Сочинения. Письма - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3
(Давно ли в деревнях такие речи звучат? Встают мужики, стаканы стучат. Из широкого горевского двора аж по всей стране звучит их ура!)
ГолосПартии Ленина и Советской власти ура!(Ура!)ГолосЗажиточной колхозной жизни ура!(Ура!)ГолосШефу — текстильному Комбинату ура!(Ура!)Тонкий женский голосЕгору Захаровичу долгого здравия…СмоляниновТоварищи,Теперь я долженЗаздравный этот тост продолжить,Вот слово верное мое:Да здравствуют дела простые,Хозяйки руки золотые!За юность,За любовь ее!(Ура! Ура!)И тут немалоВеселья было,И кругомСирень внезапно воссиялаВо всем бессмертии своем.Нежна,Лилова,Ниже травКистями пьяными упав.И перед девушкой в упорУдарил каблуком танцор,В косоворотке,Весел,Яр —И струны сорока гитарШвырнули горсти серебра.А парень шел среди двораТо сизым голубем,То вдругЧертя, что ястреб, полный круг.Невеста!Струнный лепет тих,Зовет рукой тебя жених…(«Уж ты сад, ты мой сад, сад зелененький,Что не розово цветешь, осыпаешься…»)Всему, что на сердце таилось,Настала вылиться пора —Под облакПесня уносилась,И начинали тенора:(«Что не розово цветешь, осыпаешься,Сколь далёко, милый мой, отправляешься».)Народ,Твои напевы долги.Их начинают чуть дыша.В них ширина и вольность Волги,Разбойный посвист Иртыша!В них всюду брезжит светом алым,В них журавлей просторный лет,Мечта о счастье небываломИх верным голосом ведет.Голоса— Чокнемся! Чокнемся!— Будь здоров, Степан!— Будь здоров, Василий!— Будь счастлива!— Твое здоровье, Маша!— Чокнемся, чокнемся!— Будьте счастливы!— На долгие времена!— Чокнемся, чокнемся, мужики!..СмоляниновИмеет слово председательКолхоза…Голоса— Чокнемся, чокнемся, мужики!— Тише!— Петр Ильич!— Пусть скажет Петр Ильич!— Тише!— Петр Ильич Игнатьев.Председатель колхозаНе ждал, но говорить пришлось.Товарищи,Меж нами гость —Художник Христолюбов.Люди,Он долго жил у нас.АвосьО нашей просьбе не забудет.И вот какой теперь от нас,От мужиков,Ему наказ:Рисуй, да так, чтоб пели птицыНа тканях, увидав цветы.Рисуй,Чтоб были наши ситцыНежны,ПрекрасныИ просты.Чтоб веселей невесты сталиОт тканей радостных твоих!Чтоб наши дети подрасталиИ пуще хорошели в них.Чтоб я, надев из них рубаху,Колхозник,Твой сосед и друг,Принарядившись, мог без страху,Войти в любой известный круг.Чтоб ситцы были с жизни сколок…Первый голосЧтоб я от ситцев подобрел!Второй голосЧтоб был широк и светел полог!Третий голосЧтоб в окнах занавес горел!…………………………………………Женский голосЧтоб отливал пером павлиньим!ГолосЧтоб цвет на немБыл синьИ ал,ГолосЧтобы про то узнал Калинин —Тебе в награду орден дал!ХристолюбовОни проходят, заблужденья.Я на пороге новых дел…Я чувствую…Мои сомненья…Всё это было пылью… тенью…Нет, я не то сказать хотел.Товарищи!Теперь я вижуИ не ослепну ни за что —Люблю,Страдаю,Ненавижу…Нет, я хотел сказать не то.Но я даю сегодня слово,Хоть и напрасно слов ищу,Душа на подвиги готова…Не то!Работать я хочу!(Приветствия.)Как вы велите мне — чтоб птицы,Цветы завидя, пели! Я…Для вашей жизни —Жизнь моя!(Приветствия.)За христолюбовские ситцы,За наши славные краяИ за победный рокот века,За искренность и веру ту,Что обновляет человека,За страстный,Юный мир в цвету!За партию, которой равнойНет и не будет.И за славный,Великий, ясный полдень нашТы, песня,Жить и славить радаИ, знаю твердо, если надо,И жизнь своюВ боюОтдашь!1934–1936ЖИВИ, ИСПАНИЯ!
Не покорившись стуже ледяной,Осенних волнПредсумрачному всхлипу,Сзывали в бойНаперекор ФилиппуЗнамена гёзов,Рея над страной.Тогда свободаФландрией звалася,Был дым костров,Как зарево, тяжел,И пепелЧерный, гибельный Клааса Стучал в сыновье сердце…Альба шел,Толпу наемной сволочи вербуя,По пашнямЗавоеванной земли,И, взволновавЗаливовГладь рябую,Испанские шумели корабли.Будь прокляты!Проклятья не остыли…Будь проклятыНа тысячу веков…Те палачи народа,Что тащилиНа виселицыФландрских мужиков.Свободы кровьГоритНа грандских шпорах.Будь проклята в тысячелетья таСтрана попов,ХанжейИ живодеров,Согбенных спин,ЗастенковИ креста,И все певцы,Которые посмелиВосславить императорскую медь,Грошовый блескКровавого борделяИ мясников —Как рыцарство воспеть.Испания!Не в волчьем кабальеро,Что наших братьевВешал для примера,На модной шляпеПерья теребя,И не в парадахПримо де РивераМы видимИ приветствуем тебя.Нет!Ты сияешьЗнаменем багровымИ, побеждая,Бьешься до концаУ склонов ГвадаррамыПод суровым,Глухим дождемПродажного свинца.В сыновье сердцеПепел бьет Клааса.Великим освещенная огнем,Свобода раньшеФландрией звалася, —ИспаниейТеперь ее зовем!И пусть грознееВ зареве бессонном,Под посвист смерти,ЗлойИ ледяной,НаперекорНаемным легионамЗнамена гёзовРеют над страной!Весь мир следитЗа схваткой небывалой,Мы зорко смотримВ сторону твою, —Свободы стяг,Несокрушимый, алый,И черви свастикВстретились в бою!Пусть Черный ГитлерЧерной тенью танкаПлечом к плечу с врагомВступает в бой,И обещает —Вождь мерзавцев! —ФранкоИм заплатить,Испания, тобой!Мужайся!ТыНе рухнешь от удара,Ты в гневе масс,В их мужестве живешь.Борись!Из подземелий АлькасараЗасевших тамВытравливай, как вошь!Ты победишьВо что бы то ни стало!Пускай не дрогнетВерная рука, —По правиламПусть судят трибуналы,По правилам,Как некогда Чека!Вздымай прибойРеволюционной бури,К одной мечтеВсе мысли обратив.Нам слышенГордый голос Ибаррури,Весь сотканный из пламениПризыв!Он дорог нам!Врагам — навеки страшен,Ему смешонИ недоступен страх.В дивизияхКраснознаменных нашихБойцы читаютВести о фронтах:О том, как у АвилыВ бой,На приступ,На юнкеров нацелившиШтыки,Испанские бесстрашно коммунистыВедутРеспубликанские полки.Как дочериИ жены ваши бьются,Быть в сторонеСчитая за позор,Как пулеметомСнайпер революцийРасстреливает гадину в упор.Тебя кольцом тяжелым окружилиДеникины и Врангели твои,Но им тебяНе утопить в крови!Бессмертная,В своей уверясь силе,Испания великих битв,Живи!1936КРЕСТЬЯНЕ
