат, Ленинград, 1924, 51 стр., «Ленинская Библиотека». Тираж 4.000.

Изд. 3-е, Госиздат, Ленинград, 1924, 47 стр., «Ленинская Библиотека». Тираж 25.000.

Николай Клюев и П. Н. Медведев. СЕРГЕЙ ЕСЕНИН /Н. Клюев. Плач о Сергее Есенине. П.Н. Медведев. Пути и перепутья Сергея Есенина/. С 4 фототипиями. Изд. «Прибой», Ленинград, 1927, 86 стр.

ИЗБА И ПОЛЕ. Избранные стихотворения. Изд. «Прибой», Ленинград, 1928, 107 стр. Тираж 3.000.

ПЛАЧ О ЕСЕНИНЕ. С предисловием Р. Гуля. Изд. «Мост», Нью-Йорк, 1954, 31 стр. (с портретом: Клюев и Есенин).

ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ. Редакция Бориса Филиппова. Изд. им. Чехова, Нью-Йорк, 1954:

Том первый, со вступ. статьей Б. А. Филиппова, 427 стр.

Том второй, с комментариями Б. А. Филиппова. 280+22 стр.

Публикации в антологиях, альманахах, сборниках, книгах разных авторов

СТИХИ

АНТОЛОГИЯ СОВРЕМЕННОЙ ПОЭЗИИ. Чтец-декламатор. Том IV.

Составил Ф. М. Самоненко. Киев, 1912.

АПОЛЛОН. Литературный альманах. Изд. «Аполлон», СПб, 1912.

Второе, стереотипн. изд. 1914 (№№ 147, 157).

ВЕЛЕС. Первый альманах русских и инославянских писателей. Редакторы Сергей Городецкий и Янко Лаврин. Изд. «Велес», Петербург, 1912–1913 (№ 152).

ВЕСЕННИЙ САЛОН ПОЭТОВ. Изд. «Зерна», Москва, 1918 (№№ 237,234).

ВОЛНЫ. /Вып./ 2-й. Изд. «Народный Кружок», Москва, 1905 (№№ 19, 349; «Слушайте песню простую»).

ВРЕМЕНА ГОДА В РУССКОЙ ПОЭЗИИ. Сборник стихотворений под ред. Н.С. Ангарского. Изд. «Мосполиграф», Москва, 1924 (№ 113).

ДЕРЕВНЯ В РУССКОЙ ПОЭЗИИ. Собрал Глеб Алексеев. Изд. Гутнова, Берлин, 1922 (№№ 185, 236, 176, 184, 186, 192, 191).

Сергей ЕСЕНИН. Собрание сочинений в 5 томах. Том 5, ГИХЛ, Москва, 1962, стр. 84 (№ 364).

ЖЕМЧУЖИНЫ РУССКОГО ПОЭТИЧЕСКОГО ТВОРЧЕСТВА. Избранные стихотворения от конца 18-го века и до нашего времени. Составил Т. А. Березний. Изд. Общества Друзей Русской Культуры, Нью-Йорк, 1964, стр. 273–280 (№№ 1, 98, 35, 58, 109, 46, 268, 20, 261, 180, 425, 159).

ИЗБРАННЫЕ СТИХИ РУССКИХ ПОЭТОВ. Серия сборников по периодам. Период 3, выпуск 2 (Блок-Шагинян). СПб, 1914 (№№ 8, 63, 10, 2, 17, 95, 75, 79, 135, 82, 1, 98).

ИЗБРАННЫЕ СТИХИ РУССКИХ ПОЭТОВ. Серия сборников по темам. Россия. /СПб/, 1914, стр. 133–136 (№№ 43, 17, 11).

КОВШ. Литературно-художественный альманах. Книга 4, ГИЗ, Москва-Ленинград, 1926 (№№ 306, 317).

КОННИЦА БУРЬ. /Сборник имажинистов I/. Стихи. Изд. МТАХС /Московской Трудовой Артели Художников Слова/, Москва, 1920 (№№ 258, 256, 252).

КООПЕРАТИВНЫЙ КАЛЕНДАРЬ НА 1919 ГОД. Изд. Всероссийского Союза Потребительских Обществ, Москва, 1918 (№ 11).

КОСТЕР. /Сборник/. Изд. Ленинградского отделения Всероссийского Союза Поэтов. Ленинград, 1927, стр. 32–37 (№ 422).

КРАСНЫЙ ЗВОН. Сборник стихов. Изд. «Революционная Мысль», Петроград, 1919 (№№ 251, 256).

КРЕСТЬЯНСКИЕ ПОЭТЫ. Сборник. Составил И. Н. Розанов. Изд. «Никитинские Субботники», Москва, 1927 (№№ 279, 3).

КРЫЛЬЯ СВОБОДЫ. Советский песенник и декламатор. Изд. Подотдела агитации и пропаганды Иваново-Вознесенского губ. агентства ВЦИК» Иваново-Вознесенск, 1919 (№№ 251, 256).

ЛЕНИН. /Литературно-художественный сборник/. Составили В. Крайний и М. Беспалов. Под ред. Д. Лебедя. Изд. 2-е, «Молодой Рабочий», Харьков, 1924 (№ 279).

НАРОДНЫЕ РУССКИЕ ПЕСНИ И РОМАНСЫ. Том 2-й. Составил и издал А. И. Чернов. Нью-Йорк, 1953, стр. 68 (№ 157).

НА СЦЕНЕ И ДОМА. Избранные произведения художественной литературы. Под ред. Н. А. Ульянова. Сборник 2-й. Изд. «Наука», Москва, 1918 (№ 152).

НОВЫЕ ПОЭТЫ. Изд. 2-е, Н. Иванова, СПб, 1904 (№№ 347, 348).

ОЗАРОВСКАЯ, О.Э. Школа чтеца. Изд. И.Д. Сытина, Москва, 1914 (№№ 1, 79, 99, 11, 135, 24, 98, 35, 46, 152, 155, 82, 143, 171).

ОКТЯБРЬ. Революционный чтец-декламатор. Изд. Главполитпросвета, Харьков, 1921 (№ 279).

ОКТЯБРЬ В КЛУБАХ. Сборник материалов к празднованию годовщины Октябрьской революции. Под ред. и с предисловием М. Лисовского. ГИЗ, Ленинград, 1924 (№ 256).

ОКТЯБРЬ В ПОЭЗИИ. /Сборник стихов/. ГИЗ, Ленинград, 1924 (№ 256).

ОСЕННЯЯ АНТОЛОГИЯ. Составила Н. Николаева. Изд. 2-е. Петроград, без года.

ОТ НЕКРАСОВА ДО ЕСЕНИНА. Русская поэзия 1840–1925. Составил Л. Гроссман. Изд. «Современные Проблемы», Москва, 1927 239, 267, 315).

ПАМЯТИ ЕСЕНИНА. Воспоминания, статьи, стихотворения. Изд. Всероссийского Союза Поэтов, Москва, 1926 (№ 315).

ПОЭТЫ НАШИХ ДНЕЙ. Изд. Всероссийского Союза Поэтов, Москва, 1924 (№ 327).

ПРИБОЙ./Выпуск/ 3-й. Изд. «Народный Кружок», Москва, 1905 (№№ 350, 351).

ПРИГЛУШЁННЫЕ ГОЛОСА. Поэзия за железным занавесом. Составил Вл. Марков. Изд. им. Чехова, Нью-Йорк, 1952, стр. 91-105 (№№ 1, 24, 45, 74, 77, 89, 91, 99, 234, 220, 178, 183, 268).

ПРЯНИК ОСИРОТЕВШИМ ДЕТЯМ. Сборник в пользу убежища общества «Детская Помощь». Ред. — издатель А.Д. Барановская. Петроград, 1916, стр. 85–86 (№№ 362, 345).

РЕВОЛЮЦИОННАЯ ПОЭЗИЯ. Чтец-декламатор. Составил Л.Н. Войтоловский. Том I. Гос. Изд. Украины, Киев, 1923, стр. 165–168 (№№ 279, 250).

РОССИЯ В РОДНЫХ ПЕСНЯХ. Составила А. Чеботаревская. Предисловие Ф. Сологуба. Изд. бывш. М.В. Попова, Петроград, 1915 (№ 104).

РУССКАЯ ЛИРИКА ОТ ЖУКОВСКОГО ДО БУНИНА. Избранные стихотворения. Составил А.А. Боголепов. Изд. им. Чехова, Нью-Йорк, 1952, стр. 372–376 (№№ 1, 20, 46, 40, 34, 261).

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ XX ВЕКА. Антология русской лирики от символистов до наших дней. Составители И.С. Ежов и Е.И. Шамурин. Изд. «Новая Москва», Москва, 1925, стр. 345–354 (№№ 3, 34, 268, 6, 8, 11, 14, 17, 20, 1, 24, 40, 46, 55, 63, 141, 149, 86, 89, 155, 91, 194, 219, 250, 261, 251, 279, 292).

РУССКИЙ ПАРНАС. Антология. Составили А. и Д. Элиасберг. Изд. Insel Verlag, Leipzig, 1920 (№№ 24, 104).

СКИФЫ. Сборник 1-й. Изд. «Скифы», СПб, 1917 (№№ 219, 237, 234, 236, 203).

СКИФЫ. Сборник. 2-й. Изд. «Скифы», СПб, 1918 (№№ 250, 252, 174, 175, 182, 180, 178, 176, 179, 184, 185, 186, 187, 183, 191, 192).

СОБРАНИЕ СТИХОТВОРЕНИЙ. Изд. ЛОВСП /Ленинградское отделение Всероссийского Союза Поэтов/, Ленинград, 1926, стр. 20–21 (№ 371).

СОВРЕМЕННЫЕ РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКИЕ ПОЭТЫ В ОБРАЗЦАХ И АВТОБИОГРАФИЯХ. Составил П. Я. Заволокин. Изд. «Основа», Иваново-Вознесенск, 1925. (Автобиографическая заметка Клюева, помещенная первой в нашем издании, портрет Клюева и стихи №№ 250, 265, 279, 297, 330, 334).

СОВРЕМЕННЫЕ РУССКИЕ ЛИРИКИ. 1907–1912. Стихотворения. Составил Евг. Штерн. Изд. А. Л. Попова, СПб, 1913 (№№ 82, 35, 33).

СТО СТИХОТВОРЕНИЙ. /Сборник/. Составил Д. Ярцев Изд. Тверского Губсоюза, Тверь, 1923 (№ 9).

СТРАДА. Литературный сборник. /Книга 1/. Изд. Д. Д. Семеновского, Петроград, 1916 (№№ 174, 178).

ЧТЕЦ-ДЕКЛАМАТОР. Изд. Н. И. Мартьянова, Нью-Йорк /1964/стр. 148–152 (№№ 98, 180, 159, 188, 104, 89).

1905 ГОД В РУССКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ. Сборник поэзии и прозы. Составил А. Богданов. Часть 2-я: Деревня. ГИЗ, Москва-Ленинград, 1926 (№№ 17, 19).

INTERMEDIATE RUSSIAN READER. Selected and edited by George Z. Patrick. Pitman Publishing Corporation, New York-Chicago, 1945 p. 161 (№ 3).

LA POESIE RUSSE. Edition bilingue. Anthologie reunie et publece sous la direction de Elsa Triolet. Editions Seghers, Paris, 1965 pp 280–281 (№№ 74, 77).

MODERN RUSSIAN POETRY. Anthology with verse translations. Edited and with an Introduction by Vladimir Markov and Merrill Sparks. The Bobbs-Merrill Co, Inc. Indianapolis-Kansas City-New York, 1967, pp. 622–635 (№№ 54, 89, 74, 115, 220, 225, 233).

THE PENGUIN BOOK OF RUSSIAN VERSE. Introduced and edited by Dimitri Obolensky. With plain prose translation! of ea(h poem penguin Books, Harmondsworth, Middlesex-Baltimore-Mitcham, Victoria, 1962, pp. 310–314 (№№ 1, 24, 424).

Проза

СОВРЕМЕННЫЕ РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКИЕ ПОЭТЫ В ОБРАЗЦАХ И АВТОБИОГРАФИЯХ. Составил П.Я. Заволокин Изд. «Основа», Иваново-Вознесенск, 1925. (Автобиографическая заметка Н.А. Клюева, помещенная первой в нашем издании).

СОЛНЕЧНЫЙ ПУТЬ. Южный альманах. Книга 1, под ред. Леонида Баткиса. Изд. «Полигимния», Одесса, 1914 (№«28).

Письма

Александр БЛОК. Собрание сочинений в 8 томах, ГИХЛ, Москва-Ленинград: Том 5, 1962, стр. 213–214 (письмо Клюева к Блоку, опубликованное им в статье «Литературные итоги 1907 года», первонач. опубликованной в журн. «Золотое Руно», М. 1907, № 11–12); стр. 357, 358–359 (письмо к Блоку, опубликованное им в статье «Стихия и культура», первоначально опубликованной в «Нашей Газете», 6 января 1909, и в альманахе «Италия», Петербург, 1909). Том 8, 1963, стр. 587 (примеч. к № 143), 594 (примеч. к №№ 193, 194).

/Александр БЛОК/. Письма Александра Блока к Е.П. Иванову. Под ред. Цезаря Вольпе. Изд. Академии Наук СССР, Москва-Ленинград, 1936, стр. 124–125 (отрывок из письма 1907 г.).

Сергей ЕСЕНИН. Собрание сочинений в 5 томах. ГИХЛ, том 5, Москва, 1962, стр. 232 (коллективное письмо С. Есенина, П. Карпова, С. Клычкова и Н. Клюева к А. Ширяевцу, 30 марта 1917; первоначально опубликовано в статье Д. Благого: Материалы к характеристике Сергея Есенина. Из архива поэта А. Ширяевца. «Красная Новь», 1926, № 2, стр. 201; перепеч. в журн. «Русская Литература», 1962, № 3, стр. 181); стр. 348 (письмо конца 1921 или начала 1922 г. из Вытегры С. Есенину).

ЕСЕНИН И РУССКАЯ ПОЭЗИЯ. Сборник. Изд. «Наука» (Академия Наук СССР), Ленинград, 1967, стр. 191 (письмо к Есенину, лето 1915).

НАУМОВ, Е. Сергей Есенин. Жизнь и творчество. Учпедгиз, Ленинград, 1960, стр. 34–35, 36, 88; 2-е изд., «Просвещение», Москва-Ленинград, 1965, стр. 32–33, 34, 85 (отрывки из писем к Есенину).

СОЛОВЬЕВ, Б. Поэт и его подвиг. Творческий путь Александра Блока. Изд. «Советский Писатель», Москва, 1965, стр. 254 (отрывок из письма к Блоку, 1908).

ТИМОФЕЕВ, Л. Творчество Александра Блока. Изд. Академии Наук СССР, Москва, 1963, стр. 129–130 (текст письма и посвящения Блоку).

Публикации в журналах

СТИХИ

ВЕСТНИК ЖИЗНИ. Петроград: 1918, № 1 (декабрь) (№№ 40, 251).

ГИПЕРБОРЕЙ. СПб: 1912, № (№№ 88, 29, 144)).

ГОЛОС ЖИЗНИ. Петроград: 1915, № 20, 13 мая (№№ 192, 117, 112, 126, 191, 119).

ГРАНИ. Франкфурт/Майн: № 51, 1962 (№ 227).

ДОЛЯ БЕДНЯКА. Нами не разыскана.

ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ ЖУРНАЛ Петроград 1914 № 1(№№ 109, 108); № 2 (№№ 146, 77); № 4 (№№ 85, 176): № 6 (№ 140); № 7 (№ 8б); № 11 (№№ 149, 170 159 166, 154). 1915, № 3 (№№ 175, 180, 183); № 5 (№ 181); № 8 (№ 127); № 11 (№ 118); № 12 (№ 145). 1916, № 9-10 (№ 120); № 12 (№ 130).

ЗАВЕТЫ. Петербург: 1912, № 1 (№ 88); № 2 (№№ 161, 81); № 4 (№ 79); № 5 (№ 148); № 6 (№№ 155–171)г № 7 (№ 131); № 8 (№ 163). 1913, № 2 (№ 78); № 8 (№№ 153, 76, 158). 1914 № 1 (№№ 116, 115, 124, 113, 240, 359).

ЗВЕЗДА. Ленинград: 1926, № 1 (№ 370); № 2 (№№ 372, 373). 1927 № 1 (№ 426); № 5 (№ 376).

ЗЕМЛЯ СОВЕТСКАЯ. Москва-Ленинград: 1932, № 12 (№№ 386–389).

ЗНАМЯ. Москва: № 6, 1920 (№ 3l2). Берлин: № 1, 1921 (№ 312).

ЗНАМЯ ТРУДА. Петроград-Москва: № 1 1918 (№ 279).

ЗОЛОТОЕ РУНО. Москва: 1908, № 10 (№№ 5, 24).

КРАСНАЯ ПАНОРАМА. Ленинград 1927 № 39 (№ 377).

НАРОДНАЯ ПРАВДА. Париж: № l5 апрель 1951 (в статье В. Завалишина, стр. 25 — № 378).

НИВА. СПб: 1912, № 45 (№ 82).

Ежемесячные Литературные и Популярно-Научные Приложения к «Ниве»:

1913, № 2 (№ 98).

НОВАЯ ЖИЗНЬ. СПб: 1912 № 10 (№ 36).

НОВАЯ ЗЕМЛЯ. Москва: 1912 № 1–2 (№ 63): № 3–4 (№ 66); № 5–6 (№ 49); № 7–8 (№ 73); № 9-10 (№№ 50, 25); № 11–12 (№ 71); № 13–14 (№ 65); № 15–16 (№ 70); № 17–18 (№№ 62, б7, 69); № 19–20 (№ 44).

НОВЫЙ ЖУРНАЛ. Нью-Йорк: № 35 1953 (№№ 422, 423 — отрывки, 424, 425).

НОВЫЙ ЖУРНАЛ ДЛЯ ВСЕХ. Петроград: 1916, № 1 (№№ 184, 186).

ОГОНЕК. Петроград: 1915, № 47 (№ 101).

ПЛАМЯ. Петроград: 1918, № 27 (№№ 255, 240, 268); № 29 (№ 272); № 31 (№ 253). 1919 № 37 (№ 274); № 43 (№ 368): № 44 (№№ 344, 369); № 45 (№ 342); № 46 (№ 330); № 47 (№ 328).

ПРОЖЕКТОР. Москва: 1926, № 9 (№№ 374, 375).

РУССКАЯ МЫСЛЬ. Москва-Петербург 1912, № 10 (№№ 75, 104).

РУССКИЙ СОВРЕМЕННИК. Петроград, 1924, № 1 (№№ 290, 312, 293).

СЕВЕРНАЯ ЗВЕЗДА. Петроград: 1915, № 14, декабрь (№ 99). 1916, № 1. январь (№ 147); № 4, февраль (№№ 40, 30).

СЕВЕРНЫЕ ЗАПИСКИ. Петроград: 1914, № 5 (№№ 74, 188, 187). 1915, № 4 (№№ 114, 121).

СОВРЕМЕННИК. СПб: 1912, № 8 (№ 97).

СОВРЕМЕННЫЙ МИР. СПб: 1913, № 4 (№ 95).

ТРУДОВОЙ ПУТЬ. СПб: 1907, № 9 (№ 356). 1908, № 1 (№№ 16, 357).

ПРОЗА

ГРЯДУЩЕЕ. Петроград: 1919, № 5–6 (№ 429); № 7–8 (№ 430).

ЗАПИСКИ ПЕРЕДВИЖНОГО ОБЩЕДОСТУПНОГО ТЕАТРА. Петроград: 1919, № 22–23, ИЮНЬ-ИЮЛЬ (№ 431).

КРАСНАЯ ПАНОРАМА. Ленинград: 1926, № 30, 23 июля. (Автобиографическая заметка, помещенная в нашем издании второй, и портрет Клюева).

ПИСЬМА

РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА. Ленинград: 1962, № 3, стр. 174, 181 (письма к С. Есенину 1915 — отрывок, к А. Ширяевцу, март 1913 и 30 марта 1917 — коллективное). 1966, № 2, стр. 210–211 (прошения в комиссию для пособия литераторам, письмо к Ф. Д. Батюшкову Клюева и Есенина, февр. 1916).

Публикации в газетах

СТИХИ

БИРЖЕВЫЕ ВЕДОМОСТИ. Петроград. Утренний выпуск: 1914, 14 декабря (№ 134); 16 декабря (№ 360); 23 декабря (№ 361); 25 декабря (№ 142). 1915, 15 февраля (№ 132); 21 марта (№ 139); 27 сентября (№ 92); 25 декабря (№ 125); /дата не установлена/ (№ 129). 1916, 3 апреля (№ 123); 10 апреля (№ 141); 13 ноября (№ 117); 20 ноября (№ 363); 25 декабря (№ 112).

ДЕЛО НАРОДА. Петроград: 1917, 4 июня (№ 251); 22 октября (№№ 365–367).

ЗНАМЯ ТРУДА. Петроград-Москва: 1917, 28 декабря (10 января 1918) (№ 252); 30 декабря (12 января 1918) (№ 256). 1918, 4 (17) января (№ 251); 9 (22) мая (№ 261).

КРАСНАЯ ГАЗЕТА. Петроград: 1918, /даты не установлены/ (№№ 258, 259).

Вечерняя Красная Газета. Ленинград: 1926, 28 декабря (№ 423).

ЛИТЕРАТУРНАЯ РОССИЯ. Москва: 1966, 25 ноября (№№ 9, 17, 267, 370, 380).

НАРОДНАЯ ПРАВДА. Нью-Йорк: 1952, № 2 (№ 426).

РЕЧЬ. Петроград: 1915, 6 декабря (№ 130).

Переводы стихотворений Клюева

НА АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК

DEUTSCH, Babette and Avrahm YARMOLINSKY. Modern Russian Poetry. An Anthology. Harcourt, Brace and Co., New York, 1921; Lane, London, 1921, 1926; Harcourt, New York, 1930 (№№ 74, 176).

DEUTSCH, Babette and Avrahm YARMOLINSKY. Russian Poetry. An Anthology. International Publishers, New York, 1927; Lawrence, London, 1929 (№№ 74, 176).

MARKOV, Vladimir and Merrill SPARKS, ed. Modern Russian Poetry. An Anthology with Verse Translations. Edited and with an Introduction by V. Markov and M. Sparks. The Bobbs-Merrill Co., Indianapolis-Kansas City-New York, 1967 (№№ 54, 89, 74, 115, 220, 225, 233).

OBOLENSKY, Dimitri, ed. The Penguin Book of Russian Verse. Introduced and edited by D. Obolensky. With plain prose translations of each poem. Penguin Books, Harmondsworth, Middlesex-Baltimore-Mitcham, 1962 (№№ 1,24,424).

PATRICK, George Z. J. Popular Poetry in Soviet Russia. University of California Press, Berkeley, Calif., 1929 (№№ 20, 219, 251).

PATRICK, George Z. J., ed. Intermediate Russian Reader. Selected and edited by G. Z. Patrick. Pitman Publishing Corp., New York-Chicago, 1945 (#3).

SHELLEY, Gerard, ed. and transl. Modern Poems from Russia. Allen and Unwin, London, 1942 (№ 419).

YARMOLINSKY, Avrahm, ed. A Treasury of Russian Verse. The Macmillan Co., New York, 1947; 2nd edition — 1949 (№№ 74, 176).

YARMOLINSKY, Avrahm, ed. Two Centuries of Russian Verse. An Anthology from Lomonosov to Voznesensky. Edited, with an introduction and notes, by A. Yarmolinsky. Translations by Babette Deutsch. Random House, New York, 1966 (№ 176).

Magazine:

RUSSIAN REVIEW. New York, 1916, # 3, September (№ 74, trans by A. Yarmolinsky).

НА ФРАНЦУЗСКИЙ ЯЗЫК

TRIOLET, Elsa, pub. La Poesie Russe. Edition bilingue. Anthologie reunie et publiee sous la direction de Elsa Triolet. Edition Seghers, Paris, 1965 (№№ 74, 77).

