После весьма болезненной перевязки, Екатерина Павловна — медсестра, а по совместительству похоже мой личный экзекутор — все также хитро на меня поглядывала, полагая, что я откажусь от своей идеи прогуляться. Недаром она уж больно усердно бинтовала меня, несмотря на мое выражение лица. Стерва! Внутренне я усмехнулась — она мне пришлась по душе. Но виду не подала — нечего ей потакать!
— Ну? — ее левая бровь поползла вверх. — Еще хочешь прогуляться?
— А как же, — губы растянулись в хищной ухмылке.
— И даже без обезболивающего?
— Мне итак неплохо, — превозмогая накатывающую болезненность, поднялась с больничной койки и подхватила стойку с капельницей. С этой подружкой мне гулять еще как минимум час. — Веди, — кивнула на дверь, на что медсестра лишь покачала головой.
— Пошли, — коротко ответила и повела меня в противоположное крыло отделения. На выходе из моей палаты дежурили несколько знакомых мордашек — людей Шамана. Мотнула им головой, когда те хотели пойти за мной, подкрепив это суровым взглядом. О как! Сработало. Амбалы встали по стойке смирно и не сдвинулись с места.
Передвигалась я весьма медленно, поэтому дорога в несколько минут заняла у нас все пятнадцать. Прав был Амир, когда сказал о том, что мне необходим отдых. Тогда бурлил адреналин, скрывающий полную картину. Сейчас же у меня складывалось впечатление, что мое тело доставили прямиком из ада. В жизни бывало всякое, порой даже хреновее, чем сейчас, однако из пожара мне еще не приходилось выбираться. Женщина аккуратно сдвинула дверь в палату, пропуская меня вперед. Аркадия увидела сразу — он выглядел куда хуже, чем я. Весь перебинтованный и подключенный к аппарату искусственного дыхания. Сердце дрогнуло, и я медленно прошла вперед.
— Оставьте нас, — попросила. Дверь с характерным звуком захлопнулась за моей спиной.
Вздохнув, я прошла к мягкому креслу у окна и забралась в него, примостив рядом стойку.
— Дурень! — грустно улыбнулась, смахивая со щек ладонями непрошенные слезы. — Только попробуй не выжить! Зря я что ли тащила тебя на себе? — слова лились из меня потоком.
Я все говорила и говорила в надежде на то, что прокурор откроет глаза. Но понимала, что это невозможно. По крайней мере пока.
В скором времени я совсем выдохлась и прикрыла глаза. Не заметила, как уснула там же. Проснулась под мерное гудение аппаратов, почувствовав сильную боль в ребрах. Нужно было срочно попросить обезболивающее — ощущения нарастали, а неудобное положение в кресле еще и поспособствовало этому. Стиснув зубы, поднялась на ноги и подошла к мужчине. Взяла его бледную перебинтованную ладонь в свою руку и, наклонившись, поцеловала в лоб.
— Скоро увидимся, господин уже-прокурор. Не скучай, Аркаша.
Закрыв за собой дверь, отправилась на медсестринский пост. Дело близилось к вечеру — коридоры пустовали, большинство палат были закрыты. Мимо меня прошли несколько людей в медицинской униформе, одного я даже выловила — им оказался молодой улыбчивый интерн, пришедший на дежурство. Он показал мне, как пройти к посту, и я, поблагодарив, медленно потопала в нужном направлении. Добравшись до широкой стойки, выполненной в виде просторного полукруга, никого не обнаружила. Компьютеры были включены, трубка стационарного телефона была снята — как будто кто-то отложил ее и ушел звать к трубке абонента. Любопытство подстегнуло меня перевалиться через стойку и подхватить трубку. Поднесла к уху и услышала короткие гудки.
— Не дождались? — пробормотала, возвращая трубку на место. Решив подождать медсестру в палате, написала записку и оставила ее рядом с телефоном. Тут наверняка заметят, а если и нет — буду жать кнопку, лежа на койке. Это куда удобнее, чем стоять.