Они рождалисьНа крутых, на низкихБерезовых,Сосновых берегах,В краях татарских,Русских,Черемисских,На тех полянах,И на тех лугах —Что, дугами червлеными опеты,Не чуяли созвездий над собой,Все в медуницу пьяную одеты.Но знаю я —На свете горше нетуТатарки-кровиЧерной и рябой…И колокол пространства голубойРаскачивалсяНа мизинце бога…Мне говорят:— Была она убога,Была бедна,Бессмысленна,Темна —Глухих веков этапная дорога,РодившаяВсе сущееСтрана.Но, может быть,Мы вспомним на досугеО людях тех,Чья слава горяча —О разинскомНесокрушимом струге,О занесеннойСабле Пугача.О том, как послеВ гиканье и свисте,Пускай ещеСовсем не коммунисты,Но правду все жПочуявши свою,За революциюНа чистом поле браниДрались они, товарищи крестьяне,И падалиУбитыми в бою!И странно было слушать командирам,Как средь тайгиВнезапно возникалИ рос,И выше поднимался вал —Сто деревень, собравшихсяВсем миром,Затягивало «Интернационал».В снегу,В ветвях сосновых,Бородаты,В овчинах рыжих,В красных кушаках,С винтовками и вилами в руках,Сняв шапки, пели мужики —СолдатыВеликой, славнойАрмии труда,Среди тайгиПод знаменем свободы!И славноИх встречалиВ эти годы,Когда они врывались в города!И саблиВожаков их безызвестных,Тугая сталь,Не дрогнувшая в честных,За честь народаПоднятых руках,Среди других особенно сверкая,Останется,Горя, не умирая,СвидетельствомБесстрашия в веках.И дажеВ славных песняхПервой Конной,Которую,Как бурю, вел Буденный,Их вольный голосСлышится суров —Оно недаром славилось — КрылатоЛихое войско Красного Мюрата,На всем скакуСметавшее врагов!Их кони в гневе,В ярости косилиКровавый глаз…Сквозь облачную рядьКрестьянская, бедняцкая РоссияГолосовала шашкой за Октябрь.На тыщи верст,За гребнями УралаСтрана слова присяги повторяла,Слова огня — которые пою…За революциюНа чистом поле браниДрались они, товарищи крестьяне,И падалиУбитыми в бою!И где-нибудьПод Ачинском,Бывало,В глухом селе,У снежного привалаШла похоронов горькая тропа;Мороз крепчал.Мать голосила в сенцах,И гроб неслиНа белых полотенцах.Без песен,Без оркестра,Без попа.Лишь хрустСосновых веток в изголовье,Да бант багровый,Шелковый от крови,Да над тайгоюПоминальный дым,Друзей бойцаГлухое полукружье,И боевое, верное оружьеНес у седлаПечальный конь за ним!Но клятвы крепче не было,Чем эта,Над славным прахом,Отданным земле, —Она пылалаЗаревом во мгле,ПолотнищемНевиданного света.Твой полдень, революцию любя,Бессмертная,Великая,Живая,Не песню льО погибшем за тебяВ колхозахЗапевалы запевают!Он славно жилИ умерТак, как надо.И лучшая,Высокая наградаПолучена еще при жизни им —Он жил свободно!И когда знаменаВоенные поднимешь…ПоименноНас созови — в полки и эскадроны,МыЖизни для тебяНе пощадим!1936«Снегири взлетают красногруды…»
Снегири взлетают красногруды…Скоро ль, скоро ль на беду моюЯ увижу волчьи изумрудыВ нелюдимом, северном краю.Будем мы печальны, одинокиИ пахучи, словно дикий мед.Незаметно все приблизит сроки,Седина нам кудри обовьет.Я скажу тогда тебе, подруга:«Дни летят, как по ветру листьё,Хорошо, что мы нашли друг другаВ прежней жизни потерявши всё…»Февраль 1937Эпиграммы, шуточные стихотворения и стихотворения на случай
«Ныне, о муза, воспой Джугашвили, сукина сына…»
Ныне, о муза, воспой Джугашвили, сукина сына.Упорство осла и хитрость лисы совместил он умело.Нарезавши тысячи тысяч петель, насилием к власти пробрался.Ну, что ж ты наделал, куда ты залез, расскажи мне, семинарист неразумный!В уборных вывешивать бы эти скрижали…Клянемся, о вождь наш, мы путь твой усыплем цветамиИ в жопу лавровый венок воткнем.1931«Гренландский кит, владыка океана…»
Гренландский кит, владыка океана,Раз проглотил пархатого жида.Метаться начал он туда-сюда.На третий день владыка занемог,Увы! Жида переварить не мог.Итак, Россия, о, сравненье будет жутко —И ты, как кит, умрешь от несварения желудка.1931«Его Толстой, как бог меня, простил…»
Его Толстой, как бог меня, простил.Он задом думал, головой трудился.Он только что Платона окрестилИ тут же от Платона открестился.1931«У Зозули бе в начале слово…»
У Зозули бе в начале слово,И Зозуля весел бысть и бе.Тихий час. Тлел «Огонек» в избе,И роди Зозуля Смелякова.1931НА КЛЮЕВА И Кº
Мы верили ветрам-скитальцам,Мы песни холили в груди.Пересчитай нас всех по пальцам,Но пальца в рот нам не клади.1932«Мы с тобой за все неправды биты…»
Мы с тобой за все неправды биты,Наши шубы стали знамениты,По Москве гуляли до зари.В городе все басни нам пришиты,Все же мы с тобой, Сергей, пииты.Мы пииты, что ни говори.1932«Три дня гадали на бобах…»
Три дня гадали на бобах,И все выходит: Авербах.1932«Сегодня дурной день…»
Сегодня дурной день.У Оси карман пуст.Сходить в МТП лень.Не ходят же Дант, Пруст.Жена пристает: «Дай!»Жене не дает: «Прочь!»Сосед Доберман — лай.Курил Мандельштам — ночь.1933«И предстал пред Мадур-Вазой…»
И предстал пред Мадур-ВазойВоин с синими глазами.Волосы его густыеВороным крылом спадалиНа суконные оплечья.Ты скажи мне, Мадур-Ваза,Разреши мою загадку:«Сколько будет, если тыщуНа четырнадцать умножить?»1933«Сергей Антонович Клычков…»
Сергей Антонович КлычковСпер Мадура и был таков.1933«Галиной Бык ты названа, корова…»