НА НЕМЕЦКИЙ ЯЗЫК

von GUENTHER, Johannes. Neue Russische Lyrik. Herausgegeben von Johannes von Guenther. Fischer Bucherei, Frankfurt/M., 1960 №№ 24, 6).

НА ИТАЛЬЯНСКИЙ ЯЗЫК

NALDI-OLKIENIZKAIA, R. Antologia dei Poeti Russi del Sec. XX. A cura di R. Naldi-Olkienizkaia. Milano, 1924.

МУЗЫКА НА СЛОВА КЛЮЕВА

КАНКАРОВИЧ, Анатолий (1885–1956)

Ленин. Кантата для солистов, хора и оркестра. Впервые исполн. В Петрограде, Академической Капелле, в 1920 г.

ПАЩЕНКО, Андрей (р. 1885)

Песнь Солнценосца. Героическая поэма для солиста, хора и оркестра. 1924. Впервые исполн. в Ленинградской Гос. Ак. Капелле под упр. М. Г. Климова, 18 ноября 1928 г.

Литература о Н.А. Клюеве

ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

Названия альманахов, сборников, книг, журналов и газет:

А — Аполлон. Журнал. СПб-Петроград.

Бл — Александр Блок. Собрание сочинений в 8 томах. ГИХЛ, Москва-Ленинград.

БП — Библиотека Поэта. Большая серия. Изд. «Советский Писатель», Ленинград (некоторые выпуски — Москва-Ленинград).

БПм — Библиотека Поэта. Малая Серия. Изд. «Советский Писатель», Ленинград (некоторые выпуски — Москва-Ленинград).

В — Возрождение. Журнал. Париж.

ВЕ- Вестник Европы. Журнал. СПб-Петроград.

ВЛ — Вопросы Литературы. Журнал. Москва.

ВСЕ — Воспоминания о Сергее Есенине. Сборник под ред. Ю. Л. Прокушева. Изд. «Московский Рабочий», Москва, 1965.

Г — Грани. Журнал. Кассель-Лимбург-Франкфурт/Майн.

Ги — Горн. Журнал Московского Пролеткульта. Москва.

ДП — День Поэзии. Ежегодники. «Московский Рабочий», затем — «Советский Писатель», Москва.

Е — Есенин. Жизнь. — Личность. — Творчество. Сборник под ред. Е. Ф. Никитиной. Изд. «Работник Просвещения», Москва, 1926.

ЖП — Борис Филиппов. Живое прошлое. Литературные очерки. Вашингтон, 1965.

З — Звезда. Журнал. Ленинград.

Зв — Заветы. Журнал. Москва.

Зн — Звено. Журнал. Париж.

Знм — Знамя. Журнал. Москва.

И — Известия. Газета. Москва.

КГ — Красная Газета. Ленинград.

КГв- Красная Газета. Вечерний выпуск. Ленинград.

КИР — Книга и Революция. Библиографический журнал. Петроград.

КЛ — Краткая Литературная Энциклопедия. Москва.

КН — Красная Новь. Журнал. Москва.

КРС — По Советскому Союзу. Еженедельный обзор Комитета Радио «Свобода», Нью-Йорк. Издание ротаторное.

ЛГ — Литературная Газета. Москва.

ЛН — Литературное Наследство. Москва.

ЛС — Литературный Современник. Журнал. Ленинград.

ЛУ — Литературная Учеба. Журнал. Москва.

ЛЭ — Литературная Энциклопедия.

Мнд — Осип Мандельштам. Собрание сочинений в трех (двух) томах. Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. Изд. Международного Литературного Содружества.

МГ — Молодая Гвардия. Журнал. Москва.

Мс — Мосты. Альманахи. Мюнхен, затем — Нью-Йорк.

Н — Накануне. Газета. Берлин.

На1 — Е. Наумов. Сергей Есенин. Жизнь и творчество. Учпедгиз, Ленинград, 1960.

На2 — Е. Наумов. Сергей Есенин. Жизнь и творчество. Изд. 2-е, «Просвещение», Москва-Ленинград, 1965.

НЖ — Новый Журнал. Нью-Йорк.

НЛ — Накануне. Литературная Неделя. Отдельное приложение к газете. Берлин.

НЛП — На Литературном Посту. Журнал. Москва.

НМ — Новый Мир. Журнал. Москва.

Нпр — Накануне. Литературное Приложение к газете. Берлин.

НРК — Новая Русская Книга. Библиографический журнал. Берлин.

НРС — Новое Русское Слово. Газета. Нью-Йорк.

НС — Наша Страна. Газета. Буэнос-Айрес.

О — Опыты. Журнал. Нью-Йорк.

ПЕ — Памяти Есенина. Сборник Всероссийского Союза Поэтов. Москва, 1926.

ПИР — Печать и Революция. Библиографический журнал. Москва.

Пк — Поэтика. Временник отдела словесных наук Государственного института истории искусств. Изд. «Academia», Ленинград.

Пс — Посев. Еженедельник; с 1968 — ежемесячник. Касель-Лимбург-Франкфурт/Майн.

Р — Россия. Журнал. Москва-Петроград/Ленинград.

РК — Русская Книга. Библиографический журнал. Берлин.

РЛ — Русская Литература. Журнал. Ленинград.

РЛХ — Статья: Н. Хомчук. Есенин и Клюев (По неопубликованным материалам). В журнале «Русская Литература», 1958, № 2.

РМ — Русская Мысль. Газета. Париж.

РМс — Русская Мысль. Журнал. Москва-Петербург/Петроград. После 1918 — София-Берлин.

САЕ — Сергей Александрович Есенин. Воспоминания. Сборник под ред. И. В. Евдокимова. ГИЗ, Москва-Ленинград, 1926.

СВ — Социалистический Вестник. Париж — Нью-Йорк. Журнал

СЕ — Сергей Есенин. Собрание сочинений в 5 томах. Том 5, ГИХЛ, Москва, 1962.

СЕ2 — Сергей Есенин. Собрание сочинений в 5 томах. (Изд. 2-е), ГИХЛ, Москва.

СЗ — Современные Записки. Журнал. Париж.

Ск — Скифы. Сборник. Изд. «Скифы», Петербург.

СМ — Современный Мир. Журнал. Петербург.

Издательства:

АН СССР — Академия Наук СССР, Москва, Москва-Ленинград, Ленинград.

Ac — Academia. Ленинград.

ГИЗ — Государственное Издательство. Москва-Ленинград.

ГИХЛ — Гос. издательство «Художественная Литература», Гослитиздат. Гос. издательство художественной литературы.

ИиЧ — Издательство имени Чехова, Нью-Йорк.

МЛС — Международное Литературное Содружество, Нью-Йорк — Балтимор.

Нк — Наука. Изд. Академии Наук СССР, Москва, Ленинград, Москва-Ленинград.

СП — Советский Писатель. Москва-Ленинград.

Учпедгиз — Гос. издательство учебной и педагогической литературы. Москва-Ленинград.

Города:

Б — Берлин

Вш — Вашингтон

К — Киев

Л — Ленинград

М — Москва

М.-Л. — Москва-Ленинград

Мн — Мюнхен

НЙ — Нью-Йорк

П — Петербург

Пг — Петроград

Пар — Париж

СПб — Санкт-Петербург

Ф — Франкфурт на Майне

Х — Харьков

Прочие сокращения:

альм. — альманах

в кн. — в книге

Вст. ст. — вступительная статья

Вст. стст. — вступительные статьи

газ. — газета

Гос. — государственный

Гос. Ин-т — Государственный Институт

Гос. Ун-т — Государственный унверситет

журн. — журнал

Избр. соч. — Избранные сочинения

Избр. стих. — Избранные стихотворения

изд. — Издание, издательство

им. — имени

Ин-т — ИНститут

кн. — книга

опубл. — Опубликован, — а, —о.

первон. — первоначально

переизд. — переиздание

под ред. — под редакцией

Полн. собр. соч. — Полное собрание сочинений

ред. — редакция

рец. — рецензия

Собр. соч. — Собрание сочинений

Соч. — Сочинения

т. — том

тт. — тома

ун-т — университет

Звездочка (*) перед именем автора означает, что в данной книге, статье, заметке Клюеву отведено много места (или что сведения, сообщаемые в данной книге, статье, заметке, представляют значительный интерес).

Настоящая библиография не претендует на полноту.

А., М. Шум слитный. «Знамя Борьбы», Б, № 22–23, 1927, стр. 17

*АБРАМОВИЧ, Н. Современная лирика. Клюев, Кусиков, Ивнев, Шершеневич. Изд. «Сегодня», М, 1921.

АВЕРБАХ, Л. С кем и почему мы боремся. Изд. «На Литературном Посту», М, 1930.

АВЕРБАХ, Л., А. БЕЗЫМЕНСКИЙ, И. ВАРДИН, Ю. ВОЛИН, А. ИНГУЛОВ, Г. ЛЕЛЕВИЧ, Ю. ЛИБЕДИНСКИЙ и С. РОДОВ. Нейтралитет или руководство? (К дискуссии о политике РКП в художественной литературе). Открытое письмо в редакцию. «Правда», М., 19 февраля 1924.

АВРАМКИН, В. и А. ЛУРЬЕ (сост.). Библиотека Поэта. Аннотированная библиография (1933–1960). — Общий план. СП, Л., 1960, стр. 192. Изд. 2-е (1933–1965). СП, М-Л, 1965, стр. 264, 265.

АДАМОВИЧ, Г. Литературная беседа. Зн. № 154, 1926, стр. 1.

АДАМОВИЧ, Г. Литературная беседа. Зн, № 203, 1926, стр. 2.

АДАМОВИЧ, Г.Одиночество и свобода. ИиЧ, 1955, стр. 183.

АДАМОВИЧ, Г. Сергей Городецкий. РМ, 14 сентября 1967.

АЛЕКСАНДРОВ, В. Наше поэтическое сегодня. НЛП, 1929, № 3, стр. 19.

*АЛЕКСАНДРОВ, Г. Ленинские мотивы в поэзии. ЛГ, 22 января 1932.

АЛЕКСАНДРОВА, В. Литературная бюрократия наступает. СВ, 1937, № 6, стр. 6.

АЛЕКСАНДРОВА, В. Проблема свободы в советской литературе. НЖ, № 2, 1942, стр. 326.

АЛЕКСАНДРОВА, В. Советский писатель на войне. «Новоселье», НИ, 1942, № 5, стр. 52.

АЛЕКСАНДРОВА, В. Советская современность в зеркале исторического режима. НЖ, № 8, 1944, стр. 278.

АЛЕКСАНДРОВА, В. Адвокаты конформизма. СВ, 1946, № 3, стр. 74.

АЛЕКСАНДРОВА, В. Среди советских писателей. НРС, 30 марта 1952.

АЛЕКСАНДРОВА, В. Реабилитация загубленных. СВ, 1956, № 6.

АЛЕКСАНДРОВА, В. Старые и новые лики Петербурга. НРС, 18 августа 1957.

АЛЕКСАНДРОВА, В. К сорокалетию советской литературы. НЖ, № 51, 1957, стр. 195.

*АЛЕКСЕЕВ, А. Клюев, Н. А. В кн. История русской литературы конца XIX — начала XX века. Библиографический указатель, под ред. К. Д. Муратовой. Изд. АН СССР, 1963, стр. 252–253.

АЛЕКСЕЕВ, Гл. Деревня в русской поэзии. Изд. Гутнова, Б, 1922.

АМФИТЕАТРОВ-КАДАШЕВ. Очерки по истории русской литературы. «Славянское Изд.», Прага, 1922.

АНГАРСКИЙ, Н. Заметки о поэзии и поэтах. /«Медный Кит»/. «Творчество», 1919, № 1–3, стр. 23–26.

А/ндреев/, И. Встречи с Есениным. Г, № 3, 1947, стр. 30.

АНДРЕЕВ, Ю. Изучать факты в их полноте. ВЛ, 1968, № 3, стр.126, 131.

АНДРЕЕВ, Ю. Революция и литература. Нк, 1969, стр. 100, 111.

АННЕНКОВ, Ю. Вокруг Есенина. О. № 3, 1954, стр. 176.

АННЕНКОВ, Ю. Дневник моих встреч. Цикл трагедий. Том 1, МЛС, 1966, стр. 107.

*Аноним. «Скифы», сборник 1 и 2-й. «Свобода», 1918, № 27.

*Аноним. /Заметка о Клюеве в хронике/. «Дом Искусств», П, № 1, 1921, стр. 70.

Аноним. Послесловие в кн. Октябрь. Революционный чтец-декламатор. Главполитпросвет, X, 1921.

*Аноним. /Заметка в «Литературной хронике» о предполагаемом опубликовании в № 6–7 «Записок Мечтателей» воспоминаний Клюева о Блоке/. «Летопись Дома Литераторов», П, 1921, № 2, стр. 8.

*Аноним. /Заметка о Клюеве в хронике/. ПиР, 1921, № 3, стр. 301.

Аноним. Издательство «Скифы». РК, 1921, № 1, стр. 9.

*Аноним. /Заметка в хронике о Клюеве/. РК, 1921, № 1, стр. 23.

*Аноним. /Заметка в хронике о Клюеве/. РК, 1921, № 9, стр. 27.

*Аноним. Н. Клюев. Четвертый Рим. /Рец./. «Новая Книга», Бюллетень ПетроГИЗ"а, 1922, № 1, стр. 26.

Аноним. Издательство «Эпоха». НРК, 1922, № 1, стр. 35.

* Аноним. /Сообщение о том, что «Н. Клюев живет в Вытегре. Пишет мало. Нуждается»/. Нпр, № 4, 21 мая 1922, стр. 8.

*Аноним. /Заметка о Клюеве/. НРК, 1922, № 4, стр. 35.

*Аноним. /Заметка о Клюеве/. НРК, 1922, № 5, стр. 51.

*Аноним. Н. Клюев. Четвертый Рим. /Рец./. НРК, 1922, № 6, стр. 22.

* Аноним. /Заметка о книге, посвященной Клюеву, которую готовит В. Князев/. НРК, 1922, № 7, стр. 32.

*Аноним. /Заметка о чтении Клюевым его воспоминаний о Блоке в Петербургском Доме Литераторов, 7 августа 1922/. НРК, 1922, № 8, стр. 28.

*Аноним. /Заметка о выходе «Матери-Субботы»/. Р, 1922, № 4, декабрь, стр. 32.

*Аноним. /Заметка о Клюеве и его портрет/. «Новая Книга», Бюллетень ПетроГИЗ"а, 1923, № 3–4.

*Аноним. /Заметка о выходе «Матери-Субботы»/. Р, 1923, № 5, стр. 32.

*Аноним. /Заметка о чтении Клюевым его рассказа «Бугор», из эпохи повстанческой борьбы крестьян в Сибири, — в кружке писателей и поэтов «Кузница»/. НРК, 1923, № 2, стр. 33.

*Аноним. «Кузница» /заметка о чтении Клюевым его рассказа в литературном кружке «Кузница»/. ПиР, 1923, № 4, стр. 305.

*Аноним. /Заметка о Клюеве/. Н, 2 декабря 1923, стр. 6.

*Аноним. Жизнь писателей /о том, что Клюев «собирается за границу»/. Нл, 25 декабря 1923, стр. 12.

Аноним. Ленин в художественной литературе. «Красная Панорама», Л, 1924, № 8.

*Аноним. /Заметка о Клюеве в отделе/ Жизнь писателей. Нл, № 90, 20 апреля 1924, стр. 9 /о «Матери-Субботе»/.

Аноним. /Заметка о смерти Есенина/. «Правда», 29 декабря 1925.

*Аноним. /Заметка о Клюеве/. ПиР, 1927, № 1, стр. 228.

*Аноним. Клюев. Малая Советская Энциклопедия, т. 3, 1929.

Аноним. К проблеме крестьянской литературы. ПиР, 1930, № 2, стр. 4, 5.

Аноним. Будем беспощадны к литературным агентам капитализма. /Передовая статья/. ЛГ, 29 ноября 1930.

Аноним. Карпов, Пимен. ЛЭ, т. 5, М, 1931.

*Аноним. Клюев. Малая Советская Энциклопедия, изд. 2-е, т. 5, 1936.

Аноним. Траурный список литераторов… «Литературный Современник», Мн, № 1, 1951, стр. 45.

*Аноним. Среди поэтов /О докладе Б. Филиппова о Клюеве/. НРС, 19 марта 1952.

Аноним. Среди советских писателей. НРС, 20 марта 1952.

Аноним. Имажинизм. Большая Советская Энциклопедия, изд. 2-е, т. 17, 1952, стр. 554.

Аноним. Мародерство на фронте литературы. Пс, № 50, 16 декабря 1956, стр. 9.

Аноним. Чтобы словам было тесно, мыслям — просторно… «Литературная Россия», 10 июня 1966.

*Аноним. «Литературная Россия» о Николае Клюеве. КРС, № 167, 30 декабря 1966.

Аноним. Сергей Есенин. КРС, № 175, 2 марта 1967, стр. 8.

Аноним. А. И. Солженицын и четвертый съезд писателей. КРС, № 192, 30 июня 1967, стр. 5.

Аноним. Хроника литературной жизни. В кн. История русской советской литературы в 4 томах, т. 1, изд. 2-е, Нк, 1967, стр. 689, 703, 722, 815.

Аноним. Кумиры и корифеи в советской литературе. КРС, № 210, 3 ноября 1967, стр. 6.

Аноним. Сергей Есенин. КРС, № 223, 2 февраля 1968, стр. 8.

АНСТЕЙ, О. Словарь местных, старинных и редко-употребительных слов и некоторых имен, встречающихся у Клюева. В кн. Николай Клюев. Полн. собр. соч. Ред. Бор. Филиппова. Т. 2, ИиЧ, 1954, стр. 243–280.

*АНСТЕЙ, О. Ю. Лаврiненко. Расстрiлянее вiдрождення. /Рец./. НЖ, № 59, 1960, стр. 297.

*АРБУЗОВ, П. «Скифы». /Рец./. «Наш Век», 1918, № 27.

АРГУС. Слухи и факты. НРС, 17 июня 1954, 23 июля 1957, 22 декабря 1966.

*АРЕНСКИЙ, Роман /3. Гиппиус/. Земля и камень. «Голос Жизни», № 17, 22 апреля 1915, стр. 12.

АРОНСОН, Г. «Опыты», № 4. /Рец./. НРС, 1 мая 1955.

АРСЕНЬЕВ, В. Свет во тьме. Г, № 24, 1955, стр. 140.

АРХАНГЕЛЬСКИЙ, А. Когда потребует поэта «Литературная Газета». Фельетон в стихах. ЛГ, 11 мая 1933.

*АСЕЕВ, Н. Избяной обоз. (О «пастушеском» течении в поэзии наших дней). ПиР, 1922, № 5, стр. 39.

АСЕЕВ, Н. Три встречи с Есениным. САЕ, 1926.

АСЕЕВ, Н. Плач по Есенину. В его кн. Дневник поэта. Изд. «Прибой», 1929. Перепеч. в его же кн. Зачем и кому нужна поэзия. СП, 1961, стр. 181.

АСЕЕВ, Н. Воспоминания о Маяковском. В его кн. Зачем и кому нужна поэзия. СП, 1961, стр. 300.

*АСТАХОВА, А. Из истории и ритмики хорея. Пк, кн. 1, 1926, стр. 60–61, 62, 63, 65.

АФАНАСЬЕВ, В. И. А. Бунин. Очерк творчества. Изд. «Просвещение», М, 1966, стр. 157.

*АХМАТОВА, А. Мандельштам (Листки из дневника). «Воздушные Пути», альм. IV, НИ, 1965, стр. 37. Перепеч. в кн. Анна Ахматова. Соч. Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. Т. 2, МЛС, 1968, стр. 180.

БАБЕНЧИКОВ, М. Есенин. САЕ, 1926, стр. 42.

БАЙКОВ, М. 15 вопросов Константину Симонову. НС, 10 октября 1957.

БЕДОВ, М. Против пейзанства. НЛП, 1929, № 2, стр. 34.

БЕЗЫМЕНСКИЙ, А. О чем они плачут? «Комсомольская Правда», М, 5 апреля 1927.

БЕЗЫМЕНСКИЙ, А. Речь на 1-м съезде советских писателей. В кн. Первый Всесоюзный съезд советских писателей, 1934. Стенографический отчет. ГИХЛ, 1934, стр. 550.

*БЕЛОУСОВ, И. Н. Клюев. Сосен перезвон. /Рец./. «Путь», 1911, № 1. стр. 67–68.

БЕЛОУСОВ, И. Литературная Москва. Писатели из народа. Писатели-народники. Изд. «Сегодня», М, 1926; 2-е изд. — Московского Товарищества Писателей, М. 1929.

*БЕЛЫЙ, Андрей. Жезл Аарона. (О слове в поэзии). Ск, сборник 1, 1917, стр. 155–212.

*БЕЛЫЙ, Андрей. Песнь Солнценосца. Ск, сборник 2, 1918, стр. 6-10.

БЕЛЫЙ, Андрей. Рембрандтова правда и поэзия наших дней. «Записки Мечтателей», № 5, П, 1922, стр. 138–139.

БЕЛЫЙ, Андрей. Воспоминания о А. А. Блоке. «Эпопея», Б, № 2, 1922, стр. 120; № 4, 1923, стр. 240.

БЕЛЫЙ, Андрей. О «России» в России и о «России» в Берлине. «Беседа», Б, 1923, № 1, стр. 228.

БЕЛЫЙ, Андрей. Тяжелая лира и русская лирика. СЗ, № 15, 1923, стр. 377.

БЕЛЫЙ, Андрей. Арбат. Р, 1924, № 1, стр. 59.

БЕЛЫЙ, Андрей. Валерий Брюсов. Р, 1924, № 4, стр. 270.

БЕРБЕРОВА, Н. Предисловие к кн.: Вл. Ходасевич. Литературные статьи п воспоминания. ИиЧ, 1954, стр. 9.

БЕРБЕРОВА, Н. Советская критика сегодня. НЖ, № 86, 1967, стр. 106.

БЕРДНИКОВ, М., Ф. БУТЕНКО, И. ГРИНБЕРГ и др. За ленинский учебник по истории русской литературы. ЛН, т. 1, М, 1931, стр. 304, 314, 316, 318.

БЕРНАРД, Г. и А. ДОЛЖАНСКИЙ /сост./. Советские композиторы. Краткий биографический справочник. Изд. «Советский Композитор», М, 1957, стр. 448–449.

*БЕРЕЗНИЙ, Т. Н. А. Клюев. К кн.: Жемчужины русского поэтического творчества. Избр. стих, от конца 18-го века и до нашего времени. НИ, 1964, стр. 273.

БЕРНЕР, Н. Разговор с музами. «Литературный Современник», альм. Мн, 1954, стр. 263.

БЕРНШТЕЙН, С. Звучащая художественная речь и ее изучение. Пк, кн. 1, 1926.

БЕСКИН, О. «Россеяне». «Революция и Культура», 1928, № 18.

БЕСКИН, О. Бард кулацкой деревни. ПиР, 1929, № 7, стр. 53, 60.

*БЕСКИН, О. Кулацкая художественная литература и оппортунистическая критика. Изд. Комакадемии, М, 1931.

БЕСКИН, О. Клычков. ЛЭ, т. 5, 1931.

БЕСКИН, О. Кулацкая литература. ЛЭ, т. 5, 1931, столб. 714.

БЕСКИН, О. Поэзия в журналах. ЛГ, 1933, № 18–19.

БЕСКИН, О. О поэзии Заболоцкого, о жизни и о скворечниках. ЛГ, 11 июля 1933.

*Б/ессалько/, П. Н. Клюев. Медный Кит. /Рец./. «Грядущее», 1919, № 1, стр. 23.

БИК, Э. /С. Бобров/. М. Зенкевич. Пашня танков. /В сводной рец./. ПиР, 1922, № 1, стр. 300.

