«Крайт» зловеще мерцал в свете ночных фонарей в ожидании своих гостей. Ресторан представлял собой трехэтажное здание в современном стиле, последний этаж которого был выполнен в виде стеклянного купола. Внутри он был поделен на несколько зон, в зависимости от подаваемой кухни и времени суток. Были залы довольно светлые, просторные с высокими потолками и обилием зелени, а были — темные и мрачноватые, с преобладанием черных и золотых тонов, словно логово той самой змеи, в честь которой ресторан обладал таким экзотическим названием. Последний этаж был создан непосредственно для светских раутов и иных мероприятий. Крышей служил огромный стеклянный купол, само помещение представляло собой круг, в центре которого находилось искусственное озеро со сценой-подиумом. Приглушенное освещение находилось на стенах по всему периметру, а также непосредственно на столах. Подиум-сцена возвышалась над всеми на метр и представляла собой произведение искусства. Каждый из музыкантов вместе со своим музыкальным инструментом находился на расстоянии друг от друга, разделенный водой. Как и место вокалиста. Словно листья кувшинок. Пройти на сцену со стороны зала было невозможно — островки всплывали на поверхность со своими обитателями с нижнего уровня. Столы были украшены живой зеленью и цветами, скатерти с незаметным орнаментом, выдающим принадлежность к кланам и чиновникам, определяли место каждого гостя.
Когда я прибыла на место, уже большая часть гостей заняли свои места и наслаждались закусками и представлением на сцене. Акробаты на темно-бордовых полотнах показывали чудеса гимнастики под аккомпанемент инструментальной музыки. Почти все члены семей заняли свои места, согласно орнаменту на скатертях, как и чиновники. Просканировав всех взглядом, не нашла лишь Тагаевых. Дядя с Димой и свитой уже сидели за столами. Цена нарядов присутствующих перебивала друг друга, словно это был самый дорогой аукцион. Официанты в черной форме и такого же цвета масках на их фоне сливались с сумраком помещения, что было весьма осмотрительно со стороны владельца ресторана. Сегодня в одном помещении собралось столько ублюдков Города, сколько бедной обслуге и не снилось. И если кто-то приглянется кому-то, возражений не будет. Будет только приказ и немедленное исполнение. Иначе — приговор. Уж лучше пусть все сливаются с мебелью, чем потом будут чье-то временной игрушкой.
Так как вчерашний мудак лишил меня возможности одеть вызывающее короткое платье, не стала оказывать себе в удовольствии пощеголять в другом откровенном наряде. Платьев пол по сути являлось облегающей черной полупрозрачной сеткой, которая дополнялась незначительным орнаментом в районе спины, груди и бедер. Как будто поверх откровенного кружевного белья я надела прозрачный пеньюар. Затейливый орнамент скрывал большую часть моего тату на спине, что весьма выручало. Как и маскировало полученные травмы и уродливую гематому на бедре. Создавалось впечатление, что я практически обнажена, хотя на самом деле была укутана тканью с головы до ног. Платье скрывало черные лодочки. Ожерелье с сапфирами подчеркивало мою шею, серьги украсили мочки ушей. Волосы каскадом локонов ниспадали на одно плечо, темно-синий смоки делал мои прозрачные глаза ярче, бордовая, почти черная помада довершала роковой образ.
Мне полагалось занять один из столов в секторе для клана Царевых. И так как я ушла из семьи, мне полагался отдельный стол. Я сразу нашла его — золотой орнамент в виде монет был выполнен в кроваво-красном цвете. Мы располагались по правую сторону от столов Тагаевых. Улыбка тронула мои губы, и я плавно двинулась вперед. Этикет приветствия на такого рода мероприятиях — а их было немного — был одинаков для всех. С семьями принято было здороваться кивком головы, чиновники же сами склоняли головы в приветствии членов семей. Последний раз на балу я была до ухода из семьи. Чащу всего до такого рода мероприятий я просто не доходила — выполнение указаний Царя и Совета не особо давали возможность вести светскую жизнь. Да и тогда я была слишком юна и не женственна, чтобы приковать чей-то взгляд. Почему же я решила вернуться? Полагаю, что на это не было какой-то определенной причины. Просто решила и все. Последние события вывели меня из себя, и своим приходом я хотела заявить о том, что в мою сторону даже смотреть не стоит — сожру живьем. Да и, черт возьми! Это обещало быть весьма интересным.
