Пуля прошла навылет, и мне весьма повезло, что она не задела ничего серьезного. Иначе пришлось бы проваляться на больничной койке довольно долго. Без швов увы не обошлось, но могло быть все намного хуже. Немного повеселев и чувствуя сонливость от обезболивающих, в которые явно подмешали что-то для сна, скинула с себя испорченную одежду в мусорное ведро и скользнула в прохладу кровати. Свиданию с Морфеем помешал звонок телефона.
— Чтоб Вас всех черти покусали! — пробурчала, вглядываясь в экран айфона. У меня оставалось около трех часов до Совета, и я намеревалась их провести с пользой. — Мда, похоже лапуля-хирург все-таки перестарался со снотворным, — глаза предательски закрывались. — Если ничего срочного, то отвянь, — вздохнув, проговорила абоненту.
— Руслан звонил, — раздался голос Кощея. Блин, точно! Мент-то прикормленный Захаровыми. — Что случилось? Амир знает?
— Спокойно, мамочка, — решив перестать бороться с расплывающимися стенами, закрыла глаза. — Папочке ни слова.
— Царева — ты катастрофа! — выдал этот засранец.
— С каких пор это тебя интересует? И вообще, без вас всех жилось спокойнее, — похоже с парнем в комплекте мне еще и нянька досталась. — Спать хочу, Богдан! Отвянь, а? Можешь переживать наедине? А я пока присню что-нибудь эротичного содержания. Так сказать, для души.
— Совет скоро. Как ты на него явишься? Руслан сказал, что тебя задело прилично.
— Так, царапина. Будешь моим будильником? — сонно хихикнула.
— Какая ты романтичная… Мне потом кто-то этот будильник в жопу засунет.
— А ты рискни, потом разберемся. Передай Русу, что за раскрытие военной тайны полагается наказание. Все, отключаюсь, — скинула звонок, устав слушать нытье с той стороны. Тоже мне, мамочка.
Перед тем, как положить телефон на место, заметила сообщение.
«Надеюсь, все обошлось. Скорейшего выздоровления, госпожа Царева. И до скорой встречи».
От Ярова у меня остались двоякие ощущения. За спасение я конечно ему благодарна, однако он не так прост, каким хочет казаться. И как только все дела отступят на задний план, обязательно выясню, какое гнильцо скрывает господин Яров. И если такое будет, то свое имя из моих уст он услышит лишь тогда, когда я спою ему. Когда Банши споёт ему.
***
— Что думаешь? — Максим Яров сидел на огромном кожаном диване, а его помощник стоял неподалеку. Смотрел на горящий камин, а в его ладони покачивался бокал с виски.
— Снайпера не нашли. Ни мы, ни полиция. И, господин, — мужчина на миг задумался, — вряд ли это было покушением на Вас. В Городе никто не знает, кто Вы. Тот, кто имел хоть какую-нибудь отдаленную про Вас информацию, уже не дышит.
— Это все она, — хмыкнул Яров. — Как интересно все складывается…
— Наш человек в больнице сказал, что все обошлось. Ранение не самое приятное, но жизнедеятельности мешать не будет.
— Вживую она еще краше. И его ничем не напоминает, — он прильнул губами к бокалу. — Пошла в свою идиотку-мамашу. Я хочу удостовериться лично. Образец достали?
— Не смогли. Она крайне осторожна. Все было уничтожено после приема.
— Какая! — в голосе Ярого прозвучало восхищение. — Что ж. Сам займусь. Можешь быть свободен, Тимур. С поставками все хорошо?
— Да, отлично, — помощник тихо удалился из гостиной, оставляя своего хозяина в одиночестве.
Хочешь что-то сделать отлично — сделай это сам. Яров никогда не перекладывал важные вещи на третьих лиц. А она была важна. О, да… От того, что в конечном итоге он узнает, будет зависеть все.
***
Проснулась от прикосновений чьих-то наглых губ на своем плече. Одеяло скользнуло вниз, забирая прекрасное тепло, а вслед ему послышалась тихая брань. Кто-то заметил работу хирурга. И чего так возмущается? По-моему, лапуля отлично поработал — даже шрамов не останется.