Галиной Бык ты названа, корова,Серебряковой сделалась, но вот,Куда б ни шла теперь Серебрякова,Вослед за ней, склонив рога сурово,Мыча, ее фамилия идет.1933«Молчу, молчу — но противу желанья…»
Молчу, молчу — но противу желаньяДоносится протяжное мычанье.Честное слово —Серебрякова!1933«Пиши, но избегай подобных тем…»
Пиши, но избегай подобных тем.О, лучше б не писала ты совсем.1933«Из Англии приехала она…»
Из Англии приехала она,Но это уж не Англии вина.1933«Бог Гименей, бог Загс иль просто бог…»
Бог Гименей, бог Загс иль просто бог,Любезные, соединил вам руки.Но вовремя вам будет дан урокПод руководством возмущенной скуки.1933«Те, что не родились — не потеря…»
Те, что не родились — не потеря.То, что не доделал — не дела.Угадай, на сколько вёсен МэриВременно беременной была?1933«Здесь похоронен юноша и муж…»
Здесь похоронен юноша и мужВсех жен своих, да и чужих к тому ж.1933«О Делия, склонившись над могилой…»
О Делия, склонившись над могилой,Пролей слезу и прошепчи о нем.Он называл твою любовь постылойИ превращен за это в чернозем.1933«К чему нам скорбный перечень имен…»
К чему нам скорбный перечень имен?Как звать меня? Не помню ни черта я!Но надо мной шумит трава густая.Вы видите, друзья, я погребенИ все-таки, друзья, произрастаю.1933«У ворот Панферова…»
У ворот ПанфероваШекспир целует борова.А у наших у воротКозел Ставского дерет.1934ДЕРЕВЕНСКАЯ ПЕСНЯ В ЧЕСТЬ НАТАЛЬИ
Наталья ПетровнаПоехала по брёвна.Зацепилась за пенек,Просидела весь денек!1934«Пью за здравие Трехгорки…»
Пью за здравие Трехгорки.Эй, жена, завесь-ка шторки:Нас увидят, может быть.Алексей Максимыч ГорькийПриказали дома пить!1934«Здравствуй, Леваневский, здравствуй…»
Здравствуй, Леваневский, здравствуй, Ляпидевский!Здравствуй, Водопьянов, и прощай!Вы зашухарили, «Челюскин» потопили,А теперь червонцы получай!1934«Рассвет апрельский тих и ал…»
Рассвет апрельский тих и ал,Просторы пахнут нежно мятой.Иван дубину в руки взял…Стой, братец, я не виноватый!1935К ТУРНИРУ ПОЭТОВ
Средь берегов Днепра дремучихПрогрустили певучие уключины —На Украине родился Крученых.Где мамонт столетья продрых,Среди морозов седыхВ Сибири рос Крученых.Великороссов голоса точёны.Глазастые ядрены жёны —В Москве работал Алексей Кручёных.22 мая 1935Неоконченное и не сохранившееся целиком
«Рыдают Галилеи в нарсудах…»
Рыдают Галилеи в нарсудах,И правда вновь в смирительных рубашках,На север снова тянутся обозы,И бычья кровь не поднялась в цене.1931«Сквозь изгородь и сад пчелиный…»
Сквозь изгородь и сад пчелиныйВойдут с улыбкой имениныИ заторгуют на пиру.У них детей и жен охапки,Их сборы были коротки,И у мужей из хвои шапки,Из лопухов у жен платки.Их от жары румяны лица,Им не заказано ленитьсяИ пировать, и пить. Ну, что ж?Но тяжкий взмах твоей ресницы!Но золото румяных кож!И вот уж вечер в сени бьетсяПарным теплом и комаром.Карнизы, огород, колодцы,Жуков по жести жесткий гром.И руки мне в рубаху спрятав,Ты гнешься на моих руках,И нет нигде таких закатов,Какие у тебя в зрачках!1932ПРОЛОГ
А. Давно быЗабросить все,Что было жизнью там.Вернуться в край —Мальчишества счастливый,И ноздри трепетные,НежныеКонямРасцеловать, и в жесткие их гривыВплести ладони.Родина моя,Встречай тепломИ темным дымным хлебомИ петушиным криком,Снова яНашел тебя под позабытым небом.Твой дальний шумИ золотая тьмаЗакуталися в вёснах и туманах,Открыты мне.И вновь твои домаПолзут ко мне на пузах деревянных.Вновь сеновалы к небу вознеся,Опять станичным девкамИгры снятся.В кровати их тяжелые телаНеровно дышат —По любви томятся.И ты, Анастасия,Где сады,В которых мы с тобой тогда гуляли.Пусть нет тебя —Я отыщу следыДыханья твоего. На одеялеНадкусанном,Где сладкая слюна еще кипит,Еще пойму припеваНетерпеливость.Где теперь она,Скуластая насмешливая дева?Да, может быть, всего не возвратить,Раз не могуГлядеть забаве в очи,Наперстками ее дыханье пить.(Обращаясь к Б.)
Вот чем твой сынСегодня озабочен.Б. Постой, постой. Чего ты мелешь? Полюбуйтесь, пожалуйста! В кои веки придет и вместо того, чтобы встретиться, как надо, с отцом, идет обнимать сеновалы и целовать лошадей в заморенные морды. Подумаешь, какая невидаль — сеновалы и лошади.
А. На сеновалах этихНаравнеС закатамиМы с лучшим счастьем знались.Смеясь, зарывшись в сено, обо мнеУдачи, словно девушки, шептались.Широкий мир! Широкий двор.Вон тамЗавозни темныеС мучным удушьем сладким.Вчера был дождь?По ржавым желобамВода струилась.Знаю, знаю, кадкиПолны дождя рыданьем до краев.Пусть отстоится!Пусть переночуетМою любовь. Последнюю. Без слов.Б. Совершенно правильно — завозни. Вслед за ними, если повернуть налево, — помойная яма, нужник. А за нужником уже будут огороды. Неужели ты так хорошо помнишь наши места?
А. И воркованье голубиных стай.Как нежно крылья пестрые толпятся.От этих крыл — от этих крепостейХотел я лучше турманом подняться.Б. Ну а вот голуби-то, брат, без тебя вывелись. Как уехал, так и начали выводиться.
Которых пораспугали, которых поворовали, которые разбродяжничались.
И остался теперь один сизый. Кубарь. Старик.
Однако же что мы с тобой замешкались. Здесь на ветру. Пойдем. Водка-то у тебя есть?
А. Есть.
Б. А!
А. А что?
Одни женщины. Что бы они могли рассказать? Старик, который говорит, что у мира золотое сердце. Шут: как бишь осердня?
Легко смеяться над глуховатыми. И так шекспиристо: какая светлая голова погибла!
Руки в боки у толстых розовощеких торговок. Морковь, брюква, смех за углом. Парень с девушкой (цветок в зубах). Рыбья чешуя. Свежий ветер по всему свету. Народ вышел на сцену.
(Фраза. Долгая пауза. Фраза. Долгая пауза.)
Это было солнце.