Первые были Захаровы — Кощей нервно глотнул шампанского из бокала при виде меня. Легкий кивок головы — и ответный. Все знали, что я из семьи Царевых, но только узкий круг лиц знал, кем я являюсь на самом деле. Сектор Сеитовых возглавлял стол с Каримом и Амиром, за ними располагались остальные. Остановилась напротив, не убирая ироничной улыбки с губ.
Ах, Карим! Похоже факт того, что Амир слишком тесно общается со мной тяготил Сеитова-старшего, уж больно хмурым было выражение его лица. Перевела взор на Амира и утонула в темных омутах его глаз. Медленно обвел меня взглядом с головы до пяток, на секунду останавливаясь на своих подарках. Намек на улыбку, и ответный кивок. Позади семей располагались столы с главными чиновниками Города, и от всех я получила низкий кивок головой. Ох, а вот и прокурор! И по взгляду было видно, что чувства ко мне он решил оставить при себе. Грустно, но это его выбор. Мой стол был прямо между дядей с Димой и Тагаевыми, поэтому кивнув им головой, заняла свое место.
Взмахнула рукой, и возле меня мигом ретировался официант.
— Что пожелаете, госпожа? — поклонившись, спросил.
— Рома, сладкий, — он смутился под моим пристальным взглядом.
— Что простите? — ох, похоже первый день на работе.
— Милый, буду считать, что ничего не слышала. Будь аккуратнее, за красотой нарядов скрываются ублюдки, которые почуяв свежую кровь, сразу захотят ее попробовать. Имя — твоя собственность и твоя защита, как и эта маска. Береги их. Итак, хочу Appleton Estate. И думаю ведерко со льдом отдельно.
— Как скажете, — он на секунду замешкался. — Спасибо, госпожа.
— Не обманывайся на мой счет. Я по праву занимаю здесь свое место, — он вновь побледнел. — Просто делай свое дело, милый. И молчи. Иногда молчание — лучшая защита.
Полотна заменили подвесные пилоны, полуобнаженные артисты погружали всех в сказочную атмосферу. Незаметно на моем столе появился ром со льдом, и я криво улыбнулась. Люблю сообразительных людей. Внезапно музыка стала тише, и сцена окунулась во мрак. Со стороны одного из входов появились Тагаевы в полном составе. Ника была облачена в скромный, но безумно дорогой наряд темно-синего цвета. Как девственница, ей богу! От безвкусия меня скривило. В следующий раз я помогу ей с выбором. Ну а что? Такую красоту нужно подчеркивать, а не скрывать в балахоне известного дизайнера. Пускай его другой кто-нибудь поносит. Поочередно представив Нику каждой семье и чиновникам, дошли до нас.
— Доброй ночи! — кивок головой. — Представляю вам нового члена нашей семьи, — Тагай сделал паузу, — Вероника Белоозерова, — девушка почтительно склонила голову. — Впредь она находится под нашей защитой и неприкосновенна.
— Рад пополнению в вашей семье, Тагай! — ответил Царь. И хоть голос его был ровный, но я-то знала дядю как облупленного — он был в бешенстве.
Эта ситуация забавляла. И то как упрямо он не желал склонять голову, забавляло в квадрате.
— Что так невесело, дядь? — мой голос разорвал гнетущую тишину. — Похороны уже прошли, можно и улыбнуться, — голова Царя метнулась в мою сторону. — Ну же, поприветствуй этот прекрасный цветочек. Отсутствие грязи ослепляет, не правда ли, дядюшка?
Если бы можно было убивать взглядом, Царь бы непременно этим воспользовался бы. Но увы. Нельзя.
