Разве скажет, как этот помещик бесчинный?
Но мужчина, хранящий семейную честь,
Не замедлит с ответом, достойным мужчины.
Три ружья на столбе здесь висели вчера…
Скольким людям судьба предназначила злая
Стать убийцами, ночью бежать со двора
И скрываться, в тюрьму угодить не желая!
Кто виновен? Сужу и никак не пойму:
Каждый год наши горести множит и множит,
И одно только ясно уму моему,
Что подобная жизнь продолжаться не может.
Этот – вольничать вправе, другой же – ни, ни!
Слова молвить не смей для своей обороны!
Я не смыслю, но ты, книгочей, объясни:
Что за бог предписал нам такие законы?
У простого и знатного – вера одна,
Что мужик, что помещик – армяне же оба!
Одинаково кровь у обоих красна.
Разве меньше сноровки в руках землероба?
Все дозволено знати, я ж должен молчать…
Эх, мой гость, не тревожь наболевшую рану,
Лучше мне на уста наложить бы печать,
А не то я гачахом, разбойником стану!..
Он затих. У костра мы сидели. Река
Клокотала в ущелье, в глубинах провала,
И дыхание ветра ночного слегка
Нас касалось и холодом нас обдавало.