Боль временами дезориентирует, не позволяя трезво оценивать окружающую обстановку. А вперемешку с усталостью и эмоциональным потрясением — и подавно. Опираясь на стену ладонью, я добралась до палаты, не обратив внимания на самое главное — охраны не было. Меня редко «пасли», поэтому я попросту про них забыла.
— Василиса? — Екатерина окликнула меня, и я с облегчением повернулась.
— Мне бы обезболивающего. И тут, — кивнула на капельницу, — почти все.
— Сейчас все будет, — женщина выглядела немного бледной, но и этому я не придала значения. С наслаждением залезла на койку и прикрыла глаза. Медсестра суетливо копошилась вокруг меня, меняя капельницу. — Сейчас почувствуешь себя лучше, — боль немного отошла на задний план, и я открыла глаза, решив поблагодарить женщину. И тут же столкнулась с проблемой — зрение потеряло четкость. Я удивленно проморгалась, но это не дало никакого эффекта. Судорожно приподнялась на кровати, ощущая накатывающую слабость.
— Сейчас все будет, милая, — негромко бормотала медсестра, продолжая суетиться около меня.
— Ты что вколола мне? — осознание ошеломило меня, и затуманенный разум сложил дважды два. — Где охрана???
— Я… Милая, не переживай, — она начала заикаться. — Сейчас… — подскочила ко мне, пытаясь вернуть меня в лежачее положение.
Только вот незадача — она не совсем знала, кто перед ней. И даже мой ослабленный толчок смог ее переместить на небольшое расстояние от меня. С глухим звуком она врезалась в стерильный стол позади себя. Инструменты, лежащие на нем, с грохотом свалились на пол, как и она сама. Все движения давались мне с трудом, но я смогла вытащить катетер из руки. Подача чего-то в мою кровь остановилась — уже радовало. Но ощущения были премерзкие — в глазах двоилось, руки и ноги не хотели слушаться, координация напрочь отсутствовала. И все же в данной ситуации был и свой плюс — то, что мне вводилось, убрало боль. Я приподнялась на руках, взглядом пытаясь фиксировать то, что вижу.
— Тебе нельзя вставать! — медсестра сидела на полу, потирая ушибленную кисть.
— Я бы ее послушал, госпожа Царева, — голос со стороны входной двери заставил замереть. — Мы же не хотим, чтобы царевна поранилась, не так ли? — спустя секунду на одно из широких кресел для посетителей, стоящих у кровати, опустился человек, которого я меньше всего ожидала тут увидеть.
— Охрану… ты? — зажмурилась, внутренне матерясь на свое зрение.
— Я, Василиса, — хмыкнул Яров. — Продолжим наше рандеву? Я очень скучал.
— А я не особо. Как это по-мужски! — внезапно я расхохоталась. — Дамочка твоя? — кивнула на испуганную медсестру, медленно отползающую в сторону входной двери. — Хотя… Насрать. Что лицом к лицу без препаратов встретиться кишка тонка, а, Яров?
— Ты бы рот закрыла… — зло процедил сквозь зубы Максим.
— А то что? — губы растянулись в улыбке. — Что? Ты уже накачал меня какой-то дрянью. Что дальше? Убьешь? Изобьешь? Трахнешь? Ты в ужасе от меня, иначе бы не стал поступать как последний трус. Ты уже проиграл, и неважно каков будет исход.
— Заткнись! — игривое настроение Максима перерастало в ярость по мере того, как я его злила. Я была в ловушке, и как ни крути — его злость единственное доступное мне оружие. Гнев — мой самый излюбленный грех. Он заставляет людей совершать опрометчивые поступки и принимать неосознанные решения. А это то, в чем я нуждалась в данную минуту.
— Правда глаза колет? — пододвинула свое тело ближе к краю кровати. — Ты проиграл, потому что тут, — постучала пальцем по своей голове, — будешь навсегда проигравшим слабаком. И ничего с этим поделать не сможешь. Ни я, ни Город тебе не достанемся, потому что ты — никто. Глупый мальчишка, играющий во взрослые игры. И запугивать, и издеваться над слабыми — максимум, на который ты способен.