*БИК, Э. Н. Клюев. Четвертый Рим. /Рец./. ПиР, 1922, № 2, стр. 363.

*БЛАГОЙ, Д. Материалы к характеристике Сергея Есенина. (Из архива поэта А. Ширяевца). КН, 1926, № 2.

*БЛОК, А. Литературные итоги 1907 года. «Золотое Руно», М, 1907, № 11–12; с некоторыми изменениями перепеч., под назв. «Религиозные искания и народ», — «Знамя Труда», 25 января /7 февраля/ 1918; перепеч. Бл, т. 5, 1962, стр. 213–214.

*БЛОК, А. Стихия и культура. «Наша Газета», 6 января 1909 (в сокращенном виде) и альм. «Италия», П, 1909 (полностью); перепеч. Бл, т. 5, 1962, стр. 357.

БЛОК, А. О Дмитрии Семеновском. «Начало», альм. Иваново-Вознесенск, 1922, № 2–3; Бл, Т. 6, 1962, стр. 342.

*БЛОК, А. Дневники. Бл, т. 7, 1963, стр. 70–71, 72–73, 97, 100, 101, 103, 105, 106–108, 122, 156–157, 225, 227, 313–314, 412, 417. В более сокращ. виде издан ранее: А. А. Блок. Дневник, /тт. I–II/. Под ред. П. Н. Медведева. Изд. Писателей в Ленинграде, 1928: т. I, стр. 18–19, 49, 50, 51, 52, 58, 114, 186; т. И, стр. 91, 226, 234, 235, 261. *БЛОК, А. Записные книжки. 1901–1920. ГИХЛ, М, 1965, стр. 114, 115, 122, 131, 159, 269, 271, 406, 420, 428, 430, 431, 505. В менее полном объеме изданы ранее: Записные книжки Александра Блока, Ред. и примечания П. Н. Медведева. Изд. «Прибой», Л, 1930, стр. 88, 89, 90, 227 (примеч.).

*БЛОК, А. Письмо к матери, 9 ноября 1907. Бл, т. 8, 1963, стр. 215.

*БЛОК, А. Письма к матери, 27 ноября 1907, 2 ноября 1908, 5–6 ноября 1908, в кн.: Александр Блок. Письма к родным. Т. 1, Ас, 1927, стр. 182–183, 227, 228, 340, 348 (примечания); письма к матери, сент. 1911 и 5 декабря 1911, в кн.: Ал. Блок. Письма к родным. Т. 2, Ас, 1932, стр. 185, 188. Переп. Бл, Т. 8, 1963, стр. 219, 258, 258–259 (первые три письма).

*БЛОК, А. Письмо к Е. П. Иванову, 13 сентября 1908. В кн.: Александр Блок. Письма к Е. П. Иванову. Под ред. Ц. Вольпе. АН СССР, 1936, стр. 67; перепеч. Бл, т. 8, 1963, стр. 252.

*БЛОК, А. Письмо к Г. И. Чулкову, 18 сентября 1908. В кн.: Ал. Блок. Письма. Изд. «Колос», Л, 1925, стр. 149; перепеч. Бл, т. 8, 1963, стр. 254.

*БЛОК, А. Письмо к И. П. Брихничеву, 26 августа 1912. В его кн.: Сочинения в одном томе. Ред. Вл. Орлова. ГИХЛ, 1946, стр. 555–556; перепеч.: Бл, т. 8, 1963, стр. 401.

БЛЮМ, Э. Ежегодник Литературы и Искусства. /Теп./. ПиР, 1929, № 12, стр. 84.

БОБРОВ, С. М. Цветаева. Царь-Девица. — Ремесло. /Ред./. ПиР, 1924, № 1, стр. 277.

БОГДАНОВ, А. Наша критика. «Пролетарская Культура», М, 1918, № 3, стр. 13.

*БОГОЛЕПОВ, А. Клюев. В кн.: А. А. Боголепов. Русская лирика от Жуковского до Бунина. Избр. стих. ИиЧ, 1952, стр. 372.

*БОГОМОЛОВ, Б. Обретенный Китеж. (Душевные строки о народном поэте Николае Клюеве). Пг, 1917, 16 стр.

БОГУСЛАВСКИЙ, А. и Л. ТИМОФЕЕВ. Русская советская литература. Очерк истории. АН СССР и Учпедгиз, 1963, стр. 88, 248 (1-е изд. вышло под назв. Очерк истории советской литературы. АН СССР, часть 1, М, 1954, стр. 274).

БОЙЧЕВСКИЙ, В. Городецкий, Сергей Митрофанович. ЛЭ, т. 2, 1929.

БОЛЬШУХИН, Ю. Люди, мысли, дела. НРС, 25 января 1959.

БОРИСОВ, Л. Родители, наставники, поэты. (Книга в моей жизни). 3, 1966, № 12, стр. 153, 154.

Б/орисов/, Ф. /Б. Филиппов/. Древнерусская икона. Г, № 2, октябрь 1946, стр. 45.

БОРИСОВ, Ф. Россия и революция. Г, № 2, октябрь 1946, стр. 33, 35.

*БРИХНИЧЕВ, Иона. Поэт Голгофского христианства. /«Братские песни»/. «Новая Земля», 1912, № 1–2, стр. 3–6.

*БРЫКИН, Н. Стальной Мамай. Повесть. Кн. 1. Изд. Писателей в Ленинграде, 1934, стр. 3, 78–79.

*БРЮСОВ, Вал. Предисловие к кн. Н. Клюева «Сосен перезвон». М, 1912.

*БРЮСОВ, Вал. Сегодняшний день русской поэзии. /«Сосен перезвон»/. РМс, 1912, № 7, ОТД. III, стр. 25–26, 28.

БРЮСОВ, Вал. Смысл современной поэзии. «Художественное Слово», сборн. 2, ЛИТО Наркомпроса, Пг, 1920, стр. 64, 65.

*БРЮСОВ, Вал. Вчера, сегодня и завтра русской поэзии. ПиР, 1922, № 7.

БРЮСОВ, Вал. Суд акмеиста. Русская поэзия 1909–1915 гг. ПиР, 1923, № 3, стр. 100.

БУЗНИК, В. Советская литература в Болгарии. /Рец. на кн.: «Съветската литература в България. 1918–1944. Том втори. Сборник от материали, спомени и документа. Съставили и редактирали Стойко Божков, Стоян Стоименов, Христо Дудевски. Издателство на Българската Академия на науките, София, 1964/. РЛ, 1965, № 4, стр. 191.

*БУНИН, И. Письмо к М. Горькому, 14 мая 1913. Горьковские Чтения. 1958–1959. АН СССР, 1961, стр. 69.

БУНИН, И. Окаянные дни. В его Собр. соч., т. X, изд. «Петрополис», Б, 1935, стр. 155.

БУНИН, И. Воспоминания. Изд. «Возрождение», Пар, /1950/, стр. 17.

БУРСОВ, Б. Сергей Есенин. ЛС, 1940, № 5–6, стр. 218.

БУСИН, М. Русская поэзия в партийном облачении. (По поводу «La Poesie Russe. Edition bilingue. Anthologie reunie et publiee sous la direction de Elsa Triolet. Editions Seghers, Paris, 1965). B, № 171, март 1966, стр. 57, 60–61, 68, 70, 71.

БУСИН, М. Анна Ахматова, человек и поэт. В, № 172, 1966, стр. 44, 45.

БУТЕНКО, Ф. О крестьянской литературе и романе Н. Брыкина. НЛП, 1930, № 23–24, стр. 50.

Б/ухарова/, 3. /3. Д. Козина/. С. Есенин. Радуница. /Рец./. «Ежемесячные Литературные и Популярно-Научные Приложения к "Ниве"», 1916, № 5, столб. 150.

*БУХАРОВА, 3. Н. Клюев. Мирские думы. /Рец./. Там же, столб. 146–148.

*В. Н. Клюев. Ленин. /Рец./. 3, 1924, № 2, стр. 316. В. Б. Филиппов. Живое прошлое. /Рец./. «Часовой», Брюссель, № 471, сентябрь 1965, стр. 11. В-О, Г. Революционная Поэзия. Чтец-декламатор. Т. 1. Сост. Л. Н. Войтоловский. 1923. /Рец./. Нл, № 90, 20 апреля 1924, стр. 11.

*ВАК. Крестьянские поэты. «Гудки», М, 1919, № 12.

*ВАРВАРИН, В. /В. В. Розанов/. Автор «Балаганчика» о петербургских религиозно-философских собраниях. «Русское Слово», М, № 21, 25 января 1908.

ВАРШАВСКИЙ, В. Воздушные Пути. Альманах 4. /Рец./. НЖ, № 79, 1965, стр. 295.

*ВАСИЛЕНКО, В. Н. Клюев. Изба и поле. /Рец./. И, 8 июля 1928.

ВАСИЛЬЕВ, Павел. Егорушке Клычкову. Стихи. В его кн. Стихотворения и поэмы. БП, 1968, стр. 153.

ВАСИЛЬКОВСКИЙ, А. Научное издание С. Есенина. /Рец. на Собр. соч. В 5 ТТ., 1961–1962/. ВЛ, 1964, № 7, стр. 186.

ВДОВИН, В. Сергей Есенин на военной службе. «Научные Доклады Высшей Школы. Филологические Науки», М, 1964, № 1.

ВДОВИН, В. Полезный справочник. /Е. Л. Карпов. С. А. Есенин. Библиографический справочник. М, 1966. Рец./. ВЛ, 1966, № 11, стр. 225.

ВДОВИН, В. Есенин и литературно-художественное общество «Страда». В сборн. Есенин и русская поэзия. Нк, 1967.

*ВДОВИН, В. Документы следует анализировать. ВЛ, 1967, № 7, стр. 193, 194–195.

ВДОВИН, В. Есенин разговаривает о литературе. /Рец. на кн.: Сергей Есенин. Отчее слово. М, 1968/. ВЛ, 1969, № 1, стр. 222.

*ВЕНГРОВ, Н. Н. Клюев. Мирские думы. /Рец./. СМ, 1916, № 2, отд. И. стр. 160.

ВЕНГРОВ, Н. М. В. Исаковский. В кн.: История русской советской литературы в 3 ТТ., т. 2, АН СССР, 1960, стр. 370; ИЗД. 2-е, в 4 ТТ., Нк, т. 2, 1967, стр. 427.

ВЕРЖБИЦКИЙ, Н. Встречи с Сергеем Есениным. 3, 1958, № 2, стр. 176.

*ВЕРНЫЙ, Фома. «Красный Звон»/Рец./. «Знамя Труда», 3 марта 1918.

*ВЕТРИНСКИЙ, Ч. /Чешихин, В./. Н. Клюев. Сосен перезвон. Изд. 2-е. — Лесные были. /Рец./. BE, 1913, № 4, стр. 385–386.

*ВИТМАН, А., Н. ПОКРОВСКАЯ (Хаимович), М. ЭТТИНГЕР. Восемь лет русской художественной литературы. (1917–1925). /Библиографический указатель/. ГИЗ, 1926.

БИТОВ, Н. Проблемы современной русской литературы. Пс, № 12, 21 марта 1948.

ВЛАДИСЛАВЛЕВ, И. Русские писатели. /Библиографический указатель/. Изд. 4-е, ГИЗ, 1924, стр. 172.

*ВЛАДИСЛАВЛЕВ, И. Литература великого десятилетия. (1917–1927). Т. 1 /библиографический указатель/, ГИЗ, 1928, стр. 128–129.

*ВОЙТОЛОВСКЙЙ, Л. Парнасские трофеи. Николай Клюев. Сосен перезвон. — Лесные были. /Рец./. «Киевская Мысль», № 149, 31 мая 1913.

ВОЙТОЛОВСКЙЙ, Л. Предисловие и примечания к кн.: Революционная Поэзия. Чтец-декламатор. Сост. Л. Н. Войтоловский, УкрГИЗ, 1923, стр. 2, 365.

*ВОЛКОВ, А. Поэзия русского империализма. ГИХЛ, 1935, стр. 155–156, 157–158.

ВОЛКОВ, А. Знаменосцы безыдейности. (Теория и поэзия акмеизма). 3, 1947, № 1, стр. 179.

*ВОЛКОВ, А. Русская литература XX века. Дооктябрьский период. Учпедгиз, 1957, стр. 252; — изд. 2-е, «Просвещение», М, 1964, стр. 412–413; — изд. 4-е, «Просвещение», М, 1966, стр. 426–427.

ВОЛКОВ, А. А. М. Горький и литературное движение советской эпохи. СП, 1958, стр. 97.

ВОЛЬПЕ, Ц. О письмах Александра Блока к Е. П. Иванову. Вст. ст. в кн.: Письма Александра Блока к Е. П. Иванову. АН СССР, 1936, стр. 19.

ВОЛЬПИН, В. С. Фомин. Москва 1920 г. /Рец./. ПиР, 1921, № 1, стр. 148.

*В/ольский/, А. Н. Клюев. Четвертый Рим. /Рец./. Н, 13 мая, 1922.

ВОРОНСКИЙ, А. Об отошедшем. КН, 1926, № 1, стр. 228.

ВОРОНСКИЙ, А. Памяти о Есенине. КН, 1926, № 2, стр. 209.

ВОРОНСКИЙ, А. Литературные записи. Изд. «Круг», М, 1926.

ВОРОНСКИЙ, А. Литературные портреты. Т. 2. Изд. «Федерация», М, 1929.

ВЫГОДСКИЙ, Д. С. Клычков. Гость чудесный. — Домашние песни. /Рец./. КиР, 1923, № 4 (28), стр. 72.

ВЫХОДЦЕВ, П. Русская советская поэзия и народное творчество. АН СССР, 1963, стр. 18, 34, 43, 49, 52, 58, 59–66, 74, 85, 145, 151, 162, 163, 173–174, 175, 176, 180, 189, 203, 206, 207–208, 221, 223, 225, 235–236, 237–238.

ВЫХОДЦЕВ, П. Субъективное и объективное в литературе. В кн.: Время. Пафос. Стиль. Художественные течения в современной советской литературе. Под ред. В. В. Бузник и В. А. Ковалева. Нк, 1965, стр. 62.

ВЫХОДЦЕВ, П. Поэты и время. ГИХЛ, 1967, стр. 150, 151, 157.

ГАБО, В. М. Рыбникова. Изучение родного языка. Вып. 1. Минск, 1921. /Ред./. КиР, 1923, № 2 (26), стр. 29–30.

ГАЕВ, А. Об утерянном кольце. «Литературный Современник», альм., Мн, 1954, стр. 175.

ГАЙСАРЬЯН, С. Сергей Есенин. Вст. ст. в кн.: Сергей Есенин. Стихотворения и поэмы. БПм, I960, стр. 43.

ГАЙСАРЬЯН, С. Примечания. В той же кн., стр. 402, 408.

ГАЙСАРЬЯН, С. Есенин. КЛЭ, т. 2, 1964, столб. 897.

ГАПАНОВИЧ, И. А. А. Волков. Русская литература XX века. /Рец./. «Ученые Записки Ин-та по изучению СССР», т. 1, Мн, 1963, стр. 186.

ГВОЗДЕВ, А. и Адр. ПИОТРОВСКИЙ. Петроградские театры в эпоху военного коммунизма. В кн.: История советского театра. Т. 1. 1917–1921. ЛенГИХЛ, 1933, стр. 120, 245.

ГЕССЕН, В. Из воспоминаний. Мс, № 9, 1962, стр. 354.

ГИЗЕТТИ, А. Стихия и творчество. «Мысль», кн. 1. Изд. «Революционная Мысль», П, 1918, стр. 235, 244–245.

ГИППИУС, В. Встречи с Блоком. «Ленинград», 1941, № 3. Перепеч. В его кн. От Пушкина до Блока. Нк, 1966, стр. 337.

ГИППИУС, 3. Синяя книга. Петербургский дневник. 1914–1918. Белград, 1929, стр. 71.

ГИППИУС, 3. Судьба Есенина. РМ, 9 января 1958.

ГЛИНКА, Гл. На путях в небытие. НЖ, № 35, 1953, стр. 143–144.

ГЛИНКА, Гл. На перевале. Вст. ст. в кн.: На перевале. Сборн. под ред. Гл. Глинки. ИнЧ, 1954, стр. 33.

ГОЛЛЕРБАХ, Э. Старое и новое. Заметки о литературном Петербурге. НРК, 1922, № 7, стр. 5.

*ГОЛУБКОВ, В., Б. ДАНКОВ и др. Писатели-современники. ГИЗ, 1925; Изд. 2-е, 1927, стр. 235–240.

ГОРБАЧЕВ, Г. Очерки современной русской литературы. ЛенГИЗ, 1924; изд. 2-е: «Современная русская литература». Изд. «Прибой», Л. 1929.

ГОРБОВ, Я. Литературные заметки: Б. Филиппов. Кочевья. /Рец./. В, № 149, 1964, стр. 145.

*ГОРОДЕЦКИЙ, С. Николаю Клюеву. Стихи («Как воду чистую ключа кипучего»). «Новая Земля», 1912, № 9-10, стр. 5.

ГОРОДЕЦКИЙ, С. Некоторые течения в современной русской поэзии. А, 1913, № 1, стр. 47.

ГОРОДЕЦКИЙ, С. Воспоминания о Блоке. ПиР, 1922, № 1, стр. 84–85.

ГОРОДЕЦКИЙ, С. Обзор областной поэзии. ПиР, 1922, № 5, стр. 48.

*ГОРОДЕЦКИЙ, С. О Сергее Есенине. НМ, 1926, № 2; перепеч. (по рукописи) — ВСЕ, 1965, стр. 167, 168–170, 173.

ГОРОДЕЦКИЙ, С. Памяти Есенина. Речь на вечере памяти поэта. Е, 1926.

ГОРОДЕЦКИЙ, С. Мой путь. В кн.: Советские писатели. Автобиографии. Т. 1, ГИХЛ, 1959, стр. 326; перепеч. в кн.: Сергей Городецкий. Стихи. ГИХЛ, 1966, стр. 13.

ГОРЬКИЙ, М. Сергей Есенин. КГв, 5 марта 1927; перепеч.: Собр. соч. в 30 тт., ГИХЛ, т. 17, 1952; ВСЕ, стр. 333.

ГОРЬКИЙ, М. Заключительная речь на 1-м всесоюзном съезде советских писателей, 1 сентября 1934 года. — Собран, соч. в 30 тт., ГИХЛ, т. 27, 1953, стр. 349.

ГОРЬКИЙ, М. Письмо к Д. Семеновскому, 1913. Собр. соч. в 30 тт., ГИХЛ, т. 29, 1955, стр. 315.

ГОРЬКИЙ, М. Письмо к А. П. Чапыгину (конец июля — начало августа 1926). ЛН, т. 70 — «Горький и советские писатели. Неизданная переписка», 1963, стр. 648.

ГОРЬКИЙ, М. Письмо к А. Я. Цинговатову (20 сентября 1926). Там же, стр. 625.

*ГРАБАРЬ, Иг. Портрет Клюева. В кн.: О. И. Подобедова. Игорь Эммануилович Грабарь. Жизнь и творческая деятельность. Изд. «Советский Художник», М, 1964, стр. 232 (воспроизведение портрета).

ГРЕБЕНЩИКОВ, М. Непогребенные мертвецы. «Комсомольская Правда», 1930, № 56, 8 марта.

ГРЕЧНЕВ, В. История русской советской литературы. /Рец. на кн.: «История русской советской литературы», тт. 1-й, 1958, 1963/. РЛ, 1965, № 1, стр. 214.

ГРЖИМАЙЛО, К. Достопримечательная переписка. Пс, № 25, 23 июня 1957, стр. 7.

ГРИНБЕРГ, И. Пути советской поэзии. ГИХЛ, 1968, стр. 28, 31.

*/ГРИНБЕРГ, Р./. /Вступление к альм. «Воздушные Пути», V/ «Воздушные Пути», альм. V. Ред. — изд. Р. Н. Гринберг, НИ, 1967, стр. 4.

ГРОССМАН, Л. Крепостные поэты. НМ, 1925, № 1.

ГРОТ, Е. Предчувствия Блока. НРС, 12 декабря 1964.

ГРОТ, Е. Блок и Россия. НРС, 22 октября 1967.

ГРУЗДЕВ, И. Русская поэзия 1918–1923 гг. (К эволюции поэтических школ). КиР, 1923, № 3 (27), стр. 36, 37.

ГРУЗИНОВ, И. «Конь». Анализ образа. «Гостиница для Путешествующих в Прекрасном», № 4, 1924.

ГРУЗИНОВ, И. Есенин разговаривает о литературе и искусстве. Изд. Всероссийского Союза Поэтов, М, 1927 (первой, в альм. «Сегодня», I, изд. «Сегодня», М, 1926), стр. 19–20; перепеч.: ВСЕ, 1965, стр. 285.

Г/уль, Р./. «Из новых поэтов» /Рец./. Нл, 9 декабря 1923, стр. 6.

*/Гуль, Р./. /Заметка о «Заозерьи» и «Плаче о Есенине»/. НЖ, № 35, 1953, стр. 113.

*ГУЛЬ, Р. Н. А. Клюев. Предисловие к кн.: Н. Клюев. Плач о Есенине. Изд. «Мост», НИ, 1954, стр. 5–6.

*ГУЛЬ, Р. Н. Клюев. Полное собрание сочинений в 2 тт. /Рец./. НЖ, № 38, стр. 290–293.

ГУЛЬ, Р. Победа Пастернака. НЖ, № 55, 1958, стр. 126.

ГУЛЬ, Р. Ценные книги. НЖ, № 73, 1963, стр. 125.

ГУЛЬ, Р. «Реквием» Анны Ахматовой. НЖ, № 77, 1964, стр. 29l.

ГУЛЬ, Р. Двадцать пять лет. НЖ, № 87, 1967, стр. 15.

*ГУМИЛЕВ, Н. Н. Клюев. Сосен перезвон. /В своди, рец./. А, 1912, № 1, стр. 70–71. Перепеч. в его кн.: Письма о русской поэзии. Изд. «Мысль», Пг, 1923, стр. 134; Н. Гумилев. Собр. соч. в 4 тт., под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова, т. 4, изд. В. П. Камкина, Вш, 1968, стр. 281–283.

*ГУМИЛЕВ, Н. Н. Клюев. Братские песни. /В сводн. рец./. А, 1912, № 6, стр. 53. Перепеч. в его кн.: Письма о русской поэзии, 1923, стр. 150; В Собр. соч., Т. 4, 1968, стр. 298–300.

ГУСЕВ, В. 3. Д. Бухарова. Заметка в кн.: Песни и романсы русских поэтов. БП, 1965, стр. 899.

*ГУСМАН, Б. Николай Клюев. В кн.: Б. Гусман. Сто поэтов. Изд. «Октябрь», Тверь, 1923, стр. 132–136.

ДЕЕВ-ХОМЯКОВСКИЙ, Г. Правда о Есенине. НЛП, 1926, № 4.

ДЕМЕНТЬЕВ, А. /Вст. ст. к/ Примечаниям. СЕ 2, т. 2, 1966, стр. 257, 259.

ДЕМЕНТЬЕВ, А., Н. ДИКУШИНА. Пройденный путь. (К 40-летию журнала «Новый Мир»). НМ, 1965, № 1, стр. 244.

ДЕСНИЦКИЙ, В. Социально-психологические предпосылки творчества А. Блока. Вст. ст. в кн.: Письма Александра Блока к родным, т. 2. Ас, 1932, стр. 9, 27, 37.

*ДИКМАН, Н. Примечания. Бл, т. 8, 1963, стр. 587, 588, 593, 594, 611.

ДИКУШИНА, Н. Литературные журналы 1917–1929 гг. В кн.: История русской советской литературы в 3 тт., т. 1, АН СССР, 1958, стр. 500.

ДИКУШИНА, Н. Журналистика и критика 20-х гг. В кн.: История русской советской литературы в 4 тт., изд. 2-е, т. 1, Нк, 1967, стр. 621, 625.