— Не мамочка, — констатировала факт, обнимая подушку и меняя положение на кровати. Вставать не хотелось. — Уйди на Федота, с Федота на Якова, а с Якова на всякого… — бормотала, вновь ныряя в сон. Без меня обойдутся. Они ж мужчины? Вот-вот. Уж как-нибудь без хрупкой женщины обойдутся.
— Какого Якова? — рыкнул мне в ухо. — Почему я все узнаю от третьих лиц???
— Мамочке в партизаны не светит. Мамочку ждет порка.
— Какая нахрен мамочка, Царева? — меня оторвали от подушки и укусили за губу. Пришлось открыть глаза. Точнее один глаз, чтобы его так же благополучно и закрыть.
— Тебе просто необходимо поработать над юмором. Ты определенно не силен в этом. Что хотел?
— Да ты, блин, издеваешься? — почувствовав тепло, решила, что в приобретении парня все-таки есть свои плюсы. Еще б не нудел, вообще была бы сказка.
— Переживать за киллера — сомнительное действо. И ненужное. Ты так быстро поседеешь, а я тащусь от твоей шевелюры, — не открывая глаз, зарылась ладонями в его волосы. — Серый — это моя привилегия. Не создавай мне конкуренцию. Я их обычно убираю.
— Кого? — по голосу стало слышно, что он улыбается.
— Конкурентов.
— Ох, Царева, ты просто…
— Катастрофа?
— Нет. Женщина-мечта.
— Подлиза, — от неожиданности я расхохоталась и открыла глаза, встречаясь с его взглядом. — Кощей сообщил?
— Не только он. Знаешь ли, обстрел в довольно оживленном районе — та еще новость. Последствия ложатся на всех. Болит?
— Пока нет. Обезболивающее мне дали отменное. Почему ты здесь? Вроде бы еще Совет не скоро, если ты хотел меня разбудить… — до него и правда оставалось еще около полутора часов.
Он не ответил, лишь прильнул к моим губам в настойчивом поцелуе. Словно проверял, не видение ли это. Постепенно смягчая напор, покусывал нижнюю губу, лаская руками мою обнаженную спину. Шумно вздохнув, Амир оторвался от меня и, мягко поцеловав в лоб, сжал сильнее в объятиях. Это было для меня ново — ощущения, что он переживал, хоть и не признался в этом, одновременно пугали своей серьезностью и согревали остатки моей души.
— Я соберусь, может сделаешь кофе? — тихо проговорила ему в шею.
— Хорошо, — он выпустил меня из объятий, и я проследовала в ванную.
По звуку захлопнувшейся двери поняла, что он ушел. Включив душ, встала под струи воды, пребывая в смятении от такого пробуждения. За окном темнел лес, отдельные ветки покачивались на ветру. Облокотилась на стену, наслаждаясь теплом.
Внезапно сильные руки обхватили меня сзади и притянули к мощному торсу. Губы прильнули к шее, оставляя за собой дорожку из опаляющих поцелуев. Резкий поворот — и вот мы уже стояли лицом к лицу. Он подхватил меня за попку, приглашая обнять его ногами за поясницу. Никакие слова тут были не уместны. Мы понимали друг друга без них. Рывок — и я уже была на нем, врываясь в его полные губы страстным поцелуем. Он сделал шаг к стене, аккуратно, будто я — фарфоровая статуэтка, прислонив меня к ней. Оторвал от себя мои руки и задрал их вверх. Я оперлась на стену и прикрыла глаза, судорожно хватая воздух и предвкушая продолжение. Губы обжигали, язык сводил с ума. Прильнув к груди, мощным толчком наполнил меня, вырывая из меня протяжной стон. Грубые ласки и медленные толчки контрастировали друг с другом, возбуждая меня все сильнее и сильнее. Его хриплое рычание и мои стоны перекрывали шум льющейся воды. Почувствовав прикосновения его пальцев к моему клитору, ощутила приближающийся оргазм.