— Сука! — он резко рванул на меня, но не успел, потому что я перевалилась через край кровати и упала на пол. — Ты не убежишь — не сможешь просто, — кулаками ударил поверхность больничной койки. — Куда собралась??? — последнее видимо было не мне, потому что за словами послышался оглушительный выстрел и женский вскрик.
Внимание Ярова переключилось на медсестру, усердно пытающуюся ползти в сторону выхода. Он прострелил ее ногу, и теперь за ней тянулся кровавый след. Женщина всхлипывала и подвывала, пытаясь спасти свою жизнь. Но увы, она нарушила самое главное правило — никогда не сотрудничать с ублюдками. Карма — жестокая сука, готовая ударить в самый подходящий только для нее момент. И для медсестры он похоже наступил. Яров направился к ней, а я, воспользовавшись ситуацией, попыталась осмотреть пол. Было сложно, в глазах все расплывалось, но не так плохо, как могло бы быть. Вовремя выдернутый катетер возможно сможет повлиять на ситуацию, да и Яров похоже полагал, что того, что мне ввела Катерина, будет вполне достаточно.
Я смогла уловить среди хаоса на полу разбросанные лекарства и запечатанные стерильные шприцы. Пальцами нащупала разбитую ампулу и поднесла к глазам. Вот оно! Название отпечаталось в мыслях, и я углубилась в дальнейший поиск. Искренне надеялась на то, что найду хоть что-то. Судорожно хватала одну за другой разбросанные ампулы и пузырьки и подносила к глазам, пытаясь прочитать названия. Не то, нет, нет, нет… Черт, и это тоже не то. Не обращала внимания на то, что творилось за мной, потому что знала, что как только Яров закончит с Катериной, сразу же вернется ко мне. И к этому хотелось быть готовой хоть как-то.
— Нет! Вы же сказали, что я смогу уйти! — Катерина взвизгнула, когда Яров, присев на корточки рядом с ней, приподнял ее за волосы. — Я же все сделала! Как Вы и просили!
— Расстрою тебя, дорогуша, — протянул издевательски. — Я соврал.
Заметила откатившиеся под кровать ампулы, и поползла к ним. В голове было только одно — несмотря ни на что бороться до конца. До последнего вздоха. Оказавшись под койкой, подхватила найденное. В ладонь легла прохлада стекла, и я развернула ампулу в поисках букв. Бинго! Губы растянулись в довольной улыбке. Женский вскрик заполнил пространство больничной палаты, скрывая шум разрывающейся упаковки от шприца.
— Пора спать, дорогуша, — по звуку стало ясно, что Максим ударил женщину несколько раз головой о поверхность пола. Та еще раз вскрикнула и затихла — если она после такого выживет, и ее не постигнет участь «овоща», будет чертовски удачливой. — Василиса? Ты чего затихла? Аааа, — голос раздался совсем рядом. — Ну что ты как маленькая? От меня не спрячешься, — стальным хватом обхватил мои обнаженные лодыжки и потянул на себя, вытаскивая из-под кровати. — Сопротивляться бесполезно, — он навис надо мной, хватая за волосы. Наклонился к шее, вдыхая запах кожи и проводя носом по изгибу до мочки уха. — Бесполезно, — хрипло выдохнул прямо мне в ухо. — Бесполезно злить. У меня слишком грандиозные планы на тебя, чтобы просто грохнуть в порыве ярости. Бесполезно прятаться.
— А кто сказал, что я прячусь? — к моменту, когда он вытащил меня, я уже успела сделать то, что задумала.
— Что? — не понял Яров. — Надо бы еще добавить тебе — а то что-то разговорчивая больно! — пробормотал себе под нос.
— Я лишь уравниваю шансы, — координация оставляла желать лучшего, однако мне удалось крутануться в его руках, несмотря на цепкий хват, и воткнуть шприц с препаратом ему в плечо. — Приятных ощущений, придурок, — нажала на поршень, вводя лекарство целиком.
— Суууука! — он взвыл, отпуская мои волосы и отскочил от меня. — Ты что ввела мне, тварь????
— Решила, почему бы не поделиться с тобой этой наичудеснейшей дрянью? — прохрипела, цепляясь за край кровати. — И как оно?