ДИКУШИНА, Н., А. СИНЯВСКИЙ, С. АЛЛИЛУЕВА, Л. ШВЕДОВА и др. Хроника, в кн.: История русской советской литературы в 3 тт., т. 1, АН СССР, 1958, стр. 532, 549, 572.

*ДИНЕРШТЕЙН, Е. Примечания. СЕ, 1962, стр. 304, 314, 318–319, 322, 324–325, 328, 330, 331–333, 335, 341, 342–343, 344–345, 347, 348–349, 350–351.

ДОБРЫНИН, М. Иванов-Разумник. ЛЭ, т. 4, 1930.

*ДОРОГОЙЧЕНКО, А. Пути крестьянской художественной литературы. В сборн. Пути крестьянской литературы. Изд. «Московский Рабочий», М-Л, 1929.

ДРУГОВ, Б. Орешин. ЛЭ, т. 8, 1934.

ДРУЗИН, В. Сергей Есенин. 3, 1926, № 2, стр. 209–210, 215–216.

ДРУЗИН, В. Сергей Есенин. Изд. «Прибой», Л, 1926.

ДРУЗИН, В. О поэзии Николая Тихонова. 3, 1928, № 10, стр. 160.

ДРУЗИН, В. Стиль современной литературы. Изд. «Красной Газеты», Л, 1929.

ДРУЗИН, В. Двадцатые годы. ЛГ, 6 июля 1957.

ДУКЕЛЬСКИЙ, В. Бунин. «Современник», Торонто, № 13, 1966, стр. 76–77.

ДУКОР, И. Борьба за поэзию. ПиР, 1929, № 8, стр. 33.

ДЫМШИЦ, А. Поэзия русского империализма. «Резец», Л, 1936, № 5, стр. 24.

ДЫМШИЦ, А. Сергей Есенин. В кн.: Сергей Есенин. Стихотворения и поэмы. БП, 1956, стр. 9, 11, 13, 14, 15–16, 24.

ДЫМШИЦ, А. Примечания. В той же кн., стр. 403, 404, 407, 413.

ДЫМШИЦ, А. Звенья памяти. Портреты и зарисовки. СП, 1968 («О Маяковском»), стр. 21.

ДЫМШИЦ, А. В той же кн.: «Окно на крышу и огромный мир», стр 377 (первой. ВЛ, 1967, № 12, стр. 158).

ДЫННИК, В. Из литературы о Есенине. КН, 1926, № 6, стр. 221.

ДЫННИК, В. Право на песню. КН, 1926, № 12.

ЕВГЕНЬЕВ, Е. Сраженный пулей чекиста. Пс, № 49, 9 декабря 1956, стр. 8.

ЕВГЕНЬЕВ-МАКСИМОВ, В. Очерк истории новейшей русской литературы. ГИЗ, 1925; изд. 3-е, ГИЗ, 1927.

ЕЖОВ, И. Революционная русская поэзия XX века. В кн.: И. С. Ежов и Е. И. Шамурин. Русская поэзия XX века. Антология русской лирики от символистов до наших дней. Изд. «Новая Москва», М, 1925, стр. XLIII, XLVI.

ЕЛАГИН, Ю. Темный гений. (Всеволод Мейерхольд). ИиЧ, 1955, стр. 207.

*ЕСЕНИН, С. Николаю Клюеву («О Русь, взмахни крылами»). Ск. сборн. 2, 1918; СЕ 2, Т. 1, 1966, стр. 291–293.

*ЕСЕНИН, С. О муза, друг мой гибкий. Стихи. В его кн.: Преображение. Изд. Московской трудовой артели художественного слова, М, 2-й год I века (1918). СЕ 2, т. 2, 1966, стр. 30–31.

*ЕСЕНИН, С. Клюеву («Теперь любовь моя не та»). «Конница Бурь», М, 1920, № 2; СЕ 2, т. 2, 1966, стр. 72.

*ЕСЕНИН, С. На Кавказе. Стихи. «Заря Востока», Тифлис, 19 сентября 1924; СЕ 2, т. 3, 1967, стр. 29.

ЕСЕНИН, С. Отчее слово. (По поводу романа А. Белого «Котик Летаев»). «Знамя Труда», 5 апреля 1918; СЕ, 1962, стр. 65, 66.

*ЕСЕНИН, С. Ключи Марии. Изд. Московской трудовой артели художников слова, М, 1920; СЕ, 1962, стр. 27, 28, 47–48, 51–52.

ЕСЕНИН, С. Дама с лорнетом. Вроде письма. СЕ, 1962, стр. 83, 84.

ЕСЕНИН, С. /Автобиография/. НРК, 1922, № 5; перепеч. СЕ, 1962, стр. 9.

ЕСЕНИН, С. Автобиография. «Красная Нива», М, 1926, № 2, 10 января. Перепеч. СЕ, 1962, стр. 12.

ЕСЕНИН, С. Автобиография. ДП, 1956, стр. 121; перепеч. СЕ, 1962, стр. 17.

ЕСЕНИН, С. О себе. «Вечерняя Москва», 6 февраля 1926; перепеч. СЕ, 1962, стр. 21, 22.

ЕСЕНИН, С. Нечто о себе. Hal, 1960, стр. 33–34; На2, 1965, стр. 32; перепеч. СЕ, 1962, стр. 24.

*ЕСЕНИН, С. Письмо к Клюеву, 24 апреля 1915. РЛХ, 1958, № 2, стр. 157–158; Hal, 1960, стр. 34; На 2, 1965, стр. 32; СЕ, 1962, стр. 114.

*ЕСЕНИН, С. Письмо к В. С. Чернявскому, июнь-июль 1915. СЕ, 1962, стр. 117–118.

*ЕСЕНИН, С. Письмо к Клюеву, июль-август 1916. РЛХ, 1958, № 2, стр. 159; СЕ 1962, стр. 121–122.

ЕСЕНИН, С. Письмо к Л. Н. Андрееву, 20 октября 1916. СЕ, 1962, стр. 122.

ЕСЕНИН, С. Письмо к М. В. Аверьянову, 1916. СЕ, 1962, стр. 124.

*ЕСЕНИН, С. Письмо к А. В. Ширяевцу, 24 июня 1917. СЕ, 1962, стр. 128.

*ЕСЕНИН, С. Письмо к Р. В. Иванову-Разумнику, конец 1917-янв. 1918. РЛХ, 1958, № 2, стр. 161–163; частично — в ст.: А. Жаворонков. Два письма Сергея Есенина. НМ, 1957, № 5, стр. 273; СЕ, 1962, стр. 129–130.

*ЕСЕНИН, С. Письмо к Р. В. Иванову-Разумнику, 30 сентября 1918. СЕ, 1962, стр. 132.

*ЕСЕНИН, С. Письмо к А. В. Ширяевцу, 26 июня 1920. «Горьковская Коммуна», Горький, 19 мая 1959; перепеч. ДП, 1962, стр. 279; СЕ, 1962, стр. 137–138.

*ЕСЕНИН, С. Письмо к Р. В. Иванову-Разумнику, 4 декабря 1920. Отрывок — РЛХ, 1958, № 2, стр. 164; полностью — СЕ, 1962, стр. 142.

*ЕСЕНИН, С. Неотправленное письмо к Р. В. Иванову-Разумнику, начало мая 1921. КН, 1926, № 2, стр. 203–205; РЛХ, 1958, № 2, стр. 162; СЕ, 1962, стр. 145–149.

*ЕСЕНИН, С. Письмо к Клюеву, декабрь 1921. РЛХ, 1958, № 2; СЕ, 1962, стр. 150.

*ЕСЕНИН, С. Письмо к Р. В. Иванову-Разумнику, 6 марта 1922. Отрывок: РЛХ, 1958, № 2, стр. 167; полностью: СЕ, 1962, стр. 151–152.

*ЕСЕНИН, С. Письмо к Клюеву, 5 мая 1922. РЛХ, 1958, № 2, стр. 166–167; СЕ, 1962, стр. 154–156.

*ЕСЕНИН, С. /Надпись на книге, подаренной А. В. Ширяевцу/. КН, 1926, № 2, стр. 206.

*ЕСЕНИН, С. С. КЛЫЧКОВ, С. КОНЕНКОВ, П. ОРЕШИН. В Московский Пролеткульт. Заявление. СЕ, 1962, стр. 235.

*ЕСЕНИН, С. Отчее слово. (Писатели о творчестве). Изд. «Советская Россия», М, 1968, стр. 19, 20, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 74, 87, 90, 105, 125, 127, 128, 129, 131.

ЕСЕНИНА А., Е. ЕСЕНИНА, К. ЗЕЛИНСКИЙ, А. КОЗЛОВСКИЙ, С. КОШЕЧКИН, Ю. ПРОКУШЕВ. Примечания в кн. ВСЕ, 1965, стр. 499, 500, 501, 508.

ЕСЕНИНА, Е., Ю. ПРОКУШЕВ. Примечания. СЕ 2, т. 1, 1966, стр. 392–393.

*ЖАВОРОНКОВ, А. Два письма Сергея Есенина. НМ, 1957, № 5, стр. 273–274.

ЖДАНОВ, Н. Заметки о современной поэзии. 3, 1940, № 1, стр. 157.

*ЗАБЕЖИНСКИЙ, Г. О судьбах поэтов. НРС, 27 января 1952.

ЗАБЕЖИНСКИЙ, Г. О Сергее Клычкове. НЖ, № 29, 1952, стр. 141, 142.

ЗАБЕЖИНСКИЙ, Г. Мысли о русском футуризме. НРС, 5 декабря 1954.

ЗАБЕЖИНСКИЙ, Г. О «Мостах» через пропасть. Г, № 42, 1959, стр. 245.

ЗАБЕЖИНСКИЙ, Г. О творчестве и личности Сергея Есенина. Мс, № 4, 1960, стр. 297, 303–304, 305.

З/авалиши/н, В. К 75-летию Марины Цветаевой. НРС, 14 января 1968.

ЗАВАЛИШИН, В. Творчество С. Есенина. В кн.: С. Есенин. Избр. произведения, т. 1, Регенсбург, 1946, стр. 10.

ЗАВАЛИШИН, В. Советские цензоры за работой. «Народная Правда», Пар, № 11–12, 1950, стр. 26.

ЗАВАЛИШИН, В. Трагедия Эйзенштейна. «Народная Правда», Пар, № 15, 1951, стр. 25.

ЗАВАЛИШИН, В. Есенин и Маяковский. «Литературный Современник», Мн, № 1, 1951, стр. 82.

ЗАВАЛИШИН, В. Поэт П. Васильев и Н. И. Бухарин. «На рубеже», Пар, 1952, № 3–4.

ЗАВАЛИШИН, В. Предисловие. В кн.: Г. Иванов. Петербургские зимы. Изд. 2-е, ИиЧ, 1953, стр. 13.

ЗАВАЛИШИН, В. Сергей Эйзенштейн. НРС, 5 апреля 1953.

*ЗАВАЛИШИН, В. Плач о Есенине. НРС, 11 апреля 1954.

*ЗАВАЛИШИН, В. Николай Клюев. НРС, 15 августа 1954.

ЗАВАЛИШИН, В. Лучший рождественский подарок. НРС, 27 декабря 1959.

ЗАВАЛИШИН, В. Николай Заболоцкий. НЖ, № 58, 1959, стр. 128.

ЗАВАЛИШИН, В. Есенин и судьбы крестьянской поэзии. НРС, 27 января

1963.

*ЗАВАЛИШИН, В. Темы, которые все еще под опалой. НРС, 24 декабря 1963.

ЗАВАЛИШИН, В. Заметки о технике и культуре. НРС, 30 августа 1964.

ЗАВАЛИШИН, В. Встречи со слушателями. КРС, № 182, 21 апреля 1967, стр. 6.

ЗАВАЛИШИН, В. Об антологии новой русской поэзии. НРС, 4 июня 1967.

ЗАВАЛИШИН, В. Сергей Городецкий. НРС, 20 августа 1967.

ЗАМАНСКИЙ, Л. Пятьдесят лет советской поэзии. (Рец. на кн.: П. Выходцев. Поэты и время. 1967). МГ, 1968, № 7, стр. 306.

ЗАМЯТИН, Е. Я боюсь. «Дом Искусства», П, № 1, 1921, стр. 44; перепеч. в его кн.: Лица. МЛС, 1967, стр. 187.

ЗАМЯТИН, Е. Современная русская литература. Г, № 32, 1956/1957/, стр. 93, 97, 99.

ЗАРЕНДА, Ю. Певец русских просторов. «Отчизна», ежемесячн. прилож. к газ. «Голос Родины», М-Б, 1965, № 10 (24), стр. 8.

ЗЕЛИНСКИЙ, К. На великом рубеже. (1917–1920 годы). Знм, 1957, № 10, стр. 183.

*ЗЕЛИНСКИЙ, К. Ня рубеже двух эпох. Литературные встречи 1917–1920 гг. СП, 1959, стр. 13, 110, 192, 195, 198, 200–203, 219–220, 224.

ЗЕЛИНСКИЙ, К. Сергей Александрович Есенин. Вст. ст. в кн. СЕ 2, т. 1, 1966, стр. 26, 27, 51.

ЗЕЛИНСКИЙ, К. Сергей Есенин. В кн.: История русской советской литературы в 4 тт., т. 1, изд. 2-е, Нк, 1967, стр. 526, 528, 530.

ЗЕМСКОВ, В. А. Блок и С. Есенин. «Огонек», 1955, № 48, стр. 26.

ЗЕМСКОВ, В. Итоги юбилея. ВЛ, 1966, № 8, стр. 200–201.

ЗЕМСКОВ, В. «Изборник» Александра Блока. ВЛ, 1968, № 2, стр. 248.

ЗЕНКЕВИЧ, М. Дм. Семеновский. Мир — хорош. /Рец./. ПиР, 1928, №.1. стр. 184. *

ЗУНДЕЛЕВИЧ, Я. С. Клычков. Гость чудесный. /Рец./. ПиР, 1923, № 5, стр. 283.

ИВАНОВ, Вас. О литературных группировках и течениях 20-х годов. Знм, 1958, № 5, стр. 196–197.

ИВАНОВ, Вас. Формирование идейного единства советской литературы. ГИХЛ, 1960.

ИВАНОВ, Г. Стихи в журналах 1912 года. А, 1913, № 1, стр. 76.

*ИВАНОВ, Г. Петербургские зимы. Изд. «Родник», Пар, 1928, стр. 83–84, 158–159; 2-е изд. ИиЧ, 1953.

*ИВАНОВ, Г. Есенин. Вст. ст. в кн.: Сергей Есенин. Стихотворения. Изд. «Возрождение», Пар, /1951/, стр. 8–9, 15, 16, 17–19, 25–27.

*ИВАНОВ, Ф. Мужицкая Русь. «Голос России», 20 июля 1921.

*ИВАНОВ, Ф. Красный Парнас. «Русское Универсальное Изд-во», Б,1922.

ИВАНОВ-РАЗУМНИК, Р. Русская литература в 1912 году. Зв, 1913, № 1, стр. 60–61.

*ИВАНОВ-РАЗУМНИК, Р. «Природы радостный причастник». (Поэзия Н. Клюева). 3, 1914, отд. III, стр. 45–49; перепеч. в его кн.: Творчество и критика. Изд. «Колос», П, 1922, стр. 196–200.

*ИВАНОВ-РАЗУМНИК, Р. Земля и железо. (Литературные отклики). /«Мирские думы»/. «Русские Ведомости», 6 апреля 1916.

*ИВАНОВ-РАЗУМНИК, Р. Поэты и революция. Ск, сборн. 2, 1918, стр. 1–3; перепеч. в альм. «Красный Звон», 1918.

ИВАНОВ-РАЗУМНИК, Р. Изысканный жирафф. «Знамя», Б, № 1, 1921, стр. 27.

ИВАНОВ-РАЗУМНИК, Р. Владимир Маяковский. («Мистерия» или «Буфф»?). Изд. «Скифы», Б, 1922. Первой, в сборн. Искусство старое и новое", I, под ред. К. Эрберга, изд. «Алконост», П, 1921, стр. 71–72.

*ИВАНОВ-РАЗУМНИК, Р. Три богатыря. «Летопись Дома Литераторов», 1922, № 3, стр. 5.

*ИВАНОВ-РАЗУМНИК, Р. Русская литература от 70-х гг. до наших дней. Изд. «Скифы», Б, 1923.

*ИВАНОВ-РАЗУМНИК, Р. Николай Клюев. В его кн.: Писательские судьбы. Изд. Литературного Фонда (стеклографическое), НИ, 1951, стр. 3, 24, 34–38, 51.

ИВАНОВ-РАЗУМНИК, Р. Тюрьмы и ссылки. ИиЧ, 1953, стр. 89, 102, 177, 270.

ИВАСК, Ю. Вл. Марков. Приглушённые голоса. /Рец./. О, № 1, 1953, стр. 199–200.

*ИВАСК, Ю. Клюев (1887–1937). О, № 2, 1953, стр. 81–87.

*ИВАСК, Ю. Н. Клюев. Поли. собр. соч. /Рец./. О, № 4, 1955, стр. 104.

ИВНЕВ, Р. Об Есенине. САЕ, 1926, стр. 16, 18, 19.

*И/змайлов/, А. Н. Клюев. Медный кит. /Рец./. «Вестник Литературы». 1919, № 5, стр. 8.

ИЗРЯДНОВА, А. Воспоминания. ВСЕ, 1965, стр. 101.

ИЛЬИН, В. Нашествие внутреннего варвара, красная обломовщина и предчувствие второго возрождения. Пастернак. В, № 149, 1964, стр. 75.

*ИНОКОВ, А. /Инн. Оксенов/. «Медный Кит». /Рец./. «Пламя», Пг, 1919, № 38.

ИНОКОВ, А. Литературный год. КГ, 31 декабря 1922.

*ИСБАХ, И. Н. Клюев. Ленин. /Рец./. «Книгоноша», 1924, № 4, стр. 9.

ИСКОНА. В хвост и в гриву. Поэзия и реклама. «Гостиница для Путешествующих в Прекрасном», № 4, стр. 9. К., Р. Полонский, Вячеслав. ЛЭ, т. 9, 1935, столб. 63.

КАЗАНСКИЙ, В. /В. Завалишин/. Жизнь и творчество С. Есенина. Вст. ст. в кн.: С. Есенин. Избр. стих. Изд. «Культура», Рига, 1944.

*КАЗАНСКИЙ, В. Николай Клюев. «Воля Народа», Б, 1944, № 3.

*КАЛАГИНОВ, К. Поэзия Клюева. «Русская Жизнь», альм., вып. 2-й. Изд. «Русская Жизнь», Харбин, 1922.

КАЛИНИН, Ф. По поводу литературной формы. «Грядущее», 1918, № 1, стр. 3.

"КАМЕНЕВ, Ю. Литературные беседы. Н. Клюев. «Звезда», 1912, № 10.

КАМЕНЬ, Е. Профессионалы. «Книжный Угол», изд. «Очарованный Странник», Пг, 1918, № 3, стр. 17.

КАСТОРСКИЙ, С. Горький и Бунин. 3, 1956, № 3, стр. 147.

КАЦМАН, Е. Поездка к Репину в 1926 году. В кн.: Репин. АН СССР, 1949, стр. 310.

КИРИЛЛОВ, В. Встречи с Есениным. САЕ, 1926, стр. 172, 177.

*КИРИЛЛОВ, В. Николай Клюев. Стихи. В его кн.: Голубая страна. ГИЗ, 1927, стр. 23–24.

КИРШОН, В. Сергей Есенин. Изд. «Прибой», Л, 1926.

*КИСЕЛЕВ, А. Мессианство в русской поэзии. «Путь», М, 25 марта и 1 апреля 1921.

КИСИН, Б. Антихрист. ЛЭ, т. 1, 1929, столб. 179–180.

КИСИН Вен. Октябрь в отражениях современной литературы. «Из недр земли», сборник. ГИЗ, Рязань, 1922.

*КЛЕЙНБОРТ, Л. Поэты-пролетарии о войне. СМ, 1916, № 3.

*КЛЕЙНБОРТ, Л. Очерки народной литературы (1880–1923). Беллетристы. Факты. Наблюдения. Характеристики. Изд. «Сеятель», Л, 1924.

КЛЕЙНБОРТ, Л. Встречи. ВСЕ, 1965, стр. 131–132.

КЛЕНОВСКИЙ, Д. Казненные молчанием. Г, № 23, 1954, стр. 105,

КНИГОЧИЙ /Н. Нароков/. Шестьдесят страничек (Б. Филиппов. Кочевья. — Рец.). «Русская Жизнь», Сан-Франциско, 24 апреля 1964.

КНИПОВИЧ, Е. А. Блок в дневниках. ПиР, 1929, № 2–3, стр. 99.

*КНЯЗЕВ, В. Ржаные апостолы. (Клюев и клюевщина). Изд. «Прибой», Пг, 1924, 144 стр.

*КОВАЛЕВ, А. Клюев. КЛЭ, т. 3, 1966, столб. 607–608.

КОВАЛЕНКОВ, А. Письмо старому другу. Знм, 1957, № 7, стр. 171; перепеч. в его кн.: Хорошие, разные… Литературные портреты. Изд. «Московский Рабочий», М, 1966, стр. 22.

КОВАРСКИЙ, Н. На знакомые темы. ЛС, 1933, № 1, стр. 141.

КОГАН, П. Поэзия. (1917-Х-1927). КН, 1927, № 11, стр. 193, 197.

КОГАН, П. Литература великого десятилетия. М, 1927.

*КОЗЛОВСКИЙ, А. Примечания. СЕ, 1962, стр. 267–268, 271, 274–275, 277.

*КОЛБАСИНА, О. Н. Клюев. Сосен перезвон. /Рец./. Зв, 1912, № 3, стр. 343.

КОМАНОВСКИЙ, Б. «Знамя». КЛЭ, т. 2, 1964, столб. 1029.

КОРЖАН, В. К вопросу об изучении фольклоризма Есенина. РЛ, 1965, № 2, стр. 272.

*КОРОЛЕВ, В. Русское стихотворчество XX века. Неокрестьянская поэзия. «Корабль», Калуга, 1922, № 5–6.

КОРЯКОВ, М. Великий перелом. НЖ, № 31, 1952, стр. 116.

*КОСМАН, А. Комментарии. В кн.: Письма Александра Блока к Е. П. Иванову. АН СССР, 1936, стр. 124–125.

КОШЕЧКИН, С. Примечания. СЕ 2, т. 3, 1967, стр. 326.

КОШЕЧКИН, С. и Ю. ПРОКУШЕВ. Слово о Есенине. ВСЕ, 1965, стр. 11.

КРАВЦОВ, Н. Есенин и народное творчество. «Художественный Фольклор», 1929, № 4–5.

КРАЙНИЙ, Антон /3. Гиппиус/. Журнальная беллетристика. РМс, 1913, № 4, стр. 24, 26.

*КРАЙСКИЙ, А. «Медный Кит». /Рец./. «Пламя», Пг, 1919, № 38, 26 января, стр. 15–16.

КРАСИЛЬНИКОВ, В. Почти пустое место. (Литература об Есенине). НЛП, 1927, № 1, стр. 75.

КРАСНОЩЕКОВА, Е. В процессе роста. НМ, 1967, № 4, стр. 253.

*КРЕЧЕТОВ, С. Н. Клюев. Сосен перезвон. /Рец./. «Утро России», 6 января 1912.

КУБИКОВ, И. «Творчество», № 1–3, 1921. /Рец./. ПиР, 1921, № 2, стр. 227.

КУВАНОВА, Л. Примечания. СЕ 2, т. 2, 1966, стр. 270–271.

КУЗМИН, М. Парнасские заросли. «Завтра», сборн. под ред. Е. Замятина, М. Кузмина и М. Лозинского. Изд. «Петрополис», Б, 1923, стр. 116, 119.

*КУЗЬКО, П. Поэты из народа. «Кубанская Мысль», Екатеринодар, 29 ноября 1915.