— Смотри на меня, — хрипло приказал, оторвав от моей груди губы. — На нас, — я проследила, как его ладонь скользила по моей коже, пока не достигла шеи, мягко сжав ее. — Не смей их закрывать. Смотри на нас.
Толчки усилились, ласки клитора стали более дерзкими, а давление на шею усилилось, сбивая дыхание. Наслаждение было фееричным, оргазм накрыл меня, проносясь током по каждому сантиметру моего тела. Он кончил вслед за мной, хрипло застонал, навалившись на меня всем телом, немного ослабив хватку на шее. Я обняла его голову руками, прижав к груди. Сердце было готово выскочить наружу от пережитых эмоций.
— А как же кофе? — отдышавшись, спросила.
— Он бы остыл. А ты терпеть не можешь остывший кофе, — выдал этот умник.
— Я хочу кофе.
— А я хочу тебя.
— Что уже? Вот это скорость, — хихикнула я, ощущая его подрагивание во мне.
— Нет, ты не поняла меня, — он поднял голову и посмотрел в глаза. — Я хочу тебя всю, — Амир помог мне принять устойчивое положение и поцеловал в мокрую макушку. — Кофе, так кофе, — он быстро ополоснулся, пока я, опершись на стену, наблюдала за ним. Мощный, сильный, властный — это не могло не привлекать. А его слова… Пока я не была готова думать над их значением. — Буду ждать внизу, — он вышел из ванной, оставив меня в одиночестве.
Я не стала задерживаться — быстро приняла душ, сменила повязку на груди и спине, предварительно обработав швы. Этим вечером мой выбор пал на черный шелковый комбинезон со струящимися немного расклешенными от бедра брюками и широкими рукавами-колоколами. На плечах располагалась небольшая объемная цветочная композиция. Верхняя часть комбинезона имела довольно дерзкое декольте, соблазнительно открывающее обнаженную кожу. Повязка была надежно скрыта нарядом, что весьма радовало. Волосы выпрямила, украсив их зеленым кожаным ободком, в тон которому пошли бархатные лодочки. Макияж — нюд, лишь губы дерзко выделялись темно-зеленой помадой. Да-да… И такая в арсенале у меня была.
Прихватив клатч и телефон, вышла из спальни. Уже внизу на подходе к кухне меня взял в плен приятный аромат свежесваренного кофе. Задержалась в дверях, наслаждаясь открывшимся видом. Мужчина на кухне — определенно мой новый фетиш. Особенно с перекинутым через плечо галстуком и закатанными рукавами. Мой взгляд метнулся к столу. Мысленно застонала. Этот мужчина меня убивает — со стола на меня аппетитно поглядывали круассаны. То что надо под терпкий напиток.
— Чего ждешь? — он повернулся ко мне, держа в руках две чашки.
— Ты меня балуешь, подлиза.
— У меня новое прозвище? — игриво приподнял бровь и ухмыльнулся.
— Нет, это не прозвище. Это констатация факта.
— Зеленый? Интересный выбор, — он прошел к столу, и я последовала к нему. Села на отодвинутый стул и взяла в руки чашку.
— Да я вообще интересная, если ты еще не заметил, — ответив, сделала глоток.
— Я не только заметил. Я еще и проверил, — многозначительно выдал мужчина, глазами застыв на моем декольте.
— И как прошла проверка? — откусила угощение.
— Тут нужна дополнительная. Срочно, — пробормотал, блуждая по мне взглядом.
— Сеитов, ну ты, блин, извращенец! — расхохоталась, не успев прожевать.
Кто-то скажет, что жизнь складывается из важных событий и моментов. Я всегда была другого мнения. Жизнь — это совокупность вот таких моментов. Кратких и заставляющих сердце биться чаще. Отгораживающих от ежедневной суеты и рутины. Только в таких моментах мы живем, все остальное неважно.
Время Совета приближалось, но это было неважно. Ни перестрелка, ни мое ранение, ни убийство Царя, ни проблемы кланов. В то мгновение было важно лишь одно. Дурацкий кофе с круассанами и мы напротив друг друга. Смеющиеся и удовлетворенные. Живущие этим моментом, несмотря ни на что.