— Моя милая племянница как всегда права, — губы растянулись в улыбке, скорее походившей на оскал. — Я и моя семья рады пополнению в вашем семействе, — медленный кивок головой, и следующие за этим кивки остальных.
Шаман задержал на мне задумчивый взгляд, после чего незаметно улыбнулся. Тагаевы заняли свои места, свет вновь стал ярче, музыка громче, а артисты вновь начали выполнять сложные пируэты.
Главное событие вечера прошло, и все заметно расслабились. Ну кроме моей семейки. Были выступления мэра, главного прокурора и куратора исторических ценностей Города. После состоялся аукцион, средства которого прямиком шли на благотворительность и улучшение Города. Да-да. Вы не ослышались. Кошельки раскрывались, и деньги перетекали туда, где действительно были нужны. Выступления закончились, сменившись живой музыкой. Как и официанты, лица всех артистов и музыкантов были скрыты масками.
И глядя на все это, я поняла. Это не собственность Карима. Это все принадлежало Амиру. Только он может так красиво заявить о своей власти. Не обольщайтесь. На первый взгляд это выглядит как защита. Но на самом деле лишь очередная возможность показать безграничность своей власти. Шаг в сторону — и окажешься без защиты. Изысканно и ужасающе одновременно.
— Милая, — услышала противный голос дяди вблизи от себя.
— Что? — натянула улыбку.
— Я подумал, было бы замечательно нашей семье преподнести небольшой подарок новому члену семьи Тагаевых, — не совсем понимала, о чем он.
— О чем ты, Царь? — в разговор вмешался Тагаев-старший. — Кажется, ты уже преподнес “сюрприз” еще вчера.
— Ну так это прелюдия, — хмыкнул дядя. — А тут… Подумал — и почему бы и нет? Моя прекрасная племянница имеет ангельский голос, не так ли, Василиса?
Резко повернулась в его сторону, внутренне поперхнувшись от злости. Ангельский голос… Одним из развлечений Царя в моем несостоявшемся детстве были домашние концерты. Нет, это не те, где дети выступают перед своей семьей, и после следуют теплые объятия. В понимании Царя они выглядели совсем иначе. Дело в том, что одними из самых теплых воспоминаний о маме были ее колыбельные. Она часто пела для меня, и я переняла это от нее.
Когда мамы не стало, я часто пела, пытаясь почувствовать ее снова рядом. А Царя это выводило из себя. Так вот. Домашний концерт — это своеобразная попытка стереть из моей памяти все, что было связано с моей матерью. Пока шла музыка, меня методично пытали. И я была обязана петь и даже малейшим изменением голоса не показать, что чувствовала на самом деле. Иначе пытки могли длиться часами.
Стоит говорить, что мне пришлось научиться петь так, как хотел дядя? Думаю, не стоит. А голос и правда мне достался от матери приятный. Полгода прошло до тех пор, пока я смогла спеть мамину колыбельную до конца. Чтобы потом столько же молчать. И отныне пение для меня не ассоциировалось с чем-то хорошим. Отчасти поэтому единственной песней в моем исполнении стала песня смерти. Колыбельная Банши.
— Ты хочешь, чтобы я спела? — сузив глаза, спросила. — Всем? — никто из присутствующих не догадывался о том, что стояло за его предложением. Все это скорее напоминало дань уважения другому клану.
— Да, милая, — он улыбнулся открыто, я чувствовала, что он кайфует от происходящего. — Спой для нас, Василиса. Думаю, все будут очарованы.
Атмосфера сгущалась, и тут, в момент, когда я уже хотела удавить Царя его же галстуком, раздался голос Ники.