КУЗЬКО, П. Есенин, каким я его знал. ВСЕ, 1965, стр. 210.

КУЗЬМИН, М., В. СЕРГЕЕВ. Фальшивая схема и неопровержимые факты. ВЛ, 1969, № 4, стр. 102.

КУЛИНИЧ, А. Очерки по истории русской советской поэзии 20-х годов. Изд. Киев. Ун-та, К, 1958, стр. 28, 143–144.

КУЛИНИЧ, А. Сергей Есенин. Критико-биографический очерк. Изд. Киевского Ун-та, К, 1959, стр. 4, 9, 10, 11, 34–36, 78.

*КУЛИНИЧ, А. Новаторство и традиции в русской советской поэзии 20-х годов. Изд. Киевского Ун-та, К, 1967, стр. 53, 72, 74–76, 77, 81, 106–107, 162, 254, 265.

К/ультск/ИЙ, П. Революционная Поэзия. Чтец-декламатор. /Рец./. Гн, № 8, 1923.

КУПРИЯНОВСКИЙ, П. О «Литературных записях» Д. Фурманова. ВЛ, 1965, № 6, стр. 172, 175.

*КУСИКОВ, А. Битюг. («Львиный Хлеб. Книга старательных пророчеств»), Нпр, № 34, 7 мая 1922, стр. 6–7. Л. С. Есенин. «Знамя Борьбы», Б, № 16–17, 1926.

ЛАВРОВА, К. У книжной витрины «Круга». Гн, 1923, № 8, стр. 159.

*ЛАЗАРЕВСКИЙ, Б. Отрывок из неопубликованного дневника /цитата в:/ РЛХ, 1958, № 2, стр. 158.

*ЛЕВИДОВ, М. «Народная поэзия». «Журнал Журналов», 1915, № 30, стр. 8–9.

ЛЕВИДОВ, М. «Скифы», сборник 2-й. /Рец./. «Новая Жизнь», 1918, № 27, 17 (4) февраля.

ЛЕВИН, Вен. Есенин в Америке. НРС, 9 августа 1953.

ЛЕВИТИН, А. и В. ШАВРОВ. Очерки по истории русской церковной смуты. НЖ, № 86, 1967, стр. 164–165.

ЛЕВИЦКИЙ, С. Заживо погребенный век. Г, № 42, 1959, стр. 206.

ЛЕВИЦКИЙ, С. Против духоморов и духоморства. НЖ, № 82, 1966, стр. 231.

ЛЕЖНЕВ, А. Среди журналов. КН, 1924, № 4.

ЛЕЖНЕВ, А. На правом фланге. ПиР, 1924, № 6 стр. 127, 128.

ЛЕЖНЕВ, А. Художественная литература. ПиР, 1927, № 7, стр. 108, 115–116.

*Л/елевич/, Г. Н. Клюев. Изба и поле. /Рец./. НЛП, 1928, № 9, стр. 41.

ЛЕЛЕВИЧ, Г. На литературном посту. Изд. «Октябрь», Тверь, 1924, стр. 156.

*ЛЕЛЕВИЧ, Г. Н. Клюев. Ленин. /Рец./. ПиР, 1924, № 2. ЛЕЛЕВИЧ, Г. Современный декламатор. /Рец./. ПиР, 1926, № 6, стр. 219.

ЛЕЛЕВИЧ, Г. Сергей Есенин. Изд. «Гомельский Рабочий», Гомель, 1926.

ЛЕЛЕВИЧ, Г. Литературный стиль «военного коммунизма». «Литература и марксизм», 1928, № 2.

*ЛЕРНЕР, Н. Господа Плевицкие. «Журнал Журналов», 1916, № 10, стр. 6.

ЛИТЕРАТОР. Двадцать лет советской литературы. НМ, 1937, № 11, стр. 321, 336.

*ЛО ГАТТО, Э. Воспоминания о Н. А. Клюеве. Перевод с рукописи Г. С/труве/. НЖ, № 35, 1953, стр. 123–129.

ЛОМАН, А. и Н. ХОМЧУК. Новое о Есенине. «Нева», 1965, № 6, стр. 205, 206.

*ЛОМАН, А. и Н. ХОМЧУК. Год 1915 — год 1924. МГ, 1965, № 10, стр. 146–148.

ЛОМАН, Ю. Федоровский городок. ВСЕ, 1965, стр. 162.

ЛУНАЧАРСКИЙ, А. Новая поэзия. И, 27 ноября 1919; перепеч. в его Собр. соч. в 8 тт., т. 2, ГИХЛ, 1964, стр. 217, 219.

ЛУНАЧАРСКИЙ, А. Предисловие /к кн. стихов Ив. Доронина/. «Октябрь», 1924, № 3; перепеч. в его Собр. соч. в 8 тт., т 2, ГИХЛ, 1964, стр. 273.

ЛУНАЧАРСКИЙ, А. /О творчестве Демьяна Бедного/. Собр. соч. в 8 тт., Т. 2, ГИХЛ, 1964, стр. 507.

ЛЬВОВ-РОГАЧЕВСКИЙ, В. «Аполлон», литературный альманах. /Рец./. СМ, 1912, № 1, стр. 342.

*ЛЬВОВ-РОГАЧЕВСКИЙ, В. Н. Клюев. Сосен перезвон. /Рец./. СМ, 1912, № 1, стр. 343–344.

*ЛЬВОВ-РОГАЧЕВСКИЙ, В. Н. Клюев. Братские песни. /Рец./. СМ, 1912, № 7, отд. II, стр. 325–326.

ЛЬВОВ-РОГАЧЕВСКИЙ, В. Символисты и наследники их. «Современник», 1913, № 7, стр. 307.

*ЛЬВОВ-РОГАЧЕВСКИЙ, В. Поэты из народа. «Рабочий Мир», М, 1918, № 6, стр. 9-14, и № 8, стр. 7-11.

*ЛЬВОВ-РОГАЧЕВСКИЙ, В. Новокрестьянская поэзия. «Путь», М, 1919, № 5.

*ЛЬВОВ-РОГАЧЕВСКИЙ, В. Поэзия новой России. Поэты полей и городских окраин. Книгоизд-во Писателей в Москве, 1919, стр. 44–93.

*ЛЬВОВ-РОГАЧЕВСКИЙ, В. Новые крестьянские писатели. В его кн.: Новейшая русская литература. Изд. Центросоюза, М, 1922; 6-е изд. «Мир», М, 1926, стр. 305–317.

*ЛЬВОВ-РОГАЧЕВСКИЙ, В. Творчество Клюева. В его Книге для чтения по истории новейшей русской литературы. Часть I. Изд. «Прибой», Л, 1926.

ЛЮБИМОВ, Н. Поэтический факультет. НМ, 1965, № 11, стр. 210.

ЛЮБОШ, С. Литература грядущего дня. «Вестник Литературы», 1919, № 6, стр. 2–5.

*М. Н. Клюев. Четвертый Рим. /Рец./. «Литературная Газета», Казань, 1922, № 6.

МАЙЗЕЛЬ, М. Краткий курс современной русской литературы. М, 1930.

МАКСИМОВ, Д. Творческий путь А. Блока. ЛУ, 1935, № 6.

МАКСИМОВ, Д. и Г. ШАБЕЛЬСКАЯ. Примечания. Бл, т. 5, 1962, стр. 733, 749.

МАЛАХОВ, С. Лирика как орудие классовой борьбы. 3, 1931, № 9.

МАНДЕЛЬШТАМ, О. Письмо о русской поэзии. Газ. «Молот», Ростов, 1922; в его Собр. соч. в 3 тт., под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова, Т. 3, МЛС, 1969, стр.34.

МАНДЕЛЬШТАМ, О. Буря и натиск. «Русское Искусство», 1923, № 1, стр. 82; Собр. соч., под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова, т. 2, МЛС, 1966, стр. 392.

МАНДЕЛЬШТАМ, Р. Художественная литература в оценке русской марксистской критики. Российская Академия Художественных Наук, Библиографический кабинет. Изд. 3-е, ГИЗ, 1925, стр. 109 и №№ 11, 245, 736, 1082, 1089.

МАРГОЛИН, Ю. Встречи с Лениным. СВ, 1954, № 3–4.

МАРГОЛИН, Ю. Пятьдесят лет спустя. «Воздушные Пути», альм. V, НИ, 1967, стр. 159.

*МАРИЕНГОФ, А. Встречи с Сергеем Есениным. Изд. «Огонек», М, 1926, стр. 10; с сокращениями — ВСЕ, 1965, стр. 234–235.

*МАРИЕНГОФ, А. Роман без вранья. Изд. «Прибой», Л, 1928; изд. 3-е, «Прибой», Л, 1929, стр. 17, 20–21, 23, 148–150.

МАРИЕНГОФ, А. /Отрывок из неопубликованных воспоминаний/. На 1, 1960, стр. 89; На 2, 1965, стр. 86.

МАРКОВ, В. Предисловие. В его кн.: Приглушённые голоса». ИиЧ, 1952, стр. 8, 15–16, 17, 27.

*МАРКОВ, В. Николай Александрович Клюев. В той же кн., стр. 91.

МАРКОВ, В. Мысли о русском футуризме. НЖ, № 38, 1954, стр. 179.

МАРКОВ, В. О Хлебникове. Г, № 22, 1954, стр. 130.

МАРКОВ, В. Легенда о Есенине. Г, № 25, 1955, стр. 144, 155.

МАРКОВ, В. О большой форме. Мс, № 1, 1958, стр. 176.

МАРКОВ, И. О Сергее Есенине. В кн.: Есенин и русская поэзия. Нк, 1967.

*МАРЧЕНКО, А. «Все, что душу облекает в плоть…» ВЛ, 1967, № 8, стр. 78, 90–93, 94, 101, 102.

МАРЧЕНКО, А. Материалы или исследования? /Рец. на кн.: «Есенин и русская поэзия». Л, 1967/. ВЛ, 1968, № 6, стр. 194.

МАРЧЕНКО, А. И., ЭВЕНТОВ. Примечания. СЕ, 1962, стр. 281, 282, 283, 288, 293.

МАСЧАН, С. Примечания. В кн.: Сергей Есенин. Собр. соч. в 5 тт., т. 2, ГИХЛ, 1961, стр. 263, 301.

МАЯКОВСКИЙ, В. Как делать стихи? «Ленинградская Правда», 19 мая 1926. Перепеч. в Собр. соч. в 13 тт., т. 12, АН СССР и ГИХЛ, 1959, стр. 94.

*МЕДВЕДЕВ, П. Пути и перепутья Сергея Есенина. В кн.: Ник. Клюев и П. Н. Медведев. Сергей Есенин. Изд. «Прибой», Л, 1927.

*МЕДВЕДЕВ, П. Крестьянские предреволюционные писатели. ЛУ, 1935, № 5.

МЕЙЕР, Г. Большевики о Кольцове и Щедрине. В, № 38, 1955.

МЕЙЛАХ, Б. О форме в поэзии. 3, 1934, № 10, стр. 145.

*МЕНСКИЙ, Р. Н. А. Клюев. НЖ, № 32, 1953, стр. 149–157.

*МЕНЬШУТИН, А. А. СИНЯВСКИЙ. Поэзия первых лет революции. 1917–1920. Нк, 1964, стр. 46, 64–65, 66, 67–74, 76, 77, 78, 114, 115, 118–119, 201.

МЕТЧЕНКО, А. Кровное, завоеванное. «Октябрь», 1966, № 5, стр. 199.

*МЕЩАНСКИЙ, П. Новокрестьянские поэты в школе. («Избяные песни»). «Родной Язык в Школе», 1927, № 2, стр. 194–197.

МИКЛАШЕВСКАЯ, А. Встречи с поэтом. «Дон», Ростов, 1963, № 2 (в первой, краткой ред. — «Учительская Газета», 1960, 4 октября, под назв. «Встречи с Сергеем Есениным»); перепеч. ВСЕ, 1965, стр. 350.

МИЛЬКИН, Аф. Москва книжная. «Читатель и Писатель», М, 1928, № 32, 11 августа.

МИХАЙЛОВСКИЙ, Б. Русская литература XX века. С 90-х гг. XIX века до 1917 г. Учпедгиз, 1939, стр. 345; переизд.: Наркомпрос Узбекск. ССР, Ташкент, 1940.

МИХАЙЛОВСКИЙ, Б. В. Я. Брюсов. В кн.: История русской советской литературы в 3 тт., т. 1, АН СССР, 1958, стр. 248; изд. 2-е, в 4 тт., Т. 1, Нк, 1967, стр. 405.

МОЧУЛЬСКИЙ, К. Александр Блок. УМСА, Пар., 1958, стр. 213, 284–285.

МУРАШОВ, М. Сергей Есенин в Петрограде. САЕ, 1926, стр. 57.

МУСТАНГОВА, Е. Б. Лившиц. Полутораглазый стрелец. /Рец./. ЛС, 1933, № 10, стр. 149.

НАЗАРЕНКО, В. Предисловие в кн.: История русской литературы XIX века. Изд. 9-е, ГИХЛ, 1931.

НАЗАРОВА, А. /Отрывок из неопубликованных воспоминаний о С. Есенине/. Hal, 1960, стр. 88–89; На 2, 1965, стр. 85–86.

*НАРЦИССОВ, Б. Николай Клюев, НРС, 12 сентября 1954.

НАРЦИССОВ, Б. Кто виноват? Что делать? НРС, 19 июня 1955.

НАРЦИССОВ, Б. Лермонтов и Есенин. НРС, 25 декабря 1955.

НАСЕДКИН, В. Последний год Есенина. Изд. «Никитинские Субботники», М, 1927, стр. 33, 47; перепеч. (по рукописи): ВСЕ, 1965, стр. 448.

*НАУМОВ, Е Сергей Есенин. Жизнь и творчество. Учпедгиз, 1960, стр. 4, 32–38, 39, 55–56, 76–77, 87–90, 98, 103, 121–124, 125, 128, 138, 139–141 144 167–168, 263, 264; 2-е изд., «Просвещение», М-Л, 1965, стр. 4, 30–36, 37, 54–55, 73–74, 84–87, 95, 100, 119–121, 123, 125, 135–138, 141, 164, 258, 259.

НАУМОВ, Е. /Вст. ст. в/ примечаниях. СЕ 2, т. 1, 1966, стр. 346–347.

НЕБОЛЬСИН, С. Александр Блок в современном западном литературоведении. ВЛ, 1968, № 9, стр. 190.

НЕВЕДОМСКАЯ, В. Воспоминания о Гумилеве и Ахматовой. НЖ, № 38, 1954, стр. 189.

НЕВСКИЙ, Н. В окружении. НЖ, № 40, 1955, стр. 74.

НЕЗНАМОВ, П. Маяковский в двадцатых годах. В кн.: В. Маяковский в воспоминаниях современников. Под ред. Н. В. Реформатской. ГИХЛ, 1963, стр. 365 (впервые, в искаженной редакцией обработке — Знм, 1943, № 7–8, стр. 245).

НЕЙМИРОК, А. О современной русской лирике в Советском Союзе. Г, № 30, 1956, стр. 124; № 31, 1956, стр. 142.

НЕОСИЛЬВЕСТР, Г. В мире русской души. В, № 149, 1964, стр. 99.

НЕФЕДОВ, К. Русская литература. Прага, 1946.

НИКИТИН, Н. О Есенине. 3, 1962, № 4; ранее, в сокращ. ред., под назв. «Встречи», КН, 1926, № 3; ВСЕ, 1965, стр. 480. Перепеч. в кн. Ник. Никитин. Избр. произв. в 2 тт; т. 2, ГИХЛ, Л, 1968, стр. 613–614.

НИКИТИНА, Е. Поэты и направления. В альм. Свиток, кн. 3. Изд. «Никитинские Субботники», М, 1924.

*НИКИТИНА, Е. Русская литература от символистов до наших дней. Изд. «Никитинские Субботники», М, 1926.

*НИЛПАКОВ, А. Н. Клюев. Ленин. /Ред./. «Рабочий Читатель», 1925, № 3.

НОРД, Л. Инженеры душ. Изд. «Наша Страна», Буэнос-Айрес, 1954. О политике партии в области художественной литературы. Резолюция ЦК РКП (б). И, 1 июля 1925.

О., Н. Вечер поэтов. «Знамя Борьбы», 1918, № 5, 19 мая.

ОЗЕРОВ, В. /В. Завалишин/. С. Есенин. В кн.: С. Есенин. Избр. произведения. Т. 2, Регенсбург, 1946, стр. 3.

*О/ксенов/, Инн. Н. Клюев. Медный Кит. /Рец./. «Жизнь Железнодорожника», 1922.

*ОКСЕНОВ, Инн. Взыскательный художник. «Новый Журнал для Всех», 1915, № 10, стр. 42.

*ОКСЕНОВ, Инн. Литературный год. «Новый Журнал для Всех», 1916, № 1.

ОКСЕНОВ, Инн. Кольцо Лады. Стих. Сергея Клычкова. /Рец./. КиР, 1920, № 5, стр. 55.

*ОКСЕНОВ, Инн. Н. Клюев. Песнослов. Кн. 1-я и 2-я. /Рец./. КиР, 1920, № 6, стр. 46–47.

ОКСЕНОВ, Инн. Из воспоминаний о Сергее Есенине. ПЕ, 1926, стр. 113.

ОКСЕНОВ, Инн. А. Ширяевец. Волжские песни. /В сводн, рец./. 3, 1928, № 6, стр. 125.

ОЛЕША, Ю. Эдуард Багрицкий. Альм. Эдуард Багрицкий. СП, 1936; перепеч. в его кн.: Избр. соч. ГИХЛ, 1956, стр. 377; Повести и рассказы. ГИХЛ, 1965, стр. 367.

*ОЛЬХОВЫЙ, Б. О попутничестве и попутчиках. ПиР, 1929, № 6, стр. 19–20.

*ОРЕШИН, П. Мое знакомство с Сергеем Есениным. «Красная Нива», 1926, № 52, 26 декабря; сокращ. перепеч. ВСЕ, 1965, стр. 187, 189, 190, 191.

ОРЛОВ, Вл. Александр Блок. В кн.: Александр Блок. Стихотворения. — Поэмы. — Театр. ГИХЛ, 1936.

ОРЛОВ, Вл. Основные даты жизни и творчества А. А. Блока. В кн.: Александр Блок. Соч. в одном томе. Ред. Вл. Орлова. ГИХЛ, 1946, стр. 5.

ОРЛОВ, Вл. Примечания. В той же кн., стр. 619, 624.

ОРЛОВ, Вл. История одной дружбы-вражды. В его кн.: Пути и судьбы. Литературные очерки. СП, 1963, стр. 567.

ОРЛОВ, Вл. Примечания. Бл, т. 7, 1963, стр. 474–475, 479, 506.

ОРЛОВ, Вл. Примечания в кн.: Александр Блок. Записные книжки. ГИХЛ, 1965, стр. 541, 544. ОРЛОВ, Вл. На рубеже двух эпох. (Из истории русской поэзии начала нашего века). ВЛ, 1966, № 10, стр. 114, 115.

*ОРЛОВ, Вл. Николай Клюев. «Литературная Россия», 25 ноября 1966, стр. 16–17.

ОРЛОВ, Вл. /Вст. заметка к публикации/. Поэты начала XX века. ЛГ, 22 марта 1967.

ОРЛОВ, Вл. Поэма Александра Блока "Двенадцать». Страница из истории советской литературы. Изд. 2-е, ГИХЛ, 1967, стр. 156.

ОСЕТРОВ, Е. Не слишком ли много стихов? ВЛ, 1968, № 10, стр. 91

ОС/оргин/, М. «Russia», revista di letteratura, arte, storia. /Рец./. СЗ, № 19, 1924, стр. 446.

ОС/оргин/, М. «Русский Современник», № 1. /Ред./. СЗ, № 20, 1924.

ОСОРГИН, М. Российские журналы. СЗ, № 22, 1924, стр. 428.

ОФРОСИМОВ, Ю. Памяти поэта. НЖ, № 84, 1966, стр. 76.

ОЦУП, Н. Николай Степанович Гумилев. О, № 1, 1953, стр. 134.

*ПАВЛОВ, М. Н. Клюев. Четвертый Рим. /Ред./. КиР, 1922, № 4, стр. 48–49.

ПАНИН, Г. О русском акростихе. НЖ, № 88, 1967, стр. 102.

ПАНЧЕНКО, Н. /Вст. заметка к публикации:/ Письма В. Я. Шишкова к М. В. Аверьянову. РЛ, 1967, № 4, стр. 205.

ПАПЕРНЫЙ, 3. «Неготовыми дорогами», ВЛ, 1964, № 11, стр. 59.

ПАСТУХОВ, В. Страна воспоминаний. О, № 5, 1955, стр. 85.

*ПАТРИК, Г. Дух крестьянской поэзии. (1917–1927). В кн.: Intermediate Russian Reader. Selected and edited by G. Z. Patrick. Pitman Publishing Corp. New York-Chicago, 1945, pp. 166, 169, 170.

ПАХМУСС, Т. Зинаида Гиппиус и Сергей Есенин. НЖ, № 83, 1966, стр. 99, 102, 103, 110.

ПЕРЦОВ, В. Маяковский. Жизнь и творчество. Т. 2. ГИХЛ, 1958, стр. 263.

ПЕТРОВ, Г. /Б. Филиппов/. Ленинградский Петербург. Г, № 18, 1953, стр. 40, 41, 42, 45, 48.

ПЕТРОВ, Г. Ее не будет больше никогда. Г, № 22, 1954, стр. 7, Перепеч. ЖП, 1965, стр. 81.

ПЕТРОВ, Г. Забытые юбилеи. Г, № 27–28, 1955, стр. 185, 188; перепеч. под назв. «По поводу забытых юбилеев» — ЖП, 1965, стр. 31.

*ПЕТРОВ, С. /Б. Филиппов/. Плач о Сергее Есенине. НЖ, № 37, 1954, стр. 301–302.

ПЕТРОВ-СКИТАЛЕЦ, Е. «Дом Герцена». НРС, 20 сентября 1959.

*ПЕТРОНИК. Идея родины в советской поэзии. РМс, 1921, № I–II, стр. 225.

*ПЛАТОНОВ, М. Скифы ли? «Мысль», кн. 1, изд. «Революционная Мысль», П, 1918, стр. 287, 290–292.

Платформа Всероссийского объединения крестьянских писателей (ВОКГО, принятая на расширенном пленуме Центр. Совета ВОКП. «Читатель и Писатель», 1928, № 27.

*ПЛЕТНЕВ, Р. О Н. Клюеве. «Русское Слово в Канаде» (ротаторн. журн.), Торонто, 1956, №№ 46, 47, 49, стр. 3–5, 14–16 и 9-12.

ПЛЕТНЕВ, Р. Советская потаенная муза. /Рец./. НРС, 24 декабря 1961.

ПЛОТКИН, Л. Октябрь в поэзии. Вст. ст. в кн.: Октябрь в советской поэзии, БП, 1967, стр. 29.

ПОДЕЛКОВ, С. Примечания, в кн.: Павел Васильев. Стихотворения и поэмы. БП, 1968, стр. 604–605, 619.

*ПОЛОНСКИИ, Вяч. Очерки литературного движения революционной эпохи (1917–1927). ГИЗ, М.-Л., 1928.

ПОЛОНСКИЙ, Вяч. Концы и начала. НМ, 1931, № 1, стр. 127.

*ПОЛЯНИН, А. /С. Парнок/. Отмеченные имена. «Северные Записки», 1913, № 4, стр. 111–115.

ПОЛЯНСКИЙ, В. Социальные корни русской поэзии XX века. В кн.: И. С. Ежов и Е. И. Шамурин. Русская поэзия XX века. Антология русской лирики от символистов до наших дней. Изд. «Новая Москва», М, 1925, стр. XV.

ПОМЕРАНЦЕВ, К. Мысли о нашем времени. — Литература и компартия. РМ, 8 декабря 1966.