1934
ГОРОД ОЛЬГА (эскиз)
О, сколько красных жарких лисШло на иртышские закаты —О, как и холоден и кис<л>В мешках грохочущий кумыс!От этого былого дняЛюбимца, хама, азиатаДорог не будет для меня!Костер с зачесами огня,Твой узкий лоб и глаз бесстыжий,Волос тяжелых вихрь рыжийИ гребень, павший на траву, —Вот все, чем я теперь живу.Ты нежно мне в лицо дохнёшь,Вся в золоте румяных кож,Отыскивая, отступая,И руки вытянув, придешь,От поздней радости слепая.А осень ягод принесет,Повиснет птичий перелет,Пойдут дожди, дубы, медведи,Звездою треснет спелый <плод>И съедутся гостить соседи.А твой отец рыжебород,И даже страх меня берет,Что борода его на меди.Но все же съедутся соседи,Пройдут сквозь листья и жару…1935Переводы, переложения и вариации на фольклорные темы
ИЗ ЦИКЛА «ПЕСНИ КИРГИЗ-КАЗАКОВ»
1. РЫЖАЯ ГОЛОВА
В луне, наверно, будет сто пудовСамого чистого серебра,А все-таки летит над степью лунаЛегче пуха от губ возлюбленной.Сколько нежности в моем сердце,Сколько тяжести в моей песне,А все-таки песня летит легко,Легче пуха от губ возлюбленной.Я хочу спеть о том, что было…Русские казаки ели жирных гусейИ нюхали цветы в своих садочках,А нам было тяжело,А мне было тяжело,Как верблюду, несущему соль в рогоже.Чьи озера у Павлодара? — Осипова.Чьи друзья в городах? — Осипова.Кто торгует крупой и ситцем? — Осипов.Рыжий Осипов овладел нами.Чьи озера у Павлодара? — Осипова.Чьи друзья в городах? — Осипова.Кто торгует крупой и ситцем? — Осипов,А нам осталась одна песня.Но листья опадали, как наши надежды,Чтоб снова зазеленеть, опадали листья.И скакали джигиты до Каркаралов,И скакали джигиты до Акмолов,До самого города Семипалатинска.Поднятыми вверх нагайкамиПриветствовали мы красных.Женщины выходили в лучших чувлукахИ протягивали им пищу.Осипову отрубили головуИ бросили в Иртыш.Плыви, плыви, рыжая голова,Мимо Павлодара,Мимо Чернолучья,К самому Омску!Так будет лучше…Радуемся мы.Как же не петь нам и не радоваться?Пастухи и бедняки едут с разных сторон,В колхозе все едят печеный хлебИ работают дружно!2. УЛЬКУН-ВОШЬ (Веселая застольная песня)
Если только хозяин позволит,Если только сыновья его позволят,Если только гости его позволят,Я могу об этом спеть.Если только хозяин не разгневается,Если только сыновья его меня не выгонят,Если только гости егоНе помогут меня бить,Я буду петь хорошо.Пусть же у хозяина будет много сыновейИ еще больше будет гостей,А верблюдов будет больше,Чем гостей и сыновей вместе.Что еще ему могу я пожелать?Если то, что я пою, — неправда,Пусть у меня отвалится третья рука,Пусть у моей невесты выпадет борода,Пусть оживет тот баран, которого мы съели.Да если бы это и неправда была,Кто меня в этом сможет уличить?То, что делается на одном конце степи,На другом конце степи знают понаслышке.А то, что совсем там не делается,Знают наверняка.Хотела погубить казахский народУлькун-вошь.Заползала в юртыУлькун-вошь,Кусалась больноУлькун-вошь,Ой-ой, как больно кусаласьУлькун-вошь!По степи бежала Улькун-вошь, как серый конь.Кто побожится, что у нее не было копыт?Кто утверждает, что она не съела овцу?Кто вызовется вышибить ей зубы?От нее терпел казахский народ беду,От нее хирели самые жирные женщины,Ее не принимал мулла в подарок.Кто вызовется сломать ей рога?Кто осмелится плюнуть ей в глаза?Кто ее погладит против шерсти?У кого она не сидит за пазухой?Но вот нашелся такой джигит,Превысивший свою собственную силу,Перехитривший свою собственную хитрость,Потерявший свой собственный малахай.Он решил убить Улькун-вошь,Он решил спасти от нееКазахский народ.Он решил заслужить себе благодарностьОт всех испытывающих зуд.Поддержим мудрое решенье!Укрепим храбрейшего!Будем спокойны.Послушаем, что случится дальше.А теперь угостите певца.Петь тяжелее, чем слушать,Слушать тяжелее, чем спать.А вы до сих пор еще не уснули?Я не буду пить кумыса —Дайте выпью!Я не буду есть мяса —Дайте мяса!Я не буду пробовать баурсаков —Положите на ладонь!Я не буду продолжать песню —Слушайте дальше!Поймал джигит на арканУлькун-вошь,Повел джигит на аркане к озеруУлькун-вошь,К самому берегу повелУлькун-вошь,Начал в озере топитьУлькун-вошь,Начала просить его Улькун-вошь:«Оставь меня нюхать травы,Я буду жевать одну полынь,Я буду обходить юрты кругом!»Начал джигит толкать ее сапогом,Сбрасывать ее с высокого берега,Связывать ее поясом,Хлестать ее плеткой.Тогда рассердиласьУлькун-вошь:«Как ты смеешь заставлять меняПрыгать в воду,Как ты смеешь толкать меня в воду,Когда самНе умывался еще ни разу?!»3. ПОДНЯВШЕЕСЯ СОЛНЦЕ
Хорошо, рассказывают, старики пели, —Почему бы им плохо петь, в самом деле?Только в Баян-Ауле,Только в Кара-Джайтаках,Только в Каркаралах —В каждом месте у певцов разный был обычай:У одного жеребячий голос, у другого бычий,А третий поет, как на душу мулла положит,И лживою молитвою песню треножит.Хорошо, рассказывают, старики пели, —Почему бы им плохо петь, в самом деле?Для них баевы кызы молоко доили,Много они ели, а еще больше пили.Родится у бая жеребенок —Золотой жеребенок!Ребенок родится — золото, а не ребенок!Были они у бая самые первые гости,Веселее побитого волка,Жирнее высохшей кости.Ай да певцы!Ну и певцы!Куда как старик распелся, —«Азрак тратур!»Но будем иметь к старшим больше почтенья,Признаем за лучшее в степи их пенье.Хорошо, рассказывают, аксакалы пели, —Почему бы им плохо петь, в самом деле?Домбра моя запечалилась, пора нам признаться:Тебе, Амре, за беззубыми не угнаться.Дед твой у бая батраком работал,И тебе, Амре, сгибать спину пришлось бы, поди-ка,Да подоспели красные пики,Да подоспели красные, горячие флаги,Полные доблести и отваги!Споем же песню, насколько уменье позволит,А кто слушать не хочет — не будем неволить.Вижу: поднимаются и уходят баи —Отворите им двери, будьте вежливы!Вижу: плюются и уходят баи —До свиданья, кош, еще встретимся!..До свиданья, Амильжан,Посчитай последний раз своих баранов.До свиданья, Джурабай,Не забудь почитать перед сном Коран.Слышу: хлопают мне товарищи,В смуглые ладони ударяют товарищи,В привычные к работе ладони гремят товарищи.Красное солнце над степью — ветреной быть заре.