— Я убью тебя! — он покачнулся, опираясь на стену.
— А как же замуж и все включено? — саркастично спросила, переместившись по кровати к стойке капельницы. — Эх, Максимка! А я-то уже напланировала!
— Уничтожу! — он направил на меня пистолет и выстрелил. Грохот оглушил, как и внезапно появившаяся боль в плече. Мне повезло — препарат подействовал на него также, как и на меня, и координация его покинула. Поэтому и пуля прошла лишь по касательной, разрывая кожу. Подхватила поднос со стола и швырнула им в мужчину. Он увернулся, но потерял равновесие и рукой схватился за выступающий контур стены, пытаясь скоординироваться.
— Попробуй, — ладони сжали стойку, и я, замахнувшись, выбила из его руки пистолет. Между нами завязалась потасовка — стойка была отброшена в сторону, в ход пошли кулаки. Сгруппировавшись, ударила локтем в грудь и ногой в голень. Яров взвыл, но не растерялся, и мне прилетел ответный в челюсть. В глазах резко потемнело. Удар в пах немного уравнял наши шансы, но переместил все действо на пол. Падая, Яров толкнул меня за собой. Откатилась, не позволяя ему ударить себя и поднялась на ноги. Мужчина подскочил вслед за мной. Под руку попалась стеклянная ваза с цветами на журнальном столике около кресла, которой я с радостью воспользовалась. Встретившись с головой Ярова, она разлетелась на куски, впиваясь ему в лицо и мне в ладонь.
— Дрянь! Ты пожалеешь, что вообще решила сопротивляться! — взвыл Максим, падая на колени, и дотронулся до окровавленного лица.
— Не-а, — ударила ногой под ребра, и мужчина распластался на полу. Улучив момент, поспешила к телефонной трубке, но не успела. Звук взведенного курка и едкий голос остановили меня в нескольких сантиметрах от аппарата.
Гадство! Совсем забыла про оружие! Лекарство в крови не позволяло оценивать всю картину целиком и принимать четкие решения.
— Стоять! — я повернулась к нему лицом и увидела пистолет, направленный на меня. Яров, хрипя от боли, поднялся на ноги и стал медленно ко мне приближаться, вынуждая отступать назад. — Куда же ты? — больничная палата не была большой, поэтому я весьма быстро встретилась спиной с окном. — Тебе некуда бежать, — довольно протянул Яров, поднося пистолет к моему лбу. — Как теперь запоешь, Василиса?
— Хочешь, чтобы я тебе спела? — несмотря на пистолет у моей головы, я улыбалась. — А что! Я могу… — мой безумный хохот вызвал недоумение на лице мужчины.
— Чего ржешь, дура? Да ты еще безумней, чем твой папаша…
— Знал бы ты, как далек от истины, — сделала шаг вперед, вставая вплотную к нему и ощущая, как дуло сильнее врезается в кожу. — Знаешь, Яров, встреча с тобой открыла мне глаза на кое-что.
— И на что же? — саркастично спросил Максим.
— Мы — чудовища, каждый день натягивающие человеческие маски. Каждый из нас вновь и вновь пытается сожрать другого в надежде занять более высокую ступень в существующей иерархии. Мы ужасны, смертельно опасны, сильны. Ну ты и так это знаешь, не буду перечислять наши «лучшие» стороны.
— К чему ты ведешь? — нахмурился мужчина.
— К тому, что нет страшнее чудовища, которому показали каково это — чувствовать и жить. Чувства, как наркотик — попробуешь раз, и отказаться сложно. И тот, кто встанет на пути к ним, будет лишь препятствием. Ты, Яров, для меня препятствие. Я не безумна. Я хочу быть человеком, а не носить маску, — схватила его за локоть, сбивая прицел.