ПОМЕРАНЦЕВА, З. Александр Блок и фольклор. В. кн.: Русский фольклор. Материалы и исследования. III. АН СССР, 1958, стр. 216.

*ПОРШНЕВ, Г. Лесные были. (Думы читателя о песнях Клюева). В его кн.: Революция и культура народа. Иркутск, 1917, стр. 91-102.

ПОСТУПАЛЬСКИЙ, И. Поэзия В. Брюсова. В кн.: Валерий Брюсов. Избр. стихи. Ас, 1933, стр. 88.

ПРАВДУХИН, Вал. Искусство в свете революции. «Сибирские Огни», 1922, № 1, стр. 142.

ПРИШВИН, М. Глаза земли. Собр. соч. 6 тт., т. 5, ГИХЛ, 1957, стр. 390.

ПРИШВИН, М. Из дневников последних лет. Собр. соч. в 6 тт., т 6, ГИХЛ, 1957, стр. 567.

ПРОКУШЕВ, Ю. Новое о Сергее Есенине. ДП, 1956, стр. 121.

ПРОКУШЕВ, Ю. С. Есенин. (Литературные заметки о юности и дооктябрьском творчестве поэта). В кн.: С добрым утром. Изд. «Московский Рабочий», М, 1958. В другой ред. в его кн.: Сергей Есенин. Литературные заметки о детстве и юности поэта. Изд. «Правда», М, 1960.

ПРОКУШЕВ, Ю. Сергей Есенин. Изд. «Знание», М, 1959, стр. 9-10, 39.

ПРОКУШЕВ, Ю. Новое о Есенине. ДП, 1962, стр. 279.

РАИЧ, Е. И. Елагин. По дороге оттуда. — Ты, мое столетие. /Рец./. НЖ, № 23, 1950, стр. 297.

РАЙС, Э. Музей современной поэзии. Г, № 47, 1960, стр. 241.

*РАЙС, Э. Сорокалетие русской поэзии в СССР. Г, № 49, 1961, стр. 102–103, 119; № 50, 1961, стр. 144, 145, 148–151, 152, 154, 155.

РАЙС, Э. Заметки о поэтах «четвертого поколения». Г, № 55, 1964, стр. 164, 165.

РАЙС, Э. Творчество Осипа Мандельштама. В кн.: О. Мандельштам. Собр. соч. в 3 тт., под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова, т. 1, МЛС, 1964, стр. LXXXVII; изд. 2-е, МЛС, 1967, стр. XCI.

РАЙС, Э. Люди культурной миссии. Г, № 57, 1965, стр. 212–213.

РАЙС, Э. Ленинградский Гамлет. (О стихах И. Бродского). Г, № 59, 1965, стр. 172.

РАЙС, Э. История русской литературы и литературная критика. (По поводу «Истории русской литературы» проф. Ло-Гатто). В, № 172, апрель 1966, стр. 73, 78.

РАЙС, Э. Вечная юность Г. Р. Державина. В № 174, 1966, стр. 58.

РАЙС, Э. Василий Тредьяковский — поэт. В, № 207, 1969, стр. 83.

РАЙС, Э. Еще о передовой литературе. РМ, 13 октября 1966.

РАЙС, Э. Интеллигенция и культура. В, № 178, октябрь 1966, стр. 71.

РАЙС, Э. Что такое мировая литература? РМ, 15 мая 1969, стр. 5.

РЕВЯКИН, А. Крестьянская литература. ЛЭ, т. 5, 1931, столб. 573.

РЕМИЗОВ, А. Крюк. НРК, 1922, № 1, стр. 8.

РЕМИЗОВ, А. Всеобщее восстание. Временник. «Эпопея», Б, № 3, 1922, стр. 105.

РЕМИЗОВ, А. Мышкина дудочка. Изд. «Оплешник», Пар, 1953, стр. 42–43.

РЕМИЗОВ, А. Моя литературная карьера. — Магия. НРС, 7 марта 1954.

РЕСТ, Б. Ленинградские журналы в новом году. ЛГ, 29 декабря 1932.

Р/жевский/, Л. Настоящие книги. /Рец.,/. Г, № 23, 1954, стр. 147–148.

РОБИНСОН, А. Творчество Аввакума и Епифания, русских писателей XVII века. В его кн.: Жизнеописания Аввакума и Епифания. Исследование и тексты. АН СССР, 1963, стр. 9.

*РОЖДЕСТВЕНСКИЙ, Bс. H. Клюев. Мать-Суббота. /Ред./. КиР, 1923, № 2 (26), стр. 62.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ, Вс. Сергей Есенин. 3, 1946, № 1, стр. 100.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ, Вс. Страницы жизни. Из литературных воспоминаний. СП, 1962, стр. 216, 252, 253, 254; первой. 3, 1959, № 1, стр. 155, 156, 160–161.

*РОЗАНОВ, И. Реквизиция Бога. (О Клюеве, Есенине и Орешине). «Понедельник», М, № 19, 8 июля 1918.

*РОЗАНОВ, И. Есенин и его спутники. Е, 1926, стр. 73–76, 80–85, 89.

РОЗАНОВ, И. Есенин о себе и о других. Изд. «Никитинские Субботники», М, 1926, стр. 4, 5, 10, 16, 22.

*РОЗАНОВ, И. Мое знакомство с Есениным. ПЕ, 1926, стр. 23, 27–30, 31, 33, 34.

*РОЗАНОВ, И. Крестьянские поэты. Вст. ст. в его сборн. Крестьянские поэты. Изд. «Никитинские Субботники», М, 1927.

РОЗАНОВ, И. Путеводитель по современной русской литературе. Изд. «Работник Просвещения», М, 1929.

*РОЗАНОВ, И. Воспоминания о Сергее Есенине. ВСЕ, 1965, стр. 287–290, 291, 292, 295–296, 299.

РОЗЕНФЕЛЬД, Б. Есенин. ЛЭ, т. 4, 1930.

РОЙЗМАН, М. «Вольнодумец» Есенина. Из воспоминаний. «Москва», 1965, № 10, стр. 205. Перепеч. ВСЕ, 1965, стр. 258. Россия в грозе и буре. Афиша литературного вечера 6 декабря 1921 в Москве. ВСЕ, 1965, стр. 225.

РОСТОВ, А. На родине. НС, 11 июля 1957.

РОСТОВ, А. Судьба Б. Л. Пастернака. НС, 20 ноября 1958.

РУДИНСКИИ, В. Толстые журналы в эмиграции и в СССР. В, № 77, 1958, стр. 126

Русские антикоммунисты в Америке. К гражданам Америки. Письмо в редакцию. «Русская Жизнь», Сан-Франциско, 27 октября 1955.

РЫБНИКОВА, М. Изучение родного языка. Вып. 1. ГИЗ Белоруссии, Минск, 1921.

*РЫБНИКОВА, М. Книга о языке. Изд. 3-е, «Работник Просвещения», М, 1926, стр. 40–47.

РЯЗАНСКИЙ, И. С. Есенин. «Колокол», Гамбург, 1952, № 5–6. С. Есенин разговаривает о литературе. Зн, 1926, № 199.

*САДОВСКИЙ, Б. Беседный наигрыш. /Отчет о вечере поэтов группы «Краса»/. «Биржевые Ведомости», 30 октября 1915.

САЗОНОВА, Ю. История русской литературы. Древний период. ИиЧ, т. 1, 1955, стр. 12.

*САКУЛИН, П. Народный златоцвет. BE, 1916, № 5, стр. 193–208.

САЛО, Ж. Русская поэзия. «Вещь», Б, 1922, № 1–2.

САМАРИН, В. Литературные заметки. — Ценнейший труд. НРС, 6 сентября 1964.

САМАРИН, В. Живое прошлое и настоящее. НРС, 19 сентября 1965.

САМАРИН, В. Большое русское дело. Пс, № 52, 24 декабря 1965.

САМАРИН, В. Неумирающее слово. РМ, 13 марта 1969.

*САЯНОВ, Висс. Очерки по истории русской поэзии XX века. Изд. «Красной Газеты», Л, 1929, стр. 107–108, 119–124.

САЯНОВ, Висс. От классиков к современности. Изд. «Прибой», Л, 1929, стр. 108, 174.

САЯНОВ, Висс. Письма о современной поэзии. «Ленинград», 1931, № 2, стр. 119.

*СВЕНЦИЦКИЙ, В. /Вст. ст./ в кн.: Н. Клюев. Братские песни. М, 1912, стр. V–XIV.

СВЕТЛАКОВА, М. Примечания. СЕ 2, т. 2, 1966, стр. 270–271, 286. №.

СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ, Д. Предисловие к его кн.: Русская лирика. Маленькая антология. Изд. «Франко-Русская Печать», Пар, 1924. кн.

СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ, Д. Есенин. «Воля России», Прага, 1926, № 5.

кн. СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ, Д. О нынешнем состоянии русской литературы. «Благонамеренный», Брюссель, № 1, 1926, стр. 92.

кн. СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ, Д. Две смерти. В кн.: Смерть Владимира Маяковского. Изд. «Петрополис», Б, 1931.

СЕВЕРНЫЙ. Две точки зрения. КГ, 11 ноября 1922.

*СЕЛИВАНОВСКИЙ, А. Н. Клюев и П. Н. Медведев. Сергей Есенин. /Ред./. НЛП, 1927, № 5–6, стр. 103.

СЕЛИВАНОВСКИЙ, А. Сергей Есенин. Вст. ст. в кн.: Сергей Есенин. Стихотворения. Под ред. В. Казина. ГИХЛ, 1934.

СЕЛИВАНОВСКИЙ, А. Через десять лет. ЛГ, 24 декабря 1935.

*СЕЛИВАНОВСКИЙ, А. Очерки по истории русской советской поэзии. ГИХЛ, 1936, стр. 130, 165–168, 172, 182, 417.

СЕМЕНОВСКИЙ, Д. Мстера. «Наши Достижения», 1935, № 5–6.

СЕМЕНОВСКИЙ, Д. Есенин. Воспоминания. В кн.: Теплый ветер. Литературно-художественный сборник. Иваново, 1958.

*СИПОВСКИЙ, В. Поэзия земли. В его кн.: Поэзия народа. Пролетарская и крестьянская лирика наших дней. Изд. «Сеятель», Пг, 1923, стр. 103–123.

СКАЛДИН, А. О письмах А. А. Блока ко мне. В кн.: Письма Александра Блока. Изд. «Колос», Л, 1925, стр. 176.

СЛАВЯТИНСКИЙ, И. Письмо к М. Горькому, сентябрь 1933. ЛН, т. 70: «Горький и советские писатели. Неизданная переписка». 1963, стр. 373.

СЛИЗСКОЙ, А. На литературном фронте. РМ, 26 июля 1956.

СЛОНИМСКИЙ, А. Скифы. Сборник I. /Реп,/. BE, 1917, № 8-12, стр. 407.

СМИРНОВ, И. Рожденная революцией. /Рец. на кн.: А. Меньшутин и А. Синявский. Поэзия первых лет революции. 1917–1920. М. 1964/. РЛ, 1965, № 1, стр. 205.

СМИРНОВ, И. О Сергее Городецком. РЛ, 1967, № 4, стр. 182.

*СМИРНОВ, Н. Из «Библиотеки юного коммунара». /Своди, рец./. КН, 1924, № 7, стр. 296.

*СМОЛЕНСКИЙ, Вл. Мысли о Клюеве. РМ, 15 октября 1954.

СОКОЛОВ, Б. Литература и наука в Советской России. «Родная Земля», сборн. 2, изд. «Народоправство», НИ, 1921, стр. 55, 57.

СОКОЛОВСКИЙ, А. О национально-религиозном возрождении России. РМс, 1922, № I–II, стр. 344.

СОЛЖЕНИЦЫН, А. Вместо выступления. Письмо IV Всесоюзному съезду писателей. В президиум съезда и делегатам. Членам ССП. Редакциям литературных газет и журналов. РМ, 22 июня 1967.

СОЛОВЬЕВ, Б. Поэт и его подвиг. Творческий путь Александра Блока. СП, 1965, стр. 254, 562, 563, 627–628.

СТАНЮКОВИЧ, Н. Среди книг и журналов: О. Форш. Сумасшедший Корабль. 1964. /Рец./. В, № 159, 1965, стр. 113.

СТАРЦЕВ, И. Мои встречи с Есениным. САЕ, 1926, стр. 177; ВСЕ, 1965, стр. 246.

СТЕПАНОВ, Н. О словаре советской поэзии. ЛУ, 1934, № 1, стр. 30, 31.

СТЕПАНОВ, Н. П. Васильев. Соляной бунт. /Рец./. ЛС, 1934, № 5, стр. 151.

*СТОЛИЦА, Л. О певце-брате. «Новое Вино», 1912, № 1, стр. 13–14.

СТРУВЕ, Г. О советской поэзии. «За Свободу», Мн, № 8, 1953, стр. 8.

СТРУВЕ, Г. О. Э. Мандельштам. В кн.: Осип Мандельштам. Собр. соч. Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. ИнЧ, 1955, стр. 17.

СТРУВЕ, Г. Дневник читателя. РМ, 12 августа 1955.

СТРУВЕ, Г. Дневник читателя. РМ, 31 августа 1955.

СТРУВЕ, Г. Русская литература в изгнании. ИиЧ, 1956, стр. 61, 390.

СТРУВЕ, Г. Дневник читателя. НРС, 16 февраля 1958.

СТРУВЕ, Г. Примечания в кн.: Н. Гумилев. Собр. соч. в 4 тт. Под ред. Г. П. Струве и Б. Филиппова. Т. 3, изд. В. П. Камкина, Вш, 1966, стр. 297.

СТРУВЕ, Г. Дневник читателя. — Гумилев в «Литературной Газете». РМ, 9 мая 1967.

СТРУВЕ, Г. Примечания в кн.: Н. Гумилев. Собр. соч. в 4 тт., т. 4, изд. В. П. Камкина, Вш, 1968, стр. 613.

СТРУВЕ Г. и Б. ФИЛИППОВ. Примечания в кн.: Осип Мандельштам. Собр. соч. Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. Т. 1, МЛС, 1964, стр. 353; изд. 2-е, МЛС, 1967, стр. 353.

ТАРАБУКИН, Н. Есенин. Избранное. /Рец./. Гн, № 8, 1923.

ТАРАСЕНКОВ, А. На поэтическом фронте. Знм, 1938, № 1, стр. 252.

ТАРАСЕНКОВ, А. Заметки о поэзии. НМ, 1948, № 4, стр. 199.

*ТАРАСЕНКОВ, А. Русские поэты XX века. 1900–1955 Библиография. СП, 1966, стр. 176–177.

*ТАРСИС, В. Современные русские писатели. Под ред. и с дополнениями Инн. Оксенова. Изд. Писателей в Ленинграде, 1930, стр. 109.

ТАРТАК, И. Две новых антологии. НРС, 13 сентября 1953.

*ТАТУЙКО, А. Путь к социалистическому реализму. /Рец. на кн.: А. А. Белоусов. Русско-бурятские связи в журналистике и литературе XIX–XX вв., 1967/. ВЛ, 1969, № 3, стр. 192.

ТЕРАПИАНО, Ю. «Грани», № 31. /Рец./. РМ, 12 января 1957.

ТЕРАПИАНО, Ю. Новые книги. /Рецензии/. РМ, 27 июля 1957, 15 марта 1958, 6 февраля 1960, 11 апреля и 3 октября 1964, 31 июля 1965, 19 декабря 1968.

ТЕРАПИАНО, Ю. Николай Клюев. РМ, 30 ноября 1957.

ТЕРАПИАНО, Ю. Самоубийство и любовь. РМ, 27 июня 1964.

ТЕРНОВСКИЙ, М. Поэты той стороны. «Свободное Слово», Ландсхут, 1948, № 1, 21 апреля.

*ТИМОФЕЕВ, Л. Клюев. ЛЭ, т. 5, 1931.

ТИМОФЕЕВ, Л. Творчество Александра Блока. АН СССР, 1963, стр. 129–130.

ТОЛСТАЯ-КРАНДИЕВСКАЯ, Н. Сергей Есенин и Айседора Дункан. «Прибой», Л, 1959, январь; перепеч. ВСЕ, 1965, стр. 325.

ТОЛСТЯКОВ, А. «Изборник» Александра Блока. ВЛ, 1968, № 2, стр. 248.

ТОПИКОВ, А. Карикатура на Клюева, С. Городецкого и кружок поэтов «Краса». «Рудин», Пг, 1915, № 1, стр. 16.

*ТОРОВ, М. Поэты из народа. «Вестник Жизни», 1918, № 1, декабрь, стр. 45–49.

ТРИФОНОВА, Т. На идеалистическом якоре. (О. Форш. Сумасшедший Корабль. — Рец.). «Ленинград», 1932, № 1, стр. 79.

*ТРОЦКИЙ, Л. Внеоктябрьская литература. «Правда», 1922, № 224.

*ТРОЦКИЙ, Л. Литература и революция. Изд. «Красная Новь», М, 1923, стр. 43–48, 49, 165; изд. 2-е, ГИЗ, 1924.

ТРУБЕЦКОЙ, Ю. Литературный НЭП. НРС, 30 января 1955.

ТРУБЕЦКОЙ, Ю. Из литературного дневника. НРС, 17 февраля 1957.

ТРУБЕЦКОЙ, Ю. Из записных книжек. Мс, № 2, 1959, стр. 417.

ТРУБЕЦКОЙ, Ю. Из литературного дневника. НРС, 21 ноября 1965.

ТУРКОВ, А. Николай Заболоцкий. В кн.: Н. А. Заболоцкий. Стих. и поэмы. БП, 1965, стр. 26.

ТУРКОВ, А. Николай Заболоцкий. ГИХЛ, 1966, стр. 56.

ТХОРЖЕВСКИЙ, И. Русская литература. В 2 тт. Изд. «Возрождение», Пар, 1946; изд. 2-е, «Возрождение», Пар, 1950.

ТЫНЯНОВ, Ю. Промежуток. «Русский Современник», 1924, № 4, стр. 211; перепеч. в его кн.: Архаисты и новаторы. Изд. «Прибой», Л, 1929, стр. 544, 545; переизд. фотоспособом изд. В, Финк, Мн, 1967.

ТЫЧИНА, П. Есенин, Блок и Клюев… Стихи. Перевод Ю. Полетики. В сборн. Поэзия народов СССР. Сост. С. Валайтис. Московское Товарищество Писателей, М, 1928.

УЛЬЯНОВ, Н. После Бунина. НЖ, № 36, 1954, стр. 144, 154.

УЛЬЯНОВ, Н. Литературная слава. В его кн.: Диптих. НИ, 1967, стр. 126–127; первой. В, № 187, 1967, стр. 86.

УСИЕВИЧ, Е. На переломе. ЛГ, 11 мая 1933.

УСИЕВИЧ, Е. Советская поэзия перед новым подъемом. В ее кн.: Писатели и действительность. ГИХЛ, 1936, стр. 106.

УСТИНОВ, Г. Литература наших дней. Изд. «9 января», М, 1923.

УСТИНОВ, Г. Сергей Есенин и его смерть. КГв, 28 декабря 1925.

УСТИНОВ, Г. Мои воспоминания о Есенине. САЕ, 1926, стр. 164.

*УСТИНОВА, Е. Четыре дня Сергея Александровича Есенина. САЕ, 1926, стр. 91–92; ВСЕ, 1965, стр. 468–469.

УШАКОВ, А. Примечания в кн.: Владимир Маяковский. Собр. соч. в 13 тт., т. 12, ГИХЛ, 1959, стр. 565.

ФАРБЕР, Л. Советская литература первых лет революции (1917–1920 гг.). «Высшая Школа», М, 1966.

ФЕДОСЕЕВ, Г. Пути крестьянской литературы. КН, 1929, № 12.

ФИЛИППОВ, Б. Взыскание Града Невидимого», Пс, 1946, № 23 (первой. «Новый Путь», Рига, 1944, № 8, 10 июня).

ФИЛИППОВ, Б. Смысл русской культуры. «Огни», Мн, № 5, 1 августа 1946.

ФИЛИППОВ, Б. О Родине. «Обозрение», Пфаффенгофен, № 22, 14 декабря 1947.

*ФИЛИППОВ, Б. Николай Клюев. НЖ, № 19, 1948, стр. 191–199. Первой. в сокращ. ред.: «За Родину», Рига, 1 июня 1943; Пс, 1947, № 24.

ФИЛИППОВ, Б. Веселое имя Пушкина. Пс, № 23, 5 июня 1949, стр. 8.

ФИЛИППОВ, Б. Речь на митинге 5 ноября 1950 в Нью-Йорке. «Бюллетень Северо-Американского Отдела СБОНР», НИ, 1950, № 6, стр. 9.

ФИЛИППОВ, Б. Петроград-Ленинград. Г, № 10, 1950, стр. 110.

ФИЛИППОВ, Б. Две антологии. НЖ, № 31, 1952, стр. 325.

ФИЛИППОВ, Б. Неизданный Гумилев. /Рец./. НЖ, № 31, 1952, стр. 328, 329.

ФИЛИППОВ, Б. Р. Иванов-Разумник. Тюрьмы и ссылки. /Рец./. НЖ, № 33, 1953, стр. 306.

*Ф/илиппов/, Б. Примечания к поэме «Заозерье». НЖ, № 35, 1953, стр. 117.

*ФИЛИППОВ, Б. От издательства. В кн.: Николай Клюев. Полн. собр. соч. т. 1, ИиЧ, 1954, стр. 5–6.

*ФИЛИППОВ, Б. Николай Клюев. Материалы к биографии. Там же, стр. 7-114.

*ФИЛИППОВ, Б. Примечания и библиография. Там же, т. 2, 1954, стр. 144–228.

*ФИЛИППОВ, Б. Погорельщина. Г, № 34–35, 1957, стр. 270–285; перепеч. ЖП, 1965, стр. 84-113.

ФИЛИППОВ, Б. Русская потаенная муза. Вст. ст. в кн.: Советская потаенная муза. Из стихов советских поэтов, написанных не для печати. Ред. Б. Филиппова. Изд. И. И. Башкирцева, Мн, 1961, стр. 6–7.

ФИЛИППОВ, Б. «Поэма без героя» Анны Ахматовой. Заметки. «Воздушные Пути», альм. И, НИ, 1961, стр. 173.

*ФИЛИППОВ, Б. «Погорельщина» Николая Клюева. С сборн. Studi in onore di Ettore Lo Gatto e Giovanni Maver. G. С Sansoni, Roma, 1964, pp. 235–242.

*ФИЛИППОВ, Б. Давнее-недавнее. В его кн.: Кочевья. Вш, 1964, стр. 37–40, 42.

*ФИЛИППОВ, Б. «Дом Искусств» и «Сумасшедший Корабль». Вст. ст. в кн.: Ольга Форш. Сумасшедший Корабль. Под ред. Б. Филиппова. МЛС, Вш, 1964, стр. 23, 25–29, 35, 51.

*ФИЛИППОВ, Б. Николай Клюев. («Явление»). «Воздушные Пути», альм. IV, НИ, 1965, стр. 216–231.

ФИЛИППОВ, Б. Путь поэта. Вст. ст. в кн.: Николай Заболоцкий. Стихотворения. Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. МЛС, 1965, стр. XXXIII.

ФИЛИППОВ, Б. Анна Ахматова. Вст. ст. в кн.: Анна Ахматова. Сочинения. Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. Т. 1, МЛС, 1965, стр. 20; ИЗД. 2-е, МЛС, 1967, стр. 22.

ФИЛИППОВ, Б. Перевиралы. РМ, 22 февраля 1966.

ФИЛИППОВ, Б. Письмо в редакцию «Литературной Газеты». В кн.: Николай Аржак. Говорит Москва. Повести и рассказы. МЛС, 1966, стр. 162.

ФИЛИППОВ, Б. Поэма без героя. Вст. ст. в кн.: Анна Ахматова, Сочинения. Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. Т. 2, МЛС, 1968, стр. 65, 66–67, 69, 76.