Для вас, товарищи, песню поет байгуш Амре!..А-а-а-а-а-а-а-а-ы-ы!Если ехать отсюда степью — доедешь не скороДо места, откуда увидишь синие горы,Качающиеся в туманах холодною тенью,Как в озере качается твое изображенье.Роясь в травах ноздрями, проходят бараньи гурты,На пастбищах предгорья мы круглые ставим юрты.Здесь солончак не разбили конские копыта,Целителен предгорий воздух, от болезней защита.Приезжали к казахам приказчики, говорили слово:«Мы к вам посланы от большого купца Жезлова.Обнаружен в горах золотой песок — добывать его надо…Нанимайтесь, джигиты, — хорошая будет награда!..»И подкуплен мулла, и русскими бай запуган,Остальные стоят, переглядываются друг с другом.А приказчики сахар показывают, развернули ситцы:«Это всё для того, кто гор не боится».А баи говорят: «Надо ехать!»А мулла говорит: «Укрепим храбрейших!»Сотни нагаек набрали приказчики — прощай, родной аул!Холодный ветер, нехороший ветер, темный ветер в горы потянул.У купца Жезлова высокие сапоги, на затылке волосы.Охраняют нанятых строго «красные полосы»,Работают нанятые, передохнуть не смея,Половину деньгами получают, половину — в зубы да в шею.Какой щедрый купец Жезлов!Не отступится он от своих слов.Он заботится о работнике, чтоб работник не сдох.Хорошо помогли ему мулла, баи и сам бог.Но еще хитрее, чем баи, купец и мулла,Болезнь, которая средь казахов и пошла.Ни одного из работающих не осталось в живых.Желтая болезнь,Огненная болезнь,Страшная болезнь сожрала их!Вот какое печальное происшествие было на свете,Но не грустите, собравшиеся, не печальтесь этим!Здравствуй, утренняя степь, свежая, как мое детство!Солнце поднявшееся, домбра моя, приветствуй!Поднимается новое солнце над степью, —Хлопайте, хлопайте, товарищи, в ладоши!Гниет в степи простреленная башка Жезлова, —Веселее, товарищи, веселее хлопайте в ладоши!Не удалось баям и купцу обмануть правду.Крепче, крепче ударьте, товарищи, в ладоши!Отнимем у кулаков всё, передадим в колхозы, —Гремите, ладони трудящихся!..Здравствуй, утренняя степь, свежая, как мое детство!Солнце поднявшееся, домбра моя, приветствуй!Мы прокладываем стальную дорогу к Туркестану,И приветствовать гостя стального я тоже стану.Так закончим же получше эту песню:Да здравствует свободная Казахская республика!4
Не говори, что верблюд некрасив, —Погляди ему в глаза.Не говори, что девушка нехороша, —Загляни ей в душу.5
Лучше иметь полный колодец воды,Чем полный колодец рублей.Но лучше иметь совсем пустой колодец,Чем пустое сердце.6. ПЕСНЯ О ТОРГОВЦАХ ЗВЕЗДАМИ И ДЖУРАБАЕ
Слушайте, слушайте песню эту,Люди, сидящие на крышах!Спешьтесь, всадники, если выНас послушать остановились!Слушай, слушай, заезжий гость,Наш приятель из Упсырзага!Бросьте, юноши, улыбаться.Крепкие, белые ваши зубыДевушкам лучше вы покажите,Нечего, право, тут гордиться,Если работаете в Павлодаре,Если имеете бумажные деньгиИ сапоги из хрустящей кожи,И кошелек из душистой кожи,И часы на длинной цепочке.Нет, я не буду у вас выпрашиватьНи бумажные ваши деньги,Ни сапоги из хрустящей кожи,Ни кошелек из кожи душистой.Нет, и часов мне ваших не надо.Я прошу одного вниманьяК песне этой — она вам подарок.Есть такие соседние страны,За Кзыл-Кумом — большие страны,Где сады, как облако, белыеОттого, что цветут там яблони;Где растет шерсть не на баранах,А на травах и на растеньях,Очень тонкая шерсть и белая,Очень ценная шерсть и мягкая;Где ковры красятКровью сердцаИ в черный чувлук закутываются.Там жили недавно хитрыеКупцы-узбеки, далеко известныеХитростью своей и торговлей.И хитры они были настолько,Что всего лишь и состояли:Из глазЖадных, быстрых и шарящих,Из рук с проворными пальцамиИ кошелька в кармане.Но и с хитрыми бывает несчастье,И лиса в капкан попадает,И мулла в дураках бывает,И у бая не всё в порядке,Если шлет Павлодар декреты.И случилось такое дело:Приезжали в Кзыл-Кум персы,Купцы-персы, на птиц похожие,Только с синими бородами.Персы узбеков перехитрили,ОбманулКупец — купца, шельма — шельму.Персы дали узбекам в рукиРваную шаль,Персы дали им в рукиПеструю шальИ в придачу к ней восемь звезд.И пока узбеки в небо смотрели,Выбирали получше звезды,Персы вытащили из карманаУ прославленных кошелек.Были узбекиПристыжены этим,Закричали купцам персидским:«Вы собрали большую жатву,Но еще мы к ней даже прибавим,Если вы на восход уйдете.Там есть город Семипалатинск,Там есть город Каменногорский,И живут там простые люди,Называемые казахами.Там торговле должны быть рады,Только б звезд на небе хватило!»Персы узбеков послушались быстро,Приезжают в Семипалатинск,А оттуда и по ауламТорговать поехали персы.Видят камни сначала персы,После видят и кости персы,И следы видят возле полыней,А потом увидели сразуНа коне чернохвостом джигита.Поравнялись персы с джигитом,Говорят ему вежливо: «Здравствуй!Как тебя называть прикажешь?И куда ты дорогу держишь,Нашим не будешь ли покупателем?»Отвечает джигит им вежливо:«Джурабаем звать меня, повстречавшиеся.Ремесло у меня почетное:Я преследователь кашкыров,Золотопогонных и ненавистных.Ремесло у меня похвальное:Я ловец мохнатых тарантуловС черным ядом и белым именем.Еду я теперь в Семипалатинск,Может, там теперь ДжурабаюРемесло другое найдется.А еще мне знать интересно,Как мне вас называть прикажете?И куда вы дорогу держите?Чем торгуете в этой местности?»Тут купцы ему заулыбались:«Мы приехали, торговцы звездами,Мы из Персии в степи прибыли.Мы не будем цены запрашивать,Не желаешь ли товара нашего?»Джурабай рассмеялся весело,И вся степь рассмеялась весело:«Нет, не буду я покупателем,Я и сам себе звезд достану!»Он пришпорил коня чернохвостого,Прыгнул в самое небо скакун его,Чуть луну не разбил копытами.И когда вновь купцы персидскиеДжурабая в степи увидели,На рукаве его была краснаяЗвезда была пятиконечная.И с тех пор Джурабай комиссаром.7-12. САМОКЛАДКИ КАЗАХОВ СЕМИГЕ
ПАРОХОД