— Не знала, что ты поешь! Было бы здорово, да, Дань? — ее миловидный голос отрезвил мгновенно, но руку, сжимающую бокал, уже было не остановить. Стекло хрустнуло, разбиваясь на множество осколков, застревая частично в моей ладони. То, что произошло, могли видеть только ближайшие столы и обслуживающий персонал. Я взмахнула другой рукой, жестом показывая подбежавшему официанту на то, что необходимо убрать. Натянула улыбку и, отряхивая стекло с кожи, произнесла, обращаясь к дяде:
— Как там твой автопарк, дядя? Кажется, ему не хватает огонька, — подмигнула вновь нахмурившемуся дяде. — Конечно, я спою. Для такого цветочка, грех не спеть, не так ли, дядя? — встала и двинулась в сторону бокового выхода.
За ним оказался проход на сцену, и я, предварительно обсудив то, что буду петь, прошла к платформе. Меня вынесло вверх на всеобщее обозрение. Микрофон и высокий барный стул ожидали своего солиста. Настроив высоту под села, скользнула на бархатистую поверхность и прикрыла глаза в ожидании. Как только пошли первые аккорды, в ушах раздался звук незримого хлыста и разрываемой кожи. Освещение в зале притушили, оставляя подсветку лишь надо мной. Со стороны это смотрелось завораживающе — девушка в полупрозрачном платье и мерцающих в свете камнях среди воды. Но никто не знал, что скрывалось за этим на самом деле. Я любила песни со смыслом. Даже в свою интерпретацию колыбельной я его принесла. И во всем мире была лишь одна песня, которую я могла бы спеть. Обвела взглядом лица, которые через секунду скрылись в сумраке. Вход и…
— Не для того меня обнимала мама, чтобы сегодня я промолчала, — слова Manizha лились из моих уст. Услышав эту песню однажды, не смогла выкинуть ее слова из головы. — Не буди меня мама, не буди, не буди, не буди меня…
Не буди, я не хочу просыпаться. Не здесь, в этом уродливом мире без малейшего шанса на счастье.
Слова песни звучали как своеобразный плевок в сторону Царя. Упоминание матери — красная тряпка для Вячеслава Царева. Нет, я не жила прошлым. Прошлое должно остаться в прошлом. И хоть и выглядело все внешне для дяди так, словно я все помню наперекор ему, правда была куда ужаснее. Ведь иногда в самые тяжелые моменты своей жизни закрывая глаза, я отчаянно пыталась мысленно воспроизвести хотя бы часть маминой колыбельной, но не могла. Царь вырезал из меня эти воспоминания навсегда.
Музыка закончилась, а в зале наступила полная тишина. Секунда — и меня накрыла волна аплодисментов. Свет вновь появился в зале, и я увидела, как многие встали со своих мест и хлопали стоя с восхищением на лицах. А я желала лишь уйти с пьедестала и сжечь к чертям все, что принадлежит дяде, а его самого оставить смотреть на это. Лишить его всего. Как и он меня когда-то.
Улыбнулась залу, кивнув распорядителю, и платформа стала опускаться. Ладонь заныла, напоминая о себе, и я посмотрела вниз. Отрешенно достала остатки бокала из нее — похоже на фоне злости их не заметила — и пошла к выходу. Шаг вперед — и я попадаю прямо в объятия. Сильные и такие знакомые.
— Решил, что ты захочешь потанцевать, — прошептал Амир, зарывшись в мои волосы.
— С чего бы это? Меня сейчас одолеваю другие желания. Но это твои владения, и тут ничего нельзя, — закрыла глаза, уткнувшись носом в его пиджак. — Не боишься, что оставлю тонну тоналки на твоей идеально скроенной одежде?
— У меня есть запасной комплект.
— Продуманный зверюга, — иронично хмыкнула.
— Пойдем, начинается последняя часть вечера. Тебе надо расслабиться, а мне нужны ответы, — он отслонился от меня, подхватил под руку и повел на танцпол.
— А мне нужно подправить кому-нибудь лицо и ром.
— Тебе нужен я, — подхватив меня в объятия, закружил в танце под чарующий голос вокалистки, исполняющей кавер на Boy Epic — Dirty Mind.
— Плейлист сам составлял? — хмыкнула, вслушиваясь в слова песни.
— А как же?