ФИЛИСТИНСКИИ, Б. Сергей Есенин. — Пимен Карпов. «За Родину», Рига, 8 июня 1943.

ФИЛИСТИНСКИИ, Б. Русская песня. «За Родину», Рига, 5 ноября 1943.

*ФИЛИСТИНСКИИ, Б. Николай Клюев. «Материалы для русских газет», КОНР, Б, 1945.

ФОМИН, С. Из воспоминаний. ПЕ, 1926, стр. 127.

ФОРМАКОВ, А. Две могилы. «Числа», Пар, № 7–8, 1933.

*ФОРШ, О. Сумасшедший Корабль. Повесть. Изд. Писателей в Ленинграде, 1931, стр. 120, 166–172, 184–186 (первой. — 3); переизд.: МЛС, Вш, 1964, стр. 165, 208–214, 225–227.

ФРОМАН, М. и Инн. ОКСЕНОВ. Пять лет Ленинградского Союза Поэтов. «Жизнь Искусства», Л, 1929, № 15.

ФУРМАНОВ, Д. Есенин. В кн.: Русские писатели о литературном труде. Т. 4, СП, 1956, стр. 708; ВЛ, 1957, № 5, стр. 205.

ФУРМАНОВ, Д. Материалы из архива. ВЛ, 1958, № 1.

ХВАРОВ, А. В мире поэта /Рец. на кн.: Б. Соловьева. Поэт и его подвиг/, 3, 1966, № 1, стр. 219–220.

*ХОВИН, В. Н. Клюев. Братские песни. /Рец./. «Новая Жизнь», 1912, № 8, столб. 269–270.

ХОДАСЕВИЧ, В. Русская поэзия. «Альциона», кн. 1, изд. «Альциона», М, 1914, стр. 210–212.

*ХОДАСЕВИЧ, В. Некрополь. Изд. «Петрополис», Брюссель, 1939, стр. 128, 181, 185–189, 190, 191–192, 204, 205, 206, 220; первой, очерк «Есенин» — СЗ, № 27, 1926.

ХОДАСЕВИЧ, В. Цыганская власть. «Возрождение», Пар, 23 июня 1927.

*ХОЛОДОВИЧ, А. Язык и литература. 3, 1933, № 1, стр. 234–236.

*ХОМЧУК, Н. Есенин и Клюев. (По неопубликованным материалам). РЛ, 1958, № 2, стр. 154–168.

Ц., Т. П. Радимов. Деревня. /Рец./. НРК, 1923, № 5–6, стр. 22.

*ЦГАЛИ — Центральный Государственный Архив Литературы и Искусства. Путеводитель: Литература. М, 1963, стр. 645.

*ЦЕТЛИН, М. «Истинно-народные» поэты и их комментатор. СЗ, № 3, 1921, стр. 248–250.

ЦЕХНОВИЦЕВ, О. Литература и мировая война, 1914–1918. ГИХЛ, 1938.

ЧАЛМАЕВ, В. Философия патриотизма. МГ, 1967, № 10, стр. 273.

ЧАПЫГИН, А. Письма к М. Горькому: 17 августа и нач. ноября 1926, июля-августа 1927. ЛН, т. 70: «Горький и советские писатели. Неизданная переписка». 1963, стр. 650–651, 656.

ЧЕРНОВ, В. Стихия скитальчества у корифеев русской литературы. НЖ, № 4, 1943, стр. 245.

ЧЕРНОВСКИЙ, А. Туркестанские поэты. КиР, 1923, № 11–12 (23–24), стр. 17.

*ЧЕРНЯВСКИЙ, В. Первые шаги. 3, 1926, № 4; Встречи с Есениным. НМ, 1965, № 10, стр. 194, 195, 200; перепеч. (по рукописи) — ВСЕ, 1965, стр. 140, 143, 146–148, 149.

ЧЕРТКОВ, Л. «Гиперборей». КЛЭ, т. 2, 1964, столб. 186.

ЧУМАНДРИН, М. Итак, что же такое союз писателей? КГв, 2 сентября 1929.

ШАПИРШТЕЙН-ЛЕРС, Я. Общественный смысл русского футуризма. (Неонародничество русской литературы XX века). Изд. А. Г. Миронова, М, 1922, стр. 34, 47–48.

ШЕБУЕВ, Н. Впечатления. «Обозрение Театров», 7–8 февраля 1916.

ШЕРШЕНЕВИЧ, В. Памяти Сергея Есенина. «Советское Искусство», 1926, № 1, стр. 51.

ШИМКЕВИЧ, К. Роль уподобления в строении лирической темы. Пк, кн. 2, 1927, стр. 51.

ШИРЯЕВ, Б. Излом и вывих. В, № 32, 1954, стр. 145.

*ШИРЯЕВЕЦ, А. Николаю Клюеву. Стихи. «Ежемесячный Журнал», 1914, № 6; перепеч. в его кн.: Запевка. Ташкент, (191б)-1917.

ШИРЯЕВЕЦ, А. Письмо к В. Ф. Ходасевичу, 7 января 1917. СЗ, № 27, 1926, стр. 318; перепеч. в кн.: В. Ходасевич. Некрополь. Изд. «Петрополис», Брюссель, 1939, стр. 220–221.

ШКЛОВСКИЙ, В. О Маяковском. В его кн.: Жили-были. Литературные записки о времени с конца XIX в. по 1962 г. СП, 1964, стр. 238.

ШКЛОВСКИЙ, В. Из воспоминаний. «Юность», 1965, № 10, стр. 66.

ШНЕЙДЕР, И. Вокруг Есенина. ВЛ, 1964, № 5, стр. 236.

ШПАК, П. Воспоминания о поэте А. В. Ширяевце (Абрамове). В Книге для чтения по истории новейшей русской литературы В. Львова-Рогачевского, часть 1, изд. «Прибой», Л, 1926.

ЩЕРБИНА, В. Ответ фальсификаторам. «Коммунист», 1958, № 11 стр. 89.

ЭВЕНТОВ, И. Литературная жизнь. В кн.: Очерки по истории Ленинграда. Т. 4, Нк, 1964, стр. 712.

ЭЙШИСКИНА, Н. G. Z. Patrick. Popular Poetry in Soviet Russia. 1929 (Рец). ПиР, 1930, № 1, стр. 83.

ЭРГ (Роман Гуль). Русская лирика. Маленькая антология. Сост. кн. Д. Святополк-Мирским. (Рец.). Нл, 18 мая 1924, стр. 6.

ЭРЕНБУРГ, И. Люди, годы, жизнь. Кн. 1 и 2-я. СП, 1961, стр. 579; перепеч. в его Собр. соч. в 9 тт., т. 8, ГИХЛ, 1966, стр. 362.

*ЭРЛИХ, В. Пряво на песнь. Изд. Писателей в Ленинграде, 1930, стр. 14, 25, 57, 96–98 (первой, в сокращ. ред., под назв. «Четыре дня», — ПЕ, 1926); перепеч. — отдельные главы — ВСЕ, 1965, стр. 452, 462–464.

*ЮДИНА, И. Литературный фонд и русские писатели 1910-х годов. (Письма М. Горького, С. Есенина, Н. Клюева, С. Подъячева). РЛ, 1966, № 2, стр. 210–211.

ЮРАСОВ, С. Поэтическое мученичество. «Народная Правда», Пар, № 7–8, 1950, стр. 21.

ЮШИН, П. Поэзия Сергея Есенина 1910–1923 годов. Изд. Московского Гос. Ун-та, М, 1966.

ЯКОВЕНКО, Б. Издательство «Скифы» в Берлине. РК, 1921, № 1.

ЯКУБИНСКИЙ, Л. Поэтика. Л, 1928, стр. 112–113.

ЯРОВОЙ, П. Взмах. Сборник. (Рец.). ПиР, 1921, № 3, стр. 275.

ЯЩЕНКО, А. Русская поэзия за последние три года. РК, 1921, № 3, стр. 2, 10.

*CRIQUI, Michele. Quelques aspects de I"oeuvre de Klouiev. Memoire presente pour l"obtention du diplome d"etudes superieures de russe. Juin 1967. L"Universite de Strassbourg. 160 pp. Дипломная работа написана по-русски (за исключением названия). Машинопись в ограниченном числе экземпляров.

ALEXANDROVA, Vera. A History of Soviet Literature. 1917–1962. Double-day & Co. Garden City, N. Y., 1963, pp. 44–45, 72, 82.

*Anon. Klyuyev. Enciclopedia Italiana di scienze, lettere ed arti. (Istituto della Enciclopedia Italiana, fondata dei Giovanni Tressani), vol. Appendice I, Roma, 1938, p. 773.

*Anon. Klyuyev. Enciclopedia Italiana di scienze, lettere ed arti…, vol. Terza Appendice, 1949–1960, A-L, Roma, 1961, p. 952.

*Anon. Klyuyev. Me Craw-Hill Encyclopedia of Russia and the Soviet Union. Ed. by M. T. Florinsky. A. Donat Publisher, New York, 1961, p. 279.

Anon. Brief Chronicle of Literary Events. Soviet Literature, Moscow, 1967, № 11, p. 180.

ARSENIEW, Nicolas von. Die russische Literatur der Neuzeit und Gegenwart in ihren geistigen Zusammenhangen. Dioskuren-Verlag, Mainz, 1929, IV.

*BILLINGTON, James H. The Icon and the Axe. Alfred A. Knopf, New York, 1966, pp. 506, 516, 767, 768.

БОЖКОВ, Стойко, Стоян СТОИМЕНОВ, Христо ДУДЕВОКИ, съет. и ред. Съветската литература в България. 1918–1944. Т. 2-й. Изд. на Българ. Акад. на науките, София, 1964.

BROWN, Clarence. Vladimir Ognev, сотр. «Во весь голос»: Soviet Poetry (Rev.). The Slavic and East European Journal, Vol. XI. № 2, 1967, p. 228. BROWN, E. J. Literature: Soviet. McGraw-Hill Encyclopaedia of Russia and the Soviet Union, Ed. by M. T. Florinsky. A. Donat, Publisher, New York, 1961, p. 319.

DEUTSCH, Babette and Avrahm YARMOLINSKY. Modern Russian Poetry. An Anthology. Harcourt, Brace & Co., New York, 1921. GRIGSON, Geoffrey, ed. Russian Literature. The Concise Encyclopedia of Modern World Literature. Hawthorn Books, Inc., New York, 1963, p. 24. von

GUENTHER, Johannes. Die Literatur Russlands. Union-Verlag, 1964, SS. 187, 214. von

GUENTHER, Johannes. Vox Russland will ich erzahlen. Der dramatische Lebenslauf der russischen Literatur. Sudwest Verlag, Munchen, 1968, SS. 163–164,165, 203.

*HARKINS, William E. Dictionary of Russian Literature. Philosophical Library, New York, 1956, pp. 180–181 (Klyuyev), 147 (S. Gorodezky), 427 (Yesenin).

KARLINSKY, Simon. Marina Cvetaeva. Her Life and Art. University of California Press, Berkeley and Los Angeles, 1966, pp. 3, 6, 7, 129.

*KAUN, A. Soviet Poets and Poetry. University of California Press, Berkeley and Los Angeles, 1943, pp. 74, 98, 174.

KAZANTZAKIS, Helen. Nikos Kazantzakis. A Biography. Transl. by Amy Mims. Simon & Schuster, New York, 1968, pp. 192, 222, 246.

KAZANTZAKIS, Nibs. Report to Greco. Transl. by P. A. Bien. Simon & Schuster, New York, 1965, p. 398.

KLUGE, Rolf-Dieter. Westeuropa und Russland im Weltbild Aleksandr Bloks. (Slavistische Beitrage, Band 27). Verlag Otto Sagner, Munchen, 1967, SS. 228, 357.

KOEHLER, Ludmila. New Trends in Soviet Criticism. The Russian Review, Vol. 27, # 1, Jan. 1968, p. 58.

LAFFITTE, Sophie. Serge Essienine. «Poetes d"Aujourd"hui», Ed. Seghers, 1959.

*LAVRIN, Janko. From Pushkin to Mayakovsky. Sylvan Press, London, 1948, pp. 262, 264, 269, 293.

*LAVRIN, Janko. Russian Writers, Their Lives and Literature. D. van Nostrand Co., Toronto-New York-London, 1954, pp. 290, 291, 292, 296, 316.

LETTENBAUER, Wilhelm. Essenin. Lexicon der Weltliteratur. Biographisch-bibliographisches Handworterbuch nach Autoren und anonymen Werken. Unter Mitarbeit zahlreicher Fachgelehrter, herausgegeben von Hugo von Wilpert. Alfred Kroner Verlag, Stuttgart, 1963, S. 394.

*LETTENBAUER, Wilhelm. Klyuyew. Ibid., S. 719.

*LO GATTO, Ettore. Poesia russa della rivoluzione. Alberto Stock, Roma, 1923.

LO GATTO, Ettore. Russia: Letteratura. Enciclopedia Italiana di scienze, lettere ed arti. (Istituto della Enciclopedia Italiana, fondata dei G. Tressani), vol. 30, Roma, 1936, p. 331.

LO GATTO, Ettore. Storia della letteratura russa. G. С Sansoni, Firenze, 1950.

*LO GATTO, Ettore. Storia della letteratura russa contemporanea. Milano, 1958.

LO GATTO, Ettore. Il mito di Pietroburgo. Storia, leggenda, poesia. Feltrinelli, Milano, 1960, p. 221.

LO GATTO, Ettore. Histoire de litterature russe des origines a nos jours. Deselee de Brouwer, Bruges, 1965.

LO GATTO, Ettore. La Letteratura Russo-Sovietica. («Le letterature del mondo»). Sansoni-Accademia, Firenze-Milano, 1968, pp. 100, 166–167, 168, 169, 307, 351, 365, 471, 487, 505.

*LUTHER, Arthur. Geschichte der Russischen Literatur. Bibliographisches Institut, Leipzig, 1924, IX, SS. 444, 463–464.

MAGIDOFF, Robert. A Guide to Russian Literature Against the Background of Russia"s General Cultural Development. New York University Press, New York, 1964, pp. 44, 50.

M/arkov/, V/ladimir/. Russian Poetry. Encyclopedia of Poetry and Poetica/ Alex Preminger, editor. Princeton University Press, Princeton, N. J., 1965, p. 735.

MARKOV, Vladimir. On Modern Russian Poetry. Introduction to the: Modern Russian Poetry: An Anthology with Verse Translations. Edited and with an Introduction by VI. Markov and Merrill Sparks. The Bobbs-Merrill Co., Indianapolis-Kansas City-New York, 1967, pp. XVII, XIX.

MESSINA, Giuseppe L. La Letteratura sovietica. Le Monnier, Firenze, 1950, p. 21.

prince MIRSKY, D. S. Contemporary Russian Literature, A. Knopf, New York, 1926.

prince MIRSKY, D. S. A History of Russian Literature. Comprising: A History of Russian Literature and Contemporary Russian Literature. Edited and abridged by Francis J. Whitfield. A. Knopf, New York, 1949, XII, pp. 493–494.

NILSSON, Nils Ake. Sovietrysk litteratur, 1917–1947. Forum, Stockholm, 1948, p. 33.

OBOLENSKY, Dimitri. Introduction to The Penguin Boofe of Russtan Verse. Edited by D. Obolensky. With plain prose translations of each poem. Penguin Books, Harmondsworth, Middlesex-Baltimore-Mitcham, 1962, p. XXIV.

PACHMUSS, Temira. Ольга Форш. Сумасшедший Корабль. Повесть. Борис Филиппов, ред. 1964. (Rev.). The Slavic and East European Journal, Vol. XI, # 2, 1967, p. 226.

PASCAL, Pierre. Essienine, poete de la campagne russe. Revue des Etudes Slaves, Paris, 1961.

PATRICK, George Z. Modern Russian Poetry. The Slavonic Review, London, Vol. IV, # 11, December 1925, pp. 409, 411.

*PATRICK, George Z. Love of Russia in contemporary Peasant Poetry. The Slavonic Review, London, Vol. VII, № 19, June 1928, pp. 85, 86.

*PATRICK, George Z. Popular Poetry in Soviet Russia. University of California Press, Berkeley, 1929.

*POGGIOLI, Renato. The Poets of Russia 1880–1930. Harvard University Press, Cambridge, Mass., 1960, pp. XIV, 27, 235–236, 269–271, 297, 360.

*POZNER, Vladimir. Panorama de la litterature russe contemporaine. Avec une preface de P. Hazard. KRA, Paris, 1929, pp. 231, 289–290.

*PUTNAM, George. Alexander Blok and Russian Intelligentsia. The Slavic and East European Journal, Vol. IX, № 1, 1965, Spring, pp. 33–34, 43.

RANNIT, Aleksis. Zabolotskii — a Visionary at a Crossroad of Expressionism and Classicism. В кн.: Николай Заболоцкий. Стихотворения. Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. МЛС, 1965, стр. VII, VIII.

RIPELLINO, Angelo Maria. Congretture sui testi — Poesie di Chlebnikov. Einaudi, Torino, 1968, pp. 212, 229, 246.

*SARKISYANZ, Emmanuel. Russland und der Messianismus des Orients. Sendungsbewusstsein und politischer Chiliasmus des Ostens. J. С. В. Mohr (Paul Siebeck), Tubingen, 1955, SS. 9, 58, 62–63, 93, 98, 104, 128, 146, 165, 198–199.

princesse SCHAKOVSKOY, Zinaida. Ma Russie kabillie en URSS. B. Gresset, Paris, 1958, pp. 169, 251–253.

SETSCHKAREFF, Vsevolod. Ceschichte der russischen Literatur im Uberblide. Athenaum-Verlag, Bonn, 1949, S. 127.

SIMMONS, Ernest J. Au Outline of Modern Russian Literature (1880–1940). Cornell University Press, Ithaca, N. Y., 1943. p. 60.

SLONIM, Marc. Modern Russian Literature: Front Chekhov to the Present. Oxford University Press, New York, 1953, X, pp. 222, 249.

SLONIM, Marc. An Outline of Russian Literature. Mentor Books, New York, I960, p. 139.

STAMMLER, Heinrich. Esenin. Lexikon der Weltliteratur im 20. Jahrhundert. I Band. Verlag Herder, Freiburg-Basel-Wien, Auflage, 1960, S. 593.

*STAMMLER, Heinrich. Klyuew. Ibid., Band II, 2. Auflage, 1961, SS. 54–55.

*STRUVE, Gleb. Soviet Russian Literature. Routledge & Sons, London, 1935, pp. 129, 261.

*STRUVE, Gleb. Ristoire de la litterature sovietique. Editions du Chene, Paris, 1946, p. 147.

*STRUVE, Gleb. Soviet Russian Literature. 1917–1950. University of Oklahoma Press, Norman, 1951, pp. 19f, 22–23, 117.

*STRUVE, Gleb. Geschiche der Sowjetliteratur. Munchen, 1957.

STRUVE, Gleb. Russische Literatur. Lexikon der Weltliteratur im 20. Jahrhundert. II Band. Verlag Herder, Freiburg-Basel-Wien, 2. Auflage, 1961, SS. 817, 821.

TREADGOLD, Donald W. Twentieth Century Russia. University of Washington, Rand McNally and Co., 1964.

YARMOLINSKY, Avrahm. The Treasury of Russian Verse. The Macmillan Co., New York, 1949.

YARMOLINSKY, Avrahm. Introduction to the book: Two Centuries of Russian Verse. An Anthology from Lomonosov to Voznesensky. Random House, New York, 1966, pp. LIII, LIV.

ZAVALISHIN, Vyacheslav. Early Soviet Writers. F. A. Praeger Publishers, New York, 1958, pp. VI, 91-100, 102, 103, 109, 110, 112, 117, 120, 121, 130.

Словарь местных старинных и редко употребляющихся слов

В настоящем издании расширен, частично изменен и пересмотрен словарь, составленный О.Н. Анстей для Собрания сочинений Клюева в 2 томах, изд. им. Чехова, Нью-Йорк, 1954.

Адамант — алмаз.

Аир — болотное растение из семейства папоротниковых.

Аксамит — бархат.

Алатырный — от слова «алатырь» — по преданию, чудесный камень, принесенный с Синая и поставленный Иисусом Христом как алтарь в Сионском храме.

Алконост — сказочная птица с женской головой и грудями, птица печали.

Ассис — (от Ассизи?) — благостность, благоволение.

Атлабас — атлас.

Бажоный — милый, желанный, любимый, дорогой.

Бакан — красный венецианский лак.

Баской, басенький — красивый, пригожий. Баско — красиво.

Басма — грамота монголо-татарских ханов с их именной печатью.

Басменить — покрывать басмой — тонкими металлическими (обычно серебряными) пластинками с выбитым на них орнаментом, непосредственно примыкающими к доске, фон («околичность») иконы.

Бахарь — краснобай, иногда — певец-сказитель.

Бахилы — высокие сапоги с задранными вверх носками.

Бача — мальчик-наложник (в Средней Азии).

Бегун — раскольник особого толка беспоповцев, отказывающихся от всех государственных повинностей, не называющих своих имен, и потому постоянно меняющих место своего жительства, скрывающихся от властей.

Бересклет — кустарник из семейства крушиновых.

Бирюч — глашатай.

Бодожёк — страннический небольшой посох, трость.

Брашно — яство, кушанье.

Брезг — брезжущий свет (напр., свечи).

Брилянтин, брелянтин — легкая шерстяная ткань с атласным блеском.

Бурнастый — хохлатый, пушистый, обычно — желтый или рыжий.

Бытиться — жить вволю, всласть.

Вапа — краска.

Вентерь — рыболовный кошель на обручах.

Веред — чирей, нарыв.

Весь — село, деревня.

Вилавый — извилистый, скривленный.

Витлюк, ветлюк — вальдшнеп.

Волвянка — гриб-рыжик нежно-телесной окраски.

Волжоный — сделанный из прута таволги.

Волчняк-трава — растение белоус.

Воронец — полка в избе около стрехи.

Втымеж — в то время, тогда-то.

Выбойка — то же, что набойка (см.), но только по бумажной ткани (набойка обычно на льняной).

Выжлец — гончая собака, ищейка.

Габучина, габук — ястреб.

Гамаюн — сказочная птица вещая, пророчица, с женской головой и грудями.

Гарь — самосожжение.

Гасник — тесьма для поддержки и завязки штанов; заменяет и пояс и подтяжки.

Глупыш — пирог из кислого теста слоеный.

Гоголиный — от «гоголя»; гоголь — вид дикой утки, нырок.

Голубец — могильный деревянный крест с двускатной кровелькой.

Горыныч, — Змей-Горыныч — дракон русских сказок, обитатель горных пещер и расщелин земли.

Гостибье, гостьба — пированье, угощение гостей, «гостеванье».

Грасный — цвет с отливом, напр., алый с синеватым отливом, зеленый — с золотым, синий — с фиолетовым отливом, и т. д. Не одноцветный.

Графья — на иконах — графическая прорись, обводка; на типографском языке — доска, на которую накладывается лист для печатания.

Гривна — серебряное украшение, медальон на цепочке, носится на шее; также — гривенник, серебряная десятикопеечная монета.

Гридня — палата, комната в барских хоромах. В переносном значении — дворня, наиболее приближенные слуги княжий и боярские. Гридняя забава — любовница из дворовых, из прислуги.

Грудок — рожок, дудочка.

Грызь — грыжа.

Гуменница — гумно, место для складывания в закромах хлеба и его молотьбы. Гуменник также — домовой; гуменница — соответствующий дух женского рода, домашняя покровительница рода. — «Рож-гуменница» — рожь, как охранительница домашнего благосостояния.

Гусеть — плесневеть.

Дева-Пятенка — св. Параскева-Пятница.

Деревинка — дерево, не как собирательное понятие, а как одно дерево.

Долгушка — длинная одежда.

Домовище — гроб.

Доможирщик — домочадец

Досюльный — давнишний, старинный.

Драчёна — род яичницы, сбитой с молоком и мукой; сдобная лепешка на яйцах и молоке.