Вот идет пароход по Иртышу.В первый раз вижу такого гуся,Краснолапого гуся.Вот идет пароход по Иртышу,Толстый, как купец на ярмарке,Вот какой толстый.Эй, если б мог полететь он,Если б дать емуБелые широкие крылья!Он пролетел бы над степью,Ни разу не опустившись.Посмотрели бы мы на негоИз-под ладони.Но никогда не полетит плавучий,Хоть он и белый,Хоть он и гусь.А всё ж его, когда надо,Удерживают на канатах.ТЕЛЕГРАФ
К Семиге идут столбы,Один за другим.К Семиге шагают столбы,Связанные железом.Нет, не зазеленеют круглые бревна!Мы едем в Павлодар,А они шагают навстречуВ голой степи,На ровном месте.Почему они необходимы?Может быть, затем,Чтобы птицам было легче,Чтобы птицы на них садились?Но едва ли люди так жалостливы!Может быть, затемОни необходимы,Чтобы не сбиться с дороги?Но едва ли люди так вежливы!Джок, джок,Хитрая это штукаИ придумана не напрасно.ВЕДРА
На телеге везу я ведра,Ведра железные и пустые.Ой, какие они болтливые!На телеге возил яМешки с мукой,Толстые мешки и тяжелые —Вот те были молчаливы.МЕЛЬНИЦЫ
Деревянная мельница вертится —Ничего в ней нет удивительного.Крылья вертятся,Чтобы камень вертелсяИ пшеницу растирал,Как ладонями.А вот каменная мельница —Дело другое:В ней один шайтан разберется!МИЛИЦИОНЕР
Если уж такой он нарядный,Значит — ответственный.Если оружие на ремне носит,Значит — советская власть,Если человека арестовать может,Значит, советская властьЕму доверяет.Если так возвысился,Значит — человек умный.Пусть идет свататься —Отдам дочку.САБЛЯ
Я видел — она на стене виселаОстрее всякого языка.Ну, и выдумали ее напрасно:Головы рубить — не заслуга.Раз человека она губит,Значит, она ему не подруга.А он ее держит всегда в порядке,Да еще как за женой ухаживает.13. ПЕСНЯ О СЕРКЕ
Была девушкаБелая, как гусь,Плавная, как гусь на воде.Была девушкаС глазами как ночь,Нежными, как небоПеред зарей;С бровями тоньше,Чем стрела,Догоняющая зверя;С пальцами легче,Чем первый снег,Трогающий лицо.Была девушкаС нравом тарантула,Старого, мохнатого,Жалящего ни за что.А джигит СеркеТолько что и имел:Сердце, стучащее нараспев,Пояс, украшенный серебром,Длинную дудку,Готовую запеть,Да еще большую любовь.Вот и всё,Что имел Серке.А разве этого мало?К девушке гордойПришел Серке,Говорит ей:«Будь женой моей, ладно?»А она отвечает: «Нет,Не буду твоей женой,Не ладно.Ты достань мне,Серке, два камняВ уши продеть,Два камняЖелтых, как глаза у кошки,Чтоб и ночью они горели.Тогда в юрту к тебе пойду я,Тогда буду женой твоей,Тогда — ладно».Повернулся Серке, заплакал,Пошел от нее, шатаясь,Пошел от нее, согнувшись,Со змеею за шиворотом.Целый день шел Серке,Не останавливался.И второй день шел,Не останавливался.А на третьей зареБлестит вода,Широкая вода,Светлая вода —Аю-Куль.Сел Серке на каменьУ озера,У широкого камышовогоОзера,И слезы капают на песок.Сердце Серке бьется нараспев,Согреваемое любовью.Вынул Серке длинную дудкуИз-за пояса серебряного,Заиграл Серке на дудке.И когда Серке кончил,Позади кто-то мяукнул.Повернулся джигит —Позади его старая,Позади его дикая,Круглоглазая кошка сидит.Стал Серке понятенКошачий язык.Дикая кошка ему говорит:«Что ты так плачешь,Певец известнейший?..»Ей свою беду СеркеРассказываетИ к сказанному прибавляет:«Я напрасно теряю время.Дикая, исхудавшая кошка,Облезлая, черная кошка,Ты мне не поможешь…Мне камней,Светящихся ночью,Не достать, осмеянному!»Тихо кошкаК Серке приблизилась,И потерлась дикая кошкаО пайпаки мордой розовой,Промяукав: «Кош, ай-налайн»,В камышах колючих скрылась.А джигит под ноги глядит —Не верит:Перед ним два глаза кошачьихСветлых, два желтых камня,Негаснущих, ярких.Закричал Серке:«Эй, кошка,Дикая кошка, откликнись!Ты погибнешь здесь, слепая, —Как ты будешьНа мышей охотиться?»Но молчало озеро,Камыши молчали,Как молчали они вначале.Еще раз закричал Серке:«Эй, кошка,Ласковая кошка, довольно,Прыгни сюда! Мне страшно, —Глаза твои жгут мне ладони!»Но молчало озеро,А камыши сталиЕще тише,Чем были они вначале.И пошел Серке обратноКаменной твердой дорогой.Кружились над ним коршуны,Лисицы по степи бегали,Но он шел успокоенный,Потому что знал, что делать.ДевушкеБелой, как гусь,Плавной, как гусь на воде,С нравом как у тарантула,Прицепил онНа уши камни —Кошачьи глаза,Которые смотрят.Он сказал:«Они не погаснут,Не бойся, и днем и ночьюБудут эти камни светиться,Никуда ты с ними не скроешься!..»Если ты, приятель, ночью встретилБегущие по степи огни,Значит, видел ты безумную,Укрывающуюся от людей.А Серке казахи встречалиИ рассказывают, что прямо,Не оглядываясь, он проходитИ поет последнюю песню,На плече у негоСидит кошка,Старая, дикая кошка,Безглазая…14-17. ПАВЛОДАРСКИЕ САМОКЛАДКИ
АВТОМОБИЛИ
СпрашивалаМеня девочка:«Правда ли,Что возле Омска-городаНа колесахЗвери бегают?»Отвечал яС усмешкой девочке,Потому чтоВсё понимаю:«Нет, это не звери,Это автомобили.Они проносятся,Словно птицы,С людьми на загривке,Даже мы с тобойМожем покататься…»МАГАЗИН ДЕРОВА
Еду я на бочке с водой,Вода в бочке булькает,Как у человека В брюхе.Проезжаю я мимоМагазина Дерова,ЗнаменитейшегоКупца Дерова.Видишь, как всёПеременилось.Теперь в магазине ДероваИнтереснуюНа стене историюПоказывают,Световую историюПоказываютО «Броненосце „Потемкине“».ЦЕРКОВЬ
Посредине площади,Круглой, как тарелка,Которую вылизали,ЦерковьКупцы построили.Ну, и что ж получилось?Кресты с церквиСпорхнули,Железо с нееСодрали,Каменный клубСделали.Шайтан с нею,С церковью!Хорошо, что красныеВисят на стенахПлакаты.БУМАГА С ПЕЧАТЯМИ
Эй, дайте мне сегодня дорогу,Сделайте услугу!Ничего не могу яОт радостиРазобрать.Лежит у меняЗа пазухой бумажкаС круглыми печатями,Которая предписываетМеня грамотеОбучать.18. ПЕСНЯ О ЛЕНИНЕ
Если всё обжорство волковСоединить,Если всю хитрость лисицСоединить,Если всю злобу змейСоединить, —Всё же не получитсяОбжорства,Хитрости не получится,Злобы не получится,Какими обладаютБаи и муллы.Баи ели жирных овец,А нам — кости!Баи пили айрам и кумыс,Нам — опивки!Муллы грязными ладонямиЗакрывали нам глаза.Мешали нам увидетьПравду муллы.Если всю горечь степейСоединить,Если всю озерную сольСоединить,То и всё же не получитсяГоречи,Которую испыталиБатраки.Но пришелК казахскому народуЛенин,Отец наш и учительЛенин.Он сказал:«Все работающие — братья,Их враги — только баи и муллы».И мы увидели солнце!Если всю мудростьМудрейших соединитьИ на число звезд это умножитьТо и всё жеНе получится мудростиВеликого Ленина!Он сказал словаПростые, как солнце,Сияющее в небе.Лучше б отнялиУ каждогоПравую руку,Лучше б у каждойМатериУмер первый сын,Лучше б вовсе он не родился,Чем услышатьТакую страшную весть!Лучше б все песниВдруг замолчалиИ больше никогдаНе начинались,Лучше б чума пришла,Чем узнать,Что умер великий Ленин!Нет, этого быть не может.Это просто выдумкиЛживых баев и мулл —Не может умеретьНаш Ленин.Разве он решился быУйти и оставитьОдинокими народы?..Нет, жив Ленин,И еще бессчетноеМножество раз — жив!А если дажеИ правда,Что опустили егоВ каменную могилу,Всё равноХорошо намСлышно отсюда,Как бьется егоБольшое сердце.Мы сплетемНаши руки тружеников,Мы сплетемНаши пастушеские рукиИ пронесемБессмертного ЛенинаТуда, гдеНе оскудевает свет…19-22. САМОКЛАДКИ КАЗАХОВ КЗЫЛ-ОРДЫ
БАЗАР
В Кзыл-Орде базар начинается:О ноже тоскуют длинные дыни,О зубах тоскуют круглые арбузы.Продаются здесь и малахаи,Подбитые лисою малахаи.Толпятся кругом ишаки и верблюды,Громко люди рядятся,Словно жизнь выторговывают,А безглазые нищиеПоют и качаются,Поют и качаются,Вытягивая шеи.ЛОДКИ НА АРАЛЕ
Вот и море Арал известное,Синее,Как порох на ладони.Кайда барасен,Кайда барасен?Куда поехали,Крылатые лодки?Знаю, знаю,Обратно вы возвратитесьПолные добычи,Попавшейся в сети.С такими лодками еще быНе выловитьИз Арала рыбу!Ишь, какую пенуОни поднимают!БАСМАЧИ
Какие они воины!Просто разбойники,Просто сильные волки,За которымиОхотиться надо.Труженикам, труженикамГорло ониПерегрызают.Это ли не волчья привычка?Вот я по Аралу еду,А путь небезопасен,Рабочая книжкаЗа пазухойУ меня спрятана,Но для волковКзыл-КумаЯ ее уничтожаю.Погодите, кашкыры,Погодите, разбойники,Мы вас окружим,Свяжем, —Будете вы за решеткойВидеть кусок неба.ПЛОВ
Рис и баранье сало —Вот это кушанье!Рис и баранье сало —А изволь их есть вилкой.Рис и баранье сало —Как тутНе схватить руками?Рис и баранье сало,Да к ним фруктовую воду!23. ЛИХОРАДКА
Мы на пастбищахБлиз Семиге стоялиИ ночамиНе куталисьВ одеяла —Травы были высоки.Мы сиделиНочами:Мы стада пасли,Погоняли бичами.Курт и баурсаки —Вот всё, что имели.А рядомНа тонких дудкахКомариные стаи пели.Под СемигеОвец пасли мыВ долине.Но во ртуСтало холодно,Как от чарджуйской дыни.Стали руки нашиЛенивы,Стали пахнуть медомЛошадиные гривы.А потомЕще холоднее стало.Нет ни кошмы у нас,Ни одеяла.Показалось небо намСнеговым и белым.Мы сиделиНа корточкахИ тряслись всем телом.А потомИ дышатьНам стало нечем.Как у коршунов,СогнутыНаши плечи.Жарко, жарко,Жарко нам стало.Не надоНи войлока, ни одеяла.Забыли следить мыЗа табунами.Так лихорадкаЗабавлялась нами.Да, забыли мы думатьОб одеяле!Горькую полыньЗубами жевали —Тощими, бледными стали:СтыдноПодойти к людям.Никогда мыДолины под СемигеНе забудем!Никогда не забудемЛихорадку,Грохочущую в ушах!1929–1931ИЗ ГАНИ АБДУЛЛАЕВА
ПРОЛОГ К ПОЭМЕ «ВАХШ»
Гора бела, долина побелела,пустынны сны просторной белизны.А белизна — она светлей, чем телотри дня назад родившейся луны.Взгляни, видны угрюмые обрывы,усеянные ордами арчи,им только б стыть, запутывая гривы,иглою каждой всасывать лучи,среди снегов, средь новолунных льдов,не знавших человеческих следов.Снег, снег и снег, объятый низовыми долгим вихрем, снегопада сила…Долина эту тайну затаила,глухую, недоступную чужим.Здесь ветер в соснах ходит вперемет,и долгие проклятия поет,и метит — шире разгуляться где бы,да проплясать, да сгинуть! Но смотри,как подожженное заполыхало небо,как щеки раскраснелись у зари.И солнце, встав в голубизне и дыме,земле в упор и холодам в упор,ударив вкось ножами золотымипо сердцу замороженному гор,высокомерно поднялось над ними,рожденное в голубизне и дыме.И яростная снеговая кровь,то падая, то пенясь по отрогу,то встав столбом, то рассыпаясь вновь,нашла себе широкую дорогу —туда, где Вахш!.. — свирепый свой разливс могуществом его соединив.В волнах, о Вахш, твоих, о Вахш, темно —клинки, осыпанные жемчугами,во тьме потока падают на днои вверх идут, поблескивая сами.Ты назван диким, диким потому,что с пеной белой смешиваешь тьму!Вода стадами грузными идет,и тишина, и только водяныеревут стада, да камень в камень бьет,и изгнаны все звуки остальные.Нет тишины у Вахша, даже той,что прячется в прибежище укрытом —у человека с громкой пустотойпод самым сердцем, горьким и разбитым.Нет тишины у Вахша — рвут с плечаодежду волны и, начав смеяться,друг другу на плечи слетают, хохоча,и их хребты от хохота змеятся.Так, детище безумия и льда,крича, идет широкая вода.То, как ребенок, долго завопит,то будто бы поспешно и неловкоудавленник, ухваченный веревкой,давясь слюной и страхом, захрипит.Когда, жильцы нахмуренной долины,воды черпнуть приходят бедняки,Вахш рвет из рук их тяжкие кувшиныи тут же разбивает на куски.А разойдясь, селения зорит,моргающие тушит фонари,схватив кишлак, несет его в ладонях,играет, как двухмесячным мальцом,и медлит тот в волнах перед концом,о берег бьется, крутится и тонет.Так Вахш течет! В косых его глазахпроносятся безумие и страх.Так Вахш течет! В глазах его несытыхвеселье, возмущение и гнев.Так Вахш течет! И, только присмирев,вдруг смутно вспоминает об обидах.Но почему до этих пор не сыт?Гневится чем гордец холодноглазый,никем не укрощенный и ни разуне взнузданный, чьих не простит обид?Века прошли, но влаги ураганв век данью не расплачивался с ханоми пенный запрокинутый султанни пред одним не наклонял султаном.И ни один златокоронный шах,ни жены шаха с золотом в ушах,ни торгаши, ни путник караванныйне овладели этой окаяннойседой волной владетельной реки.И если находились смельчаки,он им шутя выламывал ключицыи относил теченьем…1934ИЗ ИЛЬЯСА ДЖАНСУГУРОВА
«Родительница степь, прими мою…»
Родительница степь, прими мою,Окрашенную сердца жаркой кровью,Степную песнь! Склонившись к изголовьюВсех трав твоих, одну тебя пою.За поручни саней! И вслед за намиНесметный гул несется, осмелев.Боярышня с черкесскими глазами,Черкешенка с губами нараспев.К певучему я обращаюсь звуку,Его не потускнеет серебро,Так вкладывай, о степь, в сыновью рукуКривое ястребиное перо.6 апреля 1935ИЗ ГЕОРГИЯ ЛЕОНИДЗЕ
ОБВАЛ
Сверканье несметное тысяч обваловИ искры расплавленной желтой луны,Даря ледникам новизну белизны, —Застывшим и чистым сорочки меняла.Обвал загляделся на лунные глубиИ звезды над ним расширяют зрачки.Истоптан ногами, мечами изрублен,Он хочет упасть так — чтоб сердце в клочки.Об острые скалы башкой размозжась,Спасаясь от звездного взора — упасть —И, взорван, висками о скалы — с раската —О черствые камни, об острые льдыУпал он. Но звёзды паденьем не смяты,Впивается взором луна, как когда-тоВпивалась в смятенье Кипчакской орды.1935ИЗ АХМЕДА ЕРИКЕЕВА
ЛИРИЧЕСКИЕ СТИХИ
1
Вёсны возвращаются! И снова,На кистях черемухи горя,Губ твоих коснется несуровоКрасный, окаянный свет былого —Летняя высокая заря.Вёсны возвращаются! ВесеннийСад цветет —В нем правит тишина.Над багровым заревом сирени,На сто верст отбрасывая тени,Пьяно закачается луна —Русая, широкая, косая,Тихой ночи бабья голова…И тогда,Лучом груди касаясь,В сердце мне войдут твои слова.И в густых ресниц твоих границе,Не во сне,Не в песне — наявуНежною июньскою зарницейВзгляд твой черно-синийЗаискрится, —Дай мне верить в эту синеву!Я клянусь,Что средь ночей мгновенных,Всем метелям пагубным назло,Сохраню я —Молодых, бесценных,Дрогнувших,Как дружба неизменных,Губ твоих июньское тепло!..2
Какая неизвестность взволновалаНепрочный воздух, облако души?Тот аромат,Что от меня скрывала?Тот нежный цвет?Ответь мне, поспеши!Почто, с тобой идущий наугад,Я нежностью такою не богат!И расскажи,Открой: какая сила,Какой порой весенней, для когоВзяла бИ враз навеки растопилаСуровый камень сердца твоего?Почто, в тебя влюбленный наугад,Жестокостью такою не богат!В твои глаза,В их глубину дневнуюСмотрю — не вижу выше красоты,К тебе самойТеперь тебя ревную —О, почему я не такой, как ты!Я чувствам этим вспыхнувшим не рад,Я — за тобой идущий наугад.Восторгами, любовью и обидойДавно душа моя населена.Возьми ее и с головою выдай,Когда тебе не по душе она.И разберись сама теперь, что в ней —Обида, страсть или любовь — сильней!1936Художественная и очерковая проза
ТУБО-ОХОТНИК (Из «Рассказов о Тубо»)
1
Фазан ярким многоцветным клубком шумно взметался вверх. Тяжело шарахнулся выстрел. Птица перевернулась в воздухе и упала на снег.
Ловко стреляет Тубо. Напрасно его до сих пор все по селению упорно считают мальчиком. Нет! Тубо не мальчик, а настоящий охотник. Да. Вот только жаль, никак ему не удается встретиться с крупным зверем…
…Тубо подошел к убитой птице. Фазан лежал пестрым безжизненным комком. Вокруг него по ровному чистому насту алым пятном медленно расползалась кровь. Мальчик поднял добычу и подбросил на руке.
— Тя-желый, жирный… Мать приготовит из него вкусное кушанье…
………………………………………………….
…Вечерело. Казалось, весь воздух пропитался насквозь густым синим цветом. Закат стоял над тайгой таким огромным и красным, что казалось, будто там на краю земли необозримым пожарищем вспыхнули леса.
По узкой извилистой тропинке вышел Тубо на опушку. Здесь густые урманы уступали место пустынной белой равнине, редко испещренной пятнами кустарника.
Тубо пошел по руслу закованной в лед таежной речки. В его голове роились тысячи самых причудливых дум.
— … Да, велика, таинственная тайга… Где ее конец?.. Это — трудноразрешимая загадка.
Взрослые-то знают. Тубо подслушал, как они говорили о громадных каменных становьях, о людях, которые ходят в тонких одеждах и всегда имеют возможность утолить свой голод.
Счастливцы эти взрослые! И когда только Тубо станет большим? Он тогда покажет им, что значит быть настоящим охотником! Да что, — тогда, — пожалуйста, он готов и сейчас встретиться с любым зверем… Разное в сопках Селемджинской тайги случается… А вдруг тигр… При этой мысли Тубо невольно вздрогнул. Он много слышал о полосатом кровожадном хищнике Уссурийского края.
Говорят, тигр одним ударом лапы валит сохатого и моментально перегрызает ему горло. Шутка ли!
Мальчику послышался даже могучий и злобный хруст зубов. Он крепче сжал ствол своего ружья.
…Закат уже окончательно потух. Далеко позади над черными громадами тайги выплыла круглая желтая, как глаз филина, луна. Снег блистал так, что на него страшно было ступать.
Ветер принес откуда-то унылый вой одинокого волка.
Впереди залаяли собаки. Вот и становище. Несколько темных чумов, вереницы нарт и легкий тянущийся по снегу дымок…
* * *
В чуме горел яркий, красноватый огонь. Замечательная штука этот огонь! Он дает вкусную пищу и драгоценное, ни с чем не сравнимое тепло. Маленький якут Тубо умеет ценить эти веселые пляшущие языки, источающие свет.
Отец весело взглянул на маленького охотника.
— Ну, как, Тубо, много фазанов убил сегодня?..
— Трех.
— Ого!.. Молодчина! — похвалил отец. — Из тебя когда-нибудь выйдет славный охотник.
Тубо расцвел от удовольствия. Это была большая похвала. Все дело испортил Зора — старший брат Тубо.
— Зря ты, отец, поважаешь мальчонка, — проворчал он, — несмышленыш может наделать много глупостей. Он спит и бредит тиграми… И за фазанами нечего бегать — только порох впустую переводит…
Ну, уж это было слишком! У Тубо крепко сжались кулаки от обиды, и на глазах выступили непослушные слезы… Он чуть не разрыдался.
— Ах так!.. Подождите же!..
Тубо забился в темный угол…
…А у взрослых начался серьезный, важный разговор. Отец протянул ладони над кривляющимися языками огня:
— Значит, завтра под вечер… Я хорошо осмотрел берлогу… Придется пойти без собаки. Лайка не может оправиться от последней охоты. Медведь здорово помял ее тот раз…
Двое братьев Тубо — Зора и Тусклап — внимательно слушали и кивали головами.
Слушал и Тубо.
Ну, конечно, так. Они снова задумали медвежью охоту, отыскали берлоги. А он, Тубо, в стороне. Лучше не проситься — все равно не возьмут.
— Это будет уже пятый медведь за эту зиму… В «Норском Складе» мы хорошо получим за шкуры. Сейчас они в цене. Будет порох, пули, будет хлеб, сахар, чай…
— Будет хлеб, сахар, чай, — как эхо, повторила мать, смотря вперед задумчивыми немигающими глазами…