Из последних сил наносила удары, выбивая пистолет из рук. Ловила ответные, но вновь и вновь боролась с Яровым за свою жизнь. В какой-то момент мы поменялись местами, и он оказался спиной к окну. Пропуская довольно болезненный удар в живот, открыла окно и надавила. Оно поддалось и отъехало в сторону. Схватила его за шею и ударила об угол, и окно еще больше съехало, впуская шум ночного Города. Он бил кулаками во все, что попадал без разбора, а я продолжала давить на шею, вынуждая его переваливаться через край. Часть его туловища оказалась снаружи, я понимала, что это — мой последний шанс. Ударила коленом в пах, впиваясь пальцами одной руки в раны на лице. Яров заорал, матерясь и пытаясь скинуть меня с себя. Каждое его движение сантиметр за сантиметром переносило его за пределы комнаты. И в какой-то момент он начал балансировать.
— Нужно было прикончить тебя сразу, как только увидел! — он все матерился, но я уже знала, что последует дальше.
— Нужно было, — задыхаясь, согласилась с ним. — Зря ты не сделал это раньше. Я выше тебя в иерархии ублюдков, и таких как ты — предпочитаю на завтрак. Полагал, что продумал все? Я тебя разочарую. Я, мать твою, не просто Василиса Царева. Я — Банши. Хотел, чтобы я спела? Моя колыбельная не для тебя. Я придумала кое-что получше. Ощути то, что ощущала я, — всем телом надавила на него, чувствуя, как его ступни висят в воздухе. — Пора полетать, придурок, — мой локоть прилетел ему под подбородок, откидывая голову. Я резко отпустила его и, сделав шаг назад, ударила ногой в живот, ставя точку в нашем затянувшемся рандеву.
Яров перевалился через край и полетел вниз с громким криком. Вздох облегчения вырвался из моей груди, и я с трудом подошла к окну, оперевшись на его край. Моя палата находилась на четвертом этаже, и под окнами располагалась открытая парковка. Яров угодил прямо на крышу одной из припаркованных машин, после чего сила удара откинула его на асфальт.
Перед глазами до сих пор все плыло, но я рассмотрела его неподвижное тело. Звук шин и крики подбежавших охранников, нарушили образовавшуюся минуту назад тишину. Рассматривала машины, стараясь не обращать внимания на накатывающую тошноту и дрожь в теле. В свете уличного фонаря мелькнул знакомый силуэт, спешивший к телу Ярова. Он присел на корточки, дотрагиваясь до лежачего, и помотал головой к подошедшему к нему охраннику. После чего поднял голову вверх по направлению ко мне.
Ощутив слабость, я повернулась спиной к окну и стала сползать вниз. Сил проверить что со мной не осталось. Медсестра не двигалась, а мое расплывчатое зрение не позволяло рассмотреть, дышит ли она. Сидела и глубоко дышала, стараясь не потерять сознание раньше времени.
Не знаю, сколько прошло, но в какой-то момент в палату стремительно влетели люди, среди которых оказался Амир. Он подбежал ко мне, позвав врача, и присел на корточки рядом.
— Вась? Слышишь меня? — его шершавая ладонь ласково дотронулась до щеки. — Все закончилось, он мертв. Потерпи, любимая. Сейчас тебя осмотрят врачи. Все будет хорошо, — шептал словно в бреду ошалело.
— Хреново выгляжу? — приоткрыв глаза, прохрипела в ответ.
— Вась, где болит? — минуя мой вопрос, задал свой.
— Везде? — я попыталась улыбнуться, но не вышло. — Он накачал меня с этой, — кивнула на медсестру, — каким-то дерьмом. Так что ощущения притупленные. Но думаю, что все хреново. Еще пить хочу.
— Ты такая бледная. И холодная, — он дотронулся до моей руки, прощупывая пульс. — Высокий.
— Ты такой красивый, зверюга, — мысли путались, а холод окутывал. — Люблю тебя, — с каждой минутой биение сердца усиливалось.
Нас окружили врачи, оттесняя Амира в сторону. Улавливать их голоса становилось труднее, я как будто погружалась в черную бездну, накрывающую меня с головой. Последнее, что услышала, перед тем, как нырнуть в пустоту, были слова врача.
«Внутреннее кровотечение. Готовьте операционную, срочно!»
Чернота накрыла меня, окутывая оглушающей тишиной и принося покой.