Дребезда — небольшая райская птица (?), возможно, от верхне-лужицкого «drjebjenca» — крошка.

Дроля — зазноба, та, в которую влюблен.

Дружка, дружко — один из главных распорядителей на свадьбе; подносит молодым хлеб-соль.

Дуван — добыча, добро, захваченное при завоевании или грабеже.

Дуванить — разделять награбленное, захваченное на войне или грабежом.

Ендова — широкий сосуд с носиком для разливания вина, водки, пива, меда.

Жалобный — желанный, горячо любимый.

Жарник — костер, топка, сильный огонь, место в печке, где разводится огонь.

Жаровый — огненный, пылающий, пышущий жаром; иногда — обгорелый.

Железняк — у Клюева — смертоносная стальная птица — самолет, снаряд, несущий смерть и гибель. В русских сказках железняком называется разрыв-трава, от которой рассыпаются все запоры, замки, кремли, твердыни.

Жилейка, жалейка — русский духовой тростевой инструмент: деревянная трубка с 3–7 боковыми отверстиями, снабженная с одной стороны раструбом из коровьего рога или из бересты, а с другого — одинарной тростью.

Жира — роскошно, привольно текущая жизнь, довольство, богачество.

Жировать — привольно и богато жить, а также — вести себя свободно до безудержу, ни с чем и ни с кем не считаясь.

Жнивье — нива, с которой недавно снят хлеб, остались одни будылья, колючие, как жесткая щетка.

Жубровать — курлыкать, ворковать.

Завалина — земляная насыпь вокруг внешних стен избы; завалина запечная — засыпь землей или глиной за печью.

Загнетка — заулок на шестке (см.) русской печки, спереди, обычно — слева.

Загозий — кукушечий.

Загозынька — кукушка.

Загусеть — заплесневеть, потускнеть.

Закомара — полукруглая верхняя часть наружных стен зданий (главным образом древнерусских каменных храмов), закрывающая примыкающий к ней внутренний цилиндрический свод и повторяющая кривую его очертания. Кровля по закомарам (не менее трех на стену, бывает и четыре и больше) покрывается также сообразно с цилиндрическими сводами храма.

Залавица — длинная скамья вдоль стены.

Замураветь — покрыться муравой, низенькой травкою.

Замуравить — покрыть поливой.

Замуруд — изумруд.

Заполоветь — вспыхнуть румянцем, заревым огнем.

3арный — ало-золотой, как заря.

Заряница, зарянка, зорница — утренняя и вечерняя звезда — Венера.

Заслон — листовой железный или чугунный, сверху закругленный щит для заставки (закрывания) устья русской печи.

Застреха — нижний край кровли, навес, свес кровли.

Захватистый — легко и крепко цепляющий, схватывающийся.

Здынуться — подняться.

Зеньчуг — жемчуг.

Зигзица, зегзица — кукушка.

Зенки — глаза.

Златница — золотая монета.

Зобать, зобнуть, зоблить — хватать корм, алчно пожирать.

Зограф — изограф, иконописец.

Зозуля — кукушка.

Зой — гул, шум от голосов многих насекомых; иногда — зябкий и звенящий воздух ясных зимних дней.

3ыбель — зыбка, колыбель; иногда и волнистая, как бы колыхающаяся поверхность.

Калужник — от «калужа» — мочежина, лужа, стоячая вода.

Калыгеря-бес — черт во образе монаха или священника: от «калугер» или «калогер» — монах, «калагирь» — духовное лицо.

Каменка — печь в бане, топящейся «по черному» (без дымохода); на нее плещут воду — для пару.

Камка — шелковая ткань с разводами; камчатый — из камки.

Канифас — льняная полосатая ткань.

Карбас — беломорская лодка на 4-10 весел с 2 парусами.

Кемрик — кембрик — английская тонкая бумажная ткань типа батиста.

Керженец — старовер, раскольник — от названия реки Керженец, в Заволожьи, неподалеку от г. Семенова. Там был центр русского скрытничества, были важнейшие для всего староверья скиты-монастыри.

Кика — бабий головной убор.

КИМ — Коммунистический Интернационал Молодежи.

Китоврас — мифическое существо: «конь-и-человек-и-птица, овеянный музыкой и мудростью» (А. Ремизов. Соломон и Китоврас). «Нрав же его бяша таков: не ходяшеть путем кривым, но правым» (Повесть о Китоврасе, XV в.).

Кладенец — меч-кладенец — булатный, богатырский.

Кладка, кладочка — доска, проложенная для катания по ней тачки с грузом; также — доска через ров, канаву.

Коклюшки — палочки с головками, употребляемые при плетении кружев.

Кокора — бревно или брус с корнем — «клюкою», с коленом.

Колоб — круглый пирог с толокном.

Колодовый гроб — долбленый гроб из цельного обрубка, не сколоченный из досок. Быть похороненным в таком гробу стремится каждый старовер.

Кондовый — выросший на песчаном сухом грунте, крепчайший, не трухлявый, без червоточины, плотный и добротный.

Конёк — гребля кровли.

Корба — чащоба, чаща леса, непроходный лес.

Корец — ковш, обычно железный, для черпания воды, кваса.

Корзно — плащ, епанча, застегивается обычно одной пуговицей или аграфом на левом плече. Корзный — от «корзно».

Корчага — большой глиняный горшок или чугунок для щей, пива, каши.

Косач — петух-тетерев.

Косулить — пахать тяжелой сохой-косулей.

Косуля — тяжелая соха.

Красик — гриб-подосиновик.

Красовитый — прекрасный.

Крин — лилия; также — сад-цветник.

Криница — ключ, родник, колодец на водяной родниковой жиле.

Кросна — ткацкий станок.

Кружало — кабак.

Кува-Красный ворон — мудрый ворон, участник сотворения мира. Одна из центральных фигур в мифах народов Севера.

Куветы — придорожные канавы, рвы.

Кудель — вычесанный пучок льна, приготовленный для пряжи.

Куколь — монашеская накидка в виде остроконечного колпака, пришитого к вороту одежды.

Кунган — металлический рукомойник, кувшин с носиком, ручкой и крышкой. В нем же носят святую воду, когда священник ходит по домам с крестом и святой водой.

Купава — водяное растение, цветок кувшинка.

Купальский — имеющий отношение к празднику Ивана Купала — Иоанна Крестителя, 24 июня — 7 июля н. ст., в день летнего солнцестояния. Этот день очень чтим в народе.

Купырь — растение, дягиль.

Курень — шалаш, балаган, землянка.

Куропоть — куропатка.

Кутейник, кутейный — уничижительное прозвище духовенства от «кутьи».

Куяшный — бронированный нашитыми на плотную ткань или кожу металлическими или костяными пластинками; куяшная шапка — шлем.

Лаз — тесный проход.

Лапки — вырубки на конце бруса; также декоративные мелкие вырубки на бревнах рубленых построек.

Левантин — шелковая ткань, в которой уток идет наискосок, образуя косую сетку.

Легота — легкость.

Лембэй — нечистый, дух лесной, которому, в частности, подчинены не только лесные звери и чудища, а и проклятики-ерестуны — дети, проклятые родителями.

Лён кукуший — растение кукушник.

Лепота — красота.

Лесовик — леший.

Лестовка — кожаные четки староверов.

Летнина — летняя шерсть у животных.

Леха — борозда.

Лешня — лесные охотники-промысловики.

Лешуга — пугач, большой ушастый филин.

Лик — хор, клирос, иногда — сонм (небесных сил).

Листодёр — октябрь.

Лоский — гладкий, лоснящийся; лоско — гладко, с лоском.

Луда — плоские камни над (или непосредственно под) водой; иногда — отмель.

Лудянка — ослепительно блестящая белая краска: от «луда» — полуда, полива.

Лядина — лесок по болоту, березняк с хвойным подсадом, мешаный.

Мавка — древесная русалка, русская дриада.

Майка — рыбьи молоки.

Макасатовый — из макасата, сафьяна.

Макоша-Мброк — недоброе русское языческое божество, дух обмана, миража.

Малица — верхняя одежда в виде длинной рубахи из оленьей кожи, шерстью к телу.

Манок — дудка для приманивания и ловли птиц.

Маргарит — жемчуг. Книга Маргарит — избранные поучения св. Иоанна Златоуста.

Марь — подымающиеся вверх влажным туманом испарения.

Матица — балка, брус поперек всей избы, на котором настлан потолок.

Матюжник — матерщинник, человек, часто употребляющий матерные слова.

Медушник-цветок — медуница, Trifolium.

Медынь — сладкое сусло.

Мёрды — конусообразные плетушки для загона рыбы — из тонких ивовых прутьев.

Могота — мочь, сила, также — богачество, власть.

Моленна, моленная — молитвенный дом староверов-беспоповцев (или отдельная комната в доме, предназначенная для религиозных обрядов).

Моленная рубаха — длинная белая, часто до пят, холщевая рубаха староверов и хлыстов — специально для молитвенных собраний.

Мотовило — снаряд для размотки мотков пряжи в клубки.

Мочище — колдобина, пруд, окошко в болоте, место на озерке или в ручье, где мочат лен и коноплю.

Мошище — моховое, мшистое болото, толстенный мох по топи.

Мошник — тетерев, глухарь.

Мошнуха — самка тетерева, глухаря.

Муравчатый — покрытый изразцами с темно-зеленой поливой, обычно с «травами» — орнаментом.

Мусикия — музыка; но в стих. № 382 — мозаика (вместо «мусия»).

Мяло — снаряд, которым ломают и мнут лен, коноплю.

Набойка — ткань, обычно льняная, узор которой набит резной доской, смоченной жидким раствором той или иной (одной всегда) краски.

Накосник — исподний бабий стеганый чепец, одеваемый под платок или повойник.

Неедняк-трава — несъедобные травы, сорняк.

Нежить — все, что живет без души и без тела, но сохраняет видимость человека: домовые, водяные, лешие, мавки, русалки, кикиморы, проклятики: они и не живут, и не умирают.

Нерпа — пятнистый тюлень средней величины; нерпячий — как у нерпы.

Несекомый камень — твердыня, не могущая быть рассеченной на части. Образ Св. Троицы.

Низги (собственно — ни зги): зга — темь, потемки; ни зги — ничего решительно, совсем ничего. Клюевское словообразование «низга» — абсолютное ничто.

Низовая сторона, Низ — Приволожье, Юго-восток.

Ночнина — ночлег вне дома; у Клюева — уход на кочевой или разбойный промысел.

Оболоченный — облаченный, одетый.

Оборы — длинные бечевки у лаптей, которыми вкрест обвивается нога до колена.

Овершье — верх, верхушка.

Огневица — жар, горячка.

Огневщик — человек или дух у костра в лесу или в безлюдном поле.

Оголаживать — обирать до гола.

Одигитрия — образ Божией Матери-Путеводительницы.

Однорядка — долгополый кафтан без ворота с застежкой в один ряд.

Ожерелок — ошейник.

Омежек, омежик — полоска вдоль межи.

Омуль — сибирская рыба из рода лососей или сигов.

Опружить — опрокинуть.

Опушь — опушка, пушистый край, меховая кайма.

Осенщина — осенний сбор, осенняя подать хлебом, новиною.

Остожье — изгородь вокруг стога сена для защиты от скота.

Отдевочить — прожить век в девках.

Отжины, отжинки — пирушка, угощенье после окончания жатвы.

Отишье — затишье, безветренная погода.

Охобень, охабень — длинная одежда с прорехами под рукавами и четырехугольным откинутым воротом; также верхняя одежда крестьян — «зипун».

Очап — перевес, жердь, положенная рычагом на развилку, — для опускания и подъема бадьи или ведра из колодца; также для подвешивания к потолку колыбели-зыбки.

Очелье — перед кокошника — девичьего головного убора.

Павечерний — относящийся к самому концу светлого вечере (павечерья), к вечерней звезде.

Падун — водопад.

Палтус, палтоса — беломорская рыба.

Парёж — пар, запаренность (в избе, в бане).

Паруша — деревенская баня.

Паскарага — райская птица.

Пасмо — 18 ниток, намотанных на мотовило.

Певник — певец.

Пенник — крепкое и лишь частично очищенное хлебное вино (самогон).

Первач — лучший, первый сорт муки.

Перелесица — узкая полоска леса.

Пестер — род сумы, сплетенной из полосок особо вылощенной бересты; носится за спиной на лямках.

Пестушка — хвощ полевой.

Пещные отроки — благочестивые отроки, вверженные в пещь огненную и оставшиеся невредимыми (Библия).

Пимы — сапоги из оленьих шкур, мехом наружу.

Плакун-трава — от нее плачут черти; ее собирают в ночь под Ивана Купала.

Планида — судьба.

Плёс, плёсо — одно колено реки между двух изгибов.

Плясея — полупрофессиональная плясунья в деревне, во всяком случае, постоянно пляшущая за то или иное вознаграждение или угощение на свадьбах, праздниках, крестинах и т. д.

Плящий — палящий, жгучий, яро огненный.

Поветь, повети — навес над двором, главным образом, скотным двором.

Повойник — головной бабий убор, повязка вроде кички.

Повольник — ушкуйник, участник шайки молодежи, пускавшейся на ушкуях (легких ладьях) или на конях на торговлю и грабеж в дальних краях — и завоевывавших эти края (главным образом, речь идет о Древнем Новгороде).

Погрец ногтевой и суставный — аккомпанемент на щипковом инструменте (балалайке, домре).

Подбрусник — головной женский убор под повязку.

Подголовник — женский головной убор — под фату, шаль, платок.

Поддонный, пододонный — скрытый, потайный.

Подзор, подзоры — резные доски по ребру ската кровли; внутри — под кровлей, около палатей и т. д.

Поднизь — жемчужная или бисерная сетка, бахрома на женском головном уборе.

Подрукавная мука — мука «из-под рукава» на мельнице, второго сорта.

Поезжанин, поезжанка — лицо, исполняющее те или иные обязанности в свадебном поезде жениха и невесты: дружка, посаженный отец, сват, сваха и др.

Пожалковать — пожаловаться, посетовать.

Пожня — пажить, луг, луговина.

Половеть — желтеть, золотиться.

Поморье, поморский. Поморье — западный берег Белого моря; помор — житель Поморья (как правило, старовер-беспоповец).

Порато — весьма очень. Порато баско — весьма прекрасно.

Порядовый — подлежащий набору, призыву.

Предызбица — передняя часть избы.

Призор-трава, призорник — трава, употребляемая для призору — волшбы, приворота, напускания порчи. Призорник-цвет — цветок наговорный, для приворота.

Прилука — приворот, волшебное любовное привлечение кого-либо к себе.

Притин — место идеального успокоения, приют, убежище.

Притулить — приютить.

Прожубровать — тихо проворковать.

Пролетье — начало лета, до Петрова дня.

Простины — прощеванье, расставанье.

Прясло — решетка на столбе для сушки снопов.

Пупырь — волдырь, водяной прыщ.

Пургач — пурговый ветер, буран, метель.

Пялы, пялки — пяльцы.

Пястка — горсть.

Пятишовка — женская одежда.

Радельный — относящийся к радению — хлыстовскому молитвенному собранию с круженьями.

Радуница, Радоница — вешние поминки усопших на кладбище, на Фоминой (первой после Пасхальной) неделе.

Рамена — плечи.

Раскосулить — распахать косулею, тяжелой сохой.

Раствор — жидкое тесто.

Растегай, растягай — шелковый распашной сарафан.

Расшива — большое парусное судно.

Репище — засеянное репой поле.

Росный ладан — пахучая смолка.

Ростань — распутье, перекресток дорог.

Рох — гигантская сказочная птица.

Руга — сбор годичного содержания священнику от прихода; руговый — относящийся к руге; ружить — оделять ругою, платить ругу.

Рундук — сундук, обычно являющийся также околостенной лавкой с открывающейся крышкой-сиденьем; рундук запорожный — крытые сенцы.

Рушать — резать и починать съестное (хлеб, мясо и т. д.).

Рушник — утиральник, полотенце.

Рядки — ряд прямых параллельных декоративных зарубок-линий поперек бревна.

Рядно, ряднина — грубый домотканный деревенский холст.

Рясно — сеточка для вышивки, низания бисера и т. д.

Салки — детская игра, пятнашки: ловящему других нужно догнать и легко ударить убегающего или убегающих от него.

Сардис — самоцветный камень — сердолик или корналин.

Сарынь — ватага; иногда — сброд.

Сарыч — хищная птица, коршун.

Сбитень — горячий напиток из подожженного меда с пряностями (на кипятке).

Сбруна — сбруя, военные доспехи.

Светец — подставка для лучины, освещающей избу.

Свиховаться — ополоуметь, смутиться.

Семик — Троицын и Духов День. Встреча весны.

Сермяжный — из сермяги, грубого некрашеного крестьянского домодельного сукна.

Сибирка — короткий кафтан с невысоким воротником.

Синель — у Клюева — синяя краска, финифть.

Сирин — сказочная райская птица с женским лицом и грудями; птица радости (Сирин — от сирены или сиринги).

Сказенец — сказ, рассказ, повествование.

Скальды — деревянные валики для еканья.

Скатный жемчуг — крупный, круглый.

Скать — сучить пряжу (свивать крутя).

Скимен — молодой лев.

Складень — створчатая, складная икона (обычно диптих или триптих).

Скрута — праздничная одежда.

Скрытник — раскольник, сектант, уклоняющийся от всякого общения с правительством, а потому скрывающийся (секты: бегунов, нетовщина, немоляки и др.).

Скудельный — глиняный, глинистый.

Слезница — сосудец, в который скоплялись слезы родных, оплакивавших покойника.

Слище, стлище — место, где стелют холст для беленья.

Снафида — безобразно разодетая щеголиха.

Снеток, снетки — пандыш, мелкая рыбешка.

Согревушка — милая, сердечная, любимая.

Сойма — речное и озерное судно.

Солодяга — рассоложенное жидкое тесто, род месива.

Сопель, сопилка — духовой инструмент, род деревянной продольной флейты со свистковым устройством, с 5–6 боковыми отверстиями" для изменения высоты извлекаемых звуков.

Сорога — рыба плотва.

Сотый, сота — повторенный, повторенная сто раз, вернее, многократно.

Сохатый — грубовато-мощный (как лось, медведь, бык).

Соя — сойка, лесная с хохолком птица.

Спелегать — заставить вызреть, сделаться спелым (спелой).

Сполох — Северное сияние.

Сруб — изба или другая бревенчатая постройка вчерне, без пола, наката и крыши.

Станливый — не сонливый, работящий, усердный, подтянутый.

Становать — стоять в поле станом, табором.

Становище — притон.

Стёг — стежок. Стёжка — тропинка.

Стожары — созвездие Плеяд. Кое-где так называется и созвездие Медведицы — вместе с Полярной звездой (стожаром, т. е. колом, вокруг которого ходит лось или конь на приколе). Иногда — небесные световые столбы-мерцания (вид Северного сияния). Стожарный — сверкающий переливающийся, искрящийся, как звезды.

Струг — легкая большая лодка с острыми концами.

Струфокамил — страус.

Студный — постыдный, стыдный.

Стыть — (как существительное) — стужа.

Сугор — бугор, пригорок.

Судинушка — доля, судьба,

Сузёмки — глухой, дремучий лес.

Пути-сузёмки — еле заметные тропинки в лесу.

Суклин — на суклин расклиняют камень, кость, древесину, вбивая клин.

Сукрест — крестообразная зарубка на бревне, брусе.

Сулея — бутыль, полуштоф.

Сумёт — сугроб, нанесенный ветром бугор снега.

Супесь — песчаная почва.

Сурьмиться — чернить сурьмой брови, волосы.

Сусальный — покрытый тончайшими листками золота или серебра.

Сусек — отгороженный ларь в амбаре для ссыпки зернового хлеба.

Сусло — готовый пивной навар, без дрожжей и без хмеля. Оно в чану дображивает на дрожжах.

Суслон — 10 снопов овса, из которых 9 ставятся в кружок, соединяясь зерновыми метелками в один пук, а 10-й образует как бы крышу, предохраняя нижние снопы от дождя.

Сутемень, сутемки — ранние вечерние сумерки.

Сыта — медовый взвар, разварной мед на воде.

Сыть — насыщение, сытость.

Сыченый — медовый, на меду.

Таган — круглый железный обруч на железных же ножках, под которым разводят огонь, ставя на него варево.

Тальянка — гармошка.

Тесло — орудие для тесания.

Тимьян-трава — чебрец, дикий базилик.

Титло — надстрочный значок, отмечающий пропуск букв, сокращение (в церковно-славянских книгах и рукописях).

Торока — белые ленты-повязки на главах ангелов на иконах.

Точило — круглый точильный камень.

Трепало — орудие, которым ломают и треплют лен и коноплю.

Треста — тростник, камыш.

Трунь — обветшание; обноски.

Туга — печаль, кручина, скорбь.

Туес, туяс — берестяный кузовок с тугою деревянной крышкой.

Тул — колчан для стрел.

Убрус — плат, нарядное полотенце, платок.

Удилена — покровительница хлебов и их созревания (удить — спеть, наливаться; удное зерно — полновесное, крупное, добротное).

Укладка — сундук.

Улус — становище кочевников; также — татаро-монгольский род-племя (как кочевая административная единица).

Упёк — солопек, зной.

Усновище — станок для усновывания — покрывания основой, нитями.

Устойка — у Клюева устойчивый тяжелый горшок, сосуд.

Фелонь — риза священника.

Ферязь — мужское длинное платье с длинными рукавами, без перехвата и без воротника.

Финист — Финист-Ясный сокол — сказочная птица-оборотень: заколдованный нечистью принц, превращенный в птицу.

Финифть — эмаль, как правило синяя, по металлу.

Фиюс-птица — сказочная быстролетная птица (фиюс — резкий зимний ветерок).

Хмара — мгла, туман, пасмурь.

Хризопрас — ценный камень — халцедон яблочного цвета.

Хрущатый — плотный и шуршащий.

Цевница — свирель.

Церазок — тонкая полукруглая стамеска резчика.

Чай-хана — чайная и закусочная на Востоке.

Чекмень — крестьянский кафтан.

Червлец — багряная краска.

Червчатый, червленый — красно-фиолетовый.

Чермный — багровый, тёмнокрасный.

Чернобыль — будыльник, крупный вид полыни.

Чернолесье — лиственный лес.

Черпуга — черпалка, большой ковш для черпания воды и других жидкостей.

Шаргунцы — бубенчики, погремушки.

Шашель — червь, поедающий дерево, хлеб, одежду; также — моль.

Шелом — шлем; в избе — см. шолом.

Шесток — площадка перед русской печью, меж устья и топки, куда в левый заулок (загнетка) загребается жар, а посредине разводится огонь под таганом.

Шибанки — прутья в западне.

Шин — простонародная кадриль, деревенский танец.

Ширинка — полотенце, утиральник.

Шолом — шлем; в избе «шоломок» — опрокинутый деревянный желоб, в который запускается тес; на него же ставится резной гребень.

Шугай — вид короткополой кофты.

Шуйца — левая рука.

Шулятки — мужские яйца, ядра.

Шушун — сарафан с воротом и висящими позади рукавами — широкий и долгий, до пят.

Щаный — от щей — щаный пар, щаный вкус и т. д.

Щепотник — крестящийся «щепотью» — троеперстием, а не двуперстием, не старовер, а православный «никонианец».

Щур — Чур-пращур, обоготворенный далекий предок.

Юдо — чудище, чудовище.

Ягель — белый мох, которым питаются олени.

Язвец — барсук.

Ялова — недойная, переставшая обильно давать молоко, корова.

Япанечка, епанча — род плаща.

Яровчатый, — возможно, от «яворчатый», от дерева явор (звонкие «гусельки яровчатые»).

Ярыга — мелкий чиновник, писарь — уничижительное название.

Ярь — зеленая растительная краска.

Ясак — подать, взимаемая завоевателями (монголо-татарами).

Яспис — яшма, самоцветный камень.


  1. Бахметьев — лицо вымышленное. (Примечание Н. А